Глава 16. Социально-биологические проблемы современности и обозримой перспективы 5 страница

Как уже было отмечено, в нашем понимании цель, достигаемая в «клубном поведении» — сонастройка биополевых систем организмов участников «клуба» на общность, т.е. на не осознаваемое (в большинстве случаев) участниками «клуба» порождение эгрегора, выработка навыка бессознательно-автоматического включения индивида в эгрегоры, порождаемые особями соответствующего биологического вида, что многим биологическим видам необходимо не только для распределения по территории, но и для коллективной деятельности (групповая охота, совместная оборона, групповая миграция в другие ареалы). И соответственно места «клубного поведения» подрастающих поколений — своего рода полигоны, на которых происходит освоение особями инстинктивной алгоритмики стадно-стайного поведения.

Однако инстинкты стадно-стайного поведения в «доклубный» период жизни особи начинают проявляться в детских играх с опасностями мальчиков и в подростковых субкультурах девочек на тему «нравиться мальчикам». В клубный период происходит завершение формирования навыков интеграции особей в стаи и стада. В стадно-стайных программах поведения один из важных аспектов — завоевание статуса вожака и признание вожака в таковом качестве всеми прочими: ни ста́да, ни стаи без лидера не бывает. Этот процесс порождения вожака протекает как выражение прежде всего внутривидовой конкуренции особей за наивысший статус в группе и только потом, на второй стадии, завоевавший статус во внутривидовой конкуренции доказывает свою состоятельность во взаимодействии стада-стаи с внешней средой.

Обычно в стадно-стайных видах вожак — самец, но если биологический вид таков, что самец должен обслуживать самку с детёнышем, то манипулировать вожаком может какая-то одна самка[144] или несколько самок, некоторым образом разрешивших свои конфликты в конкуренции за возможность осуществления своей монопольной власти над общим для них самцом.

Причём вопреки мнению большинства, вожак — вовсе не обязательно превосходит других членов стаи по интеллектуальной мощи[145], физической силе и другим параметрам, которые общество оценивает как личностные качества, значимые и безусловно необходимые для осуществления власти над другими. Вожаком может стать особь, которая всего лишь ведёт себя «не так, как все». А это может быть следствием тяжёлых пороков развития организма или психики (пороки в развитии организма или увечья во всех без исключения случаях так или иначе модифицируют психическую деятельность)[146].

Понимание алгоритмики инстинктов стадно-стайного[147] поведения — ключ к пониманию механизма порождения групповой подростковой преступности:

· Собирается группка подростков, смысла жизни, выходящего за пределы алгоритмики инстинктов ни у кого из них за душой нет, либо смысл есть, но нет ни воли, ни совести [148] (и во всём этом виноваты прежде всего родители, а также — другие воспитатели).

· «Автоматически» формируется эгрегор группки — будущего стада-стаи. Употребление психотропов (алкоголь, табакокурение, наркотики) как социокультурно обусловленный атрибут «клубного поведения» является катализатором и дополнительным каналом вовлечения индивидуальных психик в этот эгрегор.

· В ходе внутригрупповой конкуренции особей в процессе взаимодействия с эгрегором группы выявляется лидер, которому отчасти подчинён эгрегор (он — хотя тоже пленник эгрегора как и все прочие, но он в нём — эгрегориальный лидер) и психологически подчиняются все прочие участники группы по причине постоянного или возникшего в группе безволия, открывающего дорогу подчинению особи страху перед унижением или изгнанием или её действиям на основе подражательных инстинктивно-рефлекторных навыков.

· Потом поведенческий навык «подчинить, унизить и принудить», на основе которого произошло формирование иерархии особей в стаде-стае, переориентируется на внешнюю среду и ищет «потенциальную добычу».

· Если «потенциальная добыча» эгрего­риально (на уровне излучения биополя) подтверждает свой статус «добычи», то она тем самым активизирует эгрегор стаи и инстинкты стадно-стайного поведения, через эгрегориальную общность членов стаи, дают старт стайной «охоте» на «добычу» (всё точно также, как стая бродячих собак становится агрессивной, учуяв страх будущей жертвы нападения).

· Если «потенциальная добыча» эгрегориально не подтверждает свой статус «добычи», то стая остаётся пассивной, и старт «охоте» не даётся.

· Если после старта «охоты» «потенциальная добыча» внезапно являет себя как реальную опасность для стаи, то стая может практически мгновенно превратиться в стадо, спасающееся от опасности под руководством того же самого вожака или иного вожака — специалиста по бегству (своего рода «кризисного менеджера»)[149].

· Если всё это происходит в поле зрения девочек, перед которыми самцам надо показать свою «крутизну», то это обстоятельство служит усилителем жестокости стаи[150].

В итоге получается жестокое тяжкое преступление, которого никто из подельников персонально не желал, и которое получилось как-то «само собой». И при этом среди малолетних преступники (или даже все они) могут быть «дети» из казалось бы вполне «благополучных семей», где все, включая и детей достаточно хорошо образованы и выдрессированы культурой.

В городах, особенно в крупных, в толпо-«элитарных» культурах преступность в принципе неискоренима вследствие сочетания двух факторов:

· во-первых, высокая плотность населения имеет следствие — люди видят избыточно много незнакомых лиц, что в аспекте биологии является сигналом о переполнении популяцией экологической ниши;

· во-вторых, в толпо-«элитарных» культурах статистически преобладают носители нечеловечных типов строя психики, которые, хотя и обладают каждый своими особенностями, однако все без исключения представляют собой модификации животного типа строя психики.

Сочетание этих двух факторов запускает в популяции плотно населённого мегаполиса механизмы подавления рождаемости и активизирует программы внутривидовой конкуренции, в своём экстремальном выражении предполагающие целенаправленное уничтожение наиболее слабых особей. Внутривидовая конкуренция, будучи явлением биологическим, в городской среде является генератором преступности, а преступность представляет собой культурную оболочку внутривидовой конкуренции.

То, что в случае расследования такого рода преступлений юстиция занимается изучением вклада каждого, и потом члены одной банды, совершившие групповое преступление, получают разные наказания, в зависимости от того, кто наводил, кто пугал и удерживал жертву, а кто насиловал, избивал или убил, — показатель того, что криминалисты и обслуживающие их психологи не понимают алгоритмики совершения таких преступлений под воздействием инстинктов стадно-стайного поведения. В таких ситуациях ответственность должна быть единой для всех подельников — по максимуму[151].

В основе «дедовщины» в вооружённых силах лежит та же самая инстинктивная алгоритмика стадно-стайного поведения, что и в основе групповой подростковой преступности[152]. И если кто-то защищается от банды «дедов», то это — необходимая самооборона. И состояние необходимой самообороны не завершается с прекращением одной драки, поскольку и «деды» потенциальные жертвы дедовщины после этого по-прежнему пребывают на территории воинской части, покинуть которую не в праве. Т.е. состояние необходимой самообороны в случае противоборства военнослужащего с бандой «дедов» завершается только тем, что некоторое количество «дедов» убиты или покалечены, а уцелевшие взяты под стражу. И ответственность за «дедовщину» должны нести не только «деды», но и командир подразделения (если он командует им более 3 месяцев), вышестоящие командиры в пределах части, которые взрастили «дедовщину», уклоняясь от исполнения своих должностных обязанностей, а также — особист, если он скрывал в своих докладах наличие в части дедовщины или позволил себе быть как бы «не в курсе».

Последняя рассмотренная тема об инстинктах стадно-стайного поведения приводит к вопросу о взаимоотношениях двух информационно-алгоритмических подсистем в жизни человеческого общества: комплекса инстинктов и культуры, рассматриваемых как две взаимодействующее подсистемы объемлющей их системы информационно-алгорит­­мичес­ко­го обеспечения жизни цивилизации людей.

Наличие культуры у биологического вида «Человек разумный» — генетически предопределённое видовое свойство. Культура возникает как вариативная информационно-алгоритмическая надстройка над безусловными рефлексами и инстинктивными программами поведения, позволяющая популяциям и индивидам взаимодействовать со средой обитания с меньшим ущербом, нежели это было бы на основе исключительно собственного жизненного опыта каждой из особей (как это имеет место, например, у крокодилов). Культура включает в себя две составляющие:

1. Оболочки[153] и продолжения[154] безусловных рефлексов и инстинктивных программ поведения;

2. А также — дополнения к врождённой составляющей и её оболочкам и продолжениям, ориентированные на решение задач, которые можно охарактеризовать словами «поиски и реализация смысла жизни, не связанного с биологически обусловленными физиологическими и психологическими потребностями, индивида, семьи, культурно своеобразного общества, человечества в целом», а также ориентированные на решение иных задач социокультурного и бытового характера.

Если исходить из того, что человек состоявшийся — это воля подчинившая себя диктатуре совести, то вторая составляющая культуры (т.е. всё, связанное со смыслом жизни), развиваемая под властью диктатуры совести, это и есть то, что в будущем должно стать культурой человечности. По отношению к ней, первая составляющая — необходимая основа (базовый, нулевой уровень), которая в жизни не должна подавлять и подчинять себе вторую составляющую. Однако в жизни современной глобальной цивилизации имеет место извращение порядка следования приоритетов обеих составляющих, вследствие чего вторая составляющая подчинена первой и угнетена ею.

Приводившиеся ранее результаты экспериментов с обезьянами капуцинами, проведённых в Йельском университете[155], когда обезьян научили пользоваться «деньгами», в ходе которых выявилась статистическая идентичность поведения группы обезьян и членов либерально-буржуазного общества, как и некоторые другие эксперименты в области зоопсихологии и в области психологии коллективов людей[156] показывают, что исторически сложившаяся культура толпо-«элитарных» обществ представляет собой многослойную и многоликую совокупность культурных оболочек и продолжений инстинктивных программ поведения обезьяны вида «Человек разумный». На эту совокупность, являющуюся аналогом операционных систем компьютеров, дополнительно «навешены» организационно-технологические прикладные программы, необходимые для функционирования индивидов и коллективов в технократической цивилизации, которые реально подчинены в алгоритмике индивидуальной и коллективной психики врождённой составляющей и её культурным оболочкам и продолжениям.

· Такое положение дел, когда культура — прежде всего совокупность оболочек и продолжений инстинктов и безусловных рефлексов — противоестественно для общества людей.

· Нормальное положение дел иное: культура — выражение диктатуры совести, основа реализации творческой воли человека, обслуживанию которой в русле Промысла должен быть подчинён весь врождённый инстинктивно-рефлекторный информационно-алгоритмический комплекс и, соответственно, его культурные оболочки и продолжения.

Построение такой культуры изменит статус вида «Человек разумный» в биосфере Земли в том смысле, что выведет его из-под действия ряда общебиосферных закономерностей: в частности, — из-под действия закономерности избыточного размножения, согласно которой рождаемость во всех видах избыточна по отношению к ёмкости экологической ниши, вследствие чего наиболее слабые и болезненные особи, а также особи-неудачники уничтожаются в ходе естественного отбора или вытесняются из ареала обитания.

Это предполагает, что зачатия всех детей будут осуществляться в Любви в русле Промысла[157], что будет обеспечивать наилучшую комбинаторику генов и дополнение её наилучшим духовным наследием[158]. Вследствие этого дефективные гены в череде смены поколений уйдут из генофонда и произойдёт генетическое оздоровление народов и человечества в целом. В этом случае в действии общебиосферного механизма «естественного отбора», уничтожающего лишних и слабых, не будет жизненной надобности: вид «Человек разумный» будет здоров и генетически устойчив без него — под воздействием Любви и сопутствующих ей закономерностей реализации Промысла Божиего. И это преображение культуры откроет новую эру в истории человечества Земли.

Глава 17 в редакции от 06.03.2016 г.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: