КАК РЕШАЛИСЬ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ В ПРОШЛОМ

Как мы убедились в предыдущей главе, обострился контраст между экономической логикой, породившей План Маршалла, и экономической теорией — сегодняшней идеей многостороннего развития. План Маршалла появился благодаря тому, что были осознаны ошибки Плана Моргентау. В то время как целью Плана Моргентау была деиндустриализация Германии, по Плану Маршалла необходимо было не просто восстановить немецкую промышленность, но и создать «санитарный кордон» богатых стран, от Норвегии до Японии, вдоль границы с коммунистическими странами Европы и Азии. Самовоспроизводящийся механизм развития по Плану Маршалла показан на илл. 14, а порочные круги Плана Моргентау — на илл. 15.

ПРИМЕЧАНИЕ: В закрытой системе с постоянным уровнем трудовой занятости населения единственный способ увеличения ВНП — при помощи «спирали богатства». Однако система может быть нарушена в любой момент: например, если спрос будет расти только на зарубежные товары, спираль будет разорвана.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ 14. Спираль богатства в экономическом развитии — План Маршалла

ИСТОЧНИК: диссертация Эрика Райнерта, 1980 г. (Erik Reinert. International Trade and the Economic Mechanisms of Underdevelopment. Ph. D. thesis, Cornell University, 1980.) Текст немного изменен.

ПРИМЕЧАНИЕ: Бессмысленно атаковать эту систему с какой-либо одной стороны, например, увеличивать объем инвестиций, в то время как уровень зарплат еще низок, а спрос отсутствует. Примером такого провала может служить неудачное использование капитала и чрезмерные мощности в наименее развитых странах Латинской Америки.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ 15. Порочные круги бедности — План Моргентау

ИСТОЧНИК: диссертация Эрика Райнерта, 1980 г. (Erik Reinert. International Trade and the Economic Mechanisms of Underdevelopment. Ph. D. thesis, Cornell University, 1980.) Текст немного изменен.

Судя по количеству стран, которым удалось выбраться из бедности, следуя Плану Маршалла, этот план реиндустриализации — самый успешный проект развития в истории человечества. План Маршалла вырос из идеи, что экономическая деятельность в сельской местности и в городах качественно различаются. Он признал важность экономической политики, которую в прежние века проводили камералисты и меркантилисты. В знаменитой речи, произнесенной в июне 1947 года в Гарварде, Государственный секретарь США Джордж Маршалл (впоследствии награжденный Нобелевской премией мира) подчеркнул, что «крестьянин всегда производил продовольственные продукты, которые выменивал у горожанина на другие необходимые для жизни товары». Разделение труда на виды деятельности с возрастающей отдачей в городах и с убывающей отдачей в сельской местности «является основой современной цивилизации», сказал Маршалл, добавив, что этому укладу грозит разрушение.

Для цивилизации необходима деятельность с возрастающей отдачей. Об этом говорили экономисты и политики, начиная с Антонио Серра (1613 г.) и заканчивая Александром Гамильтоном, Авраамом Линкольном и Фридрихом Листом. Лист подчеркивал связь между городскими видами деятельности и политической свободой. «Городской воздух освобождает», — гласит старая немецкая пословица. В табл. З Шумпетеровы (типично городские) виды деятельности противопоставлены Мальтусовым (типично сельским). Попытка навязать цивилизацию и демократию странам, где невозможны Шумпетеровы виды деятельности, приводит к банкротству стран, а также к резне и застою, как в Ираке и Афганистане.

Как мы убедились в главе II, принципы политики, которая помогает странам перейти от бедности к богатству при помощи городских видов деятельности, на удивление мало изменились с момента своего появления при Генрихе VII в 1485 году до применения их в Корее в 1970-е годы. Шумпетеровы виды деятельности с присущими им взрывами производительности (принцип, показанный на илл. 6) сумели резко поднять в последние несколько десятилетий реальные зарплаты в Ирландии и Финляндии — последних европейских колониях. Я утверждаю, что многие сегодняшние проблемы — результат того, что Всемирный банк и МВФ объявили инструменты, которые необходимы для создания деятельности с возрастающей отдачей и которые применялись всеми странами, разбогатевшими после Венеции и Голландии, вне закона.

После Второй мировой войны эти принципы с разной степенью успешности использовали разные страны. Некоторые из наиболее успешных (например, Южная Корея) временно защищали новые технологии от мирового рынка; другие, наименее успешные, защищали уже зрелые технологии при недостаточной емкости внутренних рынков, ограничивая конкуренцию, например, небольшими странами Латинской Америки. Общее сравнение эффективных и неэффективных протекционистских мер приведено в Приложении IV. Однако во многих странах уровень реальной зарплаты был при наличии неэффективного промышленного сектора заметно выше, чем сегодня, когда этот сектор ослаблен (мы видели это на примере Перу; см. илл. 12). Люди понимали, что при наличии в стране промышленного сектора (даже если он не так эффективен, как в богатых странах) реальные зарплаты будут выше, чем если его нет. Так что если промышленный сектор страны слаб, то надо работать над его эффективностью, а не закрывать сектор. Это, вероятно, самое важное правило, которое было забыто после наступления в 1989 году конца истории.

В своей простейшей форме этот довод происходит из спора о роли, которую возрастающая и убывающая отдача играют в теории торговли в качестве отправных точек для создания спирали богатства или порочных кругов бедности. Как мы уже видели в предыдущей главе, невнимание к этим механизмам приводит скорее к поляризации цен на производственные факторы, чем к их выравниванию. В 1613 году Серра первым установил, что возрастающая отдача и диверсификация экономической деятельности — необходимые предпосылки для создания богатства. С тех пор этот принцип использовался практически постоянно, пока с появлением мировых финансовых организаций человечество не решило от него отказаться. Начиная с 1980-х годов перестройка деиндустриализовала множество бедных периферийных стран и привела к падению в них уровня реальной зарплаты[204]. Мейнстримова теория долго утверждала, что деиндустриализация не имеет значения, даже наоборот. Как сказал первый генеральный директор ВТО Ренато Руджеро, свободная торговля должна дать волю «бесконечному потенциалу экономики по выравниванию отношений между странами и регионами».

В 1930-е годы сохранение золотого стандарта и поддержание равновесия бюджета считали основными экономическими целями. Это заманило мир в ловушку субоптимального равновесия и не дало претвориться в жизнь стратегии Кейнса. Аналогичным образом, когда в 1980-е годы свободная торговля стала центральной идеей стратегии развития, кризис задолженности вновь завлек индустриально менее развитые страны в ловушку субоптимального равновесия.

Вместо того чтобы продолжать политику, основанную на упрощенной версии Мейнстримовой теории торговли, надо как следует подумать о конфликте между свободной торговлей и реальной зарплатой в неиндустриальных странах. Помимо прочего специализация на видах деятельности с убывающей отдачей при росте населения проводит к серьезным экологическим проблемам[205]. Бедность во многих странах третьего мира и бывшего «второго» мира связана не с переходным периодом, а с устойчивыми характеристиками стран, имеющих разный экономический статус. Когда США начинали индустриализацию, правительство всего лишь хотело воссоздать промышленный строй Англии, а для этого нужны были тарифы. Однако успешная индустриализация в условиях протекционизма обречена. К 1880-м годам американские экономисты, применяя аргументы (масштаб производства и новые технологии), на основании которых была введена защита американской промышленности в 1820-е годы, заговорили о свободной торговле. Те самые тарифы, которые когда-то помогли выстроить сектор обрабатывающей промышленности, теперь ему вредили[206]. Вот почему Фридрих Лист, известный протекционист, был за введение глобальной торговли, но только после того как все страны достигнут сравнительного преимущества в видах деятельности с растущей отдачей[207]. Он возражал не против самой свободной торговли как таковой, но против неправильного выбора времени для ее введения.

Если вчитаться в то, что пишет Адам Смит — икона свободной торговли и laissez-faire, об экономическом развитии на ранней стадии, то можно увидеть, что он во многом согласен с классическими экономистами, защищавшими индустриализацию. В одной из ранних книг, «Теория нравственных чувств»[208], Смит утверждал, что новые мануфактуры надо поддерживать не для того, чтобы помочь поставщикам или потребителям товаров, но для того, чтобы улучшить «великую систему правления».

Как мы обсуждали в главе IV, вполне можно утверждать, что Смит был неправильно понятым меркантилистом, который решительно приветствовал меркантилистскую политику в Англии в прошлом, но считал, что нужда в ней отпала. Он хвалил навигационные акты, защищавшие обрабатывающую промышленность и судостроение Англии от голландских конкурентов, говоря, что «они отличаются такой мудростью, точно были продиктованы самым зрелым размышлением» и называя их «пожалуй, одним из самых мудрых мероприятий Англии по регулированию торговли»[209]. В конце концов самовоспроизводящееся развитие, которое описывал Смит, стало возможным благодаря применению в прошлом протекционизма. В «Богатстве народов» только один раз упоминается «невидимая рука» — когда она помогла достичь главной цели меркантилистской политики — заставила покупателей предпочесть отечественную промышленность зарубежной[210]. Это могло произойти только после того, как рынок взял на себя роль, которую раньше выполняли протекционистские меры, и отечественной промышленности не нужна была больше защита.

Раньше экономическое развитие шло путем эмуляции экономического строя богатых стран, т. е. при помощи создания менее эффективных копий этого строя. Ключевые качества этого строя — существенное разделение труда (на промышленные отрасли и на специалистов) и наличие сектора с возрастающей отдачей (промышленность и наукоемкие услуги) — были зафиксированы Антонио Серра (1613 г.), Джеймсом Стюартом (1767 г.), Александром Гамильтоном (1791 г.) и Фридрихом Листом (1841 г.). Как мы знаем из главы I, временами эти принципы бывали забыты: во Франции в 1760-е годы, в Европе в 1840-е и во всем мире в 1990-е.

Однако эти периоды забвения неизменно заканчивались, слишком дорого они обходились обществу. Физиократия принесла Франции голод, ставший одной из причин Французской революции[211]. Эйфорическое принятие свободной торговли закончилось в 1848 году революциями во всех крупных европейских державах, кроме Англии и России. Теория Давида Рикардо опровергалась каждый раз, когда несимметрично применялась к отраслям с возрастающей и убывающей отдачей[212]. В то же время утверждение Рикардо о том, что естественная зарплата располагается на уровне прожиточного минимума, подтвердилось. Как мы видели в главе V, эйфорическое отношение к свободной торговле в 1990-е годы вновь привело к прогрессирующей бедности в периферийных странах, но в этот раз мы среагировали на это неправильным образом: продолжили концентрироваться на симптомах, а не на причинах проблемы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: