РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ И ЗАКРЕПОЩЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В КАРОЛИНГСКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Завершение переворота в поземельных отношениях

К концу VIII и началу IX в. переворот в поземельных отношениях во Франкском государстве приводит к полному господству феодальной земельной собственности — основы феодального строя. Захват крестьянских земель светскими и церковными крупными землевладельцами сопровождался усилением различных форм внеэкономического принуждения, что было неизбежным следствием утверждения феодальной земельной собственности, так как при условии наделения непосредственных производителей (крестьян) землей и средствами производства прибавочный труд в пользу собственника земли «можно выжать из них только внеэкономическим принуждением, какую бы форму ни принимало последнее».

Захваты крупными феодалами крестьянских наделов принимают особенно массовый характер к началу IX в. Это вынуждены были констатировать даже королевские капитулярии (указы) того времени. Так, в капитулярии Карла Великого 811 г. говорится, что «бедняки жалуются на лишение их собственности; одинаково жалуются на епископов, и на аббатов, и на попечителей, на графов и на их сотников». Сплошь и рядом крупные землевладельцы, в частности те из них, которые в качестве графов или других должностных лиц располагали всеми средствами принуждения по отношению к местному крестьянскому населению, силой превращали его в зависимых людей.

Разорению крестьянства способствовала, как уже отмечалось, широкая завоевательная политика Каролингов, особенно Карла Великого, требовавшая от еще уцелевших свободных крестьян продолжительной военной службы, надолго отрывавшей их от хозяйства, а также церковная десятина, тяжелые государственные налоги, необычайно высокие судебные штрафы.

Большую роль в обезземелении и закрепощении крестьянства играла церковь. Для расширения своих земельных владений наряду с прямым насилием она использовала религиозные чувства и суеверия крестьянских масс, внушая верующим, что дарения в пользу церкви обеспечат им отпущение грехов и вечное блаженство в загробном мире. Чтобы умножить богатства церкви, духовенство не гнушалось самым грубым обманом, подлогами и насилием. Церковные учреждения отдельные прелаты и прежде всего сами папы широко практиковали подделку документов, якобы утверждавших их права на те или иные земельные владения.

Установление феодальной поземельной и личной зависимости крестьянства. Иммунитет. Зарождение феодальной иерархии

В таких условиях разорившиеся или стоявшие на грани разорения свободные крестьяне легко попадали в зависимость от крупных землевладельцев. При этом, однако, они, как правило, не сгонялись с земли, на которой жили. Феодалы не были заинтересованы в сгоне крестьян с земли, ибо при феодальном строе «не освобождение народа от земли, а напротив, прикрепление его к земле было источником феодальной эксплуатации». Земля была в условиях господства натурального хозяйства единственным средством существования. Поэтому, даже теряя аллоды, свободные общинники вынуждены были брать у феодалов землю в пользование на условии выполнения определенных повинностей.

Одним из самых распространенных способов втягивания свободного крестьянства в зависимость еще при Меровингах являлась практика передачи земли в «прекарий» (precaria). В VIII—IX вв. эта практика получила особенно широкое распространение как одно из важнейших средств феодализации. Прекарий, что дословно означает «переданное по просьбе», — это условное земельное держание, которое крупный собственник передавал во временное пользование (иногда на несколько лет, иногда пожизненно) безземельному или малоземельному человеку. За пользование этим наделом его получатель обычно должен был платить оброк или в отдельных случаях выполнять барщину в пользу собственника земли.

Существовали прекарий нескольких видов; иногда такое условное держание передавалось человеку, у которого было недостаточно или вовсе не было земли (precaria data), но иногда мелкий собственник, еще не потерявший своей земли, передавал под давлением нужды и насилий соседних крупных землевладельцев право собственности на свою землю одному из них, чаще всего церкви, и получал эту же землю обратно в качестве прекария пожизненно или наследственно — в пределах одного-двух поколений (precaria oblata) — на условиях несения определенных повинностей. В результате такого рода сделки прекарист, по существу, отказывался от своего права собственности на землю. Иногда прекарист получал обратно в пользование не только отданную землю, но еще и дополнительный участок. Такой прекарий назывался «прекарий с вознаграждением» (precaria remuneratoria). Прекарий последнего типа были особенно распространены на землях церкви: церковные учреждения стремились таким способом привлечь побольше крестьян-держателей, чтобы округлить свои владения и увеличить площадь культивируемой церковной земли. Прибавки к дарениям давались обычно из необработанных земель, которые требовали большого приложения крестьянского труда.

Прекарист, отказываясь от права собственности на землю, превращался из собственника ее в держателя. Хотя первоначально он и сохранял свою личную свободу, но оказывался в поземельной зависимости от собственника земли, которая в дальнейшем приводила и к потере им личной свободы. Если более крупные прекаристы брали у церкви землю на условии уплаты незначительного оброка, то мелкие прекаристы, особенно из числа бывших безземельных, несли более тяжелые платежи, а иногда даже и барщину, приближаясь по своему положению к лично зависимым крестьянам.

Таким образом, хотя прекарные отношения имели форму «добровольного договора», в действительности они являлись результатом тяжелого экономического положения крестьян, вынуждавшего их отдавать землю крупным землевладельцам, а иногда и следствием прямого насилия. В лице прекаристов создавался промежуточный социальный слой, переходный от свободного общинника-аллодиста к зависимому крестьянину.

Наряду с крестьянами в VIII—IX вв. в качестве прекаристов часто выступали мелкие вотчинники, сами эксплуатировавшие труд зависимых людей, обычно вышедшие из среды более зажиточных аллодистов-общинников. В этих случаях прекарий служил для оформления поземельных отношений внутри складывающегося класса феодалов, так как такой мелкий вотчинник был уже, по существу, феодальным землевладельцем, вступившим в определенные отношения с более крупным феодальным земельным собственником, предоставившим ему землю в прекарий.

Одновременно с развитием прекарных отношений и потерей крестьянами собственности на землю происходило и личное закрепощение крестьянства. Теряя землю, крестьянин часто вслед за этим терял и свою личную свободу. Так, бедняк, будучи не в состоянии уплатить долг, попадал в кабалу к кредитору, а затем и в положение лично зависимого человека, мало чем отличающегося от раба. Такая же участь часто ожидала бедняка, которого нужда толкнула на кражу или другие преступления и который, не имея возможности возместить ущерб потерпевшему, становился его кабальным рабом. К личной зависимости часто вел акт коммендации мелкого свободного крестьянина светскому магнату или церкви (см. выше). На практике установление такой личной зависимости крестьянина от феодала могло иногда предшествовать утере им аллода. Однако широкое распространение таких личных отношений между ними имело своей общей предпосылкой быстрый рост крупного землевладения за счет мелкой крестьянской и общинной собственности, выражавший главную тенденцию социального развития Франкского государства той эпохи.

Разорению и втягиванию крестьянства в зависимость способствовала в немалой степени и дальнейшая концентрация в руках отдельных крупных землевладельцев политической власти, служившей им орудием внеэкономического принуждения. По мере того как росло количество подвластных магнату людей — прекаристов, кабальных людей, лиц, коммендировавшихся ему, он приобретал над ними все большую власть.

Королевская же власть, будучи не в силах препятствовать сосредоточению политической власти в руках крупных землевладельцев, вынуждена была санкционировать его путем специальных пожалований. Такие пожалования появились ещё при Меровингах, но широкое их распространение относится к каролингскому периоду. Сущность их заключалось в том, что особыми королевскими грамотами правительственным должностным лицам — графам, сотникам и их помощникам — запрещалось вступать на территорию, принадлежавшую тому или иному крупному землевладельцу, для выполнения на ней каких-либо судебных, административных, полицейских или фискальных функций. Все эти функции передавались магнатам и их должностным лицам. Такое пожалование называлось «иммунитетом» (от латинского immuiiitas — неприкосновенность, освобождение от чего-либо). Иммунитетом называлась не только совокупность определенных политических прав, передаваемых крупному землевладельцу, но и территория, на которую распространялось это пожалование.

Обычно иммунитетные права крупного землевладельца сводились к следующему: он пользовался на своей земле судебной властью; имел право взимать на территории иммунитета все поступления, которые до этого шли в пользу короля (налоги, судебные штрафы и иные поборы); наконец, он являлся предводителем военного ополчения, созываемого на территории иммунитетного округа. Юрисдикции иммуниста обычно подлежали гражданские иски и дела о мелких правонарушениях — не только лично зависимых, но и лично свободных жителей его владений. Высший уголовный суд обычно оставался в руках графов, хотя некоторые иммунисты присваивают себе также и права высшей юрисдикции.

В буржуазной историографии распространено чисто юридическое представление об иммунитете, который рассматривается исключительно как результат королевского пожалования, а иммунист — как один из агентов центральной власти на местах. Тем самым иммунитет изображается в виде стоящего над классами органа мира и порядка, который якобы ничего общего не имеет с хозяйственными интересами феодала и эксплуатацией крестьян.

В действительности иммунитетное пожалование чаще всего лишь оформляло ту политическую власть, тот аппарат внеэкономического принуждения, которыми феодал в качестве крупного землевладельца пользовался обычно задолго до получения этого пожалования и которые неизбежно порождались базисом феодального строя и характером феодальной земельной собственности. «... в феодальную эпоху высшая власть в военном деле и в суде, — говорит Маркс, — была атрибутом земельной собственности». Иммунитет представлял собой важное средство принуждения крестьян и укрепления их зависимости. Располагая судебно-административными и фискальными полномочиями, иммунист использовал их для усиления эксплуатации и окончательного закрепощения своих подданных — крестьян, как уже зависимых от него, так и еще лично свободных. В каролингский период иммунитетное пожалование часто распространяло власть иммуниста на земли и людей, до этого не зависевших от чьей-либо частной власти, еще лично свободных.

Вместе с тем иммунитет способствовал усилению политической независимости феодалов от центральной власти, подготовляя тем самым последующий политический распад Каролингской империи. Росту политической самостоятельности феодалов немало способствовало и развитие вассальных отношений. Вассалами первоначально назывались свободные люди, вступившие в личные договорные отношения с крупным землевладельцем, большей частью в качестве его военных слуг — дружинников. В каролингский период вступление в вассальную зависимость часто сопровождалось пожалованием вассалу бенефиция, что придавало ей характер не только личной, но и поземельной связи. Вассал обязывался верно служить своему господину (сеньору), становясь его «человеком» (homo), а сеньор обязывался защищать вассала. Располагая большим количеством вассалов, крупный землевладелец приобретал политическое влияние и военную силу, которые обеспечивали ему независимое от центрального правительства положение.

В 847 г. внук Карла Великого Карл Лысый в своем Мерсенском капитулярии предписывал, чтобы «каждый свободный человек выбрал себе сеньора». Таким образом, вассалитет признавался главной законной формой общественной связи. Развитие вассалитета вело к зарождению иерархической структуры господствующего класса феодалов, ослабляло центральную власть и способствовало усилению частной власти феодалов.

Организация крупного землевладения. Феодальная вотчина

С утверждением и оформлением к началу IX в. феодальной собственности на землю происходят существенные изменения в хозяйственной организации франкского общества. Если до начала переворота в поземельных отношениях основой его хозяйственной организации оставалась свободная сельская община-марка, то к концу VIII - началу IX в. ее место занимает феодальная вотчина и подчиненная ей крепостная община.

Структура крупного феодального землевладения, окончательно сложившегося в каролингский период, не была однородной. Крупные землевладельцы, как светские, так и духовные, располагали землями самого различного размера и качества. Среди их владений имелись крупные вотчины, которые занимали сплошные территории, совпадавшие с целой деревней или состоявшие из ряда деревень. Вотчины такого типа были наиболее широко распространены в северных областях Франкского государства — между Рейном и Луарой. Но иногда владения даже крупных землевладельцев складывались на небольших вотчин, включавших часть большой деревни или лежавших в разных деревнях, либо даже из отдельных дворов, расположенных вперемежку с владениями других собственников, часто еще свободных крестьян. Такой тип существовал повсюду, но более характерен был для южных областей государства.

Разнообразие в структуре крупного землевладения объяснялось тем, что далеко не всегда крупный землевладелец становился сразу собственником всей деревни. Иногда он приобретал сначала несколько мелких крестьянских участков, а затем постепенно округлял свои владения путем обмена, покупки или прямого захвата, пока вся деревня не превращалась в его вотчину или ее часть.

Источники по истории феодальной вотчины каролингского периода [полиптики, картулярии, «Капитулярий о поместьях» (Capitulare de villis) Карла Великого] показывают, что уже в эту эпоху она являлась организацией для эксплуатации зависимого крестьянства, для присвоения крупными землевладельцами феодальной ренты — прибавочного труда крестьян в форме оброков и барщины. Земля в феодальной вотчине обычно делилась на две части: на господскую землю или домен (от латинского dominus — господин), на которой: велось хозяйство феодала, и на землю, находившуюся в пользовании зависимых крестьян и состоявшую из тяглых наделов.

В состав господской или домениальной, земли (terra dominica, mansus indominicatus) входили барская усадьба — дом и двор с хозяйственными постройками, где иногда находились мастерские вотчинных ремесленников, сад, огород, иногда виноградник, скотный двор и птичник сеньора. С барской усадьбой обычно были связаны мельницы и церковь, которая считалась собственностью феодала. Пахотные земли, луга и виноградники вотчинника, разделенные на мелкие участки, лежали чересполосно с участками зависимых крестьян. Часть лесных массивов и тех пастбищ, лугов и пустошей, которые прежде принадлежали свободной общине-марке, теперь также превратилась в собственность феодала. Вследствие чересполосицы в вотчине господствовали принудительный севооборот с выпасом скота по пару и по жнивью после снятия урожая, чему вынужден был подчиняться и сам феодал. Обработка господской земли велась в основном трудом вависимых крестьян, работавших на барщине со своим скотом и инвентарем. Использовался также, хотя и в гораздо меньшей степени, труд дворовых рабов, работавших с инвентарем и скотом вотчинника-сеньора.

Земли, находившиеся в пользовании крестьян, делились на наделы, называвшиеся в западной части Франкского государства «мансами», а в восточной — «гуфами». В каждый надел входили: крестьянский двор с домом и надворными постройками, иногда огород, сад и виноградник, примыкавшие к двору, и полевой пахотный надел, состоявший из отдельных полос пашни, разбросанных чересполосно с земельными участками других крестьян и самого вотчинника. Кроме того, крестьяне пользовались оставшимися в распоряжении общины выпасами. Таким образом, общинная организация с принудительным севооборотом и коллективным пользованием неподеленными угодьями не исчезла с возникновением вотчины. Однако некогда свободная община-марка превратилась теперь в зависимую, крепостную общину, а сельский сход свободных общинников — в сход зависимых крестьян, происходивший под председательством назначенного сеньором старосты, проводившего в жизнь требования сеньора.

Наделы, на которых сидели зависимые крестьяне, были тяглыми наделами, так как на них лежали определенные повинности (оброк, барщина). На землях вотчины обычно имелись и свободные держания — сохранившиеся еще кое-где крестьянские аллоды, прекарии и бенефиции должностных лиц вотчинной администрации, которыми они пользовались как платой за свою службу, а также бенефиции мелких вассалов феодала-вотчинника.

Натуральный Характер хозяйства

В феодальной вотчине и в феодальной деревнекаролингского периода господствовало натуральное хозяйство. Преобладание натурально-хозяйственных отношений объясняется общим низким уровнем развития производительных сил, в частности отсутствием общественного разделения труда между ремеслом и сельским хозяйством. К. Маркс, ссылаясь, в частности, и на пример имений Карла Великого, указывает что «домашний ремесленный и мануфактурный труд как побочное производство при земледелии, образующем базис, является условием того способа производства, на котором покоится это натуральное хозяйство как в древней и средневековой Европе, так — еще до настоящего времени — и в индийской общине, где ее традиционная организация еще не разрушена».

В феодальной вотчине каролингского периода ремесленный труд был соединен с сельским хозяйством, и она обеспечивала феодала также основными изделиями ремесла. Производством одежды, обуви и необходимого инвентаря занимались сами зависимые крестьяне или дворовые ремесленники, обслуживающие также население деревни. Все, что производилось в вотчине, шло главным образом на снабжение всем необходимым барского двора и за редким исключением потреблялось внутри вотчины.

Это, конечно, не значит, что в каролингский период вовсе не было торговли. Существовали рынки и даже ярмарки, денежное обращение. Но торговые связи не играли существенной роли в хозяйственной жизни вотчины и вообще деревни. Продавались случайно образовавшиеся излишки, в том числе иногда зерна или шерсти, а покупалось лишь то, что нельзя было произвести в вотчине: соль, вино, иногда оружие, а также предметы роскоши, привозимые иностранными купцами из заморских стран. Постоянных торговых связей между отдельными частями Каролингской империи не было. Внешняя торговля была развита слабо, удовлетворяла только потребность верхушки общества в предметах роскоши и не оказывала серьезного влияния на общий уровень экономической жизни.

Положение зависимого крестьянства. Крестьянские движения.

Данные источников VIII—IX вв. убедительно доказывают полную несостоятельность утверждений реакционного австрийского историка А. Допша и его последователей, что во времена Каролингов господствовало якобы «капиталистическое хозяйство» в форме «вотчинного капитализма», всецело руководствовавшееся торговыми интересами. Крестьянское население вотчины не было единым по своему происхождению и правовому положению. Оно делилось на три основные группы — колонов (coloni, ingenui), литов (lidi, liti) и рабов, сервов (servi, mancipii). Подавляющее большинство зависимого крестьянства в каролингской феодальной вотчине составляли колоны. Они не утратили полностью своей личной свободы, но уже находились в поземельной зависимости от вотчинника, на земле которого сидели; не могли уйти со своего надела, находившегося у них в наследственном пользовании, и были ограничены в распоряжении этим наделом. Основную массу колонов этой эпохи составляли потомки ранее свободных крестьян-общинников. С течением времени они все больше теряли и личную свободу и сливались с литами и посаженными на землю рабами в одну массу крепостных.

Рабы (сервы), жившие в вотчине, разделялись на две категории: дворовые рабы, не имевшие надела (mancipia non casata), и рабы, сидевшие на земле (servi casati). Первые жили и работали на барском дворе; их можно было продать и купить, и все то, что они имели или приобретали, рассматривалось как собственность господина. Рабы (сервы), наделенные землей и прикрепленные к ней, обычно не отчуждались без земли и по своему фактическому положению были уже не рабами, а крепостными крестьянами. В отличие от колонов они находились не только в поземельной, но и в полной личной зависимости от феодала. В большинстве своем сервы были потомками зависимых людей позднеримского и меровингского времени — рабов, колонов и др.

Промежуточное положение между колонами и сервами занимали литы, обычно находившиеся под патронатом какого-либо светского или духовного крупного землевладельца и державшие свой земельный надел в наследственном пользовании.

В зависимости от того, кому первоначально принадлежали крестьянские наделы (мансы) — колону (в прошлом свободному общиннику), литу или серву, — они назывались «свободными», «литскими» или «рабскими» (mansi ingenuiles, mansi lidiles, mansi servilis). Однако в IX в. рабские или литские мансы часто попадали в руки колонов, и наоборот. При этом повинности, которые крестьяне должны были выполнять в пользу феодала, определялись не правовым положением самого держателя, а характером манса (свободного, литско-го или рабского). Это говорит о том, что грани в правовом положении отдельных категорий крестьян постепенно стирались и они все больше и больше сливались в единую массу зависимых. Зависимые крестьяне всех категорий обязаны были нести в пользу сеньора тяжелые повинности — выполнять барщину и платить оброк.

Тяжелее всех была барщина сервов, которые работали на господской земле обычно не менее трех дней в неделю, выполняя при этом особенно тяжелые работы. Колоны также работали на барщине, но основной формой барщины у них была не недельная, а поурочная барщина, при которой они обязывались обработать в пользу помещика определенный участок земли и собрать с него урожай, выполнять извозную повинность, рубить лес и т. п.

С начала IX в. наблюдается тенденция к росту размеров барщины и у колонов. Все зависимые крестьяне обязаны были платить помещику, кроме того, и оброк большей частью в натуральной форме —-зерном, мукой, вином, пивом, домашней птицей, яйцами, иногда ремесленными изделиями. Иногда оброк взимался в денежной форме,. например поголовный оброк (capaticum) с лично зависимых крестьян. Однако денежная рента не имела большого распространения.

Массовое лишение крестьян собственности на землю и втягивание в зависимость вызывали ожесточенное сопротивление как еще свободного, так и уже зависимого крестьянства. Оно принимало различные формы. Одной из них были массовые побеги крестьян. Нередко происходили и открытые крестьянские выступления.

Об упорном сопротивлении закрепощаемого крестьянства свидетельствует капитулярий 821 г. короля Людовика Благочестивого, в котором говорится о существовании во Фландрии «незаконных» заговоров и союзов крепостных. Крестьянские восстания происходили в 848 и 866 гг. во владениях Майнцского епископа. Наиболее крупное вввстание закрепощаемых крестьян имело место в Саксонии в 841— 842 гг. Лозунгом этих крестьян, поднявшихся против угнетателей — саксонских и франкских феодалов и поддерживавшей их королевской администрации, — был возврат к старым, дофеодальным порядкам: крестьяне изгнали господ и «стали жить по старине». Отсюда и название восстания — «Стеллинга», что значит дословно: «Дети древнего закона». Восстание это лишь с большим трудом было подавлено феодалами.

Крестьянские восстания обычно терпели поражения вследствие своей стихийности, неорганизованности и раздробленности. Однако сопротивление крестьян вынуждало представителей господствующего класса фиксировать повинности зависимых крестьян из опасения восстаний. Фиксация феодальных повинностей, хотя бы на некоторое, время ограждавшая крестьянина от повышения нормы эксплуатации, в значительной мере была следствием непрерывной, каждодневно возобновляемой классовой борьбы крестьянства против феодалов.

Следствием переворота в поземельных отношениях в VIII—IX вв. явилось окончательное утверждение феодализма в Каролингском государстве. Уже к началу IX в. здесь сложились крупная феодальная вотчина и основные классы феодального общества — феодалы и зависимые крестьяне. По словам Энгельса, за эти четыреста лет, прошедшие со времени крушения Западной Римской империи, был сделан шаг вперед, «исчезло античное рабство, исчезли разорившиеся, нищие свободные, презиравшие труд как рабское занятие. Между римским колоном и новым крепостным стоял свободный франкский крестьянин». Развившиеся на развалинах античного общества феодальные отношения обеспечивали дальнейший подъем общественных производительных сил и «были теперь для нового поколения исходным моментом нового развития».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: