Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ЗАГАДКИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ.




С датой 6 июля, когда Вильсон провозгласил открытую интервенцию и был убит Мирбах, связано еще одно событие. В ночь на 6 июля восстал Ярославль. Организовал выступление Борис Савинков. Бывший террорист, человек смелый и жестокий. В свое время принял участие в убийствах министра внутренних дел Плеве, великого князя Сергея Александровича, в покушениях на царя и ряд сановников. При Керенском стал управляющим военным и морским министерством. Но понимал, что страну может спасти лишь диктатура, за сочувствие “корниловской программе” был уволен и исключен из эсеровской партии. В ноябре 1917 г. побывал на Дону, и Корнилов с Алексеевым заключили с ним соглашение о взаимодействии – хотя большинство офицеров ненавидело его, но сочли, что такого человека лучше иметь союзником, чем врагом.

В Москве Савинков установил связь с чехословацкий, французской, английской миссиями – в том числе с Локкартом, Рейли. Просил помочь. Вряд ли Борис Викторович мог себе даже представить, что в марте 1918 г. Локкарт заключил с Троцким “джентльменское” соглашение. Англия прекращает помощь “конттреволюционерам”, а за это большевики прекращают свою агитацию в Англии. Разумеется, пресечь агитацию можно было проще: выслать или посадить советского эмиссара в Лондоне Литвинова. Но нет, зачем-то понадобилось договариваться. Видимо, чтобы иметь повод отказаться от поддержки Корнилову. Тем не менее, Савинкову иностранцы как будто начали помогать, выделили деньги. А большего ему пока не требовалось. Организатором он был великолепным, и в короткие сроки возник “Народный союз защиты родины и свободы”. К маю он насчитывал 5 тыс. человек, разбитых на подразделения, десятки, пятерки. В июне планировалось восстание в Москве. И оно имело все шансы на успех. Решительный удар по советскому руководству, а дальше и население поддержит.

Но под влиянием иностранцев план был отвергнут. Савинкову внушили опасения, что столица окажется в окружении, запасов продовольствия в ней нет, начнется голод. Представители союзников подсказали другой вариант. Перенести сроки на месяц и поднять восстаное в городах Поволжья – Рыбинске, Ярославле, Муроме, Костроме, Казани. Англичане в это время высадятся в Архантельске. Ярославль – ключевая база на пути из Архангельска к Москве. Захват города савинковцами откроет дорогу на столицу. Через Казань повстанцы соединятся с чехами и белогвардейцами. И совместнми ударами большевики будут сметены.

Отсрочка восстания принесла горькие плоды. Чекисты сумели выйти на след подполья. Были разгромлены казанская и частично московская организации. Но все же исключительная конспирация (каждый знал лишь членов своей пятерки) позволила Савинкову сохранить главные силы и перебросить их на Волгу. Время выступления было согласовано с представителями Антанты, поэтому совпадение с датой 6 июля вряд ли было случайным. Те, кто определял с Савинковым дату, очевидно, знали о готовящейся провокации в Москве. И начало восстания принесло довольно легкую победу. Стоило офицерским отрядам появиться на улицах Ярославля, к ним стали примыкать горожане, местные руководители большевиков были перебиты и арестованы, остальные в панике разбежались.

Но в других местах было хуже. В Рыбинске, Муроме и Ростове советская сторона оказалась готовой к отпору. После уличных боев выступления в этих городах были подавлены. А с 7 июля красные части стали стягиваться к Ярославлю. Повстанцы, оставшись в изоляции, все же уступать не собирались. Ведь они рассчитывали на скорую поддержку извне. И таким важным казалось удержать Ярославль, пока она придет, эта поддержка! Формировались отряды Северной Добровольческой армии под командованием полковника Перхурова, в строй становились гимназисты, мастеровые, приказчики. Рылись окопы, строились баррикады. Большевики собрали значительно превосходящие силы, подвезли сотни орудий. Началась жесточайшая бомбардировка. Пылающий Ярославль превратился в огненный ад. Но и в этом аду отряды Перхурова и Савинкова держались. Отбивались 16 дней… А обещанной высадки союзников так и не произошло. Савинков писал: “Мы остались висеть в воздухе в Ярославле. Восстание утратило смысл. Мы оказались в положении людей, обманутых иностранцами”.

21 июля, сломив оборону, красные части ворвались в город. И пошло истребление. Захваченных повстанцев расстреливали на месте. Отряд во главе с генералом Карповым попытался спастись, сдавшись находившейся в Ярославле германской комиссии по делам пленных – то есть, чтобы их юридически считали военнопленными Германии. Но немцы отстаивать их жизни не стремились. По первому требованию выдали большевикам, и все были перебиты. К 24 июля последние очаги сопротивления захлебнулись в крови… Почему же так произошло? Момент был исключительно выигрышным. Восстание оттянуло на себя лучшие красные части. Времени на переброску десанта было предостаточно. Его высадка вызвала бы панику, прорыв на Ярославль мог осуществиться без всякого труда, а там и до Москвы было рукой подать… Но поддержать Савинкова – значило свержение большевиков и приход к власти нового правительства. Белой диктатуры, которая начнет выводить страну их хаоса. Стоило ли помогать Февральской и Октябрьской революциям, чтобы теперь давать обратный ход?

Между тем операция в Архангельске разыгралась, как по нотам. Иностранные посольства, прожившие полгода в тихой и спокойной Вологде, вдруг засобирались переезжать. Снялись с места и перебрались в Архангельск. Сюда же стекались офицеры из подпольных антисоветских организаций. И многие ехали по направлениям, полученным от английской или французской миссий! Устраивались на службу в местных красных частях – командование этих частей уже состояло в заговоре, организованном британскими разведчиками. О скорой высадке союзников знали все кому не лень! Знали савинковцы и повстанцы Ярославля, а уж в Архангельске об этом открыто говорили на базарах. И войска Антанты на Севере вели себя по отношению к большевикам уже совсем не миролюбиво. В июле из Мурманска они начали наступление на Петрозаводск, продвинулись на 300 км до станции Сорока, разгоняя Советы.

Но вот вам еще загадка. Наркомвоен Троцкий почему-то не принял никаких мер для усиления обороны Архангельского порта и края! Дополнительных, надежных войск (хотя бы из тех же “интернационалистов”) сюда не перебрасывалось. Ревизий для проверки готовности к отпору не посылалось. Приказов о всеобщей мобилизации и повышении бдительности не отдавалось. И десантная операция произошла очень легко. Через неделю после того, как большевики подавили Ярославль. Как только стало известно о приближении флота Антанты, капитан II ранга Чаплин поднял в Архангельске восстание. Местная власть во главе с Кедровым и Нацаренусом бежала. Система обороны сразу рассыпалась, как карточный домик. Красноармейцы перешли на сторону заговорщиков или были разоружены. И 2 августа союзники высадились совершенно беспрепятственно.

Силы их и на этом театре войны были небольшими – 4 батальона англичан, 4 батальона американцев и батальон французов. Но против большевиков поднялись горожане, крестьяне. Красные отряды в панике бросали имущество и оружие, захватывали поезда и пароходы, удирая куда глаза глядят. Во всем обширном Северном крае Советская власть исчезла за несколько дней. Однако иностранцы действовали совсем не так решительно, как немцы в феврале 1918 г. Они долго выжидали, осматривались, позволив красному командованию восстановить линию обороны между Вологдой и Плесецкой. А когда начали продвигаться, то следовали вперед только до тех пор, пока не встретили организованное сопротивление. После чего остановились. Да в общем-то английским солдатам, направленным на Север, правительство заранее объявило, что они назначаются “для оккупации, а не для боев”. А генерал Пуль, принявший объединенное командование, откровенно поставил точки над “i”: “Союзники явились для защиты своих интересов, нарушенных появлением в Финляндии германцев”.

Все эти “странности” в поведении западных держав однозначно показывают, что они вовсе не собирались свергать большевиков. Они просто прихватывали то что “плохо лежит”. Причем то, что можно урвать без лишних усилий и жертв Точно так же было и на юге. Например, Верховный совет Антанты в Париже принял решение, что Среднюю Азию, которая осталась “бесхозной”, надо передать под мандат Англии. В июле в Туркестане восстали против большевиков русские рабочие-железнодорожники. Обратились за помощью к союзникам, и те сразу откликнулись. В Закаспийскую область было направлено несколько британских полков. Обратился к англичанам и Бакинский Совет – с просьбой защитить от турок. Ну уж понятное дело, нефть упускать не хотелось. В Баку прибыл из Ирана британский десант. Однако и здесь особого желания проявлять доблесть и воинское мастерство союзники не проявили. Как только турки довольно незначительными силами (около 6 тыс. штыков) повели наступление, англичане сели обратно на корабли и убрались прочь. Бежал и Бакинский Совет, призвавший их. Город был взят, 30 тыс. человек вырезано.

Летом 1918 г. Советская республика очутилась в “кольце фронтов”. И когда мы глядим на карты в школьных учебниках и исторических трудах, это “кольцо” выглядит очень внушительно. С одной стороны – “чехословаки”, с другой – “немцы”, с третьей – “англичане”, там – “белоказаки”, “Деникин”… Остается диву даваться, как же отбиться удалось? Но на самом-то деле положение на большинстве фронтов регулировали иностранцы. И вели они себя настолько пассивно, что в эти же самые месяцы, в июле-августе 1918 г., большевики смогли выделить крупные контингенты на “внутренний фронт”, в продотряды и заградотряды. Причем против крестьянства отряжали лучших! Латышей, “интернационалистов”, новые красноармейские части, сформированные из 19-летних. То есть, не затронутых разложением в старой армии. (И с еще не оформившимся характером – таких, чью психику проще подчинить, обработать, превратить в послушных исполнителей и карателей, пусть участся у “интернационалистов”). Самым мощным и эффективным оружием в гражданской войне являлись броневики, у Советской республики их насчитывалось 122. Из них 6 было на Западном фронте, 45 на Южном, 25 на Восточтом, а 46 оставались в тылу, обслуживали карателей!

Боевые действия, которые в самом деле были напряженными, гремели только на Дону, под Царицыном, на Кубани, Северном Кавказе, где большевикам противостояли казаки и деникинцы. Но и здесь не обходилось без “странностей”. Как уже отмечалось, Германия поставляла оружие и боеприпасы Краснову. Закрывала глаза на то, что часть вооружения уходит с Дона к Деникину, хотя он провозглашал верность союзу с Антантой. Но и большевикам немцы помогали. С.П. Мельгунов и А.И. Деникин сообщают, что германская разведка в Москве выдавала чекистам офицеров, которые обращались к немцам в надежде найти поддежку в антисоветской борьбе [46]. С.Е. Трубецкой писал, что немцы выследили и “подарили” большевикам подпольную “Военную организацию” во главе с М. Лопухиным. Однако насчет военных действий Германия выставила ряд условий. Позволяла красным воевать с белыми как угодно, но запретила приближаться к железной дороге Воронеж – Ростов. И Краснову запретила. Хотя Воронеж был у красных, а Ростов у белых. Но дорогой пользовались сами немцы, получали по ней поставки из Советской России. Так что – деритесь-ка где-нибудь подальше.

Ну а на Востоке чехословаки действовали крайне вяло. Провозглашалось, что они по-прежнему сражаются за независимость своей родины, но их путь в Чехословакию лежит через Россию, где надо разбить большевиков, германских и австрийских союзникков. Однако “яркие” победы одерживались лишь в тех случаях, когда слабые красные части удавалось разогнать одной атакой или несколькими артиллерийскими залпами. Если же встречали стойкое сопротивление, на рожон предпочитали не лезть. Останавливались и уступали инициативу русским белогвардейцам. Зато чехи не стеснялись выставлять крупные денежные счета за “освобождение” русских городов, заводов [21]. Трофеи гребли в собственную пользу. Бывший военфельдшер Гайда, произведенный Сибирским “правительством” в генералы, сформировал пышный конвой, одетый в мундиры императорского конвоя, только с вензелем не Николая II, а собственным. И коллекционировал “подарки”. В городах, куда он прибывал, заранее намекали, что благодарные жители должны преподнести ему что-нибудь. Желательно золото, драгноценные камни. “Подарками” были заполнены несколько вагонов его поезда.

А сам ход операций, которыми руководили французские и британские генералы, вызывает множество недоуменных вопросов. Достаточно было одного натиска, чтобы красные бросили Екатеринбург. Как указывалось в прошлой главе, они кинулись наутек так поспешно, что забыли даже уничтожить сверхсектерные шифровки. Но этот натиск почему-то был предпринят только в августе. После того, как совершилось цареубийство.

В Пензе 10 тыс. чехословаков за пару часов сбросили Советскую власть. Куда было бы логично наступать? На северо-запад, на Москву? Нет, они двинулись на восток, на Самару. Конечно, это был важный центр на Волге, узел путей сообщения. Конечно, на Волге чехи были поближе к своим собратьям, действовавшим на Урале. Но был еще один важный фактор. В Самаре находился золотой запас России. Слитки, монеты, ювелирные изделия на сумму свыше 600 млн. руб., да ценных бумаг на 110 млн. Правда, большевики во главе с Куйбышевым в последний момент успели погрузить золотой запас на пароходы и отправить в Казань. И чешские части Чечека, усилившись за счет войск Самарского “правительства” повели дальнейшее наступление… нет, опять не на Москву. А на север, на Казань.

Но и действия красного верховного командования снова выглядят загадочными! Казань – важный губернский город, занимает исключительное стратегическое положение. Здесь располагался штаб Восточного фронта. Опять же – золотой запас… Чехи и на Волге чудес героизма не проявляли, продвигались ни шатко ни валко. А белые дружины Каппеля дрались отчаянно, но были слишком малочисленными. В результате от Самары до Казани фронт полз целых 2 месяца… Однако Троцкий и в этом случае проявил странную медлительность и нераспорядительность. За 2 месяца для обороны Казани не было сделано ничего. Ни подкреплений, ни строительства укрепленных позиций… И золотой запас за 2 месяца эвакуировать не удосужились. Можно, конечно, сделать скидку на неопытность Льва Давидовича. Но ведь рядом с ним работали многочисленные профессиональные военные. И иностранные советники…

6 августа отряд Каппеля дерзко атаковал Казань и ворвался в нее, не встретив заметного противодействия. Горожане поддержали его восстанием. Красные части ударились в бегство. Штаб Восточного фронта во главе с Вацетисом едва спасся, удирая в Свияжск. И только после этого Троцкий забил тревогу! И дополнительные силы сразу нашлись! Под Казань спешно перебрасывались латыши, полки с Западной завесы (стоявшие на демаркационной линии с немцами), отряды броневиков и аэропланов, артиллерия. С Балтики по Мариинской системе каналов переправлялись на Волгу флотские миноносцы

8 августа Троцкий и сам впервые выехал на фронт. Правда, “первый блин” у него чуть было не получился “комом”. Его поезд попал под Свияжском в мешанину отступающих частей. В общей панике прошел слух, что чехи прорвались и перерезали железную дорогу. Лев Давидович перепугался и готовился скрыться. Стал срочно менять внешность, переоделся, сбрил усы. Но то ли слух был ложным, то ли имел место всего лишь рейд чешской разведки. Бежать и прятаться наркому не потребовалось. Об этом факте узнали даже белые от пленных, хотя сам Лев Давидович в своей автобиографии по понятным причинам обошел его молчанием.

Зато потом, придя в себя, он отыгрался на других. Объявил в приказе, что в отступающих частях первым будет растрелян комиссар, вторым – командир. Смертные приговоры выносил одним росчерком пера. Только ответственных партийных и советских работников, которых Троцкий счел дезертировавшими со своих постов, было расстреляно 27 человек. А рядовых красноармейцев отправляли на смерть пачками. В бежавших полках Лев Давидович, вспомнив законы Древнего Рима, устроил “децимацию” – рассчитывали по жребию и казнили каждого десятого. И это Троцкому явно нравилось. Он упивался от всевластия, от сознания собственного величия. Впрочем, и в глазах других умел себя вознести.

Любопытные воспоминания о нем оставила Лариса Рейснер, будущая жена Радека. Она тоже приехала повоевать, была назначена комиссаршей на военную флотилию, и как раз “с нее” Всеволод Вишневский писал потом главную героиню “Оптимистической трагедии”. Но “с нее” ставлю в кавычки. Рейснер на ту идеальную комиссаршу была совсем не похожа. Помните сцену из “Оптимистической трагедии” – выстрел в матроса и сакраментальная фраза “Ну кто еще хочет комиссарского тела?” К телу Рейснер такие строгости не относились. В большевистском “высшем свете” она пользовалась чрезвычайным успехом. Ее окружали поклонники, заваливали подарками. И она, как правило, не обманывала ожиданий. Устраивала приемы для избранных, где при мужчинах принимала ванны из шампанского. Она и с Коллонтай сошлась не только в идейном плане, но и в плане их “комиссарских тел”. А в Свияжске Рейснер писала, что Троцкий “расстреливал красноармейцев, как собак”. Но у нее это вызвало восхищение! Лев Давидович, творивший суд и расправу, показался ей таким великим и прекрасным, что Рейснер даже возмечтала… родить от него ребенка. Что ж, Троцкий до нее снизошел. Счел это в порядке вещей. Правда, зачать ребенка не удалось, но ведь все равно не напрасно дело обернулось. Как раз после этого нарком поставил ее комиссаршей флотилии…

Но драконовские меры дали и реальные результаты. Бегство остановилось – попробуй-ка, побеги! Подтягивались свежие соединения и техника. А с другой стороны, и наступление противника после взятия Казани вдруг как-то само собой… выдохлось. Чехов здесь действовало всего ничего. Они попытались двигаться на Свияжск – всего одним полком. По инерции, ведь Казань-то досталась за здорово живешь, так почему же не идти дальше? Но в 40 км от захваченного города наткнулись вдруг на собранную Троцким массу войск и были отброшены.

А наращивать удары антисоветским силам оказалось попросту нечем. Поредевшие дружины Каппеля вместо подкреплений получали лишь противоречивые указания Самарского “правительства”. Впрочем, в это время уже высвобождались чешские соединения, очистившие от большевиков Урал и Сибирь. Но союзное командование стало перебрасывать из вовсе не под Казань, где, казалось бы, решалась судьба гражданской войны. А еще дальше на восток, приказав окончательно расчистить Транссибирскую магистраль и ликвидировать “пробку” под Хабаровском, куда откатились по железной дороге красные отряды. “Пробка”, кстати, стратегического значения не имела. Ведь прямое и более короткое сообщение держав Антанты с Сибирью было установлено через КВЖД. И тут уж поневоле закрадывается подозрение, что все наступление на Казань было затеяно с единственной целью – прибрать к рукам российский золотой запас. Но если так, то командование Антанты немножко просчиталось. Накладочка вышла. Потому что Каппель предпринял атаку города по собственной инициативе, без согласования с союзниками. И золото досталось не им, а белогвардейцам.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных