Перевод с английского Джека Фроста и Эрны 3 страница

Холл был погружен в тишину. Большинство ребят все еще обедали. Гейб запустил игру на своем здоровенном айфоне. Размер экрана у него идеально подходит для игр, если вы заядлый игрок. Я засмеялся, обнаружив, что игра представляет собой гонки на снегоходах.

Магазин моего отца называется «Ранчо снегоходов Фроста». Он продает и сдает напрокат снегоходы и внедорожники, за ужином только и говорит, что про снег да снегоходы, и порою мне кажется, что я живу в одном из этих снежных шаров. Ну тех, знаете, которые встряхиваешь, и внутри снег сыплется. И нет от этого спасения!

Гейб наклонил телефон, показывая, как заставить снегоходы мчаться быстрее. Его снегоход сорвался с обрыва и разлетелся на куски в яростной вспышке.

Гейб растерянно заморгал.

— Вот это я не специально.

— Ходил с Рэйчел Мартин на свидание в пятницу? — поинтересовался я.

Он щурился на экран, перезапуская игру.

— Ну, честно сказать, никуда мы не ходили.

Я ткнул его кулаком в бок.

— А что делал? Остался дома и воевал в «Варкрафте»?

Он ухмыльнулся.

— Как ты угадал? — Его большой палец лихорадочно жал на кнопки. Снегоход на экране с ревом завелся. — По-моему, Рэйчел какая-то скучная.

— Так ты, наверно, больше ее не увидишь?

— Наверно, нет.

— Я-то думал, она тебе нравится.

— Нравится, — отозвался он, прилипнув глазами к экрану. — Она офигенная. Но… на войне как на войне. — Он расхохотался. Я тоже. Мы оба любили хорошо посмеяться.

Он сунул мне телефон.

— Хочешь попробовать?

Не успел я ответить, как увидел девушку. Она медленно шла нам навстречу, разглядывая двери классов. Черные волосы выбивались из-под свободной вязаной шапочки, а одета она была в серый свитер, короткую юбку в клеточку и черные леггинсы.

— Минди! — окликнул я ее.

Она повернула голову и узнала меня.

Я видел, как Гейб вытаращил глаза. Он беззастенчиво разглядывал ее, когда она поспешила к нам.

— Слышь, Гейб, это Минди Гавкинс, — сообщил я.

Она скривила гримаску.

— Это не мое настоящее имя, Майкл. Так зовут мою собаку.

— Как же зовут твою кошку? — спросил Гейб. — Кошечка-в-Сапожках? — И захохотал над собственной шуткой. Он может быть очень смешным, кроме тех случаев, когда сам пытается хохмить.

Она перевела взгляд на него:

— Ого. Да ты телепат! Как догадался?

Гейб пожал плечами.

— Повезло просто. Как тебя на самом деле зовут?

Пропустив его вопрос мимо ушей, она повернулась ко мне.

— Я совсем потерялась. Только и делаю, что блуждаю по коридорам. Эта школа слишком для меня велика. Ничего не могу найти.

— Ну, ты нашла нас, — сказал я.

— Слава Богу. — Она разгладила шапочку на волосах. — А вот художественный класс найти не могу. Нужно успеть до звонка. Он на этом этаже?

— Нет. На втором, — сказал я. — От столовой и дальше по коридору. — Я отдал Гейбу айфон. — Давай провожу, — предложил я.

— О, спасибо. Ты настоящий герой. А то я тут совсем запуталась.

— Увидимся, — сказал Гейб.

Я направился к лестнице.

— И насчет субботы! — крикнул я ему через плечо. — Обещали нехилую метель. Отец сказал, если останутся снегоходы, можно взять один, погонять по холмам.

— Чудненько, — откликнулся Гейб. — Скажу Диего. И Кэтрин заодно.

Вместе с девушкой мы поднялись на второй этаж. До звонка оставалось всего ничего. В коридорах было шумно и людно. Поэтому она волей-неволей жалась ко мне, когда мы шли по коридору.

— Это так мило с твоей стороны. А то бы я так тут и блуждала.

От нее пахло цветами. Наверное, розами. Я не знаток цветов.

Она одарила меня восхитительной улыбкой и опять прижалась ко мне. Никаких сомнений, она со мною заигрывала. Я хочу сказать, она даже этого не скрывала. А я? Что ж… догадаться нетрудно. У меня отчаянно потели руки. Я был словно под гипнозом.

— Так вот… назови мне свое настоящее имя, — попросил я.

— Мэри. Мэри Настоящая.

— Твоя настоящая фамилия — Настоящая?

Она рассмеялась.

— Лиззи Уокер, — сказала она. — Кроме шуток.

Я повел ее за угол. Мой друг Диего помахал нам рукой, пробегая мимо. Голова его резко повернулась в нашу сторону. Я заметил его изумленный взгляд, когда он увидел, с какой девушкой я иду.

— Вот он, художественный класс, — сказал я. — Можешь запомнить. Комната в конце коридора с огроменным окном.

Лиззи сжала мою руку.

— Еще раз спасибо. — Она закинула на плечи рюкзак и поспешила в класс.

Я все еще чувствовал прикосновение ее руки к моей. Меня по-прежнему окружал цветочный аромат ее духов. Я повернулся и пошел в сторону своего французского класса, расположенного этажом ниже. Но стоило мне сделать несколько шагов, как за спиной послышался голос:

— Эй, Майкл, кто твоя новая подружка?

В испуге, я обернулся.

— Ой. Пеппер. Привет.

Пеппер рыжая, а рыжим полагается быть вспыльчивыми, эмоциональными и ревнивыми. Это стереотип. И Пеппер старается идти в ногу со стереотипом. Должен сказать, что имя Пеппер — Перчинка — ей идеально подходит.

У нее волнистые, ниспадающие до плеч волосы цвета расплавленной меди, теплые серо-зеленые глаза и вздернутый носик (который она ненавидит), усеянный веснушками.

— Скажи же, я прелесть, — однажды заявила она мне, вскоре после того, как мы с ней сошлись поближе. — А какому нормальному человеку хочется быть прелестью?

— Ты не просто прелесть, — сказал тогда я. Ведь именно этого она от меня и ждала. — Ты очень похожа на… э… на Эми Адамс.

Мы как раз обжимались в моей машине, и тут она как отпрянет!

— Что-о?! Эми Адамс? Ты что, она такая старая!

— Ты понимаешь, что я имел в виду, — пробормотал я.

Пеппер мне здорово нравилась. Она веселая, с ней не соскучишься. Тем не менее, я вскоре заметил, что, проводя с ней время, вынужден все время за что-нибудь извиняться.

Вот хоть сейчас, почему я должен извиняться за то, что проводил новенькую Лиззи Уокер до художественного класса?

Я поспешил к Пеппер. Она глядела на меня с подозрением. Как будто я только что убил ее кошку или совершил еще какое-нибудь, не менее гнусное, злодеяние.

— Это новенькая, — сказал я. — Она… заблудилась. Попросила показать ей художественный класс.

— Она что, калека? — спросила Пеппер, подергивая носиком. — Поэтому она так на тебе висла?

— Вздор. Вовсе она не висла, — сказал я. — Она просто разок пожала мне руку, если ты об этом. Слушай, я с ней не встречаюсь. Она заблудилась, а я просто хотел проявить участие.

Пеппер надула губки.

— Майкл, я бы хотела, чтобы ты проявлял участие ко мне. — Тут же она обвила меня за шею руками, притянула к себе и крепко прижалась губами к моим губам.

Народу в коридоре еще хватало. Кто-то засвистел. Я попытался отстраниться. Но Пеппер лишь усилила хватку и продолжала меня целовать.

И когда я ее целовал… когда я ее целовал… то ничего не мог с собой поделать. Я поймал себя на том, что все равно думаю о Лиззи.

***

— Эй, Скаут. — Диего протаранил меня сзади. Уроки закончились, я стоял, склонившись над своим шкафчиком в поисках учебника, и от толчка врезался во внутреннюю стенку. Диего настоящий здоровяк, косая сажень в плечах, как у профессионального борца, и сил своих он рассчитывать не умеет. Серьезно. В игривом настроении он становится опасен для общества.

Как-то Гейб назвал его «Вышибалой», так Диего побагровел и явно хотел Гейба пришибить. По его словам, его дед был известным в Мексике гангстером, и его, еще до рождения Диего, однажды изрешетили пулями на глазах у всей семьи. Так что гангстерские клички и вообще все, что связано с бандитизмом, Диего не жалует.

Диего утверждает, что не приемлет насилия ни в каком виде, а если вы иного мнения, он вышибет из вас эту дурь. Ха. Отличное у парня чувство юмора. Он, к тому же, замечательный друг. А его девушка, Кэтрин Лэйн, тоже входит в нашу компанию. Она лучшая подруга Пеппер. Следующей осенью они вместе отправятся в университет Пенсильвании.

Диего вытащил меня из шкафчика и могучей лапищей отряхнул перед моего свитера.

— На субботу все еще обещают снег, — сказал он.

— Спасибо за прогноз, — сказал я. — А спортивные репортажи делаешь?

Он ущипнул меня за щеку. Ауч!

— Майкл, ты такой остряк. Я к тому, что ежели снега навалит, твой батя как, даст нам… — Он поднял обе руки, словно держался за руль снегохода и басовито загудел.

Я кивнул.

— Папа как раз получил несколько новых «Полярных кошек» с четырехтактными двигателями.

Диего восхищенно выдохнул.

— Иди ты. И много «лошадок»?

— Говорит, сто двадцать пять.

Диего ухмыльнулся и снова загудел. Стоявшие у шкафчиков на другой стороне коридора девчонки захихикали. Уж не знаю, с чего. Сто двадцать пять лошадиных сил на одной из этих красоток (я имею в виду не девчонок, а «Кошек») — это вам не хиханьки да хаханьки.

— Эх, погоняем! — сказал Диего.

Я захлопнул дверцу шкафчика и запер.

— Единственная проблема, к тому времени, как мы туда доберемся, «Кошек» могут и расхватать.

Диего ткнул меня кулаком в плечо.

— Твой батя не придержит их для нас?

— Ты моего батю знаешь. Он не станет заворачивать клиента с деньгами только потому, что нам приспичило погонять.

Диего покачал головой.

— Не те у него приоритеты. Так кто едет в субботу? Кэтрин, верно?

— Конечно, — сказал я. — Только мы. Ты, Кэтрин, я, Пеппер и Гейб.

— Снежная вечеринка. Сперва накатим по маленькой у меня дома, чисто для разогрева, а уж опосля… — Он снова загудел.

— Похоже на план, — сказал я. Мы стукнулись кулаками. Кулачина у него, кстати, размером с добрую дыньку. Он повернулся и потопал прочь.

Я поднял рюкзак — и увидел, что передо мной стоит Лиззи.

И снова на ее бледном лице застыло это озабоченное выражение.

— Майкл, мне жутко неудобно. — Она схватила меня за руку. — Но я опять потерялась. И так целый день. Серьезно.

— Я бы мог нарисовать тебе карту, — сказал я. Как можно было отвести взгляд от этих потрясающих глаз? — Ну, знаешь, там были бы все классы и красный крестик с пометкой «Вы находитесь здесь».

Она покачала головой.

— Ну уж для этой школы мне нужен GPS-навигатор. На телефоне. Я бы просто вводила следующий пункт назначения. Только здесь не разрешают пользоваться телефонами. А кроме того… — На ее лице промелькнуло смущение. — Кроме того… у меня нет телефона.

— Родители не разрешают?

Она нахмурилась.

— Не могу его себе позволить.

Мысленно я вернулся в продуктовый магазин, и вновь представил, как она украдкой кладет продукты в свою холщовую сумку. Неужели я действительно это видел?

— Я буду твоим навигатором, — сказал я и заговорил механическим голосом: — Пожалуйста, введите новый маршрут…

Она игриво толкнула меня.

— Я просто ищу спортзал. Думала, знаю, где он, а в итоге хожу кругами.

— Ну это просто, — сказал я, показав пальцами. — Спускаешься вниз по этой лестнице. Спортзал находится справа. Ты его без проблем узнаешь. Там на двери табличка: «Спортзал».

Она засмеялась и снова толкнула меня.

— Премного благодарна. Знаешь, я, может, и потерялась, но я не тупая.

Ее рука скользнула к моей ладони. Она переплела свои пальцы с моими.

— Ай! — вскрикнул я, почувствовав, как что-то укололо меня в подушечку большого пальца.

В испуге я попятился от нее. И увидел в руке у Лиззи серебристую булавку. Я поднес палец к лицу и смотрел, как на подушечке проступает капелька алой крови.

— Эй!.. — воскликнул я. — Что..?

Лиззи вонзила булавку в собственный указательный палец. Она вытащила ее лишь когда по пальцу побежала струйка крови. Тогда она подняла руку и сомкнула наши кровоточащие пальцы.

Затем она приблизила свое лицо к моему.

— Теперь мы с тобой связаны кровью, — прошептала она.

Развернулась и побежала к лестнице.

Слыша стук ее каблучков, я разглядывал кровавый мазок на пальце.

Это что вообще было?

Ежегодник Шейдисайдской школы называется «Ежегодник». Название, конечно, не слишком затейливое, зато никто никогда не спросит: «Это что, ежегодник?» — и так все ясно.

В этом году редактировать его поручили нам с Пеппер. Мы верстаем печатное издание, которое будет выпущено к концу учебного года, а также ведем блог, в котором постим школьные и/или спортивные новости, а то и досужие сплетни — когда больше не о чем писать.

Для составления ежегодника выделен маленький кабинет на втором этаже, расположенный на углу коридора сразу за спортзалом. Подозреваю, раньше он использовался как чулан для метел или, возможно, телефонная будка, потому как теснотища там страшная. Мы с Пеппер сидим за столом друг против друга, практически соприкасаясь крышками ноутбуков. Также там имеется еще один столик для других сотрудников. И шкафчик с единственным работающим ящиком.

В пятницу после уроков я уже склонился над своим ноутбуком, когда в кабинет вошла Пеппер. Ее медные волосы были стянуты в «конский хвост» на затылке, делая ее похожей на двенадцатилетнюю девочку. Одета она была в свою любимую бархатную жилетку поверх изумрудно-зеленой футболки и джинсы с прорезями на коленках.

— Приветик, Майкл. — Она скинула на пол рюкзак, уселась за стол рядом со мной и наклонилась поцеловать, но я отодвинул голову, и ее поцелуй пришелся мне в шею.

— Как дела? — спросил я. — Пережила контрольный тест, которым осчастливил нас Герман?

— Да мистер Герман их особо и не проверяет. Так что я и не парилась. — А сама глаз не сводит с экрана моего ноутбука. — Фейсбук?

Я кивнул.

— Угу. У нее нет профиля на Фейсбуке.

Пеппер сощурилась на меня.

— У кого? О ком ты говоришь?

Я моргнул.

— Ой. У той новенькой. Лиззи Уокер. Нет профиля на Фейсбуке.

— Да кому какая разница? — вспылила Пеппер. Она скрестила руки на груди. — Тебе-то что за дело?

— Ну… нужно внести информацию о ней в ежегодник. Правильно?

— Внесем, когда сделаем на нее досье, — сказала Пеппер. — Для этого Фейсбук не нужен. В чем дело, Майкл? Чего ты так сохнешь по этой девице?

— Кто? Я? Сохну? Не сохну я, Пеппер. Что за словечко вообще, «сохну»? Мужики не «сохнут». «Сохнут» только женщины.

— Майкл, ты от нее просто в осадок выпал. Что такого в ней особенного?

— Ничего, — поспешно ответил я. — Я не говорил, что она особенная.

— Тогда почему ты краснеешь?

— Я не краснею. Жарко тут…

Пеппер склонилась надо мной и обеими руками схватила меня за плечи.

— Говори правду. Между тобой и этой девицей точно ничего нет?

Я оттолкнул ее руки:

— Каким, интересно, образом? Она и в школе-то сего пару дней. Я ее совсем не знаю.

Мне отчаянно захотелось сменить тему.

— Что мы делаем сегодня?

Она все еще сжимала кулаки, готовая затеять драку. Говорю же, она очень серьезно относится к своему «рыжему» статусу. Я всегда знаю, когда она в бешенстве: у нее сразу темнеют веснушки.

— По-моему, просматриваем старые ежегодники, — сказала она.

Напротив библиотеки мы обнаружили чулан, загроможденный старыми ежегодниками от пола до потолка. А поскольку нынешний ежегодник должен был стать юбилейным, сотым по счету, мы с Пеппер решили, что было бы действительно круто разместить в блоге некоторые из старых фотографий. И, может быть, опубликовать несколько страниц из старых ежегодников со всеми этими ребятами, такими странными и взрослыми в своих нелепых старомодных костюмах.

— Давай-ка просмотрим их, — сказал я. Я закрыл Фейсбук, вскочил, обнял Пеппер рукой за плечи, и вместе мы отправились к чулану за ежегодниками.

***

— Я чихнул раз двенадцать, — сказал я. — Мы с Пеппер вели счет. Думал, лопнет башка. БАЦ! Как воздушный шарик.

— И весь ветер улетучится, — вставил папа и засмеялся.

— Не смешно, Митчелл, — с укором произнесла мама.

— Я понял. Ты считаешь, что у меня ветер в голове. — Я бросил вилку на стол. — Смешно.

— У Майкла, очевидно, тяжелая аллергия на пыль, — продолжала мама. — Наверное, ему следует показаться аллергологу. — Мама готова обращаться к врачам по любому поводу. Когда я был маленький, она тащила меня к докторам, если мои молочные зубы выпадали на несколько недель позже обычного.

Папа проглотил кусок лососины.

— Вести его к врачу из-за того, что он чихнул пару раз? Тут уж сразу звонить в службу спасения! — Папа умеет блеснуть остроумием, особенно по поводу маминых треволнений. Он не прочь устроить ей нелегкую жизнь. Она же благополучно пропускает его подначки мимо ушей. У нее золотой характер.

Мы как раз заканчивали ужин. Лососина, запеченная с лингуини, мое любимое блюдо из-за расплавленного сыра. И я рассказывал им, как мы рылись в чулане, рассчитывая посмотреть старые книги. Но тут на меня напал нещадный чих, я поднял ногами пылевую бурю, после чего Пеппер пришлось вызволять меня из чулана и ждать, пока я не прочихаюсь.

Папа возвел очи горе.

— В следующий раз бери «Клинекс», — посоветовал он и подцепил вилкой еще лингуини.

— Так что насчет старых ежегодников? — осведомилась мама, протягивая мне миску со стручковой фасолью. — Ты просто решил бросить эту идею?

Я отмахнулся от миски. Мама знает, что я не выношу стручковой фасоли, но никогда не сдается.

— Мы с Пеппер вытащили их целую кучу и отнесли в наш кабинет. Она собирается вытрясти из них пыль. Почистить, знаешь, так хорошенько. И мы попробуем еще раз. А пыль, в основном, была в чулане, так что…

В дверь позвонили.

Родители оглянулись в сторону гостиной. Я вскочил.

— Это Пеппер, — сказал я. — Мы сегодня хотели вместе позаниматься.

Я вытер салфеткой губы и подбородок, отодвинул стул от стола и поспешил к дверям.

В дверь позвонили снова.

Я распахнул ее — и обомлел.

— Лиззи? А ты-то как здесь?

Стоя в дверях, я поежился от нежданного холода. Бледный месяц плыл в вечернем небе между занавесями облаков. Свет фонаря над крыльцом выхватывал из темноты крупные хлопья снега, сыпавшего на землю. Его навалило уже не менее, чем на фут.

На Лиззи были та же свободная шапочка, в которой я ее видел в школе, короткая курточка, расстегнутая на груди и открывавшая темный свитер, а также джинсы. На снегу я увидел ее следы, тянущиеся цепочкой через передний двор. Она была в кроссовках, не в сапожках.

— Майкл, ты, конечно, не поверишь, но я опять потерялась. — На лице у нее была виноватая улыбка. Виноватая, или лукавая? Ее глаза смотрели на меня, так словно умоляли о чем-то. Вот только о чем?

Я шагнул на крыльцо.

— Лиззи… — Порыв ветра швырнул мокрый снег мне в лицо. — Откуда ты узнала, где я живу?

Она лишь пожала плечами в ответ, а странная улыбка с чертовщинкой так и застыла на ее лице.

— Это Пеппер? Почему она не заходит? — крикнула из столовой мама.

Я отошел назад и широко распахнул дверь.

— Входи. Ты, верно, замерзла.

Лиззи потопталась на половичке с надписью «МИЛОСТИ ПРОСИМ!», отряхивая снег с подошв, после чего последовала за мною в дом.

— Брррр! — Она встряхнулась всем телом, как делают собаки, когда намокнут. — Нужно раздобыть хотя бы завалящие сапоги. Мои кроссовки промокли насквозь.

Плечи ее курточки покрывал снег, а на спине расплывалось мокрое пятно. Ткань явно не была непромокаемой. Лиззи сняла шапочку и распустила свои густые черные локоны по плечам.

— Т-ты опять заблудилась? — пробормотал я.

Она кивнула.

— Не туда свернула. Я…

В гостиной появилась мама. Ее глаза широко раскрылись, когда она обнаружила, что наша гостья — не Пеппер.

— Ой. Здравствуйте

— Мам, это Лиззи, — сказал я.

Мама кивнула:

— Очень приятно.

— Она новенькая в Шейдисайде и постоянно теряется, — сообщил я.

Лиззи поежилась.

— Извините. Я замерзла. Аж зубы стучат.

— Давайте-ка снимем мокрую куртку, — сказала мама. Она подошла и помогла Лиззи избавиться от той. — Проходите в столовую, согрейтесь.

Лиззи смутилась.

— Вы уверены? Мне бы не хотелось прерывать ваш ужин. Я просто сбилась с пути и…

— Входи-входи, — перебила мама. Курточку она отдала мне. — Ступай, повесь в шкаф. Там быстрее высохнет.

К тому времени, как я вернулся с этого ответственного задания, Лиззи уже познакомилась с моим папой и заняла место за столом подле моего. Она встретила меня сияющей улыбкой.

— Мама у тебя потрясающая. Я сказала ей, что сегодня еще не ела, и она…

Появилась мама с тарелкой в руках.

— У меня еще много лингуини осталось. И не стесняйся, Лиззи, бери фасоль. — Взяв большую миску с макаронами, она наполнила тарелку Лиззи.

— Твоя семья недавно переехала? — поинтересовался папа, допивая бокал красного вина.

Лиззи кивнула.

— На той неделе.

— А где ты жила раньше? — спросил папа.

— Вы, наверно, о таком и не слыхивали, — сказала Лиззи. — Это совсем крохотный городишко. Пристанью Мэри называется.

Папа покачал головой.

— Никогда не слыхал.

Лиззи принялась наворачивать свой ужин. Она запихивала в рот огромные порции лингуини. Вскоре ее щеки и подбородок выпачкались в соусе, но она не прервалась, чтобы вытереть их салфеткой. Она продолжала жевать и всасывать макароны, шумно глотая, словно не ела несколько недель.

Мама с папой переглянулись и дружно сделали вид, что ничего не замечают.

Минди гавкнула и ткнулась носом Лиззи в колени. Она любит, когда гости уделяют ей внимание. Но Лиззи была слишком занята едой, чтобы приласкать псину.

— Где ты живешь? В наших краях? — спросила мама.

Лиззи кивнула, судорожно глотая.

— На Вересковой улице, — сказала она. — Я думала, это она и есть. Но из-за этого снегопада…

— Это улица Ткачей, — объяснил папа. — Ткачей переходит в Вересковую. Стоит пропустить один квартал…

— Мне жутко неудобно, — сказала Лиззи и сжала мою руку. — Майкл, должно быть, считает меня идиоткой. Каждый раз, как он меня видит, оказывается, что я потерялась. — Она снова набросилась на лингуини, запихивая их в рот и не прерываясь даже чтобы перевести дух.

— Тебе нужно родителям позвонить? — спросил папа, наблюдая, как она ест. — Они, наверное, будут волноваться?

Свободной рукой она отмахнулась.

— Нет проблем.

Папа повернулся ко мне.

— Забыл тебе сказать, несколько завтрашних сделок у меня отменяются. «Арктических кошек» не осталось, но парочка «Ямах» для вас с друзьями найдется.

— Класс! — воскликнул я. — Спасибо, пап. Это потрясающе. И снег будет что надо. Ребята от счастья с ума посходят.

Лиззи отложила вилку. На ее тарелке не осталось ничего, кроме маленькой лужицы соуса. Она сняла макаронину со щеки.

— Вы про снегоходы?

— Папа владеет магазином снегоходов в Норт-Хиллс, — пояснил я. — Завтра мы с компанией хотим погонять вдоль Ривер-Роуд.

— Ух ты. — Она наконец вытерла рот салфеткой. После чего опять сжала мою руку. — Я никогда не каталась на снегоходе. Можно мне с вами?

Я замялся.

— Ну…

— Это значит «да»? — вскричала Лиззи.

— Пожалуй, — сказал я. — Хорошо.

— Спасибо! — воскликнула и, наклонившись, чмокнула меня в щеку.

Тут я как раз поднял глаза и обнаружил, что в дверях столовой стоит Пеппер и во все глаза смотрит на нас.

Лиззи тут же отпрянула от меня.

Я заметил, как глаза Пеппер на мгновение превратились в щелочки. Капюшон ее длинной куртки все еще был на голове. Она угрюмо поглядела на меня, после чего напустила на себя безразличный вид.

— Майкл? Я думала, мы собирались позаниматься…

Мама вскочила.

— Здравствуй, Пеппер, — сказала она. — Мы не слышали, как ты звонила в дверь.

— А я и не звонила, — отвечала Пеппер, буравя взглядом меня. — Парадная дверь стояла открытой, вот я и…

— Открытой? — не сумел скрыть удивления папа. — Я-то думаю, откуда сквозняк…

— Я дико извиняюсь, — произнесла Лиззи, качая головой. — Должно быть, я не закрыла ее за собой. Я плохо соображала и… и… просто вчера не выспалась. — Она положила голову мне на плечо.

Это вызвало у Пеппер соответствующую реакцию. Я заметил, как ее глаза на долю секунды расширились и тут же снова приняли хмурое выражение.

— Снимай куртку, Пеппер, — сказала мама. — Кстати, мне очень нравится цвет. Это фиолетовый?

— По-моему, он чуть темнее фиолетового, — отозвалась Пеппер. — Хорошо смотрится с моими волосами? Не слишком вызывающе?

— Вовсе нет. Мне нравится. — Бросив взгляд на Лиззи, мама снова повернулась к Пеппер. — Ой, извини. Где мои манеры! Ты знакома с Лиззи?

Пеппер неотрывно глядела на меня.

— Нет. Нет, не знакома.

— Привет, — сказала Лиззи, коротко помахав рукой. — Рада знакомству.

Я поднялся.

— Пеппер, в шкафу ужасный беспорядок. Дай я помогу тебе повесить куртку. — Взяв ее за локоток, я отвел ее к шкафу в прихожей. — Знаю, это может показаться странным… — прошептал я.

Пеппер сняла капюшон и боднула лбом меня в грудь.

— Ты же говорил мне, что не знаешь ее! — прошипела она. — Ты же говорил!

— Ну, да, но…

— Ты сказал, что не знаешь ее. А она сидит тут с тобой, ужинает, да еще и тебя целует…

— Она возникла откуда ни возьмись, — прошептал я, не отрывая глаз от дверей в столовую. — Я ее специально не приглашал.

— Майкл, с каких пор ты стал лгуном? Она вот так просто появилась и уселась ужинать с твоей семьей?

— Дык да, — настаивал я. — Ничего я не лгу, Пеппер. Честно. Я…

Я умолк, когда в прихожую вышла Лиззи, неся курточку на сгибе руки. Должно быть, мама отдала.

— Я пойду, — сказала она. — Вы уж извините, что я так к вам нежданно-негаданно. — Она засмеялась. — Наступит день, когда ты встретишь меня, и я не буду потерянной.

— В Шейдисайде заблудиться легко, — сказала Пеппер. Она показала на окно гостиной. — Снег перестал, так что будет лучше видно, куда идешь.

Лиззи натянула шапочку на волосы.

— Рада была с тобой познакомиться, Пеппер.

— Взаимно, — отозвалась Пеппер безо всякого энтузиазма.

Лиззи протиснулась мимо меня.

— До завтра.

— До завтра? — Пеппер подняла глаза на меня.

— Где встречаемся? — как ни в чем не бывало продолжала Лиззи.

— Почему бы тебе не встретиться с нами в папином магазине? — предложил я. — Это на Ривер-Роуд. Ты не заблудишься. — Я засмеялся. — Даже ты не заблудишься. Там не длиннее квартала.

Пеппер не смогла скрыть удивления в голосе.

— Ты завтра едешь с нами?

Лиззи кивнула. И улыбнулась Пеппер странной улыбкой.

— Майкл пригласил меня.

Это было не совсем правдой. Лиззи сама себя пригласила. Но не успел я и слова вставить, как она уже исчезла за дверью.

Порыв холодного воздуха проник в комнату. Однако взгляд Пеппер был еще холоднее. Я захлопнул дверь.

— Успокойся, — сказал я. — Она в городе новенькая, никого не знает. Что плохого в том, чтобы проявить к ней участие?

Пеппер кивнула и взяла меня за руку.

— Ты прав. Ты совершенно прав. Что плохого? Только потому, что она сногсшибательная красотка…

У меня отпала челюсть.

— Не понял? Ты считаешь ее сногсшибательной?

Пеппер ткнула меня кулаком в бок.

— Серьезно, Майкл. Не делай вид, будто не заметил. — Она подняла рюкзак, и мы направились к моей комнате, чтобы приступить к урокам. Но у окна гостиной я остановился. Уличный фонарь в начале подъездной дорожки освещал тротуар.

— Эй, посмотри, — сказал я.

Пеппер склонилась к окну и проследила за моим взглядом.

— Это Лиззи, — сказал я. — Она идет не в ту сторону. Вересковая улица в другой стороне. Она идет не в ту сторону.

Утро субботы выдалось преотменным. Небо было голубое-голубое, ни одного облачка. Солнце не поднялось еще высоко, и снег под его лучами переливался расплавленным золотом. Воздух был свеж и чист, морозец приятно щипал лицо. Один из тех восхитительных зимних дней, когда весь мир погружается в тишину, словно укутанный огромным одеялом, и не может случиться ничего плохого.

Мы начали собираться у Диего примерно через час после обеда. Родителей Диего не было дома; впрочем, их все равно не волнует, что он пьет пиво. Так что мы растянулись на животах на полу его гостиной, играли в «Безумный футбол» на его PlayStation и приговорили несколько баночек пива. Чисто для разогреву и чтобы положить хорошее начало нашей снежной вечеринке.

Кэтрин рассказывала историю о том, как врезалась в спортзале в мисс Кёрди, и как, оказывается, неловко заниматься спортом в компании своей учительницы английского. Кэтрин, как я уже говорил, девушка Диего. Она меньше его в два раза. Серьезно. Ее голова едва достает ему до груди.

У нее светлые волосы, которые она стрижет довольно коротко, светлые брови, огромные голубые глазищи и чудесный горловой смех. Она потрясающая. Может рассказать глупейшую историю о том, как врезалась в училку в спортзале и заставить нас всех кататься по полу от хохота.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: