Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






I. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ТРЕТЬЕМУ ТОМУ 1 страница




1. [О МУЗЫКАЛЬНОСТИ РЕЧИ]

 

 

…………… 19.. г.

Я был сегодня на "звуках"1и в перерывах между ними слушал разговор артистов с Аркадием Николаевичем в закулисном фойе.

Торцов делал свои замечания одному из артистов по поводу исполнения его роли, одну из сцен которой он прослушал, стоя за кулисами.

К сожалению, я подошел в середине его объяснения и пропустил начало.

Вот что говорил Аркадий Николаевич.

– Декламируя, я старался говорить как можно проще, без ложного пафоса, без фальшивой напевности, без утрированного скандирования стихов, идя по внутреннему смыслу произведения, по его существу. Это не было мещанской опрощенностью, а оставалось красивой речью. Этому помогало то, что слоги фразы звучали, пели, и это придавало речи благородство и музыкальность.

Когда я перенес на сцену такую манеру говорить, мои товарищи артисты были удивлены происшедшей переменой в голосе, в дикции и новыми приемами выражать чувства и мысли. Но оказалось, что я еще не все постиг. Надо уметь не только самому наслаждаться своей речью, но и дать возможность присутствующим зрителям уловить, понять и усвоить то, что заслуживает внимания. Надо незаметно вложить слова и интонацию в уши слушающих. При этом легко попасть на ложный путь и начать показывать зрителям свой голос, кокетничать им, хвастаться манерой говорить.

Но этого отнюдь не следует делать, а надо лишь усвоить известные навыки, помогающие в большом помещении делать свою речь понятной для всех, легко воспринимаемой на расстоянии. Для этого в иных местах роли приходится говорить членораздельнее, в других – задержать или приостановить речь, чтоб дать время слушающим хорошо усвоить сказанное, или полюбоваться красивым, красочным выражением, или хорошо вникнуть в глубокую мысль, или оценить меткие примеры и сравнения, верную и красочную интонацию.

Для всего этого артисту надо хорошо знать слова, фразы, мысли, которые следует выдвинуть на первый план или, напротив, отодвинуть назад.

Такой навык надо довести в себе до механической приученности, до второй натуры.

Я познал то, что на нашем языке называется ч_у_в_с_т_в_о_в_а_т_ь с_л_о_в_о.

Речь – музыка. Текст роли и пьесы – мелодия, опера или симфония. Произношение на сцене – искусство не менее трудное, чем пение, требующее большой подготовки и техники, доходящей до виртуозности. Когда [актер с] хорошо упражненным голосом, обладающий виртуозной техникой произношения, звучно говорит свою роль на сцене,- он захватывает меня своим мастерством. Когда он ритмичен и помимо воли сам увлекается ритмом и фонетикой своей речи, – он волнует меня. Когда артист проникает в душу букв, слов, фраз, мыслей, – он ведет меня за собой в глубокие тайники произведения поэта и своей собственной души. Когда он ярко окрашивает звуком и очерчивает интонацией то, чем живет внутри, он заставляет меня видеть внутренним взором те образы и картины, о которых повествуют слова речи и которые создает его творческое воображение.

Когда актер, владеющий своими движениями, дополняет ими то, что говорят слова и голос, мне кажется, что я слышу созвучный прекрасному пению аккомпанемент. Хороший мужественный голос, вступающий со своей репликой на сцене, мне кажется виолончелью или гобоем. Чистый и высокий женский голос, отвечающий на реплику, заставляет меня вспоминать о скрипке или о флейте. А низкий грудной звук [голоса] драматической артистки напоминает мне вступление альта или viola d'amore2. Густой бас благородного отца звучит фаготом, а голос злодея – тромбоном, который трещит от своей силы и внутри его клокочут, точно от злости, накопившиеся слюни.

Как это артисты не чувствуют целого оркестра в человеческой речи? Прислушайтесь внимательно.

Вот затянул свою короткую, но типичную ноту гнусавый кларнет:

 

 

В…в…в…в!

 

 

Едва определилась его характерная звуковая краска, ворвалась, точно через распахнувшуюся дверь, целая группа певучих скрипичных нот:

 

 

О…о…о…о!

Это вступление может звучать в унисон с кларнетом или в терцию, в кварту, в квинту, или в октаву. Выше или ниже первой ноты. При каждом интервале получаются различные созвучия. Они рождают разные настроения, они каждый раз по-новому откликаются в душе.

Два звука, слившись воедино, поют уже дуэт:

 

 

B…o…o…!

 

 

Но вот затрещал барабан:

 

 

Р…р…р…!

Вступив, он слился с прежними звуками. Теперь вместо дуэта получилось трио. Его звуки перемешались между собой. Они приобрели суровость:

 

 

В о о о р…р…р!

 

 

Точно укоризненно звучит оркестр. Но вступили вторые скрипки, и смягчилось резкое созвучие:

 

 

В о р о о о о…

поет теперь оркестр.

Когда же вдруг затрубила труба:

 

 

Т…т…т…

 

 

характер созвучия опять резко изменился и стал жестче.

 

 

Ворот…-

гудит оркестр.

 

 

И…и…и…-

 

 

резко вступил пистон.

Теперь оркестр точно жалобно завопил:

 

 

Вороти…и…и…

Тут засвистал какой-то инструмент и, удаляясь все дальше и дальше, замер и оборвался в пространстве:

 

 

"Воротись!…" -

 

 

жалобно стонал оркестр.

Но это только начало грустной арии. Музыкальная фраза не кончена. Оркестр продолжает петь дальше при постепенном вступлении все новых и новых инструментов, при образовании все нового созвучия. Скоро фраза окончательно сложилась:

 

 

"Я без тебя не могу жить!"

Как разно и каждый раз по-новому можно пропеть эту фразу! Сколько в ней разнообразных значений, как много различных настроений можно извлечь из нее! Попробуйте по-разному расставить паузы и ударения, и вы получите все новые и новые значения. Короткие паузы вместе с ударением четко выделяют главное слово, выносят его точно на подносе и подают отдельно от других. Беззвучные, более долгие остановки дают возможность наполнять их новым внутренним содержанием. Этому помогают движение, мимика, интонация. От таких изменений создаются все новые и новые настроения, рождается новое содержание целой фразы.

Вот, например, такая комбинация: "Вороти…и…ись!" Пауза, наполняемая отчаянием от невозможности вернуть ушедшего.

"Я не могу" – короткая люфт-пауза, которая подготовляет и помогает выделить самое важное слово:

– "Жи…и…ить" – это ударное слово точно простонал оркестр. Очевидно, оно наиболее важное во всей фразе. Чтобы сильнее выделить его, нужна новая короткая люфт-пауза, после которой фраза заключается последними словами: "без тебя!"

Если в слове "жить", ради которого создавалась вся музыкальная фраза, прорвалась изнутри живущая в душе жажда жизни, если с помощью этого слова покинутая женщина цепляется из последних сил за того, кому она отдалась навсегда, то вскроется изнутри то, чем живет встревоженный дух обманутой женщины. Но в случае нужды можно совсем иначе расставить паузы и ударные слова, и вот что тогда получится:

"Воротись!" (пауза) "Я" (люфт-пауза) "не могу-у-у" (люфт-пауза) "жить без тебя".

На этот раз со всей четкостью выделились слова: "не могуу…" Через них вырвалось наружу предсмертное отчаяние женщины, теряющей смысл дальнейшего существования. От этого вся фраза приобрела фатальное значение, и чудится, что покинутая женщина подошла к последней черте, где кончается жизнь и начинается обрыв, могила.

Какая вместимость в слове и фразе! Какое богатство у языка! Он силен не сам по себе, а постольку, поскольку содержит в себе человеческую душу и мысль! В самом деле, сколько духовного содержания вместилось в маленькие семь слов: "Воротись, я не могу жить без тебя!" Целая трагедия жизни человеческого духа.

Но что такое одна фраза в целой большой мысли, сцене, акте, пьесе?! – Маленький эпизод, момент, ничтожная часть огромного целого!

[Как] из атомов создается вселенная, так из отдельных букв складываются слова, из слов – фразы, из фраз – мысли, из мыслей – целые сцены, из сцен – акты, из актов – громадная по содержанию пьеса, заключающая в себе трагическую жизнь человеческого духа Гамлета, Отелло, Чацкого и других. Это целая симфония!!

 

 

2. ИЗ РУКОПИСИ "ЗАКОНЫ РЕЧИ"

 

 

…Таким образом, артист д_е_й_с_т_в_у_е_т на сцене с_л_о_в_о_м, с помощью и_н_т_о_н_а_ц_и_й (повышение и понижение), у_д_а_р_е_н_и_й (сила) и п_а_у_з (остановок).

На них-то прежде всего и обратим наше внимание.

Начнем с интонации, "преимущественного выразителя чувства, органа души", без которого "речь бесчувственна" '.

– Хотите ли вы в полной мере овладеть ею? – обратился Аркадий Николаевич к Вельяминовой.

– Да, конечно! – ответила она.

– - И вы это серьезно говорите? – переспросил Торцов.

– Да, серьезно.

– Очень, очень серьезно?

– Да, очень, очень серьезно! – твердо решила она.

– Видите, как с каждым моим переспросом ваш голос опускается все ниже и ниже. Это доказывает определенность и твердость вашего решения.

Но вот вопрос: удастся ли вам это? – усумнился Аркадий Николаевич.

– Не знаю! – с нерешительностью ответила она, пожимая плечами.

– А теперь, заметили ли вы, как ваш голос поднялся на этой фразе недоумения? – поймал ее Торцов.- Значит, эта программа говорит правду, что "интонация – результат способности голоса подниматься и опускаться" и что "как в телодвижении, так и в речи направление вниз соединено с определенностью (всякое "непременно"), направление вверх – с неопределенностью (всякое "может быть")".

Вот и все! Вот вы уже и овладели тем, что нужно!- воскликнул радостно Аркадий Николаевич.

– Как овладела?- изумилась Вельяминова.

– Заметили ли вы, как ваш голос поднялся почти до предельной ноты тесситуры? Так всегда бывает при большом удивлении,- снова разыграл ее Торцов.

Теперь мы узнали вашу самую нижнюю ноту, которая появилась сейчас при утверждении на "да" и вашу верхнюю ноту тесситуры, на которой вы только что произнесли фразу восклицания: "Как овладела?!"

Вот эти две ноты на "да" и на "как", или, иначе говоря, т_о_ч_к_у и в_о_п_р_о_с_и_т_е_л_ь_н_ы_й з_н_а_к, или, еще точнее, промежуток между предельной самой низкой и самой высокой нотами, расширяйте, развивайте и утверждайте в себе в первую очередь. Класс пения поможет вам в этой работе, а результат выяснится со временем, когда для вашей интонации откроется широкая голосовая гамма. Если б только вы знали, до какой степени она важна в сценической речи! Чем шире диапазон, тем больше им можно выразить.

 

 

* * *

…Волнение, неверие в то, что говоришь, отсутствие подлинной задачи, наигрыш, пыжение, насилие над темпераментом,- все это укорачивает голосовой диапазон сценической речи. Прибавьте ко всем этим условиям малоразвитой, неподготовленный голос и вам станет понятно, почему на сцене говорят на секундах, терциях и квинтах…

 

…………… 19.. г.

Ввиду того, что на прошлом уроке многие из учеников нашли, что прием графического изображения фонетики речи нагляден и убедителен, Аркадий Николаевич воспользовался им сегодня для очередной работы п_о з_н_а_к_а_м п_р_е_п_и_н_а_н_и_я, в с_в_я_з_и с и_н_т_о_н_а_ц_и_е_й.

Эта часть урока началась с небольшого вступления Торцова. Он говорил:

– Прямое назначение з_н_а_к_о_в п_р_е_п_и_н_а_н_и_я группировать слова фразы и указывать речевые остановки или паузы. Они различны не только по продолжительности, но и по х_а_р_а_к_т_е_р_у. Последний зависит от той интонациичкоторая сопровождает речевую остановку. Иначе говоря, каждый знак препинания требует соответствующей ему характерной для него и_н_т_о_н_а_ц_и_и, и с этой стороны знаки препинания подлежат теперь нашему изучению.

Как видите, двойственность их функций заставляет меня говорить о них дважды – теперь и впоследствии, когда речь зайдет о речевых остановках, или паузах.

Пусть это не путает вас, так как я это делаю умышленно.

Начну с т_о_ч_к_и. Представьте себе тяжелый камень, который стремительно летит в пропасть и там ударяется о самое ее дно.

Так же стремительно летит вниз звук последнего перед точкой выделяемого слога и ударяется о самое дно голосовой гаммы говорящего. Это звуковое падение и удар характерны для точки. Чем больше голосовой диапазон, тем длиннее линия движения вниз, тем стремительнее и сильнее удар, тем типичнее звуковая фигура точки и, наконец, тем законченнее, увереннее и определеннее звучит передаваемая мысль.

Наоборот, чем короче голосовая гамма, чем слабее падение, стремительность и удар, тем неопределеннее передача мысли.

"Положить фразу на дно" означает на нашем языке поставить хорошую, заканчивающую точку. Судите сами, как важен для этого большой голосовой диапазон с хорошими низами.

М_н_о_г_о_т_о_ч_и_е в противоположность точке не заканчивает фразы, а напротив, как бы толкает ее в пространство, где она пропадает, точно птица, выпущенная из клетки, или точно дым, уносимый по воздуху между небом и землей. При этом полете в пространство наш голос не подымается вверх и не опускается вниз. Он тает и исчезает, не заканчивая фразы, не кладя ее на дно, а оставляя ее висеть в воздухе.

З_а_п_я_т_а_я тоже не оканчивает фразы, а передает ее наверх, точно в следующий этаж, или перекладывает ее на полку выше. Такая голосовая фигура в музыке носит название "portamento".

 

Этот звуковой загиб кверху обязателен при запятой, наподобие приподнятого указательного пальца, [он] предупреждает тысячную толпу о том, что фраза не окончена и ждет продолжения. Такое предупреждение заставляет слушателей ждать, не ослабляя внимания, напрягать его еще сильнее.

В большинстве случаев артисты боятся запятой и потому спешат как бы перепрыгнуть через нее, чтоб скорее закончить всю фразу и добраться до спасительной точки, точно до большой станции, на которой можно отдохнуть от дороги, переночевать, закусить, прежде чем ехать дальше. Но запятых не следует бояться. Напротив, их надо любить, как короткую передышку в пути, во время которой приятно просунуть голову в окно, вдохнуть в себя воздух и освежиться. Запятая – мой любимый знак.

Голосовое portamento, которое требуется при запятой, дает грацию речи и интонации. Если не бояться паузы, а пользоваться ею умело, то с ее помощью можно говорить не торопясь, спокойно, выдержанно, с уверенностью в том, что зрители театра дослушают передаваемую мысль. Для этого надо только четко сделать голосовой загиб кверху и задержать там звук столько, сколько нужно или хочется. Тот, кто владеет этой техникой, отлично знает, что спокойствие, выдержка и уверенность при голосовом portamento импонируют толпе и заставляют ее терпеливо ждать даже в тех случаях, когда актер дольше, чем надо, задержит звук на верхней ноте загиба и продлит паузу.

Как приятно стоять перед тысячной толпой, спокойно, не торопясь группировать слова, лепить сложные периоды, конструктивные части мысли и быть уверенным в том, что замершая толпа терпеливо слушает говорящего.

Всему этому в большой степени помогает хорошо вычерченная звуковым загибом з_а_п_я_т_а_я и связанная с ней обязательная г_о_л_о_с_о_в_а_я и_н_т_о_н_а_ц_и_я.

Т_о_ч_к_а с з_а_п_я_т_о_й в смысле интонации является чем-то средним между точкой и запятой. При этом знаке фраза оканчивается, но не кладется так низко на дно, как при точке, вместе с тем есть и едва ощутимый намек на звуковой загиб кверху.

Д_в_о_е_т_о_ч_и_е требует резкого обрывчатого удара на последнем слоге, выделяемом перед знаком препинания. По силе этот удар почти такой же, как и при точке, но в то время как последняя требует обязательного и очень большого голосового понижения, при двоеточии звук может лишь слегка опуститься или, напротив, слегка повыситься, он может оставаться и на уровне предыдущих слов фразы. Главная особенность этого знака в том, что обрывание совершается не для того, чтоб окончить фразу или мысль, а напротив, для того, чтоб ее продолжить. В этой остановке должна чувствоваться перспектива на дальнейшее. Эта остановка что-то подготовляет, возвещает, рекомендует, выставляет или точно указывает пальцем на то, что следует. Такое указание передается звуком с помощью особого его подталкивания вперед.

В_о_п_р_о_с_и_т_е_л_ь_н_ы_й з_н_а_к. Типичный его признак – скорое, стремительное или, напротив, медленное, ползущее, большое или малое звуковое повышение, кончающееся обрывчатым или широким, острым или закругленным к_в_а_к_а_н_и_е_м. Оно совершается на самом верхнем голосовом подъеме.

Иногда высокая нота этой вопросительной голосовой фигуры остается наверху, в воздухе, в других случаях после своего взлета звук чуть-чуть опускается.

Высота и скорость голосового подъема при вопросительной интонации, острота или ширина фонетической фигуры квакания создают разные степени и силу вопроса. Чем сильнее изумление, тем выше вверх подымается фонетическая линия. Чем меньше вопрос, тем ниже голосовой подъем. Чем острее удивление, тем острее изгиб квакания; чем шире и закругленнее этот изгиб, тем больше удивление, им передаваемое.

Вопросительное квакание бывает о_д_н_о_к_о_л_е_н_н_ы_м и м_н_о_г_о_к_о_л_е_н_н_ы_м. При высшем удивлении эту голосовую фигуру можно повторять на каждом слове вопросительного предложения. Так, например, чтоб усилить фразу: "И это все ушло навек?" – можно сделать квакание почти на всех словах.

Яснее вы это поймете в графическом рисунке:

 

З_н_а_к в_о_с_к_л_и_ц_а_н_и_я. Почти все, что сказано о вопросе, относится и к знаку восклицания. Разница лишь в том, что в последнем отсутствует звуковое квакание и заменяется коротким или более продолжительным опусканием голоса после его предварительного звукового подъема. Графический рисунок этой фонетической фигуры напоминает форму цепа, которым молотят рожь. И у него конец палки, которым бьют, бывает короче или длиннее.

Чем выше вверх подымается голос при интонации и чем ниже он опускается после своего взлета, тем сильнее или слабее звучит восклицание.

Описанная интонация графически передается так:

 

Я объяснил вам с помощью наглядного рисунка голосовые интонации, обязательные при знаках препинания. Не подумайте, что эта графика нужна нам в будущем для записи и для фиксирования однажды и навсегда установленных интонаций роли. Этого делать нельзя, [это] вредно, опасно. Поэтому никогда не заучивайте фонетики сценической речи. Она должна рождаться сама собой, интуитивно, подсознательно. Только при этом условии интонация сумеет передать в точности жизнь человеческого духа роли.

Заученная звуковая фигура суха, формальна, безжизненна. Раз и навсегда я отрицаю и осуждаю ее.

Если мои графические линии объяснили вам фонетику и интонацию, обязательную при знаках препинания, – забудьте о рисунках, выкиньте их из головы или же на секунду вспоминайте их в критические моменты, когда интуитивно подсказанная интонация явно фальшивит или же не приходит сама собой. В этом случае воспоминание о рисунке может дать правильное направление интуиции.

 

 

* * *

…В ответ на заданный кем-то вопрос: "откуда к нам приходит интонация", Аркадий Николаевич сказал:

– А откуда приходит и ложится к нам на язык слово, когда мы выражаем ту или иную мысль? Почему приходит именно такое слово, которое нам в данный момент необходимо? Почему вслед за внутренним позывом, часто без нашего участия и сознания, приходит к нам движение и действие? Почему руки, ноги, туловище сами делают свое дело? Предоставим решать эти вопросы волшебнице-природе. Право, не беда, если кое-что в процессе творчества останется покрытым таинственно красивой неизвестностью. Это только хорошо и полезно для интуиции, которая нередко подсказывает самую интонацию.

Работа над интонацией не в том, чтоб придумывать или выжимать ее из себя. Она является сама собой, если существует то, ч_т_о она должна выражать, то есть чувство, мысль, внутренняя сущность, если есть то, ч_е_м ее можно передать, то есть слово, речь, подвижной, чуткий, широкий, выразительный звук голоса, хорошая дикция.

О них-то вы и заботьтесь, их и вырабатывайте в первую очередь, тогда и интонация придет сама собой, интуитивно, по рефлексу.

Иначе говоря, учитесь владеть м_а_н_к_а_м_и, развивайте звуковой и речевой аппарат. При этом заметьте себе, что самым важным манком, вызывающим интуитивно интонацию, является п_р_и_с_п_о_с_о_б_л_е_н_и_е. Почему? Да потому, что сама интонация является звуковым приспособлением для выражения невидимого чувства и переживания. Подобно тому как в области физиологии наилучшее интуитивное движение и действие создаются через приспособление, так и в области психики наиболее тонкое словесное действие и интуитивная звуковая интонация создаются через тот же манок – приспособление.

Таким образом, задача сегодняшнего и предыдущих уроков сводится к тому, чтоб убеждать вас упорно учиться владеть манками, развивать голос, расширять его диапазон, усовершенствовать речевой аппарат, воспроизводящий интонацию. Кроме того, сегодняшний и другие уроки имели целью подвести вас к новому классу "законов речи и искусства говорить", заставить вас почувствовать важность вводимого предмета и необходимость отдать ему все ваше внимание.

 

 

* * *

Случалось ли вам слышать простую речь, без особых голосовых повышений и понижений, без широкой тесситуры, без сложной фонетики, графики, которые так важны в области слова? Однако, несмотря на отсутствие всех этих элементов, простая речь нередко производит впечатление. В чем же ее секрет и сила?

В я_с_н_о_с_т_и в_о_с_п_р_о_и_з_в_о_д_и_м_о_й м_ы_с_л_и, в о_т_ч_е_т_л_и_в_о_с_т_и и в т_о_ч_н_о_с_т_и в_ы_р_а_ж_е_н_и_й, в л_о_г_и_ч_н_о_с_т_и, в п_о_с_л_е_д_о_в_а_т_е_л_ь_н_о_с_т_и, в х_о_р_о_ш_е_м п_о_с_т_р_о_е_н_и_и ф_р_а_з, в и_х г_р_у_п_п_и_р_о_в_к_е и к_о_н_с_т_р_у_к_ц_и_и в_с_е_г_о р_а_с_с_к_а_з_а. В_с_е э_т_о в_з_я_т_о_е в_м_е_с_т_е д_е_й_с_т_в_у_е_т н_а с_л_у_ш_а_т_е_л_е_й.

Воспользуйтесь же и этой возможностью слова. Учитесь говорить л_о_г_и_ч_н_о и п_о_с_л_е_д_о_в_а_т_е_л_ь_н_о.

В такой речи, как вы увидите дальше, важную роль играют у_д_а_р_е_н_и_я. Поэтому я и перехожу теперь к ним.

В этой "Краткой программе законов живой речи и правил чтения" говорится:

"Ударение – выразитель жизни в речи. Речь без ударения – безжизненна. Ударение – элемент т_о_ч_н_о_с_т_и в речи. Правильное ударение не только в том, чтобы п_о_с_т_а_в_и_т_ь его на том слове, где ему быть надо, но и в том, чтобы с_н_я_т_ь его с тех слов, на которых ему не надо быть".

Ударение на выделяемом слове подобно указательному пальцу, который отмечает то, на что следует обратить наибольшее внимание. Словесное ударение в речи то же, что курсив в печати.

Часто ударение является ключом для разгадки скрытого смысла. Если фраза без всякого ударения ничего не означает, то не меньшей бессмыслицей является и фраза со всеми ударными словами.

Лишнее ударение только затемняет фразу. Пусть в ней будет одно, самое главное, выделяемое слово, вскрывающее душу, центр, основной смысл.

Если нельзя обойтись без других ударений, то пусть они не соперничают с главным, пусть они отличаются от него в силе и качестве, в ритме, иначе это не уяснит, а затуманит мысль. Главное ударение должно всегда оставаться вершиной мысли и чувства.

Ударение не следует понимать в буквальном смысле слова, точно физический удар в спину, выталкивающий вперед. Это и не насильственный нажим или напор, механически выделяющие отмечаемое слово, и не припечатывание подбородком и наклоном головы. Это и не просто голосовой выкрик.

Ударение – выделение, любовное отношение к слову, или, вернее, к тому, что под ним. Это смакование чувства или мысли, это словесное, образное изображение его в том виде, как его представляет себе, как чувствует сам говорящий.

При простом, грубом, физическом, внешнем, механическом напоре на ударяемое слово результата не получается, и цель не достигается, так как всякое насилие лишь уродует до неузнаваемости самую фразу. Несоразмеренное ударение нарушает все ее пропорции, соотношения частей между собой, а это уродует и затемняет смысл. В самом деле, если мы возьмем одну из прекрасных частей, из которых складывается статуя Венеры, хотя бы ее руку, палец или нос, и несоразмерно увеличим избранную часть, то получится классическая Венера с длинным носом, или с пальцем в пять вершков, или с рукой в полтора метра.

 

 

* * *

Задача ударения – не уродовать, а прояснять внутренний смысл фразы. Правильное ударение делается без физической потуги и насилия. Стоит лишь слегка повысить звук на ударяемом слоге или отделить его едва заметными паузочками.

 

 

* * *

…– Берите почаще книгу, читайте ее и, как я сейчас, отмечайте правила ударения, – советовал Торцов. – В жизни, когда мы говорим свои слова, ударения ложатся сами собой более или менее верно. Интуиция грамотнее нас. Она и без законов иногда говорит почти правильно. Но когда мы пользуемся не своими собственными, а ч_у_ж_и_м_и словами, приходится следить за ударениями, потому что в чужом тексте мы безграмотны. Надо набить себе сначала сознательную, а потом и бессознательную привычку к правильным ударениям. Когда ухо привыкнет к ним, вы будете гарантированы на сцене от обычных там ошибок при выделении слов логическими ударениями.

 

 

* * *

Из-за неопределенности и нечеткости законов об ударениях злоупотребление ими на сцене дошло до последнего предела.

Манера ставить акцентуацию, да при том еще с звуковым напором на каждом без исключения слове (особенно при стихотворной декламации), – обычное явление. Между тем известно, что фраза без всяких ударений так точно, как и фраза со всеми ударными словами, ничего не выражает и является бессмыслицей.

Но есть немало актеров менее расточительных в смысле ударений. Они ставят их не так обильно, но зато неправильно, что в неменьшей степени искажает сценическую речь. Такие актеры недолюбливают подлежащие, сказуемые, имена существительные, глаголы. Им более любы прилагательные, наречия, восклицания и всякие слова, на которых можно "поиграть". Вот, например: великий, маленький, красивый, безобразный, добрый, злой, гордый, кроткий или вдруг, неожиданно, особенно, слишком. Каждое из этих слов можно так или иначе изобразить, представить либо жестом и движением, либо образной интонацией. Когда такие слова попадаются среди других более важных, передающих самую суть, то и тогда "игральные" слова предпочитаются основным.

Эта случайность и неразбериха в области ударений стала почти нормальным явлением. Фраза, сказанная правильно в реальной жизни, вызванная подлинной продуктивной и целесообразной задачей, перенесенная на сцену совершенно преобразуется и искажается от неправильных "игральных" ударений. Изуродованную речь трудно понимать и потому ее только слушают.

В противоположность таким актерам встречаются (значительно реже) чересчур правильно говорящие. К ним не придерешься ни в смысле грамматических, ни в смысле логических ударений. Это, конечно, хорошо. Их речь не только слушается, но и п_о_н_и_м_а_е_т_с_я, но зато, к сожалению, она н_е ч_у_в_с_т_в_у_е_т_с_я благодаря отсутствию с_и_м_в_о_л_и_ч_е_с_к_и_х, и_л_и х_у_д_о_ж_е_с_т_в_е_н_н_ы_х у_д_а_р_е_н_и_й. Только с их помощью можно превратить сухое конкретное слово в живое, а грамотную, но формальную речь в подлинное искусство, передающее жизнь человеческого духа роли.

Не вдаваясь во все подробности спорного вопроса, я пока могу вам дать один добрый практический совет, вынесенный из личного опыта:

Старайтесь, по возможности, делать как можно меньше и только самые необходимые ударения. Пусть лучше всего символические (художественные) ударения по мере возможности совпадают с логическими акцентами. Конечно, будут и исключения, но не превращайте их в правило. Для того чтоб ваша речь с минимальным количеством необходимых ударений была художественной, усиленно позаботьтесь о подтексте. Когда он создастся, все само собой наладится. Может быть, тогда у вас явится не одно, а много ударений, сильных, средних, слабых, целая градация их в самых разнообразных соотношениях. Интуиция расположит их так, что и логика, и грамматика, и художественная сторона будут удовлетворены, а слушатели довольны.

 

…………… 19.. г.

…Торцов напомнил, что до сих пор на наших занятиях, при всяком удобном случае, говорилось о б_е_с_п_р_е_р_ы_в_н_о_й з_в_у_к_о_в_о_й л_и_н_и_и р_е_ч_и и о е_е с_л_и_я_н_н_о_с_т_и.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных