Газета "Коммерсантъ", №84 (4625), 13.05.2011

Quot;Русь" фронтовая

Как вчера в сочинском санатории писался победный предвыборный манифест

Вчера российский премьер Владимир Путин в Сочи в санатории "Русь" провел координационный совет "Общероссийского народного фронта", одобривший в первом чтении декларацию-манифест. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ стал свидетелем того, как активисты яростно убеждали друг друга в том, что "фронт" — это просто "консолидация", "а не выстраивание системы борьбы с врагами".

На фронте, как известно, промедление смерти подобно. Это, впрочем, не касалось событий, происходивших вчера в санатории "Русь", где актив "Общероссийского народного фронта" (ОНФ) под руководством Владимира Путина зализывал раны, нанесенные накануне конкурирующими партиями и экспертами в ходе боев по поводу перспектив ОНФ и особенно изношенности карт в его колоде (формулировка Игоря Юргенса, члена бюро РСПП, который входит в ОНФ).

Перед началом заседания, на котором предполагалось обсудить декларацию ОНФ, его активисты выглядели уже поправившими здоровье и даже улыбались друг другу, хотя, конечно, каждый из них понимал: любой составит товарищу по оружию беспощадную конкуренцию в борьбе за место в предвыборном списке "Единой России" на декабрьских выборах в Госдуму.

Они рассматривали лепнину на потолке зала, стараясь не рассматривать друг друга — возможно, потому, что сил смотреть на товарищей по оружию за столько лет не осталось уже никаких.

И ждали Владимира Путина, который уж точно не считает, что промедление смерти подобно (похоже, он уверен в обратном: что промедление, по крайней мере, продлевает жизнь).

Премьер, наконец появившись, еще раз напомнил о главных принципах ОНФ — открытости, равновеликости... Неафишируемый принцип — равноприближенность к лидеру партии — Владимир Путин тоже, судя по всему, намерен пытаться соблюсти.

Премьер признался, как ему приятно, что к нему подходят люди (интересно, где это обычно происходит) и говорят: "Знаете, у нас очень небольшая организация, но мы знаем, что делать!"

— Давали адреса! — признался премьер.

Он, как и в прошлый раз в Ново-Огарево (см. "Ъ" от 10 мая), попросил присутствующих высказаться. Состав актива немного изменился по сравнению с прошлым разом. Из него исчезли, например, глава автомобильного союза "Свобода выбора" Вячеслав Лысаков, зато появились высокопоставленные сотрудники "Единой России" Олег Морозов и Андрей Исаев. От этого собрание все больше напоминало генсовет этой организации.

Первым выступил Михаил Шмаков — глава независимых профсоюзов, у которых есть генеральное соглашение о сотрудничестве с "Единой Россией". Господин Шмаков заявил, что его поправки к декларации об образовании ОНФ носят скорее стилистический или даже орфографический характер (то есть пока она создана с грамматическими ошибками, что понятно, учитывая невиданную поспешность, с которой создается ОНФ). До сих пор о стилистических разногласиях с властью высказывался только писатель Андрей Синявский. Причем это выяснилось уже в суде.

Михаил Шмаков рассказал, что провел переговоры еще с одной независимой организацией — Конфедерацией труда России: "Они тоже готовы и выражают заинтересованность".

Михаил Шмаков на всякий случай не стал уточнять в чем — просто потому, что этого до конца, похоже, не понимает пока никто.

Спикер Госдумы Борис Грызлов вспомнил царского премьера России Петра Столыпина, который как-то обмолвился что "20 лет покоя, внутреннего и внешнего,— и вы не узнаете страны!" Обмолвился, конечно, не зря, потому что спустя век позволил Борису Грызлову процитировать себя.

После этого Борис Грызлов тщательно объяснял, что "фронт" — это не военный термин, а понятие о консолидации, которая, как обычно, нужна обществу как никогда.

— И надо решить вопрос о базовой площадке, где мы будем собираться,— добавил он,— а то движение нарастает, импульс-то поддержан, около 100 общественных организаций готовы войти в координационный совет, и это минимум!

Такое количество организаций, впрочем, не в состоянии по всем признакам координировать прежде всего самих себя. И даже в совете из 15 человек, как показали вчерашние события, возникают непримиримые противоречия.

Глава РСПП Александр Шохин тоже заявил о том, что "фронт" — это не выстраивание системы борьбы с врагами, а прежде всего коалиция и консолидация. Очевидно, актив продолжает, в отличие от его лидера, беспокоиться насчет термина, предвидя в связи с ним нехорошие времена и для себя.

Тут окончательно выяснилось, что Владимир Путин торопится с созданием ОНФ. Так, он попросил, чтобы прямо во время заседания те, кто уже выступил, сформулировали на бумаге свои конкретные предложения и передали их по назначению, то есть ему в руки.

— А то я кое-что записал, а кое-что — нет! — воскликнул премьер.

Екатерина Лахова отчиталась, что за истекший период, то есть за последние четыре дня, ей, как женщине России, удалось собрать 22 свои региональные организации. Иногда Екатерина Лахова говорила идиомами, которые сделали бы честь греческим стоикам:

— Все равно проблем меньше, чем женщин!

Олег Морозов, словно не слыша того, что уже сказали его товарищи, опять рассказал, что в термине "фронт" заложена идея не противоборства, а консолидации, "когда всем вместе надо решить какую-то проблему"...

Еще одно такое разъяснение, и я мог быть полностью уверен, что термин "фронт" в случае с ОНФ на самом деле полностью соответствует всем толковым словарям — как Даля, так и Ожегова — и создается во имя борьбы с неприемлемой идеей или режимом.

Господин Морозов предложил добавить в резолюцию слова о том, что надо жить и работать "без шараханья".

— Без шараханья...— задумчиво повторил премьер.— Если устно так сказать, то нормально, конечно. А так, в резолюции... нет, наверное, не надо...

Больше того, через некоторое время понятие "последовательные перемены" договорились заменить на "решительные".

Зампред комитета Госдумы по обороне Михаил Бабич попробовал вернуть к жизни идею Бориса Грызлова про определение постоянной площадки для дискуссий, в том числе и в регионах.

— Да,— подтвердил Владимир Путин,— это важно. Надо встречаться на нейтральной территории, особенно в регионах.

Одна эта фраза давала полное представление о том, что "фронт" для него — абсолютно военный термин, как и вся остальная терминология, с ним связанная.

Андрей Исаев предложил обязательно включить в координационный совет объединение инвалидов.

— Это 10% населения! — подчеркнул он.

И это еще не посчитал обычных моральных уродов: число бы, на мой взгляд, по крайней мере, удвоилось.

Кроме того, Андрей Исаев предложил провести массовые манифестации по всем фронтам в российских городах уже 11 июня. Стало даже тревожно: успеют ли освоить бюджет на это мероприятие за такой короткий срок? Но по уверенному взгляду Андрея Исаева стало ясно: да разве не успеют?!

Очень важную поправку предложил внести в проект декларации и. о. секретаря президиума генсовета "Единой России" Сергей Неверов:

— Фразу "необходимо сформулировать генеральный список кандидатов в Государственную думу России" необходимо дополнить фразой "во главе с Владимиром Владимировичем Путиным".

Возражений ни от кого не последовало.

Екатерина Лахова сообщила, что общество делится на две социальные группы: мужчины и женщины.

"Братья и сестры!" вернее было бы сказать в этой обстановке, подумал я.

Михаил Шмаков сразу хотел что-то возразить.

— Нет, подождите! — перебила его Екатерина Лахова.— И у тех и у других — равные права! При этом женщина должна дать государству и одного, и двух детей!..

— Я веду борьбу,— предупредил Михаил Шмаков,— на международном уровне с настаиванием на равенстве полов!

— У нас права одинаковые, а возможности на самом деле разные! — заявила Екатерина Лахова.

— Потому что по-разному созданы...— пробормотал господин Шмаков.

Дискуссии, которая имела бы меньше всего отношения к теме декларации, на вчерашнем заседании не было.

Но дискуссии все-таки случались — яростные, вспыхивавшие, казалось, ни с того, ни с сего — и так же мгновенно гасшие. Александр Шохин вдруг обратил внимание, что тот же Михаил Шмаков высказался насчет того, что пора принимать закон о заемном труде. Главное, он сделал это в присутствии не только господина Шохина, а прежде всего в присутствии господина Путина, чем, скорее всего, хотел повысить шансы законопроекта на прохождение в Думе, а то и решить этот вопрос раз и навсегда.

Господин Шохин сделал в этой ситуации все, чтобы опять снизить эти шансы: его монолог был в этот день самым страстным и самым негромким, потому что адресован был одному человеку: сидевшему почти напротив, то есть господину Путину.

Тем временем премьер попросил высказаться по поводу декларации Владислава Суркова. Его ответ нельзя не признать безупречным:

— В этой идее нет ничего, что было бы неверным.

Копаться в смысле этого ответа можно до самых выборов и тем более после них.

— Надо, чтобы каналы информации правильно функционировали и приносили наверх нужную информацию,— произнес Владимир Путин.

Верно же говорят, что бывших разведчиков не бывает.

Андрей Воробьев предложил поспрашивать, что думают про декларацию простые граждане, не обремененные членством в общественных организациях:

- Гражданин, допустим, никуда не входит (большинству присутствующих это утверждение показалось, по-моему, полным абсурдом.— А. К.), а сказать хочет!

— Можно портал создать...— не очень уверенно предложил Александр Шохин.

Тимур Прокопенко из "Молодой гвардии "Единой России"" показал премьеру iPad с уже созданным порталом.

— Красиво...— вздохнул Владимир Путин.

— У меня создается уверенное впечатление, что работа началась! — заключил премьер.

Главное ведь и в самом деле создать такое впечатление.

После заседания актив попал к журналистам. На вопрос, как Александр Шохин может прокомментировать утверждение члена бюро РСПП Игоря Юргенса, что ОНФ — это все избитая колода карт, тот мягко ответил:

— Дело в том, что и Игорь Юргенс сам относится к этому кругу людей. В 1993 году они с Вольским (Аркадием Вольским, первым президентом РСПП.— "Ъ") создали партию "Союз труда и капитала". И с треском проиграли выборы.

Александр Шохин пояснил, что сам он не собирается баллотироваться в Госдуму:

— Я мог бы договориться, чтобы меня включили в Думу,— признался он,— но я по другим технологиям уже работаю (очевидно, по более высоким.— А. К.). А в думе нужны другие люди — молодые, понимающие, что такое бизнес (и как его лоббировать.— А. К.).

Рядом стоял Борис Грызлов и повторял:

— Великое будущее должно начинаться сегодня!

Фронтовики пообщались уже, кажется, со всеми, и только Олег Морозов не мог наговориться с фотографами. Он объяснял им, что никак нельзя обойтись без машины с мигалкой (и в самом деле, каждому бойцу сейчас нужна хорошая мигалка, иногда его единственное оружие.— А. К.).

— Мигалка необходима! — повторил Олег Морозов. — Нужная вещь! Навесили на меня столько! В 9 утра — один доклад в одном месте, в 11 — совет думы, в 12 надо быть в Белом доме... И везде я докладчик! А из Думы в Белый дом по разделительной — всего 11 минут!.. А так — 35-40! И это при хорошем раскладе...

Пока, увы, расклад не очень.

Развозили фронтовиков передовой на машине, похожей на санитарный автобус.

На самолет — а там в глубокий тыл, который, впрочем, в любую секунду может стать линией фронта.

Газета "Коммерсантъ", №84 (4625), 13.05.2011

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: