Маршал С. К. Тимошенко освободил первый советский крупный город в той войне.

Дадим слово сначала немцам. Начальник Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своём дневнике 30 ноября меланхолично записал:

«Отход 1-й танковой армии вызвал возбуждение у Гитлера. Он запретил отход армии на реку Миус, но это от него уже не зависело. Гитлер осыпал бранью главкома сухопутных войск. Главком после этого отдал приказ Рундштедту не отходить, но тот ответил, что выполнить приказ не может. Доложили Гитлеру. Тот вызвал Рундштедта …».

А другой немецкий источник сообщает такие подробности:

«Рундштедт потребовал отвода всей группы армий на Миус, с тем чтобы занять зимние оборонительные позиции. Но Гитлер запретил всякое отступление. Вопреки своему обыкновению, он лично в сопровождении Браухича и Гальдера (Главнокомандующего и начальника Генштаба сухопутных войск Германии – Ю.М.) прибыл в ставку Рундштедта в Полтаве. Когда он попытался обвинить Рундштедта в неудаче под Ростовом, старый генерал-фельдмаршал, который внешне выглядел образцом старинного прусского аристократа, холодно ответил, что ответственность за неудачи несёт тот, кто отдал приказание осуществить эти операции, иными словами – Гитлер. Тот порывался кинуться на Рундштедта и сорвать с него рыцарский крест. С Браухичем случился сердечный припадок. Гитлер снял ряд видных генералов южной группы армий, в первую очередь командующего 17-й армией генерала пехоты фон Штюльпнагеля. Гитлер обрушился на него в страшном припадке ярости … Главнокомандующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Рундштедт был снят, его сменил командующий 6-й армией фон Рейхенау».

Надо понять причину возбуждения Гитлера – впервые с 1 сентября 1939 г. была разгромлена целая немецкая армия, да причём танковая, да причём за счёт искусства полководцев противника.

Кстати, фельдмаршал Рейхенау, приняв то, что осталось от немецкой 1-й танковой армии, уже 4 декабря поспешил сообщить в Генштаб сухопутных войск Германии, что «только своевременное поступление подкреплений может предотвратить начало нового кризиса».

Но Тимошенко уже не имел возможности устроить 1-й танковой армии немцев «новый кризис».

Чтобы помочь 1-й армии Клейста, немцы активизировали действия по всему Юго-западному фронту, а 25 ноября крупными силами ударили по северному флангу. Это был самый разгар боёв за Ростов-на-Дону, до победы здесь было ещё далеко. И, тем не менее, Тимошенко не стал просить у Ставки резервов, чтобы, как Жуков, «бросить» их к месту прорыва. Как пишет маршал Баграмян, очевидец всех этих событий, бывший в то время начальником оперативного отдела штаба Тимошенко, Семён Константинович «стукнул кулаком по столу.

– Хватит нам отбиваться! Попробуем и здесь проучить немцев. Пока я буду занят Клейстом, вы с товарищем Костенко готовьте новую наступательную операцию. Цель – разгром ливненской группировки противника».

Обратите внимание на разницу в работе полководца-профессионала и Жукова. И перед тем, и перед другим встаёт задача по нанесению удара по немцам. Жукову задачу нанесения фланговых ударов ставит Сталин, а Тимошенко сам эти задачи ищет. Но не это главное. Смотрите с чего они начинают решение этих задач. Жуков приказывает штабу подготовить армиям, на чьих фронтах планируются эти удары, приказы. Через два часа приказы подписал и свободен – можно ездить по фронту и кричать: «Воевать не умеете! Ни шагу назад!! Всех под суд!»

А Тимошенко начинает со сведения ударных сил под единое командование. В случае с Клейстом, он жалкие крохи своих сил собирает в 37-ю, для этого организованную, армию (командующий генерал Лопатин). А в случае с ливненской группировкой, он сразу назначает генерала Костенко командующим ударной группировкой наших войск, которые для этого ещё предстоит найти. Почему это признак полководческого профессионализма (кстати, в любом деле)?

Для того чтобы удар был единым, надо, чтобы все соединения и части находились под единым командованием и командующий ими не имел никакой другой задачи. Немцы в своих мемуарах чуть не высмеивают наших генералов за такую глупость – за введение в бой сил и резервов по частям. У них был принцип – если ты собираешься ударить по противнику, то бей один раз и так, чтобы он не встал. Для этого собери все резервы в кулак достаточной силы и только после этого бей. И Тимошенко действовал как немец – профессионально.

Дальше – оборудование командного пункта и оборудование устойчивой связи с войсками. На Юго-западном фронте за потерю управления вверенными войсками с должности снимали без колебаний. Вот распоряжение Тимошенко командующему Южным фронтом: «Харитонову передайте: два дня пусть держит фронт – и ни шагу назад. Иначе у меня окончательно испортится мнение о нём. Танки передайте ему». Харитонов – командующий 9-й армией Южного фронта. При наступлении Клейста он вынужден был перенести свой командный пункт в другое место. При переезде к новому командному пункту на короткое время не имел со своими дивизиями ни телефонной, ни радиосвязи, а это и есть потеря управления вверенными войсками. Тимошенко за это предложил Сталину снять Харитонова с должности, но Харитонов успел отличиться в боях и ему простили. Однако здесь Тимошенко ему снова это вспоминает.

Но почему так строго? Немецкий генерал Меллентин в книге «Танковые войска Германии» в разделе «Первые впечатления о тактике русских» пишет о нас: «Только немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно изменялась. Во многих случаях успешная атака, прорыв или окружение не использовались русскими просто потому, что никто из вышестоящего командования этого не знал». (Выделено мной – Ю.М.). Тимошенко это понимал.

А Жуков в разгар боя забирает с командного пункта командующего армией и везёт его за 50—60 км в другую армию для «передачи опыта». Сам не командовал и другим не давал.

Но вернёмся к наступлению немцев на северном фланге Юго-западного фронта. Быстро собрав под командованием генерала Костенко, что возможно (около 20 тысяч в основном кавалерии), Тимошенко ударил под основание клина ливненской группировки немцев. Установив надёжную связь, он, как и под Ростовым, лично руководил операцией. Почему это очень важно.

Могут сказать, что Тимошенко не доверял своим генералам, а вот Жуков доверял и ограничивался приказами. Это не так, и Тимошенко доверял. Но от момента написания приказа до его исполнения проходит время, а обстановка меняется. Если приказ вовремя не изменить, он может стать убийственным для своих войск. Ещё Меллентин о нас: «Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии … свидетельствовали о неумении … своевременно реагировать на изменение обстановки». Но поскольку войска действуют по приказу, то описанное Меллентином означает, что бой не контролирует тот, кто приказ может изменить. Тимошенко был профессионал и бои контролировал.

К примеру. Незадолго до удара по немцам генерал Костенко выясняет, что положение немцев изменилось и действовать по приказу уже не выгодно. У него созревает своё решение и он даёт распоряжение в разрез приказу. Но, конечно, связывается с Тимошенко по телеграфу, и почти немедленно получает в ответ:

«Хорошо. Оставляем в силе отданное вами распоряжение на выполнение ближайшей задачи. Но предупреждаю о недопустимости при первом же столкновении с противником разворачивать части вправо и вместо флангового удара совершать лобовой. Требую от 1-й гвардейской стрелковой дивизии смелого выдвижения на фронт Рог, Пятницкое, а кавалерии – решительно продвигаться на север, имея сильный боковой отряд в направлении на Ливны. У опорных пунктов противника не задерживаться, а обходить их».

Почти одновременно с нашим наступлением под Москвой, группа Костенко нанесла удар. Обходя опорные пункты решительно двинулась на север. Но ведь ни в чём не должно быть шаблона, разведка вскрывает новые обстоятельства, и штаб фронта корректирует свой прежний приказ – «обходить опорные пункты»:

«Вам представляется удобный случай разгромить подвернувшиеся два полка 95-й пехотной дивизии, а вы уходите от них влево. Надо не ускользать, а стремиться охватывать такого рода группировки и уничтожать их. Что касается 34-й мотострелковой бригады, то меня удивляет, почему вы оставляете её в глубоком тылу. Нужно двигать её на хвосте наступающих полков, чтобы можно было в любое время бросить её для развития успеха вправо и влево».

Войска Тимошенко полностью окружили под Ельцом 34-й армейский корпус немцев и начали его громить. 12 декабря кавалеристы генерала Крюченкина разгромили штаб корпуса (командир корпуса успел удрать на самолёте). 15 декабря командир 134-й пехотной дивизии немцев генерал Кохенхаузен лично повёл окружённых немцев на прорыв. Кавалеристы устояли, генерал Кохенхаузен был убит в этой атаке, оставшиеся немцы сдались или разбежались по лесам.

Дальше у маршала Тимошенко будут и очень трагические дни. Ставка ошибётся в намерениях немцев на 1942 г. и сосредоточит все резервы у Москвы. Собрав в кулак огромные силы, немцы ударят по Южному и Юго-западному фронтам как раз в тот момент, когда они попытаются взять Харьков. В окружении останутся 207 тысяч человек войск, которыми командовал Семён Константинович. Клейст возьмёт у него реванш, но даже Жуков, очень ревниво относившийся к воинской славе кого-либо, по этому поводу запишет в своих «Воспоминаниях и размышлениях»:

«Анализируя причины неудачи Харьковской операции, нетрудно понять, что основная причина поражения войск юго-западного направления кроется в недооценке серьёзной опасности, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, где не были сосредоточены необходимые резервы Ставки.

Если бы на оперативных тыловых рубежах юго-западного направления стояло несколько резервных армий Ставки, тогда бы не случилось катастрофы с войсками юго-западного направления летом 1942 года».

Да, не сумели разгадать тогда планы немцев Сталин, как Верховный Главнокомандующий, и Жуков, как его будущий (с августа 1942 г.) «единственный заместитель».

Но в 1941 г. маршал Тимошенко был единственным из советских военачальников, чьи войска освободили первый советский крупный город и, окружив, полностью уничтожили под городом Ельцом крупное немецкое соединение.

Начальник немецкого Генштаба сухопутный войск Ф. Гальдер по этому поводу снова грустно записал: «командование войск на участке фронта между Тулой и Курском потерпело банкротство».

А Жуков в своих мемуарах об этом окружении, сыгравшем огромную роль и в битве за Москву, вообще не вспоминает, а освобождение Ростова-на-Дону характеризует, как «неудачу немецких войск под Ростовом». Почему? А ему есть с чем эти победы сравнивать. Но прежде чем рассмотреть тему о том, как наступали на немцев войска Жукова, немного отвлечёмся.

Советская кавалерия – это единственный род войск (если рода войск каждый рассматривать в отдельности), который от начала до конца войны имел неоспоримое преимущество перед немцами. Думаю, что немцы не один раз себя за локти кусали от досады, что при организации своей армии оставили в ней всего лишь одну кавалерийскую дивизию. В конце войны они бросились создавать кавалерию, да было уже поздно. Не буду особенно развивать эту тему, а дам лишь одно сравнение.

Начальник немецкого Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своём дневнике с 1 октября 1941 г. по 24 сентября 1942 г. о своём непосредственном начальнике, главнокомандующем сухопутными войсками Германии фельдмаршале фон Браухиче, вспоминает 13 раз, а о командире 2-го, переименованного в 1-й гвардейский, кавалерийского корпуса, генерал-майоре Павле Алексеевиче Белове – 11 раз! Допёк, казак, немцев.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: