Семнадцать лет спустя. 8 страница

Его обмякший член выскользнул из моего рта, пока я смотрела на него. Дымка, казалось, накрыла мое зрение. Казалось, Ретт далеко и одновременно близко. Как будто я могла дотянуться и потрогать его, но его бы там не было, на самом деле. Как и много лет назад на том поле, которое я привыкла называть домом. Когда я тянулась к нему, а его не было там.

Вот чем это было. Так должно было быть. Мне должно было это сниться. Прошлая неделя, - последний час, - этого на самом деле не было. Это не по-настоящему. Я не лежала на полу в своей гостиной, мое тело не болело, а кровь и сперма не капали с моих губ.

- Фей… - произнес Ретт. Его слова были нежными, успокаивающими. Они обволакивали меня и заставили почувствовать себя в безопасности.

Я была измотана, я поняла это, когда руки подняли меня с пола. И я позволила размытости в моей голове унести меня подальше.

17.

Фей.

Я проснулась с телом Ретта, прижимающимся к моей спине. Его тепло не могло остановить озноб, который, казалось, охватил мою душу, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него. Его губы опухли, все ободраны.

Он выглядел как незнакомый предмет рядом со мной. Кто-то, кого я не узнавала.

Я выскользнула из кровати и оделась. Я была зомби. Это единственный способ, которым можно было описать меня. Робот. Я передвигалась бездумно по комнате, постоянно проверяя, что он здесь. Заполнял пространство в моей кровати, которое казалось пустым слишком долго. Но сейчас она еще больше пустая.

Сцены прошлой ночи вспыхнули в моей голове. Жало его рук на моем лице. Жало пряжки его ремня на моем животе.

Он дал тебе то, что ты хотела, и тебе это, блять, понравилось.

Я не должна была ощущать стыд. У меня были мужчины, которые трахали меня с ненавистью многие годы. Но мне было. Стыд такой интенсивный, он, казалось, накрывал всю мою душу.

- Фей.

Мой взгляд дернулся, чтобы встретится с Реттом. Когда он проснулся? Как долго я стояла здесь, просто уставившись на него?

Он медленно сел, простынь соскользнула, обнажая его грудь.

- Ты в порядке?

- Я выгляжу будто я в порядке?

- Я…

- Не извиняйся, - по каким-то причинам сама мысль о его извинениях вызывала у меня тошноту. От этого по моей коже поползли мурашки.

- Я не имел в виду…

- Хватит, - я подняла руку и отвернулась, проскальзывая ногами в какие-то шлепки.

- Ты должен одеться и убраться. Мне нужно кое-где быть.

- Куда ты собралась?

Я вышла из комнаты и от его слов.

Я собрала волосы в хвост перед тем, как схватить ключи от машины с островка.

- Фей…подожди.

Но я не стала. Я вышла в дверь и поспешила к машине, заводя двигатель и уезжая прежде, чем он смог бы добраться до меня.

Слезы полились, когда я выехала на шоссе. Хотела бы я, что бы плакала по кому-то еще. По потере кого-то или чего-то еще. Но, нет. Я плакала из-за себя. Из-за всего того, почему я все еще была той сломленной, маленькой девочкой, которая всегда будет кем-то ужасным и неузнаваем под всем остальным.

Я плакала потому, что никогда не буду способна быть кем-то еще. Прошлая ночь доказала это. Прошлая ночь доказала то, что я всегда буду женщиной, которая превращает мужчин в монстров. Я так долго думала, что Тейлор был единственным, кто повернут на голову. Что это он уничтожил меня. Но теперь я знала правду. Это мой яд, прямо как я и ожидала. Это была я. Я была больной и заражала их. Их обоих. Я заразила их. Я заражала их чем-то, что превращало их в то, клянусь, чего я не хотела, но это было тем, чего я, казалось, страстно желала больше всего. Что-то ненавистное, лживое. Что-то уродливое.

Слезы не прекращались, пока я не остановилась на парковке. Я уставилась на железный забор-сетку. Колючая проволока удерживала тех, кто внутри, и тех, кто снаружи. Это было место, куда я никогда не приезжала прежде. Место, в которое я поклялась, что никогда не приеду.

Я прошла через проход для посетителей, вероятно, повезло, что вообще было время посещения. Пожилая женщина-охранник посмотрела в мое водительское удостоверение, когда я ей его протянула.

- Кого вы пришли навестить?

- Тейлора Хейла.

Она уставилась на мое удостоверение, а потом на меня на мгновение перед тем, как протянуть его мне обратно. На секунду я задумалась, - узнала ли она меня. Видела ли она историю в новостях много лет назад. Знала ли она обо всех ужасах, которые сотворил со мной Тейлор. Хотела ли она меня выставить отсюда. Незнакомка здесь, чтобы встретиться с Любовником. С мужчиной, который насиловал ее снова и снова. С мужчиной, которого она привыкла любить.

- Идите в конец коридора, первая дверь налево. Они приведут его туда через несколько минут.

Я последовала по ее инструкциям, засунув удостоверение обратно в сумочку и двигаясь механически в конец коридора. Они указали мне на место, и я села в ожидании. Здесь были другие люди со мной. Несколько женщин, несколько мужчин. Они все ждали, как и я. Мне стало интересно, - как много из них трахались с людьми, которых ждали. Как много из них были, как я, и трахались со своим папочкой, когда им было всего девять лет.

Не прошло много времени, как заключенные начали заходить в сопровождении охранников. Некоторые из посетителей вскрикнули от восторга, когда их заключенный вошел в комнату. Остальные были молчаливыми, как я.

Я всегда задавалась вопросом, - увижу ли я когда-нибудь Тейлора снова. Я не планировала этого. Я планировала позволить ему гнить за решеткой вечно. Желание навестить его никогда не появлялось до сих пор. Я представляла все, что почувствую, когда снова с ним столкнусь. В последний раз в его присутствии я развалилась перед ним за стойкой свидетелей. Я рассыпалась у его ног.

Но я ничего не почувствовала, когда его завели в помещение. Он теперь был старым. Его волосы полностью поседели. Его лицо избороздили морщины, которых не было раньше.

- Малышка Фей? – его голос был прежним, и я задрожала от звука своего прозвища. – Ты на самом деле пришла? – неверие запечатлелось на его лице. Казалось, оно заполнило каждую его пору.

- Да.

Офицер закрепил наручники Тейлора на столе.

Я также думала над тем, что скажу Тейлору, если когда-нибудь столкнусь с ним, а теперь он сидел передо мной, и я не могла подобрать слов. Вопросов. Всего, что я хотела сказать. Все, что я делала, - смотрела на него.

На нем был оранжевый комбинезон. Его руки свободно касались друг друга на столе между нами. Это были те же руки, которые заставляли меня кончать снова и снова. Те же руки, которые причинили мне так много боли.

- Я думал, что никогда не увижу тебя снова, - его слова привлекли мое внимание обратно к его лицу.

- Я никогда не планировала приезжать сюда.

- Я рад, что ты это сделала. Я скучал по тебе.

Мое сердце глухо стучало в груди. Оно колотилось о грудную клетку, как будто хотело вырваться на свободу и покинуть мое тело. Я видела любовь в его глазах. Это была та любовь, от которой я однажды чувствовала себя живой. Та любовь, которая превратила меня в того человека, которым я сейчас являюсь.

- Я так, кто я есть, из-за тебя, - произнесла я.

Он открыл свой рот, но я перебила его.

- Я сделала тебя таким? Я сделала из тебя монстра? – слезы давили на мои глаза.

Он нахмурился.

- Я не монстр, Фей. Я люблю тебя. Это не делает из меня монстра.

Я покачала головой.

- Ты монстр. Но, я тебя сделала тебя таким? – было ли это мое отражение в его глазах, как и у Ретта? Был ли это мой яд?

- Я не монстр, малышка Фей. Все, что я когда-либо делал, - любил тебя.

- Но почему? – две слезинки скатились по моей щеке. – Почему я?

- Ты была другой. Я смог разглядеть это с того момента, как впервые увидел тебя. Мы были предназначены друг для друга, - искренность смешалась с любовью в его глазах. Это было так знакомо, так обычно.

- Я никогда никого не буду любить так, как люблю тебя, малышка Фей.

- Обещаешь, папочка?

- Обещаю.

Я сморгнула воспоминания. Слова. Только некоторые из большинства из моего детства, когда я лежала в его кровати, его руки были на всем моем теле.

- Ты знаешь, как это хреново звучит? Я была маленькой девочкой.

- Моей маленькой девочкой.

- Что с тобой не так? – слова были переполнены ненавистью.

- Все со мной нормально, - в его голубых глазах появилась враждебность.

- Ты трахал девятилетнюю девочку. Ты забрал мою невинность, - я никогда не произносила эти слова вслух, а когда произнесла, то кое-что поняла. – Я не делала тебя таким, - я заморгала сильнее, еще две слезинки капнули с моего лица. – Я была просто маленькой девочкой.

- Ты была восхитительной и идеальной. Я любил тебя. То, как ты смотрела на меня с чистой любовью в своих глазах.

Я проигнорировала его слова.

- Это не моя вина. Я не делала из тебя монстра. Я была просто маленькой девочкой.

- Ты помнишь, как ты смотрела на меня? Как ты умоляла о моем члене?

Я уставилась Тейлору в глаза. В голубые глаза, которые я любила. Ошибочная, неуместная любовь маленькой девочки, которая не знала ничего лучше. Он был прав, когда сказал, что это была чистая любовь. Я слышала, как однажды кто-то сказал, что возможно влюбляться тысячи раз за всю жизнь, но всегда будет существовать единственный человек, чья любовь будет превосходить остальных, - не потому что их любовь не особенная или не лучшая, а потому что она приходит в то время, когда человек хочешь любви больше всего. Это будет та любовь, которая будет следовать за кем-то вечно и сформирует способ, как любить все остальное, остаток всей их жизни.

Я отдала Тейлору свою любовь до того, как даже узнала, что это такое. Я отдала ему всю себя. Каждую свою отдельную часть. А потом я позволила ему уничтожить себя этим. Медленно, но верно, даже до того, как он начал пытать меня.

- Это не моя вина.

Я подумала о прошлой ночи, с Реттом. О том, как я кончила на его члене от боли, от ненависти. Но потом я подумала о прошлой неделе, о его доброте, о том, как мы соединились, как я никогда ни с кем прежде не соединялась.

- Мне очень жаль, Фей, - на мгновение я подумала, что говорит Тейлор, но это не он. Это были слова Ретта в моей голове. Слова, которые он говорил после того, как я ушла в свое затуманенное место. Его губы прижимались к моим волосам, пока он обнимал меня на кровати. – Я не такой, как он. Нет. Я люблю тебя. Но не такой любовью, как он. Моя любовь сломлена, поэтому это все, что я могу предложить. Моя любовь жалкая и разбитая, но она настоящая. И это правда. Если тебе это нужно, моя ненависть, я дам тебе ее. Я дам все, что тебе нужно, потому что такова истинная любовь.

Я втянула воздух. Мои пальцы задрожали на коленях.

- Я знал, что ты вернешься ко мне, - голос Тейлора вырвал меня из моих мыслей.

- Спасибо, - произнесла я слова, перед тем как подумала о них.

- Что?

Я сосредоточилась на Тейлоре. На Любовнике. На мужчине, которого я привыкла любить, на мужчину, которого привыкла бояться. На мужчину, который полностью сформировал мою жизнь. Я всю жизнь думала о том времени, когда мне было девять. Я пыталась представить, кем бы я была сегодня, если бы Тейлор не вошел в мою жизнь. И я не смогла. Я не смогла вообразить, кем бы я была, потому что он изменил все.

- Я потеряла свою невинность из-за тебя, - я сжала свои руки вместе. – Я потеряла своего ребенка из-за тебя.

- Фей, ма…

- Нет! – прошипела я, наклонившись вперед. – Того маленького мальчика. Моего малыша. Он умер. Я потеряла его из-за тебя, - я сделала глубокий вдох. – Я стала проституткой из-за тебя. Я трахалась с сотнями грязных мужиков за деньги из-за тебя.

Тейлор сжал челюсти.

- Я стала наркоманкой из-за тебя, - я наклонилась ближе, достаточно близко, чтобы коснуться его. – Я никогда не могла бы причинить тебе боль всеми теми способами, которыми ты причинял боль мне. Всем кем я стала, что я потеряла. Я еще и приобрела кое-что, - я прошептала последние слова. Слова, которые он и я смогли бы услышать в переполненной комнате.

- Что? Что я дал тебе? – он выглядел голодным, отчаянно нуждался узнать ответ.

Мои губы изогнулись в ту улыбку, ту, которой я могла сказать, что мне насрать на него.

- Ничего. Ты ничего мне не дал. Я выжила, Тейлор, - произносить его имя было приятно. – Я пережила это. Я пошла в колледж. Несколько раз защитилась, - улыбка надавила на мои щеки. – И влюбилась, - лицо Ретта всплыло в моей голове, его тело, лежащее в дюймах от меня, на лужайке здания суда, и глядящее на мерцающие огни над нами. Звук его ног на твердом, деревянном полу, когда он гонялся за мной по своему дому. То, как он выглядел рядом с моими кастрюлями и сковородками. Это были идиотские, незначительные моменты. То, что ничего не значило бы для кого-то другого. Но они значили все для меня.

- Я поблагодарила тебя раньше, но не это имела в виду. Я не благодарила тебя или из-за тебя, - я уставилась в эти голубые глаза и дала себе обещание, что это будет самый последний раз. – Я благодарила себя. Ты помог мне доказать, что я смогла пережить ад и вернуться полностью неповрежденной, - я встала и повернулась к нему спиной.

- Фей, малышка, подожди, не уходи.

Я обернулась на его мольбу. Но не увидела любовь, которая была в это раз в его глазах. Я увидела больного, старого человека.

- Я влюблена в Ретта, Тейлор. И это последний раз, когда ты видишь меня.

Всю свою жизнь я думала, что буду не способна причинить боль Тейлору. Он был неуловимым мужчиной, каким-то неприкасаемым. Кем-то кто причинял мне боль снова и снова, и никогда не испытывал боль сам, по крайней мере, не на моих глазах. Но теперь я это видела, когда произнесла имя Ретта. Грубая, унизительная боль разорвала его черты. Этот взгляд я буду помнить всегда. Образ его разбивающегося сердца на его лице. Я пронесу его с собой всю жизнь.

Я улыбалась, когда покидала помещение, мои сланцы шлепали по бетонному полу под крики Тейлора, отражающиеся от промозглых стен. Он звал меня, свою малышку Фей. Но я не вернусь, не в этот раз. И никогда снова.

18.

Фей.

Кладбище было недалеко от тюрьмы. Честно говоря, казалось, что это слишком идеально, что моя мать и Тейлор были так рядом друг с другом, один в тюрьме, другая – мертва. Я не была здесь с похорон. Не было причин для визита.

Но сегодня по-другому. Сегодня, казалось, что я прихожу в мир с собой. И я не смогла бы сделать этого, не увидев двух людей, которые причинили мне больше всего боли. Чувство нервозности нашло на меня, когда я вышла из машины. Трава зеленая. Зеленее, чем я помнила. Она была такой мягкой под моими ногами, нежная, как капли масла.

Около десяти лет назад я бы подумала, что это место слишком хорошее для нее, и возможно, так до сих пор и есть. Может быть, я просто почувствовала ностальгию, потому что она была мертва. Потому что она была мертва так долго, и так долго мне было плевать. Из всего того, что преследовало меня, моей матери там не было. Хотя я знала почему, глубоко в душе.

Я простила ее той ночью в машине. В поездке к дому Тейлора, после похорон, когда играла наша песня. «Песня о Путешествии», которую мы обычно пели, когда прибирались дома. Песня, под которую мы танцевали и пели слова, как будто они были последними, которые мы когда-либо споем.

- Она была рада, что ты ушла, - слова Ретта той ночью повторились в моей голове. Я могла вспомнить радость, счастье, которые наполнили мое сердце, когда он произнес эти слова. Они не стали извинением от моей умершей матери, они не стали признанием тех ужасов, которые она позволяла совершать Тейлору надо мной. Из-за ревности, которая поедала ее живьем, ревности, которая превратилась в ненависть и удовольствие, когда она наблюдала, как он пытал меня. Слова не сделали все лучше, они не дали всему уйти. Но их было достаточно для меня.

Я остановилась перед ее надгробием. Джессика Тернер Хейл. Ее имя написано сверху. Я упала на колени. Я потянулась и пробежалась пальцами по словам, выгравированным на камне. Мои тети и дяди никогда не извинялись за мою мать, пока я жила с ними, они никогда не говорили, что сожалеют о том, что она позволяла Тейлору делать со мной. Но они сказали, что мама всегда была сломленной женщиной, которая искала что-то, что заполнило бы ее жизнь. Она искала это в мужчинах.

Я практически рассмеялась, когда подумала об этом. Возможно, в каком-то смысле, мы не такие и разные.

- Ты смотрела на все плохое. Ты позволила этому разрушить все, - казалось, мое сердце на грани разрыва. Я прижала пальцы сильнее к ее имени, пока они не заболели. – Ты позволила ему уничтожить меня. Ты позволила этому произойти. Ты была счастлива, когда он делал это. Тебе никогда не было жаль, пока я не ушла, а ты не умерла, - я не знала, когда начала рыдать, но теперь это поняла. Слезы стекали по моему лицу на траву. – Но я прощаю тебя. Я простила тебя много лет назад, когда пела нашу песню, надеясь, что она дойдет до тебя, где бы ты ни была. Я и сейчас все равно прощаю тебя, - я свернулась на траве, мои руки все еще прижимались к ее имени. – Я все равно прощаю тебя. Все равно. И я люблю тебя, даже если ты никогда не любила меня, - я шептала слова между всхлипами. Трава пахла так чисто, когда я втягивала воздух, наполняя им свои легкие. Дыхание жизни. Моей жизни. Жизни, которая у меня была. Та, которая принадлежала мне и никому больше.

Тейлор пытался отобрать ее у меня. Моя мать позволяла ему. Но я стала единственной, кто вышла победителем. Я была той, которая осталась с жизнью, которую стоит прожить.

Не знаю, как долго я лежала там, на идеально подстриженной траве, плача, но было уже поздно, когда сильные руки обхватили меня. Я могла бы закричать или удивиться, но я не сделала этого. В этот раз я знала, что он придет за мной. И я знала, в этот раз, я позволю ему забрать меня.

- Ты пришел, - прошептала я, пока он нес меня с кладбища. Тот же, кто приковал меня к земле много лет назад и сказал, что за эгоистичной, маленькой сучкой я была.

Ретт посмотрел на меня. Мой Ретт. Мужчина, в которого я была влюблена много лет.

- Я всегда возвращаюсь за тобой, Фей.

Эти слова вернули меня к жизни. Ретт. Я провела свою жизнь такой одинокой, потерянной, маленькой девочкой. И я всегда была такой до сих пор. Пока Ретт не нашел меня.

- Почему ты не пришел за мной в тот день, когда я ушла? Почему не искал меня? – шептала я, пока он нес меня.

- Я дал тебе то, в чем ты нуждалась, Фей. Это было не тем, чего хотел я, но я освободил тебя.

От его слов я заплакала еще сильнее, сильнее, чем плакала весь день. Слезы вытекали из меня, как реки, затопляя меня. Я вцепилась в него. Я схватила его за футболку в ужасе, что если отпущу, то он уплывет от меня.

Он привез меня в свой дом. И я слушала, как он говорил мне, что ему жаль. От произнесенного моя кожа не покрылась мурашками. Слова. Я позволила ему сказать их, потому что знала, что он их и имеет в виду, я знала, что ему необходимо сказать их. Но он не должен был, потому что я знала, что он не был своим отцом. Тейлор Хейл ни разу не извинялся за то, что сделал со мной. Тейлор Хейл никогда по-настоящему не любил меня, потому что в любви надо отдавать и принимать. Любовь в жертвенности. Любовь отдает все одному человеку, и он принимает ее, с недостатками и прочим.

А когда той ночью я занималась любовью с Реттом, под плакатом, где он с ламантином, я знала, что наша любовь никогда не станет идеальной. Потому что она будет испорчена и омрачена всем тем, что мы никогда не будем способны изменить. Но в ней было кое-что прекрасное и с прошлым, и с кровью, и с хреновыми временами, которые мы не сможем изменить. То, что они всегда будут преследовать нас. И когда я посмотрела в глаза Ретту той ночью, я знала, что не хотела бы провести свое будущее с кем-то другим.

Эпилог.

Один год спустя.

Ретт.

Я наблюдал, как Фей провела рукой по переплету одной из своих книг. Это была так книга, которая стояла на ее полке, от пола до потолка. Она уставилась на обложку с потерянным взглядом, как будто она была где-то далеко и не здесь, не в своей квартире, не со мной, собирая все свои вещи.

- Ты в порядке?

Она быстро подняла на меня глаза, практически, как будто забыла, что я здесь. Она медленно кивнула. Я сел на коробку, которую сбирался отнести в грузовик.

- Фей, - я коснулся ее плеча. Она не дрогнула, но и не посмотрела на меня. Ее взгляд снова был сосредоточен на книге в руках.

- Это моя самая первая книга об управлении, - произнесла она тихо. – Правительство Техаса, - она развернул книгу, демонстрируя ковбойскую шляпу, - типично для Техаса. – Это был мой первый семестр в колледже. Я взяла этот предмет и четыре других. Но этот предмет был тем, на который я пошла первым. Он проходил по понедельникам и средам в восемь.

- Проклятье, урок в восемь утра, что может быть хуже.

Она потерла руками обложку.

- Это же сказала моя тетя, но это не так. Это было замечательно. Моим учителем была леди, которая была примерно моего сегодняшнего возраста. Она была полна жизни и любви к своему предмету, хоть большинство воспринимали это скучным. Она делала его…особенным.

- Особенным? – я потянулся и провел рукой по обложке, представляя - чувствовалась ли она по-другому, чем остальные книги, как бы глупо это не звучало.

- Я была такой одинокой и убитой горем, когда начала этот предмет.

Мое сердце сжалось в груди, скрутившись.

- Я не знала больше кто я, - она посмотрела на меня. – Но я нашла дорогу к самой себе, - она не выглядела грустной, но и спокойной тоже нет. – Эта книга просто вызывала те потерянные чувства, - она снова провела по обложке. – Я помню первый день, сидя там с этой книгой передо мной, напуганная до смерти. Разве это не смешно? После всего, что произошло со мной, после всего жизненного опыта, что я пережила, я была напугана своим первым днем в колледже, - она хихикнула, но звук вышел глухим, и ее глаза остекленели.

- Детка, - я притянул ее к себе. Ее руки обняли меня за талию. – Не плачь, - она ничего не сказала, но зарылась своим лицом мне в плечо. Мое сердце еще больше скрутило, угрожая болезненно разорваться в груди. – Ты сегодня чувствуешь себя так же, - это утверждение, не вопрос. – Ты не обязана переезжать ко мне. Мы не обязаны делать это. У тебя есть столько времени, сколько нужно, - я буду ждать вечно и даже больше. Фей стоила этого.

- Нет, - она отстранилась от меня, ее глаза – красные и опухшие. – Это хорошо, - она вытерла свои глаза. – Я поняла тогда, что хорошо бояться приятных изменений в жизни, - она улыбнулась. – Переезд к тебе охрененно пугает меня, но это то, чего я хочу. Ты, вот что я хочу.

Мое сердце грохотало в груди. Но это чувство не было новым. Фей заставляла колотиться мое сердце каждый день. Каждый раз, когда она улыбалась мне. Каждый раз, когда говорила, что любит меня. Каждый, блять, день.

Прошел год. Год после того, как я поднял ее тело с земли на том кладбище и отнес домой. Год с тех пор, как она моя. Не знаю, что изменилось, что произошло за тот промежуток времени, когда мы были раздельно в тот день, но что-то случилось. И Фей любила меня – она по-настоящему и истинно любила меня.

Некоторые дни были труднее остальных. В некоторые дни я видел боль прошлого в ее глазах. Но в отличие от прошлого, мы не бежали от него. Больше нет. Мы могли сесть и поговорить о темноте, которая омрачала ее красивые глаза, и иногда, только иногда, она нуждалась в большем. Иногда ей нужна была моя ненависть. Иногда она нуждалась в боли прошлого, чтобы сделать будущее более сносным. Я давал это ей.

Так всегда будет. Я всегда буду давать ей то, в чем она нуждается. Цена не имеет значение, вплоть до своей души, - я отдам все.

- Я люблю тебя, Ретт.

Мое сердце грохотало в ушах, когда я посмотрел вниз на свое прошлое, свое будущее, на самую красивую женщину в мире, - женщину, которая спасла меня.

- Я тоже тебя люблю.

Семнадцать лет спустя.

Фей.

Я наблюдала, как они опускали гроб в землю.

Я не собиралась приходить сюда. В это место. Я редко приходила. Очень редко, если чувствовала себя особенно грустно или горько. Но сегодня я здесь. Я сказала Ретту, что не пойду. Я пообещала, что останусь дома. Даже после всех этих лет он боялся того, что я почувствую, когда наступит этот день.

Он боялся, что я развалюсь на части. Что я разрушусь и пропаду в том месте, где он не сможет меня найти. Хотя часть меня знала, что это не из-за того, что он боялся моего краха. Он больше боялся, что это будет он. Он не пошел потому, что не мог иметь дело с реальностью, с правдой того, что опускалось в гробу в пышную землю.

Тейлор умер.

Я ожидала, что кото еще будет здесь. Другие люди. Тейлор был кем-то важным до тюрьмы и до того, как его жизнь развалилась. У него были друзья, родственники.

Но я была одна на краю могилы с несколькими работниками кладбища и…

- Кто этот парень, мамочка?

Я опустила взгляд на Шарлотту. Мою дочку. Нашу дочку. Ретта и мою. Ей было восемь лет. Маленькая блондинистая, голубоглазая штучка, которая сумела захватить мое сердце, когда мы с Реттом удочерили ее в возрасте одного года.

Я не хотела быть матерью, даже после того, как вышла замуж за Ретта через пять лет, после нашего воссоединения. Я сказала, что вопрос о детях даже не поднимается. Я слишком сильно боялась того, во что могли превратиться мой дети – даже если они не будут моими кровными. Я все еще боялась. Находилась в ужасе. Я была уверена, что подведу их. Я подвела своего маленького мальчика. Я смотрела на его маленькое, окровавленное тело на металлическом подносе много лет назад. Я не хотела подводить другого ребенка, другу невинную жизнь.

Но когда прошли годы, что-то внутри меня изменилось, и когда я проснулась однажды утром в руках Ретта, поняла, что чего-то не хватало в моей жизни. Больше года ожидания удочерения, и появилась Шарлотта, она стала моим маленьким благословлением. Моим маленьким лучиком света.

- Он – человек, - мой ответ на ее вопрос жалок. Это место не для нее. Она не должна находиться здесь, в присутствии мертвых. Двух людей, которые сделали столько ужасного мне. Но мое решение, приехать сюда, было принято в последнюю минуту, по пути домой со школы Шарлотты.

- Мертвый человек?

Вопрос Шарлотты привлек мое внимание к ее кудрявой, светлой головке.

- Да.

Я хотела предложить ей больше, объяснение. Но у меня не было ни одного, которое легко воспримется восьмилеткой. У меня не было правды, которую можно было ей рассказать, не окрашенную кровью и страданиями.

Мы приехали сюда поздно и небольшая служба уже закончилась. Священник ушел прямо перед нашим приходом. Опускающая машина издала скрипящий звук, когда гроб достиг дна. Это был ужасный звук, настолько ужасный, что Шарлотта выпустила мою руку и схватилась за ушки.

Я должна была увести ее отсюда. Я должна увести ее обратно в машину, но не могла. Вместо этого, я стояла там и таращилась на дыру в земле. Дыру, заполненную Тейлором. Я не видела его с тех пор, как навещала в тюрьме около двадцати лет назад. Сейчас ему было семьдесят. Всего лишь еще один пожилой человек, который умер в тюрьме от сердечного приступа. Вот, что сказала женщина из тюрьмы Ретту по телефону. Тейлор лег в кровать два дня назад и не проснулся на следующее утро.

Мирная смерть, вот как назвала это дама из тюрьмы. Мирная. Легкая. Я не могла ничего поделать, и почувствовала горечь во рту от новости. Хотел ли я, чтобы Тейлор страдал? Хотела ли я, чтобы он утонул в собственной крови? Может быть. Нет. Не знаю, если честно.

Это просто кажется не справедливым. Я знала несколько прекрасных людей многие годы, которые теряли свои жизни из-за рака или несчастного случая. Люди, которые проживали свои жизни в медленной, мучительной боли. А Тейлор нет. Он был в порядке. Нормальным. Он умер во сне.

На мгновение, только на одно простое мгновение, у меня появилось желание спрыгнуть в эту дыру, которая стала его домом на остаток жизни, и сорвать крышку. Я хотела трясти его мертвое тело, пока он не почувствует всю боль. Пока он не почувствует то, как страдала я много лет. Даже с любовью Ретта, с его терпением, его добротой, со всем тем, что делало Ретта таким замечательным человеком, мне все равно было хреново из-за всего что Тейлор сделал со мной.

- Он был плохим человеком, мамочка? – от слов Шарлотты я вздрогнула, возвращаясь от безумного желания, которое обжигало мои вены.

- Почему? – прошептала я.

- Ты не кажешься радостной или грустной из-за его смерти. Ты кажешься злой.

Я посмотрела на нее, на мою проницательную, маленькую девочку. Она понимала самые тонкие вещи. Ей было только восемь, но я уверена, что она знала, что со мной что-то не так, - что внутри меня темнота. Темнота, до которой иногда даже ее папочка не может добраться.

- Он не был хорошим, Шарлотта, - я присела рядом с ней.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: