Возникновение советско-югославского конфликта.

Размещение штаб-квартиры Коминформа в Белграде оттенило особое положение, которое компартия Югославии и сам И.Б.Тито занимали среди компартий и лидеров Восточной Европы. И.Б.Тито, сумевший самостоятельно и при поддержке западных стран, а не только Советского Союза, сформировать в годы войны боеспособные вооруженные силы, был в наименьшей степени из всех восточноевропейских коммунистов обязан своим возвышением И.В.Сталину. Для него, в отличие от руководителей других восточноевропейских правительств, не существовало проблемы дипломатического признания со стороны США и Британии.

Белград согласовывал общую направленность своих действий на Балканах с Москвой. Но был автономен в решении пограничных проблем на Балканах, противостоя попыткам Болгарии добиться от Югославии уступок по македонскому вопросу, несмотря на поддержку, которую СССР оказывал Болгарии и лично Г.Димитрову. Югославское руководство действовало на собственные страх и риск в греческом вопросе, не требуя от Москвы поддержки греческих коммунистов, но не отказывая себе в праве помогать им, несмотря на сдержанное отношение к компартии Греции со стороны И.В.Сталина.

По сути дела, лидер югославской компартии уклонялся от следования полугласным соглашениям о сферах влияния на Балканах, которые заключили СССР и западные державы в годы войны за спиной малых стран. Однако Белград не ставил под вопрос лидерство Советского Союза в мировом коммунистическом движении и свидетельствовал свое уважение лично И.В.Сталину. При этом руководство Югославии проводило радикальные социально-экономические реформы – национализацию промышленности и банков, уничтожение частного сектора. Югославия вместе с остальными странами народной демократии отказалась принять участие в «плане Маршалла».

Поводом для открытого конфликта Белграда с Москвой стало намерение И.Б.Тито и лидера болгарских коммунистов Г.Димитрова создать на Балканах федерацию южных славян. С учетом территориальных споров на Балканах и болгаро-югославских противоречий из-за Македонии идея федерации была формой растворения этно-территориального конфликта между двумя странами в их сотрудничестве. Болгаро-югославская федерация могла оказаться притягательной для подключения к ней других балканских и дунайских стран – тем более что в дипломатических кругах Европы обсуждались вопросы заключения многосторонней конвенции о Дунае – водной артерии, связующей Центральную Европу с Юго-Восточной. Если бы проект федерации разросся до масштабов балкано-дунайского сотрудничества, то центр восточноевропейской политики сместился бы к Югославии и Белграду, и в «социалистическом лагере» появилось бы подобие двоецентрия. Это не устраивало Москву. Сталин с подозрением относился к идеям межгосударственных объединений, которые было трудно контролировать.

Сначала СССР поддержал предлагавшийся Г.Димитровым мягкий, по сути конфедеративный, вариант федерации, согласно которому Болгария и Югославия оказывались равноположенными ее частями. И.Б.Тито выступал за более жесткий проект – единое государство из семи федеративных единиц в составе шести югославских республик и Болгарии. Однако в дальнейшем – отчасти из-за протестов Великобритании, выступавшей против любых планов «федерализации Балкан», – он изменил свою позицию.

И.В.Сталин раздражался по поводу самостоятельности И.Б.Тито и его стремления выработать собственный путь построения социализма в тот момент, когда перед лицом соблазна «плана Маршалла» Москве требовалось сплотить восточноевропейские страны и мобилизовать их для развития по советскому пути.

С середины 1947 г. советские представители стали обвинять лидеров Югославии в стремлении поставить себя в исключительное положение среди других компартий. В Москве поговаривали о том, некоторые лица в окружении И.Б.Тито являются «английскими шпионами». В конце 1947 г. Москва негативно отреагировала на решение (не реализованное в дальнейшем) Белграда разместить на албанской территории с согласия албанского лидера Э.Ходжи югославскую стрелковую дивизию для защиты Албании от возможного вторжения греческой армии, что могло привести к столкновению Албании и Югославии с Грецией, которой к этому времени наряду с Британией начали помогать США.

Между тем, инициаторы балканской федерации развивали свои идеи. Г.Димитров и И.Б.Тито стали говорить об общебалканском объединении, включающем Румынию, Венгрию, Албанию и Грецию (в случае победы в ней коммунистического строя). Г.Димитров допускал даже возможность включения в него Польши и Чехословакии. Белград и София бросали вызов договоренностям о разделе сфер влияния на Балканах между великими державами.

10 февраля 1948 г. югославские и болгарские лидеры были приглашены в Москву, где им было указано на недопустимость проведения не согласованной с СССР внешней политики, причем беседа Сталина с И.Б.Тито состоялась в оскорбительном для последнего тоне. Г.Димитров уступил давлению, но И.Б.Тито стоял на своем. После продолжавшегося несколько месяцев закрытого обмена письмами И.В.Сталин потребовал вынести вопрос на рассмотрение Коминформа. 28 июня 1948 г. на состоявшемся в Бухаресте совещании Коминформа была принята резолюция «О положении в Коммунистической партии Югославии». КПЮ была исключена из Коминформа, а к «здоровым силам» внутри югославской компартии его лидеры адресовали призыв сместить И.Б.Тито. КПЮ отвергла резолюцию. Советско-югославские отношения стали ухудшаться. Москва свернула товарооборот с Белградом и отозвала из Югославии экономических советников. Западные страны узнали о советско-югославском конфликте в июне 1948 гг. после публикации сообщения о бухарестском совещании Коминформа.

Подготовка и заключение Брюссельского пакта

Американский конгресс готовился рассмотреть закон об оказании помощи европейским странам только в январе 1948 г., сама процедура рассмотрения должна была занять не менее трех месяцев, а средства в случае положительного решения могли прийти в Европу еще позднее. Между тем, перерождение режимов восточноевропейских стран становилось фактом, а начало работы Коминформа давало основания полагать, что коммунистические настроения с востока Европы могут транслироваться на запад. Влияние коммунистов во Франции и Италии оставалось устойчивым, а экономическое положение неблагополучным. Во Франции ситуация осложнялась тем, что политика США и Британии в германском вопросе возмущала и левых, и голлистов, выступавших против восстановления германской экономики. Блокирование левых и правых могло составить критическую массу взрыва. В Вашингтоне опасались революций.

В июле 1947 г. американский конгресс принял Закон о национальной безопасности, в соответствии с которым в стране было создано Центральное разведывательное управление (ЦРУ) и Совет национальной безопасности (СНБ) как главный координирующий политику орган при президенте. По рекомендации СНБ, опасаясь, что западноевропейские некоммунистические правительства не устоят в ожидании американских денег, в декабре 1947 г. администрация США добилась от конгресса выделения в срочном порядке кредитов в размере 600 млн долл. Франции, Италии и Австрии на покрытие их неотложных расходов. Одновременно по представлению ЦРУ крупные средства были выделены на проведение спецопераций, которые предполагалось провести в Италии для предупреждения победы коммунистов на предстоявших в апреле 1948 г. первых всеобщих выборах.

Ситуация беспокоила и самих европейцев. Но правые во Франции опасались в первые послевоенные годы Германию больше, чем СССР и французских левых. Франция слишком много страдала от германской опасности, чтобы о ней забыть в страхе перед опасностью мирового коммунизма. Париж хотел помощи по «плану Маршалла», но не меньше ее французская элита требовала гарантий безопасности Франции на будущее, когда на американские средства Германия восстановит свои силы.

Британия только отчасти разделяла французские опасения. Но ей нужно было обеспечить успех «плану Маршалла» и не допустить раскола среди западноевропейских государств. Британская дипломатия действовала как дипломатический агент США: Вашингтон предоставлял средства, а Лондон посредничал в отношениях между европейскими партнерами, склонял их к компромиссам, содействовал формированию в Западной Европе системы безопасности, которая могла нейтрализовать антигерманские предубеждения Парижа. В этом смысле важную роль могло сыграть расширение системы гарантий безопасности, начало которым было положено Дюнкеркским договором 1947 г.

17 марта в Брюсселе уже не две, а пять европейских стран – Великобритания, Бельгия, Люксембург, Нидерланды и Франция – подписали Договор об экономическом, социальном и культурном сотрудничестве и коллективной обороне. Он был заключен на 50 лет. В преамбуле договора говорилось о том, что одной из его целей является противодействие появлению новой военной опасности со стороны Германии. Этот договор получил название «Брюссельского пакта». Он провозгласил создание Западного союза как многостороннего экономического и политико-военного союза западноевропейских стран, воевавших против Германии или ставших жертвой ее агрессии.

Подписание Брюссельского договора было успехом европеистского подхода к обеспечению безопасности. Тем не менее, оно было с удовлетворением встречено в США, для которых было важно умиротворить Францию и успокоить страхи голлистов по поводу американской политики в германском вопросе. Понимая, что Западный союз, в который кроме Британии и Франции вошли только небольшие и слабые страны, не имел потенциала сдерживать германскую угрозу, американская сторона стремилась найти способ включить Францию в поиск дополнительных гарантий безопасности, главной из которых – по мысли американских политиков – должны были стать американские обязательства. 17 марта 1948 г., отмечая подписание Брюссельского пакта как успех, Г.Трумэн заявил, что американские войска останутся в Европе до тех пор, пока там не будет гарантирован прочный мир. Спустя полтора месяца, 11 мая 1948 г. США предложили начать переговоры о расширении системы военно-политических гарантий в Европе посредством заключения Североатлантического договора с участием западноевропейских государств и США.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: