СКАЗКА О ТОМ, ЧТО МЫ МОЖЕМ, А ЧЕГО НЕТ.

Михаил Дурненков

по рассказу Алексея Саморядова и Петра Луцика.

Спальный район Москвы. Окраина.

Бегает в темноте человек. Мечется вдоль неподвижных пакгаузов и серых цементных заборов, по вытоптанным, среди зарослей аптечной ромашки и пустырника, тропам. Карабкается по кучам мусора и перепрыгивает через ржавые автомобили.

Он ищет женщину.

От его криков освещается окно сиротливой волчьей ягодой электрической лампочки. Фигура жильца с большим торсом и несуразно маленькой головой прилипает к решетке окна.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Марина! Марина!

ЖИЛЕЦ. Чего не спится-то, окаянец, глотку-то ты себе дерешь?! Сейчас вот как ОМОН вызову с электрошокерами, сразу-то тебе всю твою внутренность повыжигают!

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Вы не видели - женщина такая, в платке, с чемоданом, нет, не видели?

ЖИЛЕЦ. Погоди… сейчас… скажу…. Алло… Дежурная? Тут лихой один толи пьяный толи наркотика переел, спокойствие среди ночи возмущает… Адрес? Записывайте, а то ведь уйдет подлец без физического урона….

Бежит человек своей тенью за женской тенью, скачущей по прутьям чугунной решетки

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Марина? Стой! Марина… Простите, обознался…

ПРОСТИТУТКА. Отчего ж обознался. По адресу, соколик. Добавишь двусотенную, можешь и Мариной звать, если хочешь. Ты не смотри что я как колено лысая…

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Нет… Я… уйди…. Да уйди же!

ПРОСТИТУТКА. А еще добавишь столько же, можешь бить меня по мордасам, вот сколько душе твоей заблагорассудится. Ну… ну… ударь меня! Ударь!!! Куда же ты?! Ударь!!!

Бежит человек под фонарь, где его тень останавливается и распадается на четыре равнозначных лепестка.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Марина! …(Перестает бежать, садится, плачет) Марина… Марина….

БРОДЯГА. Марину ищешь? Да?

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Да. Марину! Калашникову! Ты ее видел? Ты ее знаешь?

БРОДЯГА. Как же не знать, это ж такая история, как есть стопудово настоящая… Отстал я, как есть, от поезда, документы украли, билет купить не на что, сам я из Орла, семейный, двое у меня пострельцов, один мечтает менеджером по туризму быть, другой весь в папку, ведро воды за раз выпить может….

Окраина Москвы. Стройплощадка.

Рвется, не дослушав, куда-то мимо строительного полиэтилена и красных фонариков, сползает, осыпаясь гравием по котлованам куда-то вниз, к застывшему в темноте гигантским муравьиным львом экскаватору.

Звеня металлической сеткой, выныривает к сторожевой будке, где светится красный огонек сигареты сторожа.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Марина…. Женщину не видели? Марина….

Пауза, во время которой слышно только загнанное дыхание Некрасова.

От красного огонька сторожа отделился и поплыл второй огонек.

СТОРОЖ. На вот, покури. Да ты не дергайся, не дергайся, просто сигарета…. Покури…, успокойся. Ну как, успокоился?

…

СТОРОЖ. Ну вот так, вот так-то лучше. Ну рассказывай. Какая Марина?

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Марина Калашникова.

СТОРОЖ. Так. Где жила? Да ты успокойся, успокойся. Ты сначала расскажи. Ну вот как есть, с самого верху.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Марина Калашникова, вдова.

СТОРОЖ. Так.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Дом у нее на Яузе, каменный в два этажа с двором и садом.

СТОРОЖ. Так, в Москве жила, значит. Ты главное не торопись, складно все излагай, по обстоятельствам. И себя она какая, эта твоя Марина?

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Да значит…. В Москве жила, вдова, Марина Калашникова, из себя она по себе очень видная и привлекательная. У неё свой дом, каменный, в два этажа, с двором и садом. Место это глухое, близ Яузы, со всех сторон лес да овраги, так что и поверить трудно, что Москва кругом.

СТОРОЖ. Ну что ж, и такие места бывают, как же оно без этого-то.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Ну и вот значит, вдова эта, Марина Калашникова, держала при доме своём ресторан, но так чтобы к ней людей приезжало много, никто не видел, а по большей части ворота всегда были закрыты. Когда же солнце садилось, ворота её и вовсе не открывались никогда, окна же в доме горели все, музыка, крики неслись из дома такие, что и совсем простой человек сказал бы, что гуляет человек сто, не меньше, и пьют знатно, и место это лучше обойти.

И в ту пору районным инспектором на Яузе сидел Олег Георгиевич Махмудов и от сих мест кормился, как водится….

Москва. Общественное отхожее место.

У одинаковых рядов кабинок ничком лежат на земле человек пять со спущенными штанами, заложив за затылком руки. Над ними возвышаются два милиционера маленький ВАСЕНКОВ и здоровенный НИКОЛЕНКО.

Слышен звук смываемой воды.

Из центральной кабинки выходит, застегивая ширинку, МАХМУДОВ и сопровождаемый Васенковым и Николенко идет дальше.

Бесштанные вскакивают, и, путаясь в штанах, возвращаются в свои покинутые кабинки.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Был он правитель зоркий и строгий. Торговлю ли кто завести решил, землю купить или судиться, все через Олега Георгиевича прошли, потому как районный наместник - он и Бог, и отец, а кому и мать родная.

К Махмудову бежит, придерживая от бега гигантскую, как сомбреро, фуражку ЯШКА ПИСЕЦКИЙ.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Воровство открыл, Олег Григорьевич! Как есть воровство открыл!

Николенко хватает его на бегу, заламывая руку, останавливает.

Васенков тут же светит Писецкому маленьким фонариком в лицо.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Яшка Писецкий! Участковый на Яузе!

МАХМУДОВ. Говори.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Воровство открыл!

МАХМУДОВ. Говори, что за воровство?

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Живёт у нас вдова, у Яузы в оврагах, Марина Калашникова. Дом имеет каменный, в два этажа, да двор в двадцать соток. В доме ресторан держит. Люди по ночам сотнями пьют и гуляют, а мы и не знаем. Налогов не платит, лицензии не имеет, нас не кормит!

МАХМУДОВ. Молодец! Десятую часть получишь, если правду говоришь.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Правду говорю как есть! Дело то оно сразу понятно, что нечистое! Там раньше-то рынок был, нерусские там овощь всякую продавали, да лепешки пекли, пока он не погорел со всем их добром, да и их еще десяток-другой пожгло. Потом поговаривали центр там торговый да развлекательный поставить собрались, а до тех пор пустырь был с забором железным.

МАХМУДОВ. Это как раз всё по закону выходит, когда вместо шалманов бацильных центры торговые высаживают.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Так-то да, да вот в чем несуразность: стоял пустырь себе как пустырь, людей там залетных резали да собачьи свадьбы гулялись, а тут почитай за ночь дом оказался, а в нем эта Марина хозяйкою.

МАХМУДОВ. Непорядок вижу.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Как есть непорядок. А еще баба та хорошая, сочная и рыжая, я прямо сразу про вас подумал, вам бы такую попробовать хорошо

МАХМУДОВ. Эка стерва ты! Рыжая, попробуем рыжих, а то мне всё что-то сивых крашеных приводят да пегих. Васенков, Николенко! Запрягай машину, поедем, разузнаем, что там да как.

Москва. Яуза. У дома Марины.

Милиционеры стоят возле дощатого забора, на котором мелом русскими буквами, написана загадочная фраза, похожая на заклинание «ФРИ ВАЙ ФАЙ».

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Приехали они до вдовьего дома, Махмудов, инспектор его да ревизор. Били они в ворота, били, да никто не открыл, только собаки из-под ворот хрипят.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Олег Григорьевич, тут, пожалуй, взвод автоматчиков в самый раз бы оказался.

МАХМУДОВ. Ты Яшка меня не провоцируй. Я хоть человек и важный, но стрелять по Москве людей, без прояснения документов, силы такой пока не имею. В другой раз подъедем.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Приехали в другой раз, опять никого.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Хотите, Олег Григорьевич, чтоб вам бензин не жечь без надобности, караулом тут встану? А как появится кто, тут же вам отсемафорю посредством мобильного сигнала.

МАХМУДОВ. Ну уж нет, я теперь сам загорелся поймать эту рыжую. (кричит чтобы слышно было за забором) Вечером наведаюсь сюда, и если опять никого не будет, сильно начну ярость свою проявлять!

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Уж не знаю, возымела угроза действие или по какой другой причине, но когда приехали они под вечер, вышла к ним, хозяйка дома, вдова Марина Калашникова. Сама-то вышла, а Махмудова с его камарильей, за ворота не пускает.

Из-за ворот, к милиционерам выходит Калашникова.

МАРИНА. Чего надо вам?

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Оглядел её Махмудов, и захотелось ему, аж загорелось, но он виду не подал, молчит.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Кабак содержишь тайно, лицензии нет, в казну налог не платишь, России убыток, а по ночам народу полный дом, тюрьма может получиться!

МАРИНА (улыбаясь). Совсем вы с ума посходили, вместо того, чтобы дороги мостить да воров ловить, решили меня, вдову, разорить! (зовет) Рябов! Рябов, поди сюда, да неси все бумаги на заведение! (Махмудову) Это управляющий мой, к бизнесу нежный, не погляди что как кабан лесной видом.

Выходит Рябов, огроменный мужик, злобного виду, в кожаном фартуке. За собой волочит топор, застрявший в недорубленной бараньей туше.

Милиционеры на всякий случай отходят на пару шагов.

Рябов, вынимает из кармана фартука бумаги. Пачкая их окровавленными руками, протягивает Махмудову. Тот их демонстративно не берет. Их перехватывают подбежавшие Писецкий и Васенков и вырывая их друг у друга быстро просматривают.

Марина и Махмудов, тем временем, стоят друг напротив друга – Марина, улыбаясь, а Махмудов с лицом, будто чего-то не понимает сложного.

ВАСЕНКОВ. Тут и лицензия и налоги, и все подписи и печати имеются.

МАХМУДОВ (не сводя глаз с Марины). А разрешение кто давал?

ВАСЕНКОВ. Вот.

Подносит бумагу Махмудову. Тот косит глазом на подпись, приходит в изумление. Марина еще больше улыбается.

МАРИНА. Ну что? Теперь я свободная?

МАХМУДОВ (через силу). Свободная.

Марина поворачивается и заходит обратно. Рябов берет бумаги, комом запихивает в карман фартука и уходит, волоча топор с бараньей тушей.

Пауза.

Милиционеры остаются стоять перед забором.

Москва. Префектура.

В префектуре же дым коромыслом - раскатываются длинными рулонами официальные бумаги, хлопают пыльные папки, и шелестят крыльями подшивки счетов.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Делать нечего, поехали они назад в префектуру. Стали там бумаги смотреть, точно, все копии есть, всё уплачено, ни к чему не придерёшься, да только вспомнить никто не может, чтобы вдова эта к ним приходила или Рябов, её управляющий. Махмудов совсем растерялся, чтоб он лицензию выписывал, а денег не брал.

МАХМУДОВ. Да такого быть не должно!

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Собрал он своих инспекторов да ревизоров, до полуночи они говорили, секретарей вызвали, но ничего открыться не смогло.

ВАСЕНКОВ. Верно, что когда вы лицензию выписывали, пьяные были, Олег Григорьевич.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. А за всеми налогами-то не уследишь. Как писали великие: «и даже великие ошибаются».

МАХМУДОВ (сомневаясь). По всей масти так и выходит. Пьян был, подмахнул не глядя.

ВАСЕНКОВ. Хотя вот какая странность выходит по документам: у вдовы, в ресторане её, и десяти человек за день не сидит и, кроме воды, ничего не пьют, а, по слухам, гуляют там по ночам до ста человек.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Это ведь и водки и закусок сколько надо, страшные деньги, а машин с товаром никто и не видел.

МАХМУДОВ. Вот ты, Яшка, за этим и углядишь. Пойдешь вокруг ее дома ночью ходить, будешь считать, сколько народу ходит, а как подвозы увидишь, тут же номера с них списывай. Мы их потом пробьем по всей базе и потому узнаем, с кем эта рыжая в торговых отношениях состоит.

Стройплощадка.

Наступила ночь. Все погрузилось во тьму, слышно лишь как кошки гуляют, да где-то поет, всё пытаясь подобрать конец фразы, да все время роняя ее обратно в канаву, пьяный мужик.

Загорается огонек сигареты, которую курит сторож.

СТОРОЖ. Непростая баба, видать, Марина эта….

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Толи еще будет, ты дальше дослушай, что на другой день-то приключилось.

Баня. Парное отделение.

В парном отделении бани сидят Махмудов и вся его братия. Кто постарше чином, тот выше сидит, кто помладше, тому нижняя полка достается. Потому им сидят пирамидой, а Махмудов на самом верху обитается. Все как есть голые, только от пару головы фуражками прикрыты.

МАХМУДОВ. Хорошо, аж косточки ломит…. (вытирает потное лицо, пинает сидящего ниже Васенкова) Что с теми проститутками вокзальными и их жалобой на меня? Разобрались уже?

ВАСЕНКОВ. Как вы сказали, так все и сделали. Отловили по одной и к главврачу санитарному. А тот им по нашему сговору педикулез пишет и бреет машинкой налысо. Так что подавлен бунт в самых в зародышах, Олег Григорьевич.

МАХМУДОВ. То-то же. Куда уж им без красоты-то, в их деле-то.

Все подобострастно смеются. Смех постепенно замолкает. Пауза.

МАХМУДОВ. Так вы оставили мне кого?

ВАСЕНКОВ. Кого оставили?

МАХМУДОВ. Всех побрили что ли? Одну хоть с волосами оставили мне?

ВАСЕНКОВ. Так мы не разбирали…. Сказано всех брить, всех и… того.

МАХМУДОВ. Ох, и нарожала уродов, Родина матушка …. Расселись у меня на погонах, ножки свесили, а ума ни на осьмушку….

ВАСЕНКОВ. Виноват, Олег Григорьевич. А захотите, так вам живо с Рижского девочек доставим. Они там все как одна небритые еще.

Входит Яшка Писецкий, держась за глаз, садится на самую нижнюю полку.

МАХМУДОВ. Говори, Яшка. Что там Калашникова?

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Как всё было, излагаю, Олег Григорьевич. Как вами велено вокруг дома ночью ходил и вдруг странные крики услышал. Прислушался, а за забором во дворе черти что творится - и кони ржут, и овцы блеют. Нашёл я тогда маленькую щель, но ничего не увидел, а только ткнули мне через щель соломинкой прямо в глаз, после чего сразу же убежал сюда.

МАХМУДОВ (вставая и ударяясь о банную притолоку). Ну все. Приказываю достать завтра с утра вдову прямо сюда.

НИКОЛЕНКО (вставая). Прямо сюда? В баню?

МАХМУДОВ. Дубина ты Николенко! В кабинет в мой! Я с ней поговорю и решу, сколько денег с нее брать. Я ее распотрошу, зажарю и съем с жиру с пару. Тьфу! С пылу с жару!

ВСЕ (подхватывая услышанное знакомое слово). Пару! Еще пару! Поддай еще пару!

Писецкий, как ниже всех находящийся, поддает пару, сидящих закрывает клубами пара.

Префектура. Кабинет Махмудова.

Кабинет Махмудова это внушительная дверь, на которой золотыми буквами написано «Занято», чуть ниже «Районный инспектор», а еще ниже «Махмудов Олег Григорьевич». Дверь оббита кожей с тесненными на ней гербовыми орлами и, говорят, такая может и джип выдержать, ежели на нем со всей дури попробовать въехать по бандитской, или еще какой, надобности.

И вот за эту дверь, в кабинет к Махумдову заводят Марину.

Пауза.

МАХМУДОВ. Хорошая ты баба, давно о такой мечтал, всё мне сивые да пегие достаются, а рыжих, как ты, не было, оттого мне и радостно сегодня. Если же ты совсем ласковая будешь, удивишь меня чем-нибудь, я с тебя денег меньше всех брать буду, а дом твой люди мои обходить стороной будут.

МАРИНА. Любишь ты баб.

МАХМУДОВ. Люблю. Аж сил нету, хоть каждый час заводи, мне всё мало! И сил уж нет, так я и глазами готов смотреть, не насытюсь! Видать, болезнь у меня такая.

Марина смеется.

МАРИНА. Ладно, вылечу тебя, а то совсем износишься, кто нами править будет? Будешь ты баб хотеть, а не мочь.

Сказала и, смеясь, уходит.

МАХМУДОВ (вслед). Эй! Куда? Ты мое слово-то обдумай, оно еще сегодня золотое, а то завтра, глядишь, свинцовое станет!

На крик появляются Николенко и Васенков.

НИКОЛЕНКО. Звали, Олег Григорьевич?

ВАСЕНКОВ. Карать будем, Олег Григорьевич?

МАХМУДОВ (задумчиво). Не пойму, отчего ж я так на нее загорелся? Вроде и платья носит в пол, даже ног не видно - не понять, что с фигурой у нее делается…. Вроде и помадой и подобной ей штучкой-дрючкой не балуется - другая б такие круги вокруг глаз намалевала, что твоя панда. А всё равно интересно такую иметь, аж к ушам приливает как интересно…. (смотрит на Васенкова и Николенко) В общем или вдова моя будет, или разорю её, до суда доведу.

Стройплощадка.

Потушив сигарету, сторож закуривает новую, слушая рассказ.

СТОРОЖ. Заело, словом, начальника твоего в конец. А дальше-то что было? Все по слову его приключилось или как?

ГОЛОС НЕКРАСОВА. По слову, да не по его. Потому как с того дня случилась с ним беда. Как только дойдёт у него с какой-нибудь женщиной до дела, чувствует он, что хочет, а не может. Он уж и все средства перепробовал, и к врачам ходил, даже за границу ездил, ничего не помогло. Потом уже умный человек сказал ему, что это не болезнь, а сглазили его, да так, что и снять нельзя. Тут-то Олег Георгиевич и вспомнил про вдову Марину Калашникову.

Кинотеатр для детей и юношества. Зрительный зал.

В пустом кинотеатре посреди зрительского зала сидит Махмудов. На экране неспешно разворачивается избитый сюжет порнофильма.

Махмудов, жадно, горстями жрет осыпающийся попкорн, красными от недосыпания глазами смотрит кино.

Васенков и Николенко выводят Калашникову и ставят прямо перед экраном, после чего поспешно ретируются из зала.

МАХМУДОВ. А-а…, пришла, наконец….

МАРИНА (пожимая плечами). Привезли. Спасибо мордоворотам своим скажи.

МАХМУДОВ. Снимай, ведьма, сглаз свой!

МАРИНА. Рада бы, да только через пять лет снимется.

МАХМУДОВ. Это когда мне шестьдесят будет! Ну смотри, если через три дня не снимешь, разорю тебя и до тюрьмы доведу, а то ещё чего хуже будет!

А Марина смеётся в ответ. Выходит, смеясь. На экране надпись по-немецки «Конец».

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Взялся тогда Олег Георгиевич Махмудов извести вдову всерьёз.

Свет постепенно гаснет, оставляя Махмудова в темноте зрительного зала.

Кажется, только что глаза его светятся в темноте красными угольками.

Яуза. У дома Калашниковой.

Красные точки в темноте начинают мигать все чаще, одновременно с учащающимися сигналами, пока не раздается звук короткого и деловитого взрыва.

В образовавшуюся дыру, мелькая лучами фонарей, врываются люди в масках ОМОН.

Рябова выволакивают восемь человек, подгоняя его разрядами электрошокеров, от которых тот только сонно ежится, как от щекотки.

Фонари высвечивают спокойное лицо Марины.

МАРИНА. Зря ищете, это наместник наш разорить меня хочет, а я, чтобы подразнить его, магнитофон включаю, там у меня свадьба в Рязанской области записана.

Смеется.

Лучи мелькают и находят, наконец, магнитофон. Из темноты выходит подрывник в громоздком костюме защиты. Все ложатся ничком. Подрывник, тяжело дыша, нажимает кнопку.

Раздаются звуки свадьбы.

МАРИНА. Друг принес, он у меня этнограф. (опять становясь строгою) А теперь идите по домам, не мешайте людям спать.

Привокзальное кафе «Шаурма, Куры гриль, Напитки».

Махмудов бьет со всей дури кулаком по столу, уставленному разложенными на бумажных тарелках закусками – чебуреками и шашлыком, лавашами и подвявшей зеленью. Из пластиковых стаканчиков на изрезанную ножами клеенчатую скатерть, проливается водка.

Тут же начинает негромко наигрывать восточная мелодия.

МАХМУДОВ. Или моя сверху будет или…. (Пауза) Или моя будет сверху.

Подходит хозяин заведения, грустный иноземец с грустным поникшим носом.

ХОЗЯИН. Звали, гость дорогой?

МАХМУДОВ. Пшел вон.

ХОЗЯИН. Если что еще у нас откушать хотите…

МАХМУДОВ. Пошел, я сказал….

Хозяин ретируется.

За стол робко подсаживается Васенков.

МАХМУДОВ. Ну?!

ВАСЕНКОВ. Вот вариантик тут, Олег Григорьевич….

МАХМУДОВ. Подавай!

Николенко на ремнях вводит в кафе что-то упирающееся, повизгивающее, царапающее пол, рвущееся так, что даже большого Николенко качает под его напором из стороны в сторону.

ВАСЕНКОВ. Самый наш бесстрашный участковый, Колька Смагин. Ещё мальчишкой, за особую злобность, был привезён из Саратова, чтобы столицу от бандитов стеречь.

МАХМУДОВ. Пистолет ему за пазуху, гирю фунтовую и за забор к вдвое перебросьте. (поворачивается к Писецкому) А ты Яшка, за ним проследишь, как он там порядок наводить будет.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ (боязливо). А ежели опять в глаз тыркнут, Олег Григорьевич?

МАХМУДОВ. Да я тебе сам могу глаз выбить, ежели ты сию минуту мой наказ не выполнишь!

Бьет по столу. Хозяин заведения высовывается через пеструю занавеску, но увидев, что зовут не его, прячется обратно.

Милиционеры уводят рвущегося с ремней Смагина.

Затемнение.

Из затемнения.

Махмудов по-прежнему мрачно сидит на своем месте. Николенко и Васенков уже в сильном подпитии поют в караоке «луч солнца золотого».

Вбегает Писецкий.

Не дожидаясь, садится, отпивает из нескольких стаканчиков, поспешно запихивает в рот куски лаваша, шашлыка и зелени.

МАХМУДОВ. Говори.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ (дожевывая). Перелез наш Смагин через забор и сразу высадил окно в дом. В доме же, как и полагается, был шабаш бесовский. Гуляли так, что аж половицы тряслись. Начал Смагин бесов гирей охаживать, да всё мимо, а потом закричал «Да что ж это, братцы, здесь делается?» и упал. Нынче дома лежит с дикого похмелья, ни к какому делу совершенно не приспособлен.

МАХМУДОВ. Так…. И это все, что ли? А еще у нас, что про такой случай имеется?

ВАСЕНКОВ. Имеется, Олег Григорьевич, тут уж и сомневаться не надо. Мы такой крайний вариантик с самого началу думали. А вот и он, на поминок легкий.

Рядом с Махмудовым, неизвестно откуда появился и сидит рядом товарищ с такими широкими плечами пиджака, что, кажется, может разогнаться и взлететь как планер. В остальном личность этого товарища ничем не примечательна.

МАХМУДОВ (обернувшись на него). Кто таков?

ВАСЕНКОВ (за товарища). Опытнейший товарищ, в разведке тридцать лет пробыл, в семи странах, на самом что ни есть секретном фронте, под пыткой наших разведчиков не выдал. Съел, чтоб врагам не достались десять книжек секретных материалов, а уж микрофильмов сжевал так и вообще без счету.

Товарищ все время пока Васенков говорил, жевал чебурек и согласно качал головой.

МАХМУДОВ. Ну это тебе не инструкцию к атомной лодке на обед слямзить, тут особая сноровка нужна. Сможешь помочь, уйдешь на пенсию безбедную.

Тот кивает окончательно, встает и выходит, качнув плечами пиджака так, чтобы не застрять в двери.

Затемнение.

Из затемнения.

Васенков и Николенко, уже сильно пьяные, поставили Хозяина заведения у стены, и целятся в него из пистолетов, в то время как Писецкий старается утвердить у того на голове все время падающий помидор.

Махмудов по-прежнему сидит на своем месте.

Входит товарищ с плечами, чем спасает Хозяина от верной смерти.

МАХМУДОВ. Ну что?

ТОВАРИЩ. Даже заходить в место это бесовское не стал, снаружи наблюдением удовлетворился и был таков.

МАХМУДОВ. Что скажешь?

ТОВАРИЩ. Скажу, что стар я в такие игры играть, Олег Григорьевич.

МАХМУДОВ. Да что же это, никакой управы нет на эту вдову окаянную?!

Милиционеры притихли и выглядят пристыженными, все боятся смотреть на Махмудова.

ТОВАРИЩ. Справкой секретной могу помочь, коль уж такое дело пошло.

МАХМУДОВ. Говори скорее, а то уже мочи нет, как вдову уесть хочется.

ТОВАРИЩ. Правда ли бают или нет, а вроде как было раньше при правительстве подразделение, и если где вдруг что непонятное, волк ли в женщину обращался, или шумы какие посторонние, или огни необычные, их и посылали. Время же теперь смутное, не до них стало, а вот одного человека я имя слышал. Да знаю еще, что он вроде как в Самаре обитается.

МАХМУДОВ. Имя говори.

ТОВАРИЩ. Костя его зовут Некрасов.

Россия. Чистое поле.

Спит в чистом поле Костя Некрасов, укрывшись пиджаком, да подложив под голову кулак, да во сне чему-то улыбаясь. Рядом ботинки стоят аккуратно.

Подходят к нему Махмудов, за ним следует Васенков, читающий по бумажке «дело», стоят над спящим.

ВАСЕНКОВ (читает). Костя Некрасов, человек по себе бесхитростный и спокойный. В первый раз еще мальцом отличился. Тогда на их берегу стал неизвестно кто людей топить. Поплыл Костя в такую лунную ночь с ножом в зубах, и когда стали его за ноги под воду тащить, он сам нырнул. Что там под водой было - неизвестно, но только люди с той поры топнуть перестали.

МАХМУДОВ. Ну это дело-то нехитрое, в деревенской речке купаться. Посмотрим, каков он из себя у нас будет, в первопрестольной. Эй, пловец, вставай, дело есть!

Шевелит Костю ногой. Тот спит. Переглянувшись с Васенковым, шевелит сильнее. Наконец не выдержав, сильно пинает Некрасова под зад. Тот сонно шевелится, садится. Зевает.

НЕКРАСОВ (сонно). Чего хотели?

Махмудов и Васенков отходят от него на пару шагов, но, не видя для себя опасности, возвращаются.

МАХМУДОВ. Знаешь кто я?

НЕКРАСОВ. Пока нет. А надо?

МАХМУДОВ. Государству своему помочь желаешь?

Вынимает Некрасов из-за пазухи узелок, и тут же по периметру засуетились Николенко и Писецкий, с пистолетами Макаров и ТТ соответственно.

Только вынимает Некрасов из узелка не бомбу, не коктейль Молотова в пузырек от дамских духов налитый, а самое обычное вареное яйцо, которое начинает энергично чистить.

НЕКРАСОВ. Только о государстве и думаю. Иной раз заснуть не могу, все мысли про государство и как его от всяческой нечисти уберечь.

МАХМУДОВ (обрадовавшись). Вот. Сейчас как раз такая нужда есть. Ведьма у меня на районе завелась, налогов не платит, инспекторов сил лишает порядок наводить.

НЕКРАСОВ. Это можно. Только мне нужно тогда бумагу с четырьмя красными печатями по углам.

МАХМУДОВ. Зачем?

НЕКРАСОВ. Потому как против бумаги с государственными печатями никакая сила не устоит.

МАХМУДОВ. Сделаем тебе такую бумагу.

НЕКРАСОВ. А еще потребны мне два нагана с серебряными пулями, нож из бериллиевой стали да наручников десяток.

МАХМУДОВ. Этого у меня добра в достатке.

НЕКРАСОВ. Ну тогда все просто как яйцо съесть вареное.

И отправляет, улыбнувшись, яйцо в рот.

Дом Калашниковой. Большая зала с чил-аутом.

В доме Калашниковой, не смотря на позднее время, играет музыка, смеется Марина.

МАРИНА. Тише! Сделайте музыку тише, а то устроили кабак как в Сочи на набережной! Теперь ты Саша рассказывай, твоя очередь!

Вызванный Саша, обладатель козлиной бородки и берета, привстает с подушек.

САША. Я мест не выдаю.

ВСЕ. Да ладно, ладно тебе!

МАРИНА. Ну скажи, Саша, мы тут от своих ничего не прячем.

САША. Ну, коли хозяйка просит, скажу. В деревне Верхоглядки в Ярославской области у бабы Ани Глушковой самый аутентичный борщ. Готовит его она раз в месяц, в самую лунную ночь, как в древних рецептах записано - с квасцами и свежей крапивой, в котелке с тестяной крышкой, а за всем этим действом кот с печи смотрит, и как готов борщ становится, тут же фыркать начинает громко и зазывно. Я бы там не оказался, но колесо пробил около того места, и теперь о чем бы не думал, все тот борщ перед глазами стоит.

МАРИНА. Решено, вот туда и поедем летом!

САША. У Пети другое мнение.

МАРИНА. Давайте Петю послушаем, а то он все в гаджете своем ковыряется, злыми птицами против поросят навоеваться не может.

Все смеются. Манерный Петя недовольно откладывает телефон, чешет бритый висок.

ПЕТЯ. Вы как хотите, а я летом к фрицам поеду, пока они в столице своей всю советскую мебель не извели, и таблетки увеселительные на дискотеках принимать не запретили.

КТО-ТО. Петя, так и не разрешали вроде никогда, принимать-то?

ПЕТЯ. Свинья везде грязь найдет.

МАРИНА. Тоже вариант. (обращает внимание на Некрасова, который незаметно появился и прилег на свободную подушку, делая вид, что всегда тут лежал) А это кто сидит тут в сторонке и молчит, незнакомый? Да и как вы сюда попали, неужто в окошко залезли? Очень нам всем тут интересно, с какой нынче целью по окнам люди лазают?

САША. Да он, наверное, жениться пришёл!

МАРИНА (улыбаясь). На ком же, на мне что ли?

ПЕТЯ. На мне! Может на мне все-таки? Я тогда и к немцам не поеду, раз тут у меня судьба такая под боком нарисовалась, синеглазая.

МАРИНА. Так на ком же, вы определитесь.

Пауза.

НЕКРАСОВ. Я, пожалуй, осмотрюсь сначала. А что касается того как попал сюда, так это… по рекомендации произошло.

МАРИНА. Ну что ж, попал, не гоню, осмотрись. Петя возьми над ним шефство, пока мальчик путается в своих желаниях. (всем) А мы во двор пойдем, там Наташа какую-то конструкцию мне в подарок построила, сейчас мы ее торжественно открывать будем.

Все тянутся за Мариной. Петя хватает Некрасова за руку, другой ему рюмку протягивает.

ПЕТЯ. Постой, постой.

НЕКРАСОВ. Да чего тебе?

ПЕТЯ. Постой. Ты раз по рекомендации, то накати вот этого вот. Сейчас еще фейерверк будет, надо как следует им налюбоваться.

Москва. Вокзал. Перрон.

Звучат объявления о посадке на поезда и высадке пассажиров, гудки поездов разносятся. Махмудов стоит, наблюдая, как Васенков и Николенко прочесывают поток людей с сумками и баулами.

Рядом с Махмудовым стоит Некрасов, докладывает.

НЕКРАСОВ. Ну я и выпил. Закружилось в голове, в глазах свет пропал, а когда открыл глаза, вижу: вишу на стене огромного дома, руками за крышу держусь, вот-вот сорвусь. Подтянулся, сколько сил было, лёг на крышу, дух перевел, спустился на улицу, поймал машину и назад помчался к вдовьему дому. А там уже и нет никого, свет не горит, дело к утру идет.

МАХУМДОВ. И что это значит?

НЕКРАСОВ. Значит, что опять пойду ночью сегодня.

МАХМУДОВ. Понравилась тебе вдова?

НЕКРАСОВ. Женщина конечно видная. Сама смотрит, будто в самую душу заглядывает. И ласковая какая….

МАХМУДОВ. Но-но. На чужой гудок не разевай роток. Если шабаш разгонишь, награжу, а вот с потом Калашниковой я самолично буду разбираться. И покоя мне не будет, пока этого не сделаю. (внезапно кричит) Эй, Николенко, вон у того носатого документы посмотри, а то собака сильно вид подозрительный имеет!

Яуза. У дома Калашниковой.

Слышны неподалеку звуки музыки из дома Марины. Пошатывающийся Петя пытается снять штаны, чтобы пописать, когда, внезапно, видит перед собой Некрасова. Бросается к нему распростертыми объятиями.

ПЕТЯ. О, мой прекрасный самарский друг! Как тебе водка шаманская? Еще потреблять будем?

Но останавливается, увидев в руке у Некрасова наган.

НЕКРАСОВ. Знаешь что это такое за штука у меня в руках?

ПЕТЯ. П… п… пистолет.

НЕКРАСОВ. Наган это с серебряными пулями. А надо б с титановыми…. Говори, что это за зелье было, которым ты меня опоил, давеча!

ПЕТЯ. Я ничего я…

НЕКРАСОВ. Говори, а то прямо в лоб тебе запулю!

ПЕТЯ (скороговоркой). Не стреляй, не стреляй, я зла то не хотел, хотел всего лишь хотел с тобой водки выпить, которую в жаркой Мексике делают из кактуса и веры туриста в мистические наркотики, да и то лишь с той целью, чтобы совместно фейерверки смотреть, которые творятся, ежели пальцами сильно на глазные яблоки надавить.

НЕКРАСОВ. Не дождешься моих глазных яблок, нечисть бесовская. «На чужой гудок не разевай роток» – слыхал, так люди говорят?

И наганом ему прямо в лоб тыкает. Петр медленно опускается на колени перед Некрасовым.

ПЕТЯ (в шоке). С-слыхал… Юра, он этнограф, он рассс… (внезапно рыдает) Отпусти меня, отпусти меня, клянусь соблюдать здоровый образ жизни буду-у-у… кляну-у-усь...

И этим простым действом повергает Некрасова в неожиданный шок, он совершенно теряется и не знает, что делать теперь с этой рыдающей нечистью, толи пожалеть, толи пристрелить, чтобы не мучилось.

НЕКРАСОВ. Ты чего это, ты чего? А ну перестань плакать, прямо как… как маленький… Перестань! Вытрись! Чтоб я слезы ни одной от тебя не видел! Говори лучше, как в дом к Марине попасть, а то вон с прошлой ночи решеток на окнах понаделали.

ПЕТЯ (продолжая рыдать). Там фэйсконтроооооль….

НЕКРАСОВ. Пойдем тогда со мной. Твоим фэйсом будем этот контроль отворять.

Тащит Петю за собой.

НЕКРАСОВ. Теперь кричи! Громко кричи, чтоб твой голос отчетливо услышали.

Петя вместо крика нажимает кнопку домофона, (доселе невиданную ни Некрасовым, ни бандой Махмудова, которые по несколько раз за день своим барабанным стуком эту дверь из петель высаживали), после чего негромко сообщает.

ПЕТЯ. Добрый вечер. Это Петя…

ГОЛОС ИЗ ДОМОФОНА. Нарколавка, это ты что ли?

ПЕТЯ (оглядываясь на Некрасова) Фу, какое глупое прозвище! Ну, в общем…, я это. И тут друг мой…?

НЕКРАСОВ (поняв подсказку, рапортует). Костей всю жизнь звали, с таким именем и помру если что!

ПЕТЯ (морщась). И друг мой Костя.

ГОЛОС ИЗ ДОМОФОНА. Ну заходи….

Петя и Костя заходят внутрь.

Префектура. Кабинет Махмудова.

К Махмудову вбегает запыхавшийся Васенков.

ВАСЕНКОВ. Видели! Костю Некрасова видели!

МАХМУДОВ. Так он жив еще?

ВАСЕНКОВ. Средь бела дня очутился у хирургов на столе, когда они другого резать собирались. Они удивились, но намерение свое не бросили, им ведь какая разница кого резать. Тогда Некрасов закричал, со стола вскочил, врачей разметал и был таков.

МАХМУДОВ (усмехаясь). Значит живой еще, действует, шельма!

ВАСЕНКОВ (восхищенно). Экую мы с вами машину завели, Олег Григорьевич, хуже торпеды самонаводящейся, ей-богу!

МАХМУДОВ (помрачнев). Мало этой ведьме по грехам ее. Пусть от пса моего потерпит урон.

Москва. Квартира Пети. Ванная комната.

Петя лежит в ванной с мужским журналом и сеточкой на волосах, когда над ним нависает грязный, запылившийся Некрасов с наганами в обеих руках.

НЕКРАСОВ. Хватит уже журналами с мужскими тылами балов а ться, да в ваннах валяться с солью морской поваренной. Сегодня ты мне опять должен помочь к вдове попасть.

ПЕТЯ (расслабленно). Пристрели меня лучше, не могу каждую ночь так клубиться, сил никаких не имею!

НЕКРАСОВ. Не могу я тебя пристрелить, поскольку про тебя принял решение, что не нечисть ты, а душа заблудшая, которая в срамные руки попала. И значит, есть надежда, что тебя к свету вывести можно. И поэтому пристрелить тебя я не могу. Но побью хорошенько! Если ты из ванной своей не выберешься и к вдове меня не проведешь.

Бросает Пете халат, тот с тоской начинает одеваться. Некрасов о чем-то задумался, вдруг улыбается, вспоминая.

НЕКРАСОВ (мечтательно). А ведь она какая, да?! Вот ведь баба! И мужика у нее нет, как я погляжу…. Хотя понятно (тычет в Петю пистолетом) если вокруг у нее все такие как ты. Наверное, и помочь ей некому, одинокая небось, не согретая ….

ПЕТЯ (справившись с халатом). Мне надо переодеться, не пойду же я в этом.

НЕКРАСОВ (очнувшись). И так сойдет. Я как погляжу, там половина вот примерно в такие халаты одета. Пестренькие…. Двигаем.

В затемнение.

Из затемнения.

Дом Марины. Большая зала чил-аута.

Надвигается музыка с Мариной.

НЕКРАСОВ. Что так смотришь, будто глазами съесть хочешь? Небось, знаешь зачем я пришел?

МАРИНА. Смотрю, потому что нравишься ты мне… женишок. А почему ты пришел не знаю, знаю лишь, почему ты все время отсюда убегаешь.

НЕКРАСОВ. Потому что вы мне грибное суфле в прошлый раз дали неправильное! Мне все Петя рассказал про ваши хитрости бесовские.

МАРИНА (улыбаясь). Думаешь в грибах все дело?

Идет на него. Некрасов пятится, проводит по лицу, будто морок стереть хочет, но не может и падает уже в какую-то совершеннейшую темноту.

В затемнение.

Из затемнения.

Префектура. Кабинет Махмудова.

Васенков бреет шефа безопасной бритвой, пересказывая новости. Бритву он вытирает об полотенце, которое держит перед ним Николенко.

ВАСЕНКОВ (продолжает рассказ). …Камерой в метро увидели, будто очутился внутри тоннеля наш Костя Некрасов. А там как раз состав на платформу подают ему навстречу. Бросился Костя бежать, выбежал из туннеля, из последних сил на платформу прыгнул, под ноги людям, а сзади него вагоны метро пронеслись. Т о тчас же вскочил на ноги и по стоячему эскалатору убежал наверх, на улицу, только его и видели….

В затемнение.

Москва. Магазин-бутик.

Петя крутится перед зеркалом, примеряя новый ремень для джинсов, когда из рядов вешалок высовывается Некрасов.

Лицо у Некрасова еще суровее стало, нос еще заостреннее, а в глазах совсем уж решимость необыкновенная светится. А Петр наоборот, свою власть над Костей почуял и от Некрасова почти и не шарахается.

ПЕТЯ (капризно). Ну сколько можно пугать уже! Я уже изменил жизнь свою полностью, наркотиков не употребляю, на мужчин не гляжу, осталась невинная страсть к украшательству, так ты мне её хоть оставь!

НЕКРАСОВ (просительно). Не скандаль, продавщицы услышат. Сослужи последнюю службу, отведи к вдове, чегой-то не договорил я с ней в прошлый раз.

ПЕТЯ. Сами идите Константин, тем более что фэйс ваш уже контролем давно замечен.

НЕКРАСОВ. Ну сходи, Петр, окажи услугу товарищу. Мне уверенность нужна, что я внутрь точно попаду. (замявшись) А еще… еще хотел с тобой по пути стратегии свои насчет Марины обсудить. Мне для такого дела резонер нужен.

ПЕТЯ. Это, что? Опять охать и твердить, что Марина «баба что надо»? Я не для такого дела родился. Вы, Константин уже определитесь, вы туда по служебной надобности ходите или уже личную нужду справлять?

НЕКРАСОВ (свирепея). Да как ты смеешь так про меня говорить! Да ты меня в чем винишь, тля электронная?! Что на бабу меня там поймали и держат?! Не на того напали!!! Если мне и нужна эта Калашникова, то только потому, что дело хочу свое довести до конца правильно.

ПЕТЯ. Не орите Константин, продавщицы услышат, решат, что я со своим парнем не поладил.

НЕКРАСОВ. И без тебя справлюсь! Больно ты мне нужен!

Ныряет обратно в ряды одежды на вешалке.

ПЕТЯ. Ой-ой-ой.

НЕКРАСОВ (выныривая и заныривая обратно). Сам как есть пойду! Без тебя!

ПЕТЯ. Скатертью дорожка.

Продолжает вертеться перед зеркалом.

Дом Марины.

Музыка в доме Марины нарастает и вдруг резко смолкает на полуслове, когда Некрасов появляется посередине залы.

САША. Зачем он выключил музыку-то? Включи обратно!

НЕКРАСОВ. Вот! Слушайте теперь меня, а не музыку свою сатанинскую. Это бумага с четырьмя печатями. Видели? А сейчас хочу, чтобы вы сами покорились властям, чтобы налоги платить, паспорта имели, да бабам с голыми ногами не ходить, а сейчас я всех проверять буду.

Пауза.

САША. Да ведь он - дурак! Я таких знаю! Такому скажешь с головой в печь лезть - он и полезет!

ВСЕ. Дурак! Дурак!

Костя достает пистолеты и стреляет в воздух. Все с криками разбегаются.

Только Марина не двинулась, смотрит на Костю грустно. Тот, закончив стрелять, садится за стол напротив нее.

НЕКРАСОВ. Что? Разбежались все и никто в твою защиту не двинулся? Да? Ни одна твоя тля придворная не дернулась за тебя тут передо мной поспорить!

МАРИНА. Разве кому в здравом уме с пистолетами спорить полагается? Да и тебе гордится нечем, понаделал дырок в потолке, всю красоту мне попортил….

НЕКРАСОВ. А я говорю, что вышло всё по-моему. А теперь собирайся, со мной в префектуру поедешь.

МАРИНА (грустно). А я думала, ты правда жениться приходил.

Некрасов встает, шатаясь, как пьяный, стоит перед Мариной.

НЕКРАСОВ (с ненавистью). Ведьма…. Сроку тебе даю, три дня.

МАРИНА (так же грустно). Ты бы хоть пришел днем разок, пока солнышко. А то все ночью приходишь, когда тут тусня вовсю…

НЕКРАСОВ. Ведьма….

Выходит.

Префектура. Кабинет Махмудова.

МАХМУДОВ. Почто два-то? С нее и дня, паршивки хватило бы.

НЕКРАСОВ. Хочу все дело контролировать, чтобы она сквозь пальцы не утекла опять, Олег Григорьевич.

МАХМУДОВ. Ну смотри, Некрасов, контролируй. Нравишься ты мне, и все нравится, что ты делаешь. Возьму я тебя, как всё закончится, к себе, будешь Васенкову помогать, будешь ему опорой и правой во всем рукой.

НЕКРАСОВ. Спасибо, Олег Григорьевич за доброе слово. Мне пора уже заступать на дело свое и опять идти в это логово.

МАХМУДОВ. В добрый час, в добрый час.

Некрасов уходит. Заглядывает Яшка Писецкий.

МАХМУДОВ. Ну что, врет он?

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Пока не ясно это, Олег Григорьевич.

МАХМУДОВ. Что он вчера там днем делал, ты проследил?

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Проследил, рассказываю. Пришел этот Костя к вдове днем. Дальнейшее я уже через щель наблюдал: Он заходит, а она глядит на него, смеётся, босая двор метёт. Пригласила Костю в дом, чаю попить. Сидели они одни, это я через окно уже наблюдал, болтали до самого вечера. Потом Некрасов вышел и, шатаясь как пьяный, шел улицами да и зашёл на Лосиный остров. Там поблудил по кустам, короткое время, и остаток ночи на пне просидел улыбаясь.

МАХУМДОВ (недоуменно). Это что означает?

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. Нужно еще наблюдать, чтобы суждение составить.

МАХМУДОВ. Ну, так беги за ним, наблюдай, а потом мне докладывай!

Яшка убегает. Махмудов стучит кулаком по столу. Заглядывает Васенков.

ВАСЕНКОВ. Вызывали, Олег Григорьевич?

МАХМУДОВ. Пойди, пригляди за Писецким, не навирает ли он мне тут часом. Да поскорее.

Васенков кивает и убегает.

Через паузу в дверь заглядывает Николенко, поймав взгляд хозяина, кивает понимающе.

НИКОЛЕНКО. Понял. За Васенковым пригляжу.

И бежит вслед за Васенковым.

Там же.

ЯШКА ПИСЕЦКИЙ. В этот раз он пришел, дрова ей для бани переколол, насос для сада наладил, в сарае дверь починил. Покормила она его обедом. Потом он спал во дворе на пластиковой раскладушке, что возле пруда стоит.

МАХМУДОВ. Я что-то не понял, что за служба такая, насосы чинить да спать на шезлонгах? Иди сейчас же и убедись, что он на верном пути и сейчас опись вещей у вдовы составляет, а та в платке рядом сидит и навзрыд плачет!

Москва. Улица у дома Некрасова.

Некрасов с палочкой с намотанной на нее сахарной ватой, бежит вприпрыжку и заворачивает за угол, где тут же спотыкается о Махмудова и его команду, которые его тут специально поджидали.

МАХМУДОВ. Что-то ты днем сегодня не проявлялся, Костенька. Так я вот захотел новостей послушать, стою тут, тебя дожидаюсь….

НЕКРАСОВ. Я если бы что-то необыкновенное происходило, и сам бы пришел, Олег Григорьевич. А так, что человека от дела отвлекать без надобности?

МАХМУДОВ. Без надобности, говоришь? А что мне доложили, что ты вместо того чтобы государству служить, сегодня в кино с вдовой на дневной сеанс ходил, а потом на карусели до вечера прокатался?

НЕКРАСОВ. Так это….

МАХМУДОВ (в бешенстве). Что? Что «это»?!

Приходит в такое волнение, что приходится ему таблетку есть из кармана. Васенков подносит воду, чтобы запить. Махмудов ест таблетку и постепенно успокаивается. Некрасов все это время смотрит куда-то в землю, избегая взгляда Махмудова.

МАХМУДОВ. Словом ночь у тебя осталась, чтоб все правильным путем поворотить. Если того не будет, пожгу вдову, а дом порушу, если не покорится мне она лично. Я уже и солдат вызвал вдову жечь. Отчетливо меня понял?

НЕКРАСОВ. Совершенно отчетливо понял, Олег Григорьевич.

5.

Дом Калашниковой.

В доме Марины первым, на кого Костя натыкается, оказывается все тот же Петя.

НЕКРАСОВ (равнодушно). Опять ты тут? Говорил я тебе сюда не ходить более?

ПЕТЯ. А что же мне делать? Я по твоему навету жизнь поменял, пытался другим делом заняться, только понял потом, что я для этого дела совершенно ненужное существо. Как есть бессмысленное и бесполезное. Так что не могу я по-другому жить, по-другому я вроде как ноль получаюсь без палочки. А ведь любому человеку эта палочка, нужна, хотя бы для того, чтобы уважение к своей личности иметь.

НЕКРАСОВ. Ну, иди, клубись, Петр, не по твою душу я сегодня пришел.

Идет дальше, но не далеко, навстречу – она.

МАРИНА. Не меня ли ищешь, женишок? Как тебе подарок мой, впору пришелся?

НЕКРАСОВ (насуплено). Костюм что ли, черный и белая рубашка с такой грудью как у голубя? Я их даже не мерил вовсе….

МАРИНА. Отчего же так?

НЕКРАСОВ (внезапно). Христом Богом тебя молю! Покоритесь наместнику или пожгут вас завтра солдаты!

Марина смеётся:

МАРИНА. Пусть жгут, посмотрим. Или хочешь, чтобы я к Махмудову пошла?

НЕКРАСОВ. Да нет же! (показывает на гостей) Разгони ты их! Не приваживай! А я тебя Махмудову не выдам! Ничего он тебе тогда не сделает! Будешь жить спокойно! Вместе жить будем!!!

Пауза. Тишина. Марина думает, глядя на Костю, а тот на нее – с надеждой.

МАРИНА. Ладно, будь по твоему, иди к своему Махмудову и скажи, что покоримся мы ему и налоги платить будем. Так ли ты хочешь?

НЕКРАСОВ. Так!

МАРИНА. И сама я покорюсь ему, согрею его. Так ли ты хочешь?

НЕКРАСОВ (горячо). Не говори так про себя, а то убью я его сам!

Пауза. Марина вновь, изучающе, смотрит на Костю, потом внезапно улыбается.

МАРИНА. Ладно, беги, шучу я!

Внезапно делает шаг к Некрасову, наклоняет к себе его голову и целует прямо в губы. Отпускает.

Костя, сияя улыбкой, пятится, пятится, а потом, повернувшись, со всех ног бежит к Махмудову.

Квартира Махмудова. Спальня.

Некрасов запрыгивает на кровать Махмудова.

НЕКРАСОВ. Олег Григорьевич, проснитесь! Победа, полная наша виктория!

Включается ночник, оказывается, что перед ним пожилая женщина в ночной рубашке, которая разглядев Костю, начинает за свою честь сильно волноваться.

ЖЕНА МАХМУДОВА. Насильник! Насильник пришел!

Рядом из-под одеяла выныривает заспанный Махмудов в голубой пижаме. Некрасов поворачивается к нему.

НЕКРАСОВ. Готово! Готово! Она согласная!

ЖЕНА МАХМУДОВА. Кто согласная? Я согласная?! Немедленно вон из нашей супружеской кровати, а то я милицию позову!

МАХМУДОВ (успокаивающе). Это по служебному делу, дорогая, не обращай внимания.

НЕКРАСОВ. Вдова согласилась! Она на все согласная, как вы и хотели!

ЖЕНА МАХМУДОВА (с подозрением). Это он о чем сейчас? Олежка?

МАХМУДОВ (подобострастно). Это все скучное, дорогая, о налогах, сборах, и пенях. Бумажные наши дела…. (Некрасову) Идиот! Зачем мне в дом пришел, не мог утра дождаться?!

ЖЕНА МАХМУДОВА. Так уже утро, вон розовеет уже…. Ан нет, я ошиблась, это на Яузе что-то полыхает. Дом видать какой-то горит….

Некрасов и Махмудов резко переглядываются.

НЕКРАСОВ. Марина!

Одним прыжком спрыгивает с кровати. Несется к двери.

НЕКРАСОВ. Марина, нет!

Постепенно его крики затихают.

Вновь горит огонек сигареты сторожа. Некрасов заканчивает рассказ.

НЕКРАСОВ. Прибежал я к дому Марины, а там уже пожарные, дом догорает. Стал я искать Марину, а её нет. Спрашиваю, кто дом поджёг, говорят, сам вдруг вспыхнул разом, а перед этим из ворот женщина вышла с чемоданом и ушла. Бросился я ее искать и вот…. Но я ее обязательно найду. Сейчас отдышусь и снова пойду.

СТОРОЖ. А если не найдешь?

НЕКРАСОВ. Найду! Обязательно найду! Ведь я как теперь понял – без нее будто ночь без луны со звездами. Если ее не будет, значит и света на земле не останется, последний лучик тогда погаснет, понимаешь? Поэтому я ее найти должен обязательно!

СТОРОЖ. Поздно ты братец спохватился. Ушло счастье твое, и свет померк во всем мире разом.

НЕКРАСОВ. Не правда! Верну ее!

СТОРОЖ. Откуда? Так ведь и не осталось ничего, глянь вокруг тьма да пустота безбрежная. Все мраком залило как чернилами. Так что успокойся, да вертайся на службу. То и для тебя будет отдыхом.

ГОЛОС НЕКРАСОВА. Нет. Нет! Врешь!

СТОРОЖ. Да и ты успокойся. Ничего ты не найдешь потому что теперь и искать-то ничего не осталось. Нет ее более, ушла совсем.

НЕКРАСОВ. Нет! Марина! Марина! Ты врешь! Я найду ее! Марина! Марина!

Начинает крушить все вокруг, ломать, рваться. Постепенно затихает.

Со всех сторон к лежащему Некрасову бегут милицейские люди, в серых фуражках, в скудном свете, будто единая масса. Будто волной несет их к лежащему парню.

Смыкаются они над лежащим Некрасовым, а когда разбегаются-расплескиваются в разные стороны, то и мокрого пятна на его месте не остается. Нет Кости Некрасова, будто и не было….

Да и свет постепенно гаснет.

Полная тьма наступила.

Занавес.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: