Все правильно, тринадцатый день последней весенней луны.

И все равно спасибо, Ганиэль, — шепнула я, еще раз пробежав глазами одну-единственную строчку.

Чего это там накорябано? — Шепот разбойника был полон благоговейного ужаса. — Предсказание какое?

Пожелание, — усмехнулась я. — Мне сегодня исполнилось восемнадцать лет.

И чего теперь?

Безобразничать буду, — честно ответила я. — А также куролесить, шалить и бесчинствовать. Пошли, человек-гора.

Куда?

В трактир. Самое место, чтоб отметить.

Я рубанула по воздуху ребром ладони, заранее отметая все возражения, одновременно сбрасывая морок, сотканный Щурой. Теперь я ни капельки не боялась ни ее злобы, ни мести, ни ведьминой клятвы, которую она принудила заключить. И самое главное, меня оставило гложущее чувство вины — не было на моих руках невинной крови.

Несмотря на близость полудня, свет, пробивающийся сквозь витражное стекло в спальню романского князя, был слабым и рассеянным. Влад с каким-то мальчишеским удивлением смотрел на истонченные болезнью черты отца, на запавшие щеки, обветренный рот, седые пряди волос, прилипшие ко лбу. Князь тяжело и хрипло дышал.

— Наконец-то ты пришел…

Ваша птица доставила мне сообщение в разгар пира, я сразу же отправился в цитадель через наведенный портал.

Я испортил твой праздник.

Вряд ли в Араде кто-то заметит мое недолгое отсутствие. Что вы хотели сообщить мне, отец?

Я умираю.

Влад равнодушно отвел взгляд:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: