Непосредственные социально-экономические и научные предпосылки возникновения дарвинизма

Родиной эволюционной теории, получившей по имени ее творца Чарльза Дарвина название дарвинизма, является Англия. Это нельзя считать случайностью.

Экономические условия в эпоху создания Дарвином его эволюционной теории характеризуются победой и утверждением капитализма, который достиг в Англии своего расцвета раньше, чем в других странах. Расширение колониальной системы Британской империи во много раз увеличило к середине XIX в. сырьевую базу страны и привело к интенсивному развитию хозяйства. Этому способствовал также начавшийся там в конце XVIII в. промышленный переворот, т. е. переход от ручного труда к машинному производству. Он затронул прежде всего легкую промышленность, в особенности изготовление хлопчатобумажных и шерстяных тканей. Потребности легкой промышленности в сырье призваны были удовлетворить растениеводство и животноводство, почему развитие промышленности и явилось мощным стимулом интенсификации сельскохозяйственного производства: Фабрики привлекали рабочую силу, основным поставщиком которой были разорявшиеся и сгоняемые с общинных земель мелкие фермеры. В результате начавшегося еще в XVII в. и завершенного к концу XIX в. процесса экспроприации крестьянских земель, так называемого «огораживания» сначала общинных пахотных земель, а затем и бывших в общинном владении пустошей происходила концентрация земельной собственности в руках лендлордов. Последние, как правило, сдавали землю в аренду, обычно крупными участками, зажиточным фермерам, использовавшим для ее обработки наемную силу. Между арендаторами возникала конкуренция, толкавшая их к применению наиболее продуктивных методов ведения хозяйства — многопольной плодопеременной системы, удобрений, дренажа, использованию сельскохозяйственных машин, сначала на конной, а затем и на паровой тяге. Доходность сельскохозяйственного производства в большой степени зависела от выведения наиболее продуктивных пород домашних животных, главным образом овец, и сортов культурных растений, т. е. от успехов селекции.

Начало планомерной селекционной работы положил известный английский животновод Р. Бэкуэл, опыт которого скоро был подхвачен другими заводчиками. В сравнительно короткий срок путем скрещивания и браковки было выведено много новых пород как хозяйственно полезных животных — крупного рогатого скота, лошадей, овец, свиней и собак, кроликов и домашней птицы, так и сортов сельскохозяйственных и декоративных растений.

В результате создалось убеждение, что человек в состоянии изменять породу домашних животных, приспосабливая ее признаки к своим потребностям путем, подбора производителей с заранее заданными, хозяйственно ценными свойствами или с признаками, призванными удовлетворить просто капризы фантазии. Последнее особенно касалось пород собак, кур и голубей. Эта сложившаяся к тому времени уверенность во всемогуществе человека в деле произвольного изменения живых форм ярко передана птицеводом Дж. Себрайтом, именем которого названа одна из пород кур. Он говорил, что берется в три года произвести какое угодно перо, а за шесть лет получить желаемую форму головы или клюва у кур.

Успехи в овладении силами неживой природы и основывающийся на этих успехах прогресс техники (изобретение локомотива, парохода, электрического телеграфа и т. д.), а также удачные попытки изменения органических форм по желанию человека поколебали старые метафизические представления о неизменности видов в природе и потребовали создания новых теоретических взглядов, более согласующихся с духом эпохи. Все это подготовляло почву для обоснования эволюционного учения,

Дарвин широко изучил опыт английских селекционеров, как животноводов, так и растениеводов, и использовал их достижения для- аргументаций теории эволюции, основывающейся на принципе естественного отбора. По словам Энгельса, Дарвину для создания его теории «...не представлялось лучшего поля для наблюдений, чем разведение животных и растений. Именно в этом отношении Англия является классической страной; достижения других стран, например Германии, не могут даже в отдаленной степени сравниться по своему масштабу с тем, что в этом отношении сделано в Англии. При этом большая часть успехов, достигнутых в указанной области, относится к последней сотне лет».

Известное значение для обоснования биологических воззрений Дарвина имело его знакомство со взглядами английских экономистов. Д. Рикардо и А. Смит пришли к правильному выводу, что стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, и одновременно к ложному заключению, будто личные интересы, свободная конкуренция, право свободного накопления богатств за счет эксплуатации рабочих являются источником прогресса. Английские буржуазные экономисты конца XVIII — начала XIX в. считали все это «естественным» законом незыблемого, по их представлению, капиталистического общества. Из тех же принципов исходил и Мальтус в широко известной в то время книге «Опыт о законе народонаселения» (1798), в которой на основании того, что люди размножаются в геометрической прогрессии, а средства к существованию будто бы увеличиваются в арифметической прогрессии, т. е. гораздо медленнее, он сделал ложное, оправдывающее эксплуататорский строй, заключение, что бедствия трудового народа связаны с действием этого «естественного» закона, а не с социальной структурой капиталистического общества.

Упомянутые социально-экономические воззрения, присущие буржуазной социологии рассматриваемого периода, содержали новые для того времени или приспособленные к текущим политическим потребностям старые понятия — конкуренция, в которой побеждает сильнейший, и избыточный прирост населения. Эти понятия, описывающие явления, характерные для капиталистического общества, были целиком переосмыслены Дарвином при создании им эволюционной теории.

Однако наиболее важной предпосылкой теории Дарвина были успехи естественных наук первой половины XIX в., в первую очередь ботаники, зоологии и геологии.

В области ботаники и зоологии в этот период все более укреплялась идея естественной системы, реализованная применительно к растениям в конце XVIII в.; представления о главных типах животного царства и основных подчиненных группах были выработаны только к 40-м годам XIX в. Одновременно в ботанике и зоологии накапливались данные, свидетельствующие об изменяемости видов, и биологи все чаще приходили к мысли о большей обоснованности нового порядка описания групп растений и животных в восходящей последовательности в противоположность широко практиковавшемуся ранее описанию, начиная от высших форм к низшим.

Важной предпосылкой создания эволюционного учения было развитие исследований в области сравнительной анатомии и палеонтологии. Правда, исходя из этих исследований, Ж. Кювье пришел к антиэволюционным выводам, однако факт глубокого сходства в строении, во всяком случае в пределах каждого из установленных им четырех типов животных, позволил Дарвину увидеть в этом сходстве кровное родство. Равным образом идеалистическому учению Р. Оуэна об архетипе и гомологии Дарвин. сумел придать эволюционный смысл и включил его в свою теорию развития животного мира. Мысль о единстве строения, а следовательно, и о единстве происхождения живых существ находила поддержку также в результатах их микроскопического изучения, приведшего к созданию Шванном клеточной теории, а также в данных эмбриологии — в установлении К. Бэром сходства между зародышами различных позвоночных, тем большего, чем моложе зародыши.

К эволюционным выводам подводили также исследования геологов. Уже в конце XVIII в. Ж. Бюффон заложил основы исторической геологии. К этому же периоду относится сочинение шотландского натуралиста Дж. Геттона «Теория Земли» (1788). Изменения Земли, по мысля Геттона, происходили в виде бесконечно повторявшихся циклов разрушения одних материков и возникновения других 8а счет сил, действующих. и в настоящее время. Взгляды Геттона были в 20—30-х годах XIX в. вытеснены представлениями катастрофистов. Только Ч. Лайель в классическом труде «Основы геологии» (т. 1—1830, т. 2—1833) сумел показать, что даже очень значительные по масштабу геологические процессы, вроде образования гор и океанов, совершались не путем внезапных катастроф, а под влиянием медленных процессов, протекавших в течение огромных промежутков времени за счет тех же самых сил и условий, которые были свойственны природе всегда и остаются теми же самыми и в настоящее время. Эта теория получила название униформизма.

Исторический взгляд на геологические процессы непосредственно подводил к мысли об исторической преемственности и населяющих Землю организмов, но сам Лайель этого вывода не сделал; наоборот, он продолжал придерживаться мнения, что «свойства, первоначально приданные, длятся до тех пор, пока каждый вид, произошедший от оригинальной группы, остается на земле». Когда Дарвин отправлялся в кругосветное путешествие на корабле «Бигль», он, по рекомендации Генсло, взял с собой первый том только что вышедшей книги Лайеля. Генсло, по словам Дарвина, советовал ему «ни в коем случае не принимать отстаиваемых там воззрений», однако Дарвин убедился из собственных наблюдений в «изумительном превосходстве, метода, примененного Лайелем... по сравнению с методами всех других авторов». Можно с уверенностью сказать, что исторический метод в геологии не только непосредственно предшествовал во времени зарождению исторического метода в биологии, но и был одной из существенных предпосылок последнего.

Говоря о ликвидации метафизических, т. е. антиисторических, взглядов, господствовавших в естествознании вплоть до XVIII в., Энгельс отметил, что «первая брешь в этом окаменелом воззрении на природу была пробита не естествоиспытателем, а философом. В 1755 г. появилась «Всеобщая естественная история и теория неба» Канта. Вопрос о первом толчке был устранен; Земля и вся солнечная система предстали как нечто ставшее во времени». Естествоиспытатели «...должны были бы уже из одного этого гениального открытия Канта извлечь такие выводы, которые избавили бы их от бесконечных блужданий по окольным путям...». Этого, как известно, не произошло, хотя принцип историзма вслед за Кантом отстаивали Фихте, Шеллинг и Гегель. Но они облекали свои суждения в идеалистическую форму и выражали этот принцип языком непривычным и малопонятным естествоиспытателям. В итоге биологическая наука в лице Кювье и Лайеля и даже Ламарка и Жоффруа Сент-Илера продолжала и в первой половине XIX в. «блуждать по окольным путям». Только Дарвин вывел ее на прямую дорогу прогрессивного развития.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: