Глава 6: Верить в любовь

Часть первая:

- Седьмой сможет довести Фреми до самоубийства, - сказал в темноте Тгуней.

Тринадцатый день после пробуждения Маджина. Барьер Тумана Иллюзий пал, и Нашетания была в бегах.

Слова Тгунея слушал Кьема-ящерица с тремя крыльями.

- Тревожусь ли я? Да, о том, будет ли успешным план. Эта тревога понятна. Ты ведь знаешь мою стратегию. И тебе она может показаться неполной.

Кьема с тремя крыльями ничего не говорил.

- Я думал об этом. В мире не существует идеальной стратегии. Бесполезно даже пытаться ее сотворить. Предсказать полностью поведение врага можно, если знать, чего он хочет больше всего. Но дело не только во враге. Все могут повести себя непредсказуемо. Небольшая ошибка, внезапный союзник - и весь план тут же становится провальным.

- Это так, но...

- Враг всегда будет действовать, потому и нельзя создать идеальный план. Нельзя. Ты можешь случайно обронить семя, а оно взойдет. Оно приведет к новым ошибкам. И я долго думал, можно ли преодолеть эти бесконечные попытки. Был бы неплохо...

Кьема с тремя крыльями не отвечал. Тгуней и не ждал ответа.

- И я решился создать план. Когда создаешь стратегию, нужно продумывать возможные отклонения от плана, оставлять место шансу, что что-то пойдет не так. Я верил, что это поможет. Что нужно попробовать.

-...

- Теми, кто верит, просто управлять. Но одной веры в этом мире не хватает. Я знаю, что многие предают, но те, кто верят в меня, этого не сделают. И это лучше всего.

Тгунею многие верили. Это Кьема с тремя крыльями знал.

Кьема с тремя крыльями думал о прошлом. Тогда он стал телом для Тгунея.

Тгуней начал создавать ребенка - Фреми, рожденную от человека и Кьема. Он помогал ей расти сильным воином, но она предала его.

Тгуней говорил, что Фреми должна была стать настоящим Героем Шести Цветов, чтобы в нее можно было внедрить Черный Пустоцвет.

Кьема с тремя крыльями мало знал о Святых инструментах, так что попросил тогда объяснить ему все подробнее.

Черный Пустоцвет был очень сильным Святым инструментом, но и очень сложным. Для его работы необходимо было соблюдение множества условий.

Во-первых, Черный пустоцвет нужно было вселить в тело Кьема. Попытки внедрить Пустоцвет в тела пары десятков людей, жителей деревни, провалились. Тело человека менялось из-за Черного Пустоцвета, и люди при этом погибали, не выдерживая перемен. Успешными были попытки в теле Кьема.

Тела Кьема могли выдержать изменения, к которым приводило внедрение Черного пустоцвета.

Но только в теле Кьема Черный Пустоцвет не мог стать максимально сильным. Для этого нужно было, чтобы на теле была настоящая метка Героя.

Потому Пустоцвет не работал в телах обычных людей. И поглощать силу других меток он мог, когда обладал своей.

Тела Кьема не могли получить метку. Это могла сделать только Фреми.

Но метку давали только тем, у кого было сильное желание уничтожить Маджина. Кьема клялись в верность Маджину с момента рождения, потому никак не могли поклясться уничтожить его.

Для этого у Фреми должно быть тело человека, но разум Кьема. Это узнал от Тгунея Кьема с тремя крыльями.

Но Тгуней сказал и то, что только внедрение Пустоцвета в тело Фреми не привело бы к победе. Дочери Кьема Герои могли и не поверить.

И Фреми могла отчаяться, не отбиваться и погибнуть от их рук.

Потому Тгуней и пришел к выводу, что нужен человек, что защитил бы Фреми.

* * *

Мора созвала всех собраться в одном месте. И Фреми стояла безмолвно там. И она чувствовала не радость победы, а тревогу и смятение.

Она была Черным Пустоцветом, так что все еще поглощала силу меток, сама того не понимая. Кьема, управляющий духом, точно пытался ее убить, Но еще не было ясно, к чему приведет ее смерть.

Адлет говорил, что ее гибель - ловушка Тгунея, в результате которой погибнут все Герои.

- Это все твой план, Адлет. И ты пытаешься всех убить, нья, - заявил Ханс. И кто-то из них был прав, а кто-то врал. Кто-то из них мог оказаться седьмым, а могло быть и так, что ошибаются оба.

Потому судьба Фреми оставалась нерешенной.

- Почему ты еще жива? - спросила Чамо, появившись из лабиринта первой. Увидев Фреми, Джума, что были с ней, приготовились к сражению. Фреми тут же вскинула ружье. - Чамо была рада, услышав, что ты убьешь себя. Ты все-таки предала Героев?

- Ситуация изменилась, - ответила Фреми, глядя, как Кьема заполняют проем. Она создала маленькую бомбу в левой руке. - Кьема пытаются убить меня. Я не знаю, почему.

- Кьема? О чем ты? Ты несешь бред.

- Разве я не просила прекратить сражения? - раздался голос Моры через ее эхо. Но голос было слышно и из одного из проемов.

- Я согласен с Морой. Нужно сначала разобраться, а потом сражаться. Мы даже не знаем, что происходит, - пришли Доззу и Голдоф. Чамо увидела Доззу и разозлилась.

-...Чертов пес. Куда ушла принцесса? Что ты сказал ей делать?

- Я не знаю, где она и что замышляет.

- Врешь. Вы с принцессой что-то задумали, - заявила Чамо. Доззу проигнорировал ее.

Голдоф тоже был удивлен, что Фреми жива. Но он не пытался сразу ее убить, в отличие от Чамо, наверное, потому что не понимал ситуацию.

- Мы принесли вещи. Не знаю, нужно ли это было? - Голдоф принес все ценное из комнаты, где была Святая Одного цветка.

«Какая забота», - подумала Фреми.

- Фреми - Черный Пустоцвет? Доказательства нашли?

- Боюсь, что нет. И ситуация становится только хуже.

Голдоф нахмурился. Чамо яростно смотрела то на Доззу, то на Фреми.

- Фреми! - услышав этот голос, Фреми ощутила облегчение и толику тревоги. Адлет, задыхаясь, пришел в зал, откуда отходили пять путей. Увидев Фреми, он с облегчением выдохнул. - Ты в порядке...

Фреми не могла смотреть на Адлета. Он был сильно ранен из-за нее.

- Прости.

- Ничего. Ты жива, так что извиняться не за что, - рассмеялся Адлет, словно все было в порядке. Но Фреми не могла на него смотреть, как и не могла понять его чувства.

Она была уверена, что он ненавидит ее. И из-за этой ошибки он пострадал.

- О, еще один, кого Чамо хочет убить, - проворчала Чамо. - Что-то стало слишком много тех, кого Чамо хочет убить.

- Адлет, я все еще думаю, что ты - седьмой.

- Голдоф, это еще не доказано, - сказала Фреми.

-...Но я все равно ему не доверяю.

Фреми стояла с Адлетом. Голдоф и Чамо были против них. Наконец, появились задыхающиеся Ролония и Мора. Опираясь на плечо Ролонии, Мора все еще страдала от эффекта парализующего дротика.

- Адлет, зачем ты напал на меня? Объясни, - Мора не спешила сражаться. Но и не скрывала враждебности к Адлету. - Я понимаю, что ты пытался защитить Фреми. И хотел всех убедить в этом. Но разве ты не перегнул?

Фреми вздохнула.

- И ты ему тоже не доверяешь.

- Все готово... - из-за Моры послышался звон меча. Задыхающаяся Нашетания выскочила в центр. На ее теле виднелись порезы, она все это время сражалась с Хансом. - Голдоф, помоги. На меня нападает Ханс-сан.

Ханс появился следом за Нашетанией, направил меч сначала на Адлета, потому на Нашетанию, а потом и на Фреми.

- Ханс, погоди. Сначала объясни, что происходит, - сказала Мора.

- Нья, я сделаю это после смерти Фреми.

Чамо тут же подвинула Джума. Адлет, Фреми и Нашетания вскинули оружие. И только Ролония в панике застыла на месте.

Мора, Доззу и Голдоф решили вмешаться.

- Разве я не обещала, что мы поговорим? Или вы можете слушать, только если связаны?

Ханс понял, что бой сейчас не поможет, и опустил мечи. Чамо остановила Джума.

- Хорошо, Ханс. Решим все словами, а не мечами, - улыбнулся Адлет, и Ханс ответил улыбкой.

- Идея не так и плоха.

Мора вздохнула и осмотрела собравшихся:

- Кто начнет первым?

* * *

Первым о случившемся рассказывал Адлет.

Ханс заявлял, что он седьмой, и Голдоф был с ним согласен, но Мора помешала спору. А Фреми никак не могла привыкнуть, что у нее есть союзник.

Адлет продолжал объяснять причину своих поступков.

- Тгуней подготовил ловушку. И она сработает после смерти Фреми, потому седьмой пытается убить Фреми. Это можно доказать, ведь нами с Ролонией управляли. Какое-то время я даже поверил, что хочу убить Фреми. Но теперь... это прошло.

- Этого Кьема убила я. Судя по произошедшему дальше, этот Кьема и управлял духом, - сказала Фреми. Она описала, как нашла сожженного Кьема-жука.

- Ролония-сан, тобой тоже управлял Кьема? - спросил Доззу.

- Точно. Я внезапно захотела убить Фреми. И не было никаких сомнений в этом решении... Но я не могу доказать, что именно было виной этому, - отчаянно сказала Ролония.

- Кстати... - Чамо склонила голову. - Чамо вспомнила. Недавно Чамо вдруг подумала, что Фреми убить важнее, чем принцессу. Это не вязалось с указаниями Кота-сана, но тогда Чамо не успела об этом подумать. Возможно, Чамо тоже управляли, - Чамо говорила неуверенно, но этого хватило, чтобы Мора, Голдоф и Доззу поверили.

- Враг пытался убить Фреми... Поверить не могу.

- Это точно принцесса, - сказала Чамо. Нашетания ответила со смешком:

- Прошу прощения за подозрительные действия. Но я не могла сидеть и ничего не делать. Я должна была найти доказательства того, нужно убивать Фреми-сан или нет. Только я могла с этим справиться.

-...Как это понимать?

- Я установила контакт с Кьема, притворившись, что предала Героев, - объяснила Нашетания. Она рассказала, что, убежав от Чамо, искала врага. Хоть Мора и сказала, что в лабиринте никого нет, Нашетания верила, что враг может появиться внезапно и начать действовать. Враг точно был в лабиринте. И Нашетания решила установить с ним контакт.

Она встретила белого Кьема-ящерицу, который мог менять облик. Фреми отметила, что он был членом ее семьи, притворявшимся, что любит ее. Но она не знала о таких его умениях менять облик.

Фреми жалела о своей слабости. Она могла убить этого Кьема полгода назад и несколько часов назад.

Кьема-ящерица собирался убить Фреми. Он попросил Нашетанию помочь. Он отдавал приказы Кьема, который управлял духом. И он приказал части Кьема напасть на Доззу и Голдофа и задержать, чтобы те не помешали убийству.

- Я знала цель врага. Потому помогла Фреми-сан.

Фреми же думала, что так легко верить словам и поступкам Нашетании нельзя было.

-...Принцесса-сан. Ты думаешь, что Кьема тебе не соврал? - спросил Ханс. - Кьема не мог так легко выдать информацию врагу. Этот Кьема мог врать. И все это задумал Адлет, нья.

- Верно, они не хотели говорить правду. Потому говорили зашифровано, - продолжила рассказ Нашетания.

Доззу расшифровал часть кода, который использовали прихвостни Тгунея. Это открытие позволяло понимать, что задумал Тгуней.

- Вот так... и я поняла их слова, произнесенные шифром.

- Ясно.

- Но интереснее, что они собирались сделать что-то еще после смерти Фреми. Но что это - знает только седьмой.

Все пытались понять, что это означает. Нашетания подвела итог:

- Это все что ты слышала? У нас нет других зацепок насчет того, что они запланировали дальше? - спросил Адлет.

- Не проси невозможного. Я была не в той ситуации, чтобы узнать больше.

Фреми не знала, можно ли верить словам Нашетании. Но информация, о которой она рассказала, могла оказаться правдой. Потому можно было строить догадки.

- Возможно... после моей смерти сила Черного Пустоцвета перейдет кому-то еще. И продолжит поглощать силу меток Героев. И тогда план врага моей смертью не разрушить.

- Погодите, - сказала Чамо. - Бабуля, такое возможно?

Мора не скрывала потрясения от услышанного, она все еще кривилась от боли, потому ответила не сразу:

-Не могу сказать, что это невозможно. Мы уже зашли за пределы того, что я знаю. Знания Тгунея о Святых письменах и Святых инструментах сильнее, чем у главы Храма.

- Доззу, Нашетания, что вы думаете? - спросил Адлет.

Доззу затруднялся ответить.

- Сложно понять, возможно ли это. Черный Пустоцвет был скрыт не просто так, но я не буду говорить то, чего не могу подтвердить.

- Седьмой пытается убить Фреми. Я все время говорил об этом. Кьема пытались убить Фреми, в этом нет сомнений. И хотя я не могу поверить Нашетании на слово, нельзя не забывать, что этот «следующий шаг» вполне может произойти. И вы все равно думаете, что нужно убить Фреми?

- Адлет, тогда кто седьмой? - спросила Мора. Адлет не отвечал, но смотрел на одного человека, который молчал.

- Ясно, нья... Адлет, значит, ты подозреваешь меня?

Глаза Чамо были огромными. Она смотрела то на Адлета, то на Ханса. Фреми подозревала, что Чамо даже не думала подозревать Ханса. Чамо странно доверяла ему, и Фреми не понимала причину. Может, он ей по-своему нравился.

- Что ты сказал, Адлет? - завопила Чамо.

- Молчи, Чамо, - рявкнул Адлет и повернулся к Хансу. - Ханс, не сказать, что я не понимаю твоих действий. В такой ситуации не удивительно, что ты подозреваешь меня и пытаешься убить Фреми. И остается шанс, что ты ошибся, сказав, что не видишь слова из света. Но ты слишком упрямый. Ты с самого начала решил, что будешь делать. Потому я и подозреваю тебя. Или ты можешь как-то объясниться?

Ханс вздохнул и, отвечая, почесал голову:

- Твои подозрения так и не изменились. Ты действуешь согласно намерениям Тгунея. Или ты действуешь так, потому что, как говорил Доззу, Тгуней управляет тобой, человеком, или ты поступаешь так по своей воле. Ты защищаешь Фреми, чтобы уничтожить нас. Ты соврал о словах из света, взял в заложники Мору, помешал Фреми убить себя. И даже то, что враг управлял Ролонией и Чамо, что он скормил принцессе ложную информацию, - было частью твоего плана не дать убить Фреми, нья.

Фреми слушала Ханса и смотрела на лицо товарищей.

Мора была потрясена. Голдоф и Доззу еще не решили, как относиться к ситуации. Чамо точно была на стороне Ханса. А вот Ролония и Нашетания приняли точку зрения Адлета. Фреми еще не определилась, кто прав.

- Адлет, ты должен кое-что объяснить, - сказал Ханс. - Ты не видел слова из света. И не только я, но и Мора считает, что это ложь, нья. Предположим на минутку, что ты не седьмой. Тогда ты ведешь себя очень странно. Ты указываешь доказательствами слова из света, которые не видел, и подозрения о второй ловушке. Зачем ты соврал всем про слова из света? И если ты не видел их, то откуда знаешь о ловушке? Если ты настаиваешь, что это - правда, то объясни нам это.

Фреми смотрела на Адлета. Он уже не улыбался. И было ясно, что ему нечем парировать после обвинений Ханса.

Часть вторая:

Тринадцатый день после пробуждения Маджина. В темноте говорили два Кьема.

- Тгуней-сама, ваши способности помогут легко справиться с Героями, - сказал Кьема с тремя крыльями. Тгуней рассказал ему информацию, которую скрывал от остальных Кьема. О скрытых способностях Тгунея знали только Второй и Кьема с тремя крыльями. Четырнадцатый замечал эту способность, но молчал.

Тгуней мог управлять людьми.

В прошлом Тгуней захватил под свой контроль Святую Одного цветка, а она запечатала себя силой своих рук. Он украл ее седьмую метку, поглотил силу из Храма судьбы и превратил человека в Черный Пустоцвет.

- Эй, а ты не перегибаешь? Я не всесилен.

У способности Тгунея было много минусов. Если не достигались все условия, он не мог управлять человеком. Более того, на то, чтобы человек сдался его власти, уходил месяц.

Все вышло со Святой Одного цветка, но Тгуней не мог применить способность на Героях. Пока она будет действовать, пока пройдет этот месяц, сражение уже закончится.

Зато он смог украсть у Святой Одного цветка седьмую метку.

Он отдал ее подходящему человеку, которым заранее начал управлять, которого сделал фальшивым Героем. И хотя это было опасно, у него не было другого выбора.

Тгунею нужен был подходящий человек для защиты Фреми. И он выбрал достойного доверия человека, воспитал его и наделил силой, управляя им.

* * *

Опровержение слов Ханса пришло, откуда не ждали.

- Уверен, что Адлет-сан не видел слова из света? - спросила Нашетания и вытащила из брони камень. Большой рубин был разбит на куски. - Я нашла его в желудке Кьема-ящерицы, которого убила. В разбитом виде камень уже не работает, но это точто светящийся камень.

Ханс вздрогнул при внезапном появлении камня. Но мнения своего менять не собирался.

-...Позволь посмотреть, - Мора взяла камень, чтобы исследовать. Подумав, она тихо сказала. -

- Там выгравировано священное слово. Камень разбит, так что я не могу прочитать его, но... он точно светился.

Адлет смотрел на камень и думал.

- Зачем Кьема-ящерица проглотил камень? - сказала Нашетания. - Адлет мог говорить именно о словах света от этого камня.

И хотя Фреми не верила, что Адлет - седьмой, она не верила и в то, что были слова из света. И раз Адлет не смог возразить Хансу, значит, тот был не так уж и неправ.

- Адлет... Ты говорил правду?

Адлет ответил Фреми:

- Обидно. Разве я мог врать? Обидно, что ты мне не веришь.

* * *

Адлет знал, что соврал про слова из света, и Ханс не мог их видеть. Но Адлет не сомневался, что в животе Кьема-ящерицы Нашетания нашла камень.

Адлет продолжал играть. Он и не знал, что Нашетания принесет камень. И он старался не выдавать себя.

* * *

"Ядро... уцелело".

Тело Тридцатого лежало на полу в лабиринте, изрезанное Нашетанией. Если ядро не пострадало, он мог со временем создать новое тело.

Он боялся, что все разрушил. Он боялся, что мир останется без Маджина. Теряя сознание, Тридцатый просил, чтобы Тгуней победил.

Он размышлял, что когда его возродят, то могут прозвать героем. А могли убить за поражение. Он не знал, что будет, когда он проснется.

Об этом думал Тридцатый, теряя сознание.

* * *

Тридцатый слышал, как Мора расшифровала священный письмена и рассказала другим о Черном Пустоцвете. Он чувствовал присутствие Святой Одного цветка, присутствие Черного Пустоцвета. Он знал, что Пустоцвет - это Фреми.

Тридцатый был удивлен. Юные Кьема были козырем, чтобы убить Героев. Они с детства любили других Кьема, такими их растил Тгуней.

Но Тридцатый не понимал, почему Фреми так ненавидела Кьема. Тгуней не отдавал приказа защитить ее, и Тридцатый тоже не понимал, почему. Как и не совсем понимал, что им делать.

Ханс и Чамо решили убить Фреми. Это Тридцатый слышал в тишине.

Четырнадцатый управлял желанием убить Фреми. Тридцатый понимал, что Тгуней не просто так приказал убить Фреми - Черный Пустоцвет. Если они ослушаются, они разрушат его план.

Нельзя было делать то, чего не приказывал Тгуней. Такой приказ отдавал он Кьема. Он ненавидел, когда что-то шло не так.

И приказом было прятаться. И они слушались Тгунея.

Но Тридцатый не понимал, почему вдруг стало больно в груди.

Тридцатый был юным Кьема, он родился меньше двухсот лет назад. Он не участвовал в бою с прошлыми Героями. И отчаяние Маджина, которого одолели и запечатали, он не почувствовал сам, а лишь был наслышан.

Но Тридцатому казалось, что эта боль была похожей.

Адлет сказал, что увидел слова из света. Ханс заявил, что это ложь. Тридцатый слышал и этот разговор. Как и слышал звук, когда Адлет был среди мертвых Кьема. И тогда он начал подозревать, что Адлет врет.

Поведение Адлета было странным. Зачем в этой ситуации он защищал Фреми? Он не понимал, о чем Адлет думает. И как с этим связана Фреми.

До этого Фреми узнала его и промазала. Тридцатый думал тогда, что Фреми скрывает информацию. И Фреми казалась слабой.

Жалость. Этого не должны были чувствовать Кьема. Но у некоторых появлялись свои эмоции и своя воля. За последние годы это явление стало частым.

Казалось, что и у Тридцатого появлялись чувства. Он эволюционировал не так, как нужно было.

-...Тридцатый. Помни о приказах.

Четырнадцатый не должен был говорить это. Подчиненные Тгунея должны были убивать всех, у кого проявлялась своя воля, сразу же.

И у него проявлялась своя воля. Это было несчастье и жалость. Он помнил, что эти слова относились к Фреми. Он многое вспоминал. И с болью думал, что Фреми нужна была Тгунею только как инструмент.

Она была вернее всех. И такие Кьема у Тгунея страдали больше всего. И Тридцатому казалось нечестным, что она не получает за страдания никакой награды.

Он хотел для Фреми лучшего. И хотел извиниться. И попросить вернуться.

Шестая не любила ее, пропала. Но Кьема, у которых были Номера, были связаны и с ней. И они знали, что она встретила собаку, что она дома.

Если Фреми нужна, чтобы победить Героев, то Тгуней не бросит ее. И тогда он это примет. Он долго думал об этом. И мысли стоило приглушить.

Если защищать Фреми, это будет идти против приказа Тгунея. Но у них и не было указания, что ее нельзя защищать. И Тридцатый был готов принять свое решение.

Тридцатый решился. Идти за своей волей, принимать свои решения. Если это не понравится Тгунею, то ему за это и погибать.

Среди Героев был седьмой. Тот, кого Тридцатый не знал. Потому нельзя было выходить на контакт. Седьмой точно действовал согласно намерениям Тгунея.

Фреми точно не была седьмой. Ее предали, и она не собиралась следовать за Тгунеем.

Адлет Майя. Был ли он седьмым? Тридцатый подозревал, что да. Настоящий Герой не стал бы врать своим товарищам.

* * *

Мора держала камень в руках. Глядя на нее, Адлет вспоминал, как Ханс обвинил его в том, что он седьмой, вспоминал, как убежал, прикрываясь Морой.

Он еще никогда не был в таком отчаянии. Но ему все еще нужно было остановить Чамо и помешать убить Фреми. Ситуация не изменилась.

Поверят ли ему товарищи? Фреми точно не поверила бы на слово, что он не седьмой. Адлет почему-то был уверен, что не сможет заслужить так доверия Фреми. Он не знал, как поступить, чтобы не дать ей убить себя.

Но другого выхода не было. И пару минут назад он даже ощутил надежду.

Когда Адлет бежал, он кое-что почувствовал. Он замер и посмотрел на камни, где на миг появились слова.

"Отдавай приказы. Два твоих союзника в лабиринте".

И буквы тут же пропали. Адлет прошел мимо, притворившись, что не видел слова. Он думал о смысле слов на бегу.

В лабиринте были спрятаны Кьема. Второе зрение Моры не раскрывало их. Они ждали приказов. Они знали, кто седьмой, но по ошибке показали эти слова ему.

"Нет", - подумал Адлет, вспомнив слова Доззу. Кьема, подопечные Тгунея, не знали, кто именно седьмой.

Они ошибочно подумали, что Адлет - седьмой.

Было легко сказать о них Море, вдвоем они одолели бы этих Кьема. Но Адлет не сделал этого. Чтобы защитить Фреми, ему нужно было вывести всех из тупика. Этот момент мог стать его козырем.

- Мора, этим путем можно идти?

- Погоди, я проверю... Да, все в порядке.

Ответ Моры показал Адлету, что она не видела слова. Мора не проверяла местность вокруг Адлета. Если бы она увидела слова, она бы как-то отреагировала на их исчезновение. Потому Адлет думал, что может как-то использовать этих Кьема.

Никаких колебаний. Он победит любой ценой. Так думал Адлет.

* * *

Адлет видел эти слова, но притворился, что их не было. И в этот миг Тридцатый решил, что Адлет - седьмой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: