Через некоторое время

Мне удалось сделать то, чего вы желали, — найти мальчика, который недавно утонул.

В то время, как вы смотрели на его портрет, я увидел его отражение в ваших глазах и унёс с собой воспоминание о его наружности. Я нашёл его в состоянии большого смятения. Когда я заговорил с ним о вас и о вашем желании, чтобы я помог ему, он удивился. Мне удалось оказать ему некоторую помощь, хотя у него есть здесь друг, старый человек, который гораздо ближе к нему, чем я. Я бы на вашем месте не пытался входить с ним в контакт через меня: он идёт по другому пути, и у него здесь надёжные друзья. Его состояние требовало отвлечения, и я указал ему на времяпрепровождение, одинаково и приятное, и поучительное для него.

Вы удивляетесь выражению «времяпрепровождение»? Но время существует и здесь. Пока есть последовательность, есть и время. Возможно, придёт «время», когда всё будет существовать одновременно — прошлое, настоящее и будущее. Но пока прошлое, настоящее и будущее отличаются друг от друга, до тех пор есть и время. Это не более чем явление последовательности.

Внутри, в глубинной сути самого себя, можно найти место безмолвия, где все вещи кажутся существующими одновременно в полной гармонии, но как только душа начинает рассматривать вещи по отдельности, немедленно возникает и последовательность.

Слияние со всем есть нечто иное. Для него времени не существует, но как только начинаешь соединять себя с отдельными вещами или осознавать их, немедленно появляется и время.

Письмо 25

Мир, лишённый тени

Я не сразу заметил одну из самых ярких особенностей этого мира. Однажды вечером, медленно продвигаясь вперёд, я увидел группу людей, направлявшихся ко мне. Там, где они находились, было очень светло, — ведь их было так много. Внезапно, глядя на этот свет, я вспомнил изречение из одной герметической книги: «Где свет наиболее силён, там тени наиболее глубоки», — но, взглянув на эту группу людей, увидел, что они не отбрасывают тени. Я окликнул ближайшего из них — это было вскоре после моего перехода сюда — и обратил его внимание на это странное явление. Он улыбнулся и сказал:

— Вы, вероятно, здесь недавно?

— Да, недавно.

— И вы ещё не знаете, что мы сами освещаем то пространство, где находимся? Субстанция, из которой состоят наши тела, светится. Как же мы можем отбрасывать тени, если свет излучается из нас самих по всем направлениям?

— А при солнечном свете? — спросил я.

— О, — ответил он, — при солнечном свете мы полностью невидимы. Свет солнца слишком резок, и он угашает свет, исходящий из духов.

Может быть, вас удивит, что я чувствую сейчас тепло от горящих дров в вашем камине? В горящем дереве есть магия. Горение каменного угля производит совершенно иное влияние на психическую атмосферу. Если бы человек, не имевший никаких видений и обыкновенно нечувствительный к более тонким ощущениям и сообщениям Невидимого Мира, попробовал ежедневно медитировать в течение одного или двух часов перед горящими дровами, его внутреннее зрение стало бы раскрываться для вещей, о которых до того он не имел ни малейшего представления.

Жители Востока, которые, поклоняясь своему Богу, зажигают огни, делают мудро, и перед ними открывается многое, иначе не видимое. Огонь горящего воска также имеет магическое влияние, хотя и не такое, как горящее дерево. Попробуйте посидеть вечером только при свете восковой свечи, и посмотрите, какие видения появятся из «пустоты».

Я давно вам не говорил о Лайонеле. Его теперь больше всего занимает мысль о подыскании семьи инженера, в которой он мог бы родиться вновь.

— Почему ты так спешишь покинуть меня? — спросил я его, когда он впервые заговорил об этом.

— Но я и не думаю покидать вас навсегда, — ответил он, — я буду приходить к вам во сне.

— Только не в самом начале, — сказал я ему, — ведь ты будешь как бы в тюрьме: слепой и глухой — в течение долгого времени и сможешь приходить ко мне сюда, может быть, уже после того, как я снова вернусь на Землю.

— В таком случае, почему бы вам не вернуться вместе со мной? — спросил он. — Скажите, отец, почему бы нам не родиться близнецами?

Эта мысль показалась мне до того забавной, что я от души рассмеялся, но Лайонел возразил с полной серьёзностью:

— Но ведь существуют же близнецы! Я сам знал двух братьев-близнецов, когда жил в Бостоне.

Но в мой план совсем не входит быть — по возвращении на Землю — чьим-нибудь близнецом, и поэтому я сказал Лайонелу, что если он желает располагать моим обществом, то должен спокойно оставаться там, где находится сейчас.

— Но отчего бы нам не вернуться вместе и не стать двоюродными братьями или, по крайней мере, соседями? — настаивал он.

— Может быть, это и возможно, — сказал я ему, — если ты не всё испортишь излишней поспешностью.

Меня удивляет этот мальчик. В нашем мире — безграничные возможности работать с тонкой материей, изобретать и производить опыты, но ему хочется во что бы то ни стало приложить руки к железу и стали. Странно!

Когда-нибудь я попробую привести мальчика к вам перед тем, как вы заснете. Это самое лучшее время для истинных видений. Те, что появляются во время сна, могут легко смешаться и прийти в беспорядок из-за вибраций физической материи, через которые вы проходите, пробуждаясь. Не забудьте мальчика. Я говорил ему, как я пишу посредством вашей руки, и он очень заинтересовался.

— Почему бы мне не использовать тот же принцип в телеграфе? — спросил он.

Но я посоветовал ему не делать этого, чтобы не подвергать себя риску прервать земную телеграмму, за которую было уплачено.

Время от времени я беру его с собой в Мир Первообразов. У него там есть своя собственная маленькая модель, которой он забавляется, пока я исследую другие вещи. Это модель колеса, которое он приводит в движение электричеством, испуская его из собственных пальцев. Нет, конечно, колесо не из стали, в вашем понимании этого слова.

Вам нужно понять, что оба мира состоят из материи не только обладающей различной скоростью вибраций, но и заряженной различным магнетизмом. Вы знаете, что два твёрдых предмета одновременно не могут занимать одно и то же пространство, но этот закон не относится к двум предметам, один из которых принадлежит к нашему, а другой — к вашему миру. Как вода может быть горячей и влажной одновременно, так же и квадратный метр пространства может содержать квадратный метр земной материи и одновременно столько же материи нашего мира.

Нет, не придирайтесь к выражениям! У вас нет названия для той материи, которая существует здесь, потому что вы ничего не знаете о ней. Лайонел и его электрическое колесо остались бы невидимыми для вас, если бы их поставить в эту минуту перед вашим камином. Даже и магия горящего дерева не сделала бы их видимыми, по крайней мере, пока светит дневной свет.

А теперь я должен уйти.

Письмо 26

Круги на песке

Только сейчас я начинаю наслаждаться романтичностью здешней жизни. Я, наверно, всегда был романтиком, — только на Земле было слишком много дел, слишком много обязанностей, чересчур многие нуждались во мне. Здесь же я совсем свободен.

Вы не в состоянии составить верного представления об истинном значении свободы, если только не помните последнего своего пребывания в этом мире, в чём я сомневаюсь.

Когда я говорю о «романтичности», я имею в виду очарование бытия, тот магический оттенок, который окрашивает серый лик жизни в розовый цвет.

Очаровательна эта возможность мечтать и осуществлять свою мечту, ибо здесь осуществление происходит одновременно с возникновением мечты. Всё здесь так реально, воображение так могуче, и способность соединять явления так велика — почти безгранична!

Мечтатели здесь никогда не бывают праздными, ибо наши мечтания — это своего рода строительство; а если бы этого даже и не было, мы имеем право делать, что нам вздумается. Мы заслужили свой отдых. Труд у нас впереди.

Поймите, на Земле тратится больше энергии, чтобы поставить одну тяжёлую ногу впереди другой тяжёлой ноги и продвинуть весящее около двухсот фунтов тело на одну милю, чем здесь требуется для того, чтобы обойти весь свет! Это даст вам понятие о том избытке энергии, который мы имеем здесь для того, чтобы радоваться и строить грёзы.

Очень возможно, что вы на Земле работаете слишком много — более чем это действительно необходимо. Всё это множество ненужных вещей, которые вы нагромождаете вокруг себя, искусственные нужды, которые вы порождаете, головокружительный темп ваших жизней, чтобы добыть все эти вещи, кажутся здесь чем-то нелепым и даже жалким. Ваша политическая экономия не более чем детская игра, ваши государственные учреждения — хитроумные машины для создания ненужных вещей, большая часть вашей работы бесполезна, и вся ваша жизнь была бы почти бесплодной, если бы через великие страдания ваши души, хотя и против воли, не познали, что большая часть их стремлений тщетна.

Как я сам потел и стонал в своё время, чтобы начертить мой маленький круг на песке! А теперь я понимаю, что если бы я давал себе больше времени для размышлений, я, вероятно, восстановил бы часть прежнего знания, добытого в других жизнях, и хотя я всё же был бы вынужден начертать этот мой круг на песке, я сделал бы это несравненно легче и вдвое быстрее.

Здесь, если мне вздумается, я могу проводить целые часы, следя за тем, как меняется цвет облаков. Или ещё лучше — я могу лежать на спине и вспоминать. Это так интересно — посылать свои мысли вспять, год за годом, жизнь за жизнью, столетие за столетием назад и всё время назад, пока не увидишь себя... черепахой! Но можно также смотреть и вперёд, всё выше и выше, жизнь за жизнью, столетие за столетием, эон[9]за эоном, пока не узнаешь себя в Архангеле. Всматривание назад есть память, всматривание вперёд есть творчество. Несомненно, мы творим своё собственное будущее. Кто, кроме нас, мог бы сделать это? На нас влияют, нас двигают и толкают, нам помогают и нас задерживают другие, но только мы сами куем звенья бесконечной цепи нашего существования. Мы завязываем узлы, которые впоследствии придётся развязывать, зачастую с таким трудом и недоумением.

Просматривая в обратном порядке свои прежние жизни, я мог понять все поводы и причины моей последней жизни. В некотором отношении она была самой неудовлетворительной из многих жизней, исключая одну; а теперь я понимаю её цель, понимаю, что я набрасывал план для неё, когда был в последний раз здесь. Я даже влиял на то, чтобы жить там с друзьями, которых встретил здесь.

Но теперь я подошёл к новому повороту дороги и вновь начал восхождение. И я снова набрасываю схему моего ближайшего существования, хотя совсем не тороплюсь. Господь с вами! Я совсем не хочу уходить, пока не исчерпаю всю чашу свободы и радости здешнего существования.

Тем более, что и научиться здесь можно многому. Я хочу восстановить то, чему я научился в тех ранее позабытых, а теперь восстановленных в памяти жизнях.

Не вспоминается ли вам, как во время школьных занятий вам приходилось иногда повторять уроки предыдущих недель или месяцев? Этот обычай основан на верном принципе. У меня теперь как раз такое повторение «уроков». Понемногу, прежде чем вернуться в ваш мир, я сделаю обзор всех этих повторений, запечатлевая силою воли те воспоминания, которые мне особенно хотелось бы унести с собой. Было бы совершенно невозможно сохранить в неприкосновенном виде огромную панораму переживаний, которая разворачивается теперь перед глазами моей памяти; но в ней есть несколько основных вещей, философских принципов и иллюстраций, которые я не должен забывать. Точно так же мне хотелось бы унести с собой знание некоторых формул и привычку к некоторым упражнениям, которые вы, может быть, назвали бы оккультными, с чьей помощью, достигнув зрелого возраста в картины прошлого, которые теперь разворачиваются передо мной всякий раз, когда я этого хочу.

Нет, я не скажу вам ничего о вашем прошлом. Вы можете и должны восстановить его сами. Каждый, кто сознаёт разницу между памятью и воображением, может это. Да, разница тонкая, но она так же реальна, как разница между «вчера» и «завтра».

Я вовсе не желаю, чтобы вы спешили переходить сюда. Нет, оставайтесь там, где вы есть, как можно дольше. Многое, что мы делаем по эту сторону, вы бы могли делать так же хорошо, оставаясь в теле! Конечно, вам придётся употребить больше энергии, но ведь энергия и существует для того, чтобы её использовать. Даже когда мы накапливаем её, мы копим её только для будущего употребления. Не забывайте об этом.

Одна из причин, почему я так много отдыхаю, мечтаю и наслаждаюсь здесь, заключается в том, что я хочу накопить как можно больше энергии, чтобы вернуться с большими силами.

Это хорошо, что вы приняли к сердцу мой совет оставаться время от времени без дела и знакомиться со своей собственной душой. Много неожиданного — впереди у того, кто решается добровольно исследовать свою душу. Душа — не блуждающий огонёк, она — маяк, помогающий избегать подводных рифов материализма и забвения.

Я испытал много радости, просматривая в памяти свои греческие воплощения. Какое сосредоточенье было у этих греков! Они знали очень много. Например, воды Леты — какая это глубокая концепция, принесённая с этого берега могучей памятью!

Если бы человек непрестанно стремился вспоминать, если бы он посвящал время анализу того, что было, можно было бы надеяться на более значительное будущее для него! Разве вы не знаете, что человек может стать богом или тем, кто, по сравнению с обыкновенным человечеством, обладает всеми признаками и величием бога? «Вы боги» было сказано не только в иносказательном смысле.

Я видел здесь Учителя из Галилеи и беседовал с Ним. Вот кто был человеком и богом одновременно!

Мир снова нуждается в Нём.

Письмо 27

Магическое кольцо

Вам было бы очень трудно представить себе по одним моим словам разницу между вашей жизнью и нашей. Начиная с различия субстанций и субстанций не только наших тел, но и окружающих нас естественных вещей.

Вас поражает выражение «естественные вещи» применительно к этому миру? Может быть, вы воображаете, что мы превзошли Природу? Но нет существа и явления вне Её пределов. Даже Бог не составляет исключения. Природа есть.

Представьте себе, что вы провели шестьдесят или семьдесят лет в теле, которое упорно склонялось к ожирению, становилось неподвижным и ревматическим до потребности время от времени ложиться на больничную койку для более или менее неудачной починки. А затем представьте, что вы внезапно переменили это тяжёлое тело на лёгкое и эластичное. Можете вы себе представить это? Должен сознаться, что для меня это ещё совсем недавно было бы очень трудно.

Облекшись в эту лёгкую форму, которая светится достаточно сильно, чтобы освещать пространство вокруг себя, когда её не пригашает более яркий свет солнца, вообразите себя переносящейся с места на место, от одного человека к другому, от одной идеи к другой. С течением времени даже привычка к питанию постепенно исчезает. Нам больше не досаждают голод и жажда, хотя я, например, и до сих пор подкрепляюсь время от времени лёгкой пищей, которую можно назвать микроскопической в сравнении с мясными обедами, которые я истреблял на Земле.

Далее, нас более не мучает тысяча и одна мелкая земная обязанность. И к тому же здесь больше доверия к настроению другой души. Обязательства тут не в обычае — я говорю о связывающих обязательствах. Обыкновенно — хотя бывают и исключения — желания бывают взаимными. Когда мне хочется повидать друга, в то же время и он испытывает желание побыть со мной — и нас естественно притягивает друг к другу. Общения здесь необычайно прекрасны, но и одиночество бывает также полно очарования.

По прошествии первых двух или трёх месяцев я более не чувствовал себя одиноким. Первое время я напоминал рыбу, вынутую из воды. Почти все испытывают это, кроме разве что очень духовных людей, которые не связаны земными цепями или земным честолюбием. Я так сильно боролся с идеей умирания, что моё новое состояние казалось мне вначале бедствием, и я носился кругами под впечатлением, что буду терять ценное время, которое могло бы быть с пользой употреблено в борьбе и напряжении земной жизни.

Ко мне на помощь явился Учитель, но он был слишком мудр, чтобы нянчиться со мной даже и в самом начале! Он напомнил мне несколько основных принципов и предоставил применять их самому; постепенно, по мере того как я овладевал этими приёмами, я овладевал и собой. И только после этого начала открываться передо мной вся красота и всё чудо моего нового состояния, и я понял, что, вместо потери времени, я приобретал возможность получения огромного опыта, который послужит мне впоследствии.

Я входил здесь в общение со множеством людей всех степеней умственного и нравственного развития и должен сознаться, что человек с совершенно ясной идеей об истинном значении жизни и о возможностях эволюции встречается здесь так же редко, как и на Земле. Нет, мы не делаемся внезапно всезнающими только потому, что меняем ткань своего тела.

Человек, бывший тщеславным на Земле, окажется тщеславным и здесь, хотя в последующей жизни сам Закон реакции[10]— если человек перешёл меру тщеславия — может послать его назад скромным и даже застенчивым человеком, по крайней мере, на время, пока реакция не истощится.

Я часто жалел людей, которые проявлялись в жизни как рабы деловой рутины. Многие из них не могут отделаться от этого и здесь, и вместо того, чтобы наслаждаться, они снова и снова возвращаются к своим старым «делам» и тратят время на различные задачи, тактические или финансовые, пока не приходят почти в такое же изнеможение, как и до своей «смерти».

Как вам известно, здесь есть учителя. Немногие достигают высоты моего собственного Учителя, но многие берут на себя труд помогать вновь возвращающимся душам. Помощь предлагается всем, хотя принимается эта помощь не всегда. В таких случаях она предлагается снова и снова, ибо те, кто жертвует собой для других, делают это без надежды на признание или награду.

Если бы я вздумал писать учёный трактат о посюсторонней жизни, я бы начал совсем иначе. Прежде всего, я отложил бы свою работу лет на десять, пока все мои факты не были бы распределены по местам и снабжены ярлыками; а затем я бы начал с самого начала и продиктовал бы вам книгу такую скучную, что вы заснули бы над ней, и мне пришлось бы подталкивать вас время от времени, чтобы вы подобрали выпавший из вашей руки карандаш. Вместо этого я решил писать вскоре после прихода сюда, и мои письма — действительно письма путешественника из чужой страны. Они передают его впечатления, иногда его ошибки, а иногда его провинциализмы и местные предрассудки. Но, во всяком случае, это не пересказ с чужих слов.

Мне приятно, что вы держите мою фотографию на вашем камине: это помогает мне приходить. В фотографии заключена большая сила. Недавно я набрасывал для вас картины на канве ваших сновидений, чтобы показать вам ничтожество и тщету некоторых вещей. Вам известно, что мы можем делать это? Возможность для так называемых мёртвых влиять на живых огромна, если только существует симпатическая связь. Я уже указывал вам, как охранять себя от нежелательных влияний, и потому вам нечего бояться. Я всегда буду своевременно предупреждать вас, если будет малейшая опасность с этой стороны. Я уже провёл вокруг вас магическое кольцо, через которое только самые могущественные духи могли бы переступить, — вернее, не сам, а с помощью Учителя провёл я этот круг. Вы выполняете наше дело, и потому имеете право на наше покровительство. Аксиома, что «каждый работник достоин своей платы», верна в обоих мирах.

Только вы сами можете уничтожить поставленную преграду. Если бы вы по неосторожности открыли доступ для нежелательных воздействий, мы поспешили бы замкнуть круг снова. Из этого вы усмотрите, что я уже достиг определённого авторитета; да, теперь я уже имею право сказать это. Вы удивлены?

Письмо 28

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: