Роман о прекрасном человеке

Роман «Идиот» создавался Достоевским в 1867—1869 годах, вдали от родины, в Швейцарии и Италии, где писатель бесконечно тосковал по России, русским лицам, русским книгам, русским «заботам». «И как можно выживать жизнь за границей? Без родины — страдание, ей-богу!.. Точно рыба без воды; сил и средств лишаешься»,— жаловался Достоевский своему другу, поэту А. Н. Майкову.

Работа над новым произведением складывалась мучительно сложно. Роман претерпел две редакции, во многом существенно отличные: более всего изменения коснулись главного героя. В первой редакции он был весьма близок к бунтарю и парадоксалисту Раскольникову. Это «широкий» человек, не могущий ни на чем определенном остановиться, которому «все не по мерке, все теснит...». Но постепенно все чаще появляются записи, рисующие «смиренные», «тихие» черты героя будущего романа, и в декабре замысел проясняется.

В центре нового романа Достоевский ставит героя идеального и правдоискателя. «Давно уже мучила меня одна мысль,— признается писатель,— но я боялся из нее сделать роман, потому что мысль слишком трудная и я к ней не приготовлен, хотя мысль вполне соблазнительная и я люблю ее. Идея эта — изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно».

Создавал образ идеального героя, писатель обратился к огромному опыту мировой литературы: в поле внимания Достоевского Дон-Кихот Сервантеса, Бедный рыцарь Пушкина, Жан Вальжан Гюго.

Князь Мышкин непосредственно соотнесен в романе с героями Пушкина и Сервантеса: как положительно прекрасный человек в «нигилистическом» и «буржуазном» мире, он выступает усвоителем и продолжателем великих заветов и традиций прошлого. Достоевский резко отграничивает князя с его «теорией практического христианства» от деятелей нового толка. Мышкин — вне установленных норм, он отрицает основы и этику сословного, строго иерархического, лживого и несправедливого общества. Его отрицание, равно как и его идеал,— «не от мира сего», вне его, а само поведение князя — ежеминутное нарушение общепринятых лживых норм.

«Я есмь Пастырь добрый; пастырь добрый полагает жизнь свою за овец»,— эти слова из Евангелия от Иоанна, подчеркнутые Достоевским в личном экземпляре «Вечной книги», помогают понять истинную «суть» Мышкина, а также вводят в круг понятий, более всего волновавших Достоевского: братства, подвига, личности. Мышкин и являет собой то высшее и полное развитие личности, которое немыслимо и странно в мире извращенных и смещенных понятий. «Добровольно положить свой живот за всех, пойти за всех на крест, на костер, можно только сделать при самом сильном развитии личности»,— говорил Достоевский в «Зимних заметках о летних впечатлениях», размышляя о будущем человеческом братстве. А в романе «Идиот» он предпринял грандиозную попытку художественно изобразить это высшее понимание идеала и личности. Князь и есть, по замыслу Достоевского, тот Человек (в романе звучат перекрещивающиеся реплики Настасьи Филипповны и Ипполита: «В первый раз Человека увидала», «Я с Человеком прощусь»), тот «пастырь добрый», положивший душу свою «за друзей своих».

Подвиг князя — не «жертва», не вынужденное какими-либо мотивами самозаклание, а исходит из сути его натуры, свершается сознательно и естественно.

Жестокой и человеконенавистнической мещанской морали противопоставлена человеколюбивая этика князя, в которой основное — сострадание, прощение, милосердие. Здесь нет и следа аскетизма и фанатизма, но ощутима несомненная близость к известным идеям знаменитого средневекового христианского писателя Исаака Сирина о «сердце милующем»: «Что такое сердце милующее? Возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого терпения умиляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью».

Мышкин не ходячая проповедь, а живой человек, мучающийся теми же сомнениями и тревогами, что и другие люди нового, железного века. Рассказы князя о смертной казни, переживаниях и последних думах приговоренных к ней, о вечном и ужасном надругательстве над человеком полны грусти и боли и несут отрицание всего уклада жизни современного общества, как западного, так и русского. «Убивать за убийство,— говорит Мышкин,— несоразмерно большее наказание, чем само преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье». Князь говорит о «западных» случаях казни, но за его речами стоят недавние российские события — смерть Каракозова и воспоминания петрашевца Достоевского об ужасных минутах на Семеновском плацу, сообщающие словам Мышкина острую злободневность и то высшее понимание жизни и предназначения человека на земле, которое открывается в трагические мгновения. «Что, если бы не умирать! — думает приговоренный к смерти человек, чьи слова передает Мышкин.— Что, если бы воротить жизнь,— какая бесконечность! И все это было бы мое! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую минуту бы счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!»

Из Швейцарии, где он был счастлив и спокоен, возвращается Лев Николаевич Мышкин, обедневший князь из древнего рода, упомянутого в «Истории» Карамзина, в Россию по неотложным делам, связанным с наследством. Внешне идеальный герой Достоевского бледен и болезнен; лицо как бы лишено красок, бесцветно. Нелепо выглядят заграничные «штиблетишки», вызывая смех «случайных» дорожных спутников. А вся его «суть», по ироническому замечанию Рогожина, заключена в небольшом узелке. Тихий голос князя, подкупающие откровенность и чистосердечие, радушная готовность удовлетворить любопытство каждого, то особенное внимание, с каким он слушает рассказы других («необыкновенная наивность внимания»), располагают самых разнообразных собеседников: купца Рогожина, камердинера Алексея, семейство Епанчиных. Правда, в поведении князя, манере держать себя чувствуется некоторое усилие, настороженность, что вполне объяснимо — ведь он «иностранец», приглядывающийся, прислушивающийся, изучающий новых людей в «чужой» стране. Между тем князь отчасти разыгрывает роль, вступая в общение просто и радушно, хотя он, по собственному признанию, «нелюдим» и без особых надежд смотрит на будущее пребывание в России.

Урок 17 (85). Христианские мотивы в романе «Идиот»

Цель: помочь учащимся понять истинную суть произведения: что есть сострадание, прощение, милосердие.

Методические приемы: лекция учителя.

Словарная работа: сострадание, прощение, милосердие.

Примечание: тему урока целесообразно раскрыть учителю самому: она сложна для понимания, так как не все учащиеся знакомы с Библией, да ее еще сложно воспринимать в силу возрастных особенностей и небольшого жизненного опыта. В ходе лекции учителя ученики делают в тетрадях краткие записи. Тема данного урока впоследствии поможет понять сложный драматический характер князя Мышкина.

Ход урока

I. Реализация домашнего задания. Два ученика, дополняя друг друга, рассказывают об истории создания романа.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: