Современные танки в бою

О том, как смотрят на применение танков нынешние специалисты, хорошо видно из статьи В. Ильина и М. Никольского «Современные танки в бою» из журнала «Техника и оружие» № 1, 1997 г. Хотя статья в общем посвящена сравнению наших и израильских танков, но в ней показаны и конкретные примеры боёв.

Ливан, 1982 год. Первыми танками нового поколения, принявшими участие в реальных боях, стали Т-72 сирийской армии и израильские «Меркавы» Мк.1. 6 июня 1982 года началась пятая арабо-израильская война. В ходе операции «Мир для Галилеи» израильская армия, поддерживаемая мощными ударами с воздуха, вторглась в Южный Ливан и начала продвижение в направлении Бейрута, громя лагеря Организации освобождения Палестины, которую поддерживала Сирия.

Первые два дня боёв израильтянам противостояли лишь палестинские бригады «Айн Джалут», «Хатын» и «Эль Кадиссия», вооружённые устаревшим советским оружием (в частности, танками Т-34 и Т-54). Главные силы сирийской группировки в Ливане – три дивизии в первом эшелоне и две во втором – к началу израильского наступления находились в запасных районах. В полосе обороны остались лишь силы прикрытия, а также ложные цели – надувные, закамуфлированные под цвет местности «танки», «орудия», и «зенитные ракетные установки», покрытые металлизированной краской и снабжённые термоизлучателями, имитирующими работу двигателей. Поэтому первый авиационно-артиллерийский удар израильтян перед форсированием реки Захрани пришёлся, практически, по пустому месту.

Главное танковое сражение развернулось утром 9 июня: за ночь сирийские войска выдвинулись из запасных районов и заняли заранее оборудованные оборонительные полосы. С рассветом четыре дивизии израильтян на фронте шириной более 100 км – от побережья Средиземного моря до горных районов Гармон – двинулись на противника. С обеих сторон в сражении участвовало около трёх тысяч танков и боевых машин пехоты. Бой продолжался весь день и не принёс ни одному из противников явного успеха. В ночь с 9 на 10 июня сирийцы провели мощный артиллерийский контрудар по передовым позициям противника, а с рассветом сирийский огненный вал обрушился по второму эшелону израильтян. 10 июня их наступление, практически, выдохлось по всему фронту.

В ходе этих боёв сирийские сухопутные войска уничтожили более 160 израильских танков. Значительный вклад в достижение успеха в боях 9—10 июня внесли танки Т-72, лишь недавно поступившие на вооружение сирийской армии. Им противостояли модернизированные танки М60А1 (часть которых была оснащена реактивной навесной бронёй «Блейзер» израильского производства), а также новейшие израильские машины «Меркава» Мк.1 (к началу боевых действий Израиль располагал 300 танками этого типа).

Как правило, танковые сражения начинались на дальностях 1500—2000 м и заканчивались на рубеже сближения до 1000 м. По утверждению главного военного советника при министерстве обороны Сирии генерала Г. П. Яшкина, лично принимавшего участие в руководстве боевыми действиями в Ливане, танки Т-72 показали своё полное превосходство над бронетанковой техникой противника. Сказалась большая подвижность, лучшая защищённость и высокая огневая мощь этих машин. Так, после боя в лобовых листах некоторых «семьдесятдвоек» насчитали до 10 вмятин от «болванок» противника, тем не менее танки сохраняли боеспособность и не выходили из боя. В то же время 125-мм снаряды Т-72 уверено поражали неприятельские машины в лоб на дальности до 1500 метров. Так, по словам одного из очевидцев – советского офицера, находившегося в боевых порядках сирийских войск, – после попадания снаряда пушки Д-81 ТМ с дистанции приблизительно 1200 м в танк «Меркава» башня последнего была сорвана с погона.

(Ой, только не надо сочинять. Колпак отлетает на 20—30 метров только после детонации БК, если, конечно, были закрыты люки. – J.)

… Израильский фронт оказался перед угрозой развала, но 11 июня в 12 часов боевые действия были приостановлены: американские эмиссары Шульц и Хабиб, прибывшие в Дамаск, убедили сирийское руководство прекратить контрнаступление, гарантировав, что Израиль в 10-дневный срок выведет войска из Ливана и вступит в переговоры с Сирией.

Однако мир в Галилее так и не наступил. Боевые действия возобновились 18 июля, когда израильтяне вновь предприняли попытку крупномасштабного наступления. Бои носили крайне ожесточённый характер. Лишь 21-я бригада 3-й танковой дивизии сирийцев в боях на подступах к Дамасскому плато уничтожила 59 бронированных машин противника. На этот раз кроме танков Т-72 отлично зарекомендовали себя мобильные противотанковые ракетные комплексы «Фагот», которыми были вооружены срочно созданные подвижные противотанковые взводы танковых бригад сирийской армии. Из СССР по воздуху было переброшено 120 ПТРК (с боекомплектом по шесть ракет на каждый). Уже в Сирии комплексы смонтировали на автомобилях типа «Джип». За несколько дней боёв они сожгли более 150 танков противника (досталось от «Фаготов» и «Меркавам»).

… Хорошо зарекомендовал себя и израильский танк «Меркава» Мк.1, обеспечивающий отличную защиту для экипажа. Об этом свидетельствуют, в частности, воспоминания одного из участников боёв, находившегося в составе сирийской армии. По его словам, батальон сирийских Т-72, совершая ночной марш, неожиданно «выскочил» на подразделение «Меркав», ждавшее прибытия топливозаправщиков. Завязался ожесточённый ночной бой на короткой дистанции. Сирийские танки, развившие высокий темп огня, быстро расстреливали свой боекомплект в барабанах автоматизированных боеукладок. Однако, к досаде сирийских танкистов, результатов их стрельбы не было видно: танки противника не горели и не взрывались. Решив больше не искушать судьбу, сирийцы, практически не понёсшие потерь, отступили. Через некоторое время они выслали разведку, которая обнаружила поистине удивительную картину: на поле боя чернело большое число неприятельских танков, брошенных экипажами. Несмотря на зияющие в бортах и башнях пробоины, ни одна «Меркава» действительно не загорелась: сказалась совершенная быстродействующая система автоматического пожаротушения с ИК-датчиками и огнетушащим составом «Галон 1301», а также отличная защита боеукладки, размещённой в задней части боевого отделения с разнесённым бронированием.

Из этого описания боёв совершенно не видно, чтобы нынешние танковые войска хоть в малой мере взаимодействовали со стрелками. Танковые бои ведутся только танками и как-то отдельно от остальной войны.

Танк – что это?

Но вернёмся к танку. Исходя из общей философии наземного боя, какими качествами должен обладать танк? Танк, а не дорогостоящий трофей, за которым нынешние стрелки начинают охоту уже с 3000 м.

Танк слеповат, и храбрый пехотинец всегда улучит момент, чтобы выстрелить по танку, находящемуся на защищённом стрелком опорном пункте. Следовательно и прежде всего – танк должен быть неуязвим от огня оружия, имеющегося в распоряжении стрелков. Иначе это не танк: свою пехоту от потерь он защитить не сможет и для победы в бою ничего не даст.

Второе. Танк должен иметь оружие, с помощью которого удобно уничтожать пехотинцев противника. Это понятно, иначе, находясь даже целым и невредимым в опорном пункте, он не сможет удержать стрелков противника от огня по своей пехоте. Такой танк тоже не исполнит своего предназначения и тоже не нужен.

В плане оружия танка возникает несколько вопросов.

Танк не может заехать в опорный пункт противника и встать: неподвижная мишень – очень хорошая мишень. Кроме того, опорный пункт – это одна или несколько траншей, вырытых зигзагообразно, и огневые точки в глубине опорного пункта. Стрелки противника будут прятаться на дне траншей и укреплений, и их не будет видно. Над траншеями и укреплениями танку надо пройти и вымести из них противника огнём. Когда он в опорном пункте повернёт вдоль траншей, то с одного борта у него будут свои войска, а с другого – противник. Этого противника тоже надо удержать от огня по танку и своей пехоте огнём оружия танка. Поэтому танк должен иметь возможность вести одновременный огонь, как минимум, в двух направлениях.

Танки начала той войны этой способностью обладали. Они могли идти вдоль траншеи, и стрелок из пулемёта в лобовой плите танка простреливал траншею перед танком. А башенный стрелок (наводчик пушки и спаренного с ней пулемёта), развернув башню на 900, простреливал тылы противника. (Когда немецкие танки шли над нашими окопами, то в некоторых случаях открывали люк в днище танка и радист из автомата простреливал окопы сверху вниз).

Нынешние танки на это не способны – у них всего одна огневая точка – пушка и спаренный с ней пулемёт в башне.

Ещё момент. Представим, что во время атаки, когда ваш танк утюжит основную траншею опорного пункта, отступающий пулемётчик противника в 300—500 м от вас перемахнул какое-нибудь шоссе и устроился за его насыпью. Вам видна только его голова и пулемёт, из которого он даст очередь и спрячется за насыпью, а потом вынырнет в 10 м справа или слева и снова даст очередь. А немецкий пулемёт МГ-42 за 10 секунд выплёвывал 250 патронов. Такой очередью нетрудно уложить человек 10 ваших пехотинцев, бегущих в атаку.

Если вы в современном танке, то вам надо ухитриться, управляя механизмами, поворачивающими многотонную башню и поднимающими-опускающими многотонную пушку со спаренным с ней пулемётом, подвести прицельную марку прямо под подбородок шустрому пулемётчику, пока он не скрылся. Это не просто. Пушкой или пулемётом, но стрелять ему нужно только точно в голову, поскольку по-другому его не достанешь, и вот почему.

На современном танке очень мощная пушка калибра 125-мм, которая посылает снаряд весом около 30 кг с огромной скоростью. Этот снаряд на большое расстояние летит практически по прямой (по настильной траектории). Если снаряд отклонился вниз на 20 см от головы пулемётчика (даже если он и не успел её убрать), то разорвётся во внешней насыпи шоссе. Снаряды мощной пушки ложатся на землю плашмя и почти не дают убойных осколков. Пулемётчика, возможно, ударит взрывной волной, и только. Если снаряд отклонится вверх на 20 см от головы пулемётчика, то разорвётся метрах в 200 от него сзади. Чтобы попасть в такого пулемётчика из современной пушки, надо быть стрелком, попадающим белке в глаз навскидку.

А вот если у вас на танке пушка, как на первых выпусках немецких танков Т-III и Т-IV (маломощная, с длиной ствола всего в 24 калибра), то, несмотря на её небольшой калибр (75-мм), вы этого пулемётчика достанете очень быстро. Снаряд этой пушки уже на небольшие расстояния летит по крутой траектории, т. е. сначала вверх, а потом вниз. При такой траектории насыпь шоссе для вас не преграда – вы перебросите снаряд через шоссе на голову даже спрятавшегося пулемётчика. Кроме того, при такой траектории снаряд падает уже не плашмя, а под углом к земле и убойных осколков даёт много. Так что, если пулемётчик и отбежит от того места, куда вы выстрелили, то осколки его догонят.

Вот почему Гудериан сожалел, когда такие короткоствольные пушки на танках пришлось заменить на мощные, – по пехоте стало нечем стрелять.

Кроме того, из пушек современных танков долго и стрелять нельзя.

Если у основных танков воюющих сторон в ту войну был в танке запас не менее 80 выстрелов к пушке, а то и более 100, то у современного танка Т-80У боезапас к пушке составляет 45 снарядов. Четверть из них считается НЗ (неприкосновенным запасом) и расходуется только по разрешению командования. С тремя десятками выстрелов не сильно настреляешься.

Чем танки бьют

С танковым оружием разобрались, теперь давайте разберёмся с противотанковым. Для того, чтобы вывести из строя танк и его экипаж, нужно пробить его броню. Для этого существует два вида снарядов.

Первый вид – собственно бронебойные снаряды, которые, ударяясь снаружи о броню, раздвигают её, проталкивают внутрь часть брони перед собой и сами влетают в заброневое пространство танка, ломая оборудование и убивая экипаж. (Внутри танка бронебойные снаряды могут ещё и разорваться, если в них помещён заряд взрывчатого вещества). (О-па, преданья старины губокой, единственно, что можно добиться, пульнув такой болванкой – долгий звон в ушах экипажа противника. Соткой проверяют только корму со ста метров. – J.)

Проломить таким образом броню – это очень большая работа, поэтому бронебойный снаряд, подлетая к танку, должен иметь очень большую кинетическую энергию. Эта энергия, как должно быть известно из школы, пропорциональна массе снаряда и квадрату его скорости. Отсюда, чем толще броня, которую надо пробить, тем тяжелее должен быть снаряд, или, что более эффективно, выше его скорость. На практике и снаряд берут тяжёлый, и скорость стараются ему придать как можно более высокую.

Вот, скажем, немецкая винтовка калибра 7,92 мм бронебойной пулей весом около 8 г со стальным сердечником, вылетавшей из ствола со скоростью 895 м/сек, пробивала 10 мм брони на расстоянии 100 м. На этом же расстоянии, но пулей с вольфрамовым сердечником, вылетающей из ствола со скоростью 930 м/сек, пробивала лист брони толщиной 13 мм. Противотанковое ружьё, такого же калибра 7,92 мм, но стрелявшее пулей весом 14,5 г, с начальной скоростью 1210 м/сек, пробивало на расстоянии 100 м броню толщиной в 30 мм. С расстоянием скорость пули падает, поэтому на расстоянии 300 мм противотанковое ружьё пробивало броню 20—25 мм.

То же и у пушек. Наша 76-мм пушка, стоявшая на танках Т-34 и КВ-1, бронебойным снарядом весом 6,3 кг, вылетавшим из ствола со скоростью 662 м/сек, на расстоянии 500 м пробивала 69 мм брони, а специальным бронебойным снарядом (подкалиберным) весом 3 кг, но имевшим начальную скорость 965 м/сек, на этом расстоянии пробивала броню 92 мм. А 152-мм пушка-гаубица, стоявшая на самоходных установках, своим 49 кг снарядом, вылетавшим со скоростью 600 м/сек, пробивала 100 мм брони даже на дальности в 2 км.

Короче, чтобы пробить толстую броню бронебойным снарядом нужна мощная пушка с длинным стволом, сообщающим снаряду как можно большую скорость – это во-первых. Во-вторых, чем толще броня, тем более крупного калибра должна быть пушка. Ну и чем дальше пушка от танка, тем меньше вероятности, что она пробьёт его броню из-за падения скорости полёта снаряда.

Но есть и другой вид снарядов – кумулятивные. Главное в них – это взрывчатое вещество, как правило, цилиндрической или конической формы, у которого в торце, обращённом к броне, выполнена кумулятивная (собирающая, накапливающая) сферическая или коническая по форме выемка. При взрыве ударная волна движется перпендикулярно поверхности взрывчатки. В кумулятивной выемке волны с поверхности сферы или конуса сходятся в одной точке, образуя струю с очень высоким давлением. (Струя образуется из облицовки конического углубления в ВВ – J.) Если точку образования этой струи поместить на броню, то давление продавливает её, вбрасывая внутрь танка ударную волну, газы и осколки самой брони. (Особо никуда не надо помещать – можно подовать кумулятивный боеприпас на высоте километра и образованное «ударное ядро», обладающее скоростью несколько км/с, пробьёт довольно толстую крышу. – J.) Само отверстие, пробитое в броне, порой невелико по диаметру, но осколков и ударной волны хватает, чтобы вывести экипаж и механизмы танка из строя. (При разрушении сталь брони так разогревается, что частично плавится. Поэтому раньше кумулятивные снаряды называли бронепрожигающими).

Для кумулятивного снаряда не имеет значения ни его скорость, ни расстояние, с которого он прилетел. Им можно выстрелить из пушки, а можно его бросить рукой – эффект будет одинаков. Главное – для пробивания танковой брони самой взрывчатки требуется относительно немного.

В 1943 г. советские солдаты получили кумулятивную ручную противотанковую гранату РПГ-6, весившую 1,1 кг. Вес тротила в ней был 620 г, и она пробивала броню в 120 мм. Немецкий фаустпатрон, весом около 5 кг, стрелял на дальность до 70 м гранатой весом около 3 кг. Вес кумулятивного заряда был 1,7 кг, что обеспечивало пробивание брони 200 мм. А такая броня и сегодня танку не под силу, её можно поставить только спереди, но на борта и корму даже у тяжёлых танков идут бронелисты в 60—80 мм.

Кумулятивные гранаты (гранатомёты и их разновидности) решили вопрос борьбы пехоты с танками – пехота перестала их бояться.

Но у кумулятивного снаряда есть одна особенность – он должен разорваться строго ориентированно и строго на броне. Если он упадёт плашмя на броню, то кумулятивная струя пройдёт мимо брони или скользнёт по ней и пробить её не сможет. Если кумулятивный снаряд разорвётся, не долетев до брони, то кумулятивная струя рассеется и броню не проломит.

Развитие танков

Теперь давайте рассмотрим, с чего танкисты начали и как дошли до сегодняшнего состояния дел.

Трудно сказать – понимали ли генералы Красной Армии перед войной философию будущих боёв (их принцип). Скажем, в своём известном докладе «Характер современной наступательной операции» на Совещании в декабре 1940 г. Г. К. Жуков учил, что оборону противника должны прорывать стрелковые корпуса, а танковые располагал в тылу для будущего броска в пробитую стрелками брешь. Видимо, смотрел на танки, как на самодвижущуюся тележку, которая ездит быстрее тарантаса.

Строго говоря, танки, которые соответствовали философии будущих боёв, – это Т-35 (пятибашенные) и Т-28 (трехбашенные). Эти танки имели маломощную пушку, а их огневые точки позволяли вести огонь не только в двух, но и в трёх, и в пяти направлениях. Но у них была очень тонкая броня, они были маломощные и, главное, немцам и не пришлось их подбивать – подавляющее их число сломалось, так и не доехав до поля боя. Получив эти трофеи, немцы не стали их использовать в боях (Т-34 и КВ-1 они использовали), правда, один трофейный Т-28 был на вооружении финской армии.

Лёгкие танки Красной Армии (Т-26 и БТ) философии боя не соответствовали ни по какому параметру – их броня пробивалась из винтовки, огневая точка была только одна, а 45-мм пушка была относительно мощной с настильной траекторией стрельбы.

Лучшими танками были Т-34 и КВ – их мощную броню с трудом пробивали даже пушки, а немецкая пехота против неё была бессильна. Огневых точек было две – достаточно. Но пушка на них была мощной, противотанковой. Тем не менее, Т-34 вызывал зависть даже у Гудериана, а КВ немцы использовали в своих батальонах тяжёлых танков, когда наши артиллеристы и танкисты выбивали у них «Тигры».

Немцы свою технику подготовили к боям абсолютно точно – их основные танки Т-III и Т-IV и даже лёгкий 38-t имели бронирование, против которого наши стрелки не имели никакого оружия, кроме связок противопехотных гранат и бутылок с бензином. Все вышеуказанные немецкие танки могли вести огонь одновременно в двух направлениях, основные танки имели короткоствольные маломощные противопехотные пушки, и только на 38-t стояла длинноствольная 37-мм пушка, но просто потому, что на этот лёгкий танк никакую другую поставить было нельзя.

Напомню то, о чём уже писал, – немцы не предполагали использовать свои танки для борьбы с нашими. Наши танки должна была уничтожить их артиллерия и авиация, в чём они, к сожалению, преуспели.

Ударив по нашим войскам своими танковыми дивизиями 22 июня 1941 г., немцы начали быстрое продвижение, в ходе которого основной целью становилась наша артиллерия. У нас историки пишут о потерях авиации и танков, а о потерях материальной части артполков как-то молчат. А ведь тут положение было не менее катастрофическим. Вот, скажем, передо мною данные о наличии артиллерии в нашей 43-й армии в начале 1942 г., перед тем, как эта армия попыталась пойти в наступление и прорваться на выручку окружённым под Вязьмой соединениям 33-й армии.

В нашей дивизии в двух артполках и в батареях стрелковых полков должно было быть по штату 90 стволов артиллерии калибра 76-мм и выше. В 7 дивизиях и одной стрелковой бригаде 43-й армии в среднем на соединение приходилось не 90, а 23 ствола – четверть от штатного количества.

К началу войны в артполках по штату было 36 орудий. В 6 гаубичных и пушечных артиллерийских полках 43-й армии (корпусных и РГК) в среднем было по 15 стволов – чуть больше 40 %.

Даже по довоенным штатам в каждой дивизии должно было быть по 54 45-мм противотанковых пушек. В соединениях 43-й армии в среднем было по 11 стволов, причём это с трофейными 20 и 37-мм пушками, т. е. едва пятая часть даже не потребной, а штатной численности.

Но это состояние артиллерии армии, наступавшей с декабря 1941 г., а каково оно было в ходе нескончаемых отступлений лета и осени?

Немцы нашими грабинскими 76-мм пушками Ф-22 вооружали свои противотанковые САУ «Мардер» и всего произвели 555 этих самоходно-артиллерийских установок. Но ведь даже этим количеством пушек раньше было вооружено более 15 наших дивизий, а сколько же этих пушек было уничтожено или выведено из строя оставшимися в живых номерами расчётов перед тем, как их бросить? (Сами немцы считают, что в наступлении 1941 г. они взяли половину нашей артиллерии).

Нашим войскам, оставшимся без артиллерии, нечем было уничтожать немецкие танки, и командование вынуждено было использовать против них советские танки, т. е. использовать эти танки не для уменьшения потерь советской пехоты в атаках, а как противотанковые пушки на гусеницах. Благо, все наши танки были вооружены мощными пушками, даже сорокопятки лёгких танков БТ и Т-26 с близкого расстояния способны были уничтожить любой немецкий танк той поры. Мы начали навязывать немцам танковые бои и с успехом.

А когда танкам навязывается такой бой, то уклониться им очень трудно. Это в обороне танк мог спрятаться за противотанковыми и зенитными пушками, но в наступлении он идёт впереди всех родов войск – как тут уклонишься, да ещё и от наших быстрых БТ и Т-34? Гудериан писал:

«… наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыловой стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство. Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились. Тяжесть боёв постепенно оказывала своё влияние на наших офицеров и солдат … Поэтому я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боёв 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь … Приводил в смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров».

К этому времени стало ясно, что блицкриг накрылся, а Урал будет строить танки во всё возрастающих количествах. Следовательно, немцам стало понятно, что наше командование и в дальнейшем будет рассматривать танк основным средством борьбы с немецкими танками.

Немцам некуда было деваться, и они пошли на ухудшение своих танков – они стали устанавливать на них мощные длинноствольные пушки для единоборства с нашими танками. Почему это ухудшило танки?

Потому что для борьбы с танками нужна только пушка. Если танк предназначать для борьбы с танками, то тогда он бессмысленно возит ещё два пулемёта, стрелка, боезапас – ведь ничего из этого для боя с танками не требуется.

Оптимальна для борьбы с танками самоходно-артиллерийская установка (САУ). У неё из оружия – только мощная пушка. Установка легче танка, так как ей не нужна башня, поэтому, кстати, можно поставить и более толстую лобовую броню.

Вот смотрите. Мощную 75-мм пушку немцы ставили на танк Т-IV и САУ «Хетцер». У Т-IV почти вертикальные лобовые листы имели толщину 50 мм, а у «Хетцера» лобовой лист был наклонён к горизонтали под углом 30°, но толщину имел 60 мм. Тем не менее Т-IV весил 24 т, а «Хетцер» – 16 т.

Надо сказать, что у немцев шла борьба: часть танкистов настаивала, чтобы на новые танки «Тигр» и «Пантера» ставилась маломощная пушка либо гаубица. Но страх столкнуться с советскими танками бы столь велик, что и Гитлер, и Гудериан отстояли всё же мощные орудия.

Правда, они всё время искали компромиссные варианты. Так, в тяжёлые танковые батальоны «Тигров», состоящие обычно из 43 машин, добавлялась рота (14 машин) старых танков Т-III с короткоствольной пушкой, но в целом уже нельзя было остановить наметившуюся тенденцию к установке на танк мощной пушки.

Пушка + броня

В ответ на Т-34 немцы установили на свои танки длинноствольную пушку калибра 75 мм и увеличили лобовую броню до 80. В ответ мы увеличили на Т-34 броню до 90 мм и поставили мощную пушку калибра 85 мм. Немцы на «Тигр» установили броню 100 мм и мощную пушку калибра 88 мм. В ответ мы на тяжёлом танке ИС-2 увеличили броню до 120 мм, а пушку поставили калибром 122 мм.

Тяжёлый танк PzKpfw VI Ausf. B «Королевский Тигр»

И эта гонка в танкостроении продолжается до сих пор. В 60-е годы мы имели средний танк Т-55 с мощной пушкой 100 мм. Западные немцы поставили на свой «Леопард» гладкоствольную 105-мм пушку. Мы в ответ на Т-62 поставили гладкоствольную 115-мм. Не помню, кто нацелил нас на следующий подвиг, может английский «Чифтен» с его 120-мм пушкой, но на Т-64 мы уже поставили гладкоствольную дуру калибра 125-мм.

Вес танка непрерывно растёт. В угоду пушке и броне мы уже в 1944 г. сняли с танков курсового стрелка, танки потеряли возможность вести огонь в двух направлениях и полностью превратились в противотанковую пушку на тележке. Немцы устояли в этом вопросе только до конца войны.

Броня также непрерывно росла, поднимая общий вес танка, – в последних моделях многослойная броня превышает полметра. Если в 1941 г. средний танк весил 20—25 т, то сегодня его вес приближается к 50-тонному «Тигру».

Когда я уже написал эту статью, купил журнал «Техника и вооружение» № 7/98 с проблемной статьёй М. Растопшина «Каковы наши танки сегодня?»

Наш танк Т-80У при весе в 46 т несёт на себе бронезащиту весом 23,5 т и при этом, всё же, уступает американскому танку М1А2, у которого вес бронезащиты 30 т, но сам американец уже весит 59 т.

При этом, действительно, толстая броня у этих танков только спереди. Если поставить танки в центр круга, то в секторе 30° вправо и влево у них спереди бронезащита достигает толщины, эквивалентной 500—700 мм однородной стальной брони. В оставшемся секторе в 300° и сверху броня в 40—60 мм.

Американская 120-мм пушка пробивает лобовую броню нашего Т-80У, и поэтому у наших конструкторов задумка создать танк «Чёрный орёл» с ещё более толстой бронёй. Под эту задумку американские конструкторы уже разрабатывают пушку калибра 140 мм. Уныния у конструкторов нет. В ответ на их дуру в 140 мм, мы уже прикидываем компоновку нашего танка с пушкой 152 мм.

С такой бронёй и пушкой нынешние танки можно ставить на баржу и смело посылать в бой с броненосцами, но к пехоте эти танки подпускать опасно – пехота живо превращает их в металлолом.

Ведь с 1943 г. по наше время и фаустпатроны с кумулятивной боевой частью тоже развились в многочисленные лёгкие, дешёвые, мобильные средства, способные пробить любую, даже самую толстую броню. Пехота так сегодня вооружена, что танк становится для неё лакомой добычей.

Т-64

Вот эпизод конкретного боя. В Чечне наши стрелки подошли к аулу, но наткнулись на плотный огонь чеченцев и залегли. На помощь им выехало два танка Т-80. Не успели танки подойти к аулу на 1,5 км, как чеченский оператор ПТУРС пустил по ним одну за другой две противотанковые управляемые ракеты (с кумулятивной боеголовкой) и сжёг их моментально. Это пример использования танков на открытой местности. (Этот пример показывает, что не надо было ехать давить гусеницами, а с дальности в 3…4 км расх…чить этот аул. Он-то, небось, как мишень покрупнее танка будет, а фугасные снаряды колограммов тридцать весь. Да и сам говорил – стрелки должны были за операторами следить, чтоб не баловались, ну и огонь танкистам корректировать.)

Сегодня только танки пробивают броню танков бронебойным снарядом, да и то у них в боекомплекте есть и кумулятивные. Все остальные рода войск, включая артиллерию и авиацию, перешли на борьбу с танками только этим видом снаряда.

Танк начисто потерял свою неуязвимость и, в сочетании с потерей остальных боевых свойств, в бою перестал что-либо определять – стал дорогостоящей игрушкой генералов. (Ага, чтобы он стал уязвимым, противник должен иметь и дорогущую артиллерию, авиацию, птурсы…)

Где выход?

Можно ли защититься от кумулятивного снаряда? Да, можно. Хотя бы тем же экраном. Тогда вопрос – почему до сих пор конструкторы не заэкранировали танк?

Потому что кумулятивный снаряд – это взрывчатка немалого веса. Он не только создаёт пробивающую броню кумулятивную струю, но и ударной волной разносит всё вокруг. Отсюда следует, что для того, чтобы выдержать вероятные в бою несколько десятков попаданий по экрану, экран должен быть очень прочный и, следовательно, тяжёлый. А утяжелять танк уже некуда, он уже и так не по каждому мосту пройдёт. Весь запас веса танка конструкторы употребили на создание толстой брони – защиты от бронебойного снаряда. На защиту от кумулятивных снарядов веса не осталось.

Что могли, конструкторы сделали – повесили экраны на ходовую часть, на броне закрепили контейнеры со взрывчаткой (динамической защитой). При попадании в этот контейнер кумулятивная струя подрывает взрывчатку в контейнере, и её взрыв разбрасывает эту струю, не давая ей пробить броню. Но к весу взрывчатки в снаряде добавляется её вес в контейнере – такой удар по себе может выдержать только толстая броня. Поэтому такими контейнерами танки защищаются в тех местах, где броня и так толстая. Борта, крыша и корма остаются без защиты, а это именно те направления, по которым пехота к танку и подбирается. В лоб его бить из гранатомёта никто не будет – всё же спереди в башне расположены пулемёт и смотровые приборы. А с боков и сзади танк и слеп, и беззащитен.

Можно ли надёжно защитить танк от кумулятивных снарядов, имеющихся в распоряжении пехоты? Безусловно. Но нужно освободить конструкторов от нелепого требования ставить на танк броню, выдерживающую удар бронебойного снаряда. Снять требование иметь на танке нелепую корабельную пушку. Танк сразу вернётся к своему первоначальному весу в 15—20 т и на него можно будет надеть прочный, противокумулятивный экран, дать ему возможность стрелять в двух направлениях и загрузить сотней снарядов для этого.

У меня как у инженера чесались руки обсудить пару возникших предложений по конструкции этого танка, но я удержался – статья и так длинная, а танкисты-конструкторы и без меня с этой работой справятся, и гораздо лучше меня. Главное – правильно поставить им задачу.

Т-80

А она должна звучать так: создать НЕЧТО, что, попав в опорный пункт противника, не даст его пехоте вести огонь по своим, занимающим этот опорный пункт, стрелкам. И всё, этого достаточно. Не надо даже требовать, чтобы конструкторы создали «танк». Может быть они тому, что сконструируют, дадут другое название, более точное.

(Да не проблем – чертежи Т-35 ещё небось остались – как раз то, о чём мечтаешь, пан Тухачевский:) И по-моему кое-кто путает военные действия с контр-террористическими: нехрен танку становиться в круговую оборону – этот зачуханый опорный пункт должен был быть стёрт с лица земли ещё до входа туда танков с пехотой. Как и тот аул – хотя бы с десяток бочек старого доброго напалма – и нет проблем.)

Поясню мысль об этом «нечто». Вот что пишет ветеран войны в Афганистане А. Чикишев в журнале «Солдат удачи» № 6/99:

Атака на противника в её классическом понимании во время войны в Афганистане была явлением необычайным. Если бы советские войска ходили в лобовые атаки на пулемёты противника, как это бывало в годы Великой Отечественной войны, то наши потери в Афганистане составили бы не пятнадцать тысяч убитых, а намного большее число. В атаку, как правило, не ходил никто. Исключение составлял лишь спецназ.

Его взаимодействие с вертолётчиками достигало такой степени, что позволяло даже на открытой местности атаковать позиции моджахедов. Происходило это следующим образом: вертолёт заходил на цель и открывал по ней огонь из всех пулемётов, пушек и кассет с НУРСами. Нервы моджахедов, стрелявших до этого из крупнокалиберного пулемёта и чувствовавших себя неуязвимыми, не выдерживали. Моджахеды спешили спрятаться от смерти в укрытиях. В этот момент спецназовцы совершали перебежку, приближаясь к цели. Затем залегли, когда вертолёт, выйдя из пикирования, шёл на разворот, чтобы снова зайти на пулемётную позицию неприятеля. Сделав несколько перебежек, спецназовцы забрасывали расчёт пулемёта гранатами, если тот не успевал удрать, бросив оружие, или не был уничтожен огнём вертолётчиков.

Получив в своё распоряжение вертолёты, спецназ теперь проворачивал такие дела, о которых раньше не мог и подумать.

Т.е. функции, которые у немцев в начале Второй мировой выполнял танк, в Афганистане выполнял вертолёт, но это, конечно, только потому, что у пехоты противника ещё не было мобильных средств борьбы с воздушными целями. Этим примером я хотел показать, что это «нечто» не обязательно должно иметь вид танка, но в данном случае мы говорим о наземной машине.

Объект 640 «Чёрный Орёл»

(Это семикатковое чудище, если не ошибаюсь, называли «верблюдом» – типа, корабль пустыни. Ю.И. стоит обратить внимание на толщину крыши – башни-то, в прежнем понимании, практически не осталось – одна крыша.)

Я считаю, что наши конструкторы с этой работой, безусловно, справятся, но, для чистоты выводов, предположим, что нет. И даже в таком случае с тем, что мы называем танковыми войсками, надо прощаться – это бесполезная для Победы трата сил и денег.

Вывод

Имеющиеся танковые дивизии нужно переформировать в стрелковые. А организация стрелковых полков мне видится так.

В состав стрелкового взвода должен быть включён тот танк, который наши конструкторы создадут. Есть у нас в составе этого взвода 3 БМП или 3 БТР, будет ещё и 1 танк. А в состав полка включить дивизион САУ с мощной пушкой, в крайнем случае – роту Т-80.

Тогда идея боя формулируется следующим образом.

Артиллерия и авиация перепахивают опорные пункты противника. При переносе ими огня на вторую линию обороны, опорные пункты атакуют взводы пехоты, пуская впереди себя свои танки. За пехотой идут батареи САУ, которые, если местность и видимость позволяют, своим огнём уничтожают видимые цели на поле боя и в тылу противника.

Если противник контратакует танками, то свои танки и пехота отходят за линию САУ, а те, во взаимодействии с ПТУРС и авиацией, расправляются с танками противника.

По сути это требование возврата к специализации родов войск. Нельзя повторять ошибку немцев, которые под нашим давлением из специализированных для борьбы с пехотой машин стали делать универсальные танки якобы для борьбы и с пехотой, и с танками одновременно. Этот универсализм хорош только в теории, а на практике получились машины и не для борьбы с танками, и не для борьбы с пехотой.

Нужна специализация: танки для борьбы с пехотой, САУ – для борьбы с танками.

Ю. И. МУХИН

Часть III. «Кадры решают всё!»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: