Глава 13. Личность писателя

До этой поры мы говорили о писательском ремесле, но теперь нам прийдётся вступить на более зыбкую почву, потому что пришло время заняться вопросом, что на самом деле значит — быть художником? Понятно, что есть много поводов, из–за которых ты можешь решить, буд–то проблема «писателя–как–художника» тебя не касается — ты можешь, например, заявить, что хочешь только рассказывать истории, что ты ничего не понимаешь в искусстве, что ничего в себе от художника не чувствуешь и т.д. Однако ты уже являешься художником, как каждый, кто обладает каким–то художественным вкусом, кто ценит деятельность, не несущую прикладной характер, как каждый, кто любит рассказывать истории.

Проблемы, связанные со словом «художник», похожи на те, что связаны со словом «писатель». Оба эти слова, мало для нас полезные, сгибаются под тяжестью собственного величия. Нам прийдётся о них говорить, коль скоро мы намерены заняться писанием повестей, и надо привыкнуть называть себя писателем даже вопреки тому, что диктует нам наша гордость или скромность. Только признав в себе естество художника, мы можем развиваться, как художники: каждый может им быть, но у некоторых это получается лучше, чем у других. Почему так получается? Отчасти из–за врожденного таланта, а отчасти благодаря отваге, с какой они развивают в себе то нечто, что — выпущенное наружу — может обнажить их слабые и чувствительные места.

«У каждого есть талант, но лишь немногие обладают смелостью шагнуть за ним в тот мрак, в который он ведет».

Эрика Джонг

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: