А. Р. Редклифф-Браун

Альфред Реджинальд Редклифф-Браун (Radcliffe-Brown) (1881—1955) -— английский социолог и один из наиболее известных антропологов первой половины XX века.

Глава 11. Британская школа социальной антрополог:

Благодаря его усилиям социальная антропология сформировалась как современная теоретическая и эмпирическая научная дисциплина. Наиболее плодотворным в методике было использование Редклиффом-Брауном подходов теории систем к изучению | примитивных обществ, что в конце концов привело к настоящей революции в анализе и интерпретации всей системы социальных отношений. Применение этого метода изменило облик социальной антропологии — от зацикленности на историческом развитии и психологической экстраполяции она перешла к сравнительному анализу устойчивых и изменяющихся социальных структур.

В детстве Редклифф учился в Королевской школе коммивояжеров в Миддлсексе, а затем в течение двух лет был стипендиатом средней школы короля Эдварда в Бирмингеме. Выдержав серьезный конкурс, он в 1901 году поступает в знаменитый Тринити-колледж в Кембридже и с отличием заканчивает его в 1906 году. Сначала он хотел изучать естествознание, но его тьютор У. Рауз Балл, математик и историк, увлеченный работами Джеймса Фрейзера, переориентировал его на социальные науки. В 1905 году он получает степень бакалавра, будучи первым в списке своего класса В университете Редклифф-Браун пришел к твердому убеждени| о необходимости использовать методы естествознания при анализе социальных явлений и процессов.

В дальнейшем большая часть его карьеры прошла вне Англии. Он заведовал кафедрами в университетах Кейптауна (1920-1925), Сиднея (1925—1931), Чикаго (1931—1937) и Оксфорда (1937-1946). Он также читал лекции в университетах Китая и Бразилии был профессором и директором Института социальных исследований в Александрии (Египет).

Много сил и времени он отдавал стимулированию других исследований и организации широкомасштабных проектов. В Южной Африке он открыл Школу африканской жизни и языков, в Сиднее вместе с Австралийским национальным исследовательским советом создал журнал «Океания» и руководил чрезвычайно интенсивными научными разработками.

Среди его многочисленных научных заслуг можно назвать, например, его членство в Амстердамской королевской академии наук, почетное членство в Нью-Йоркской академии наук и в Британской академии, он был избран первым президентом Британской ассоциации социальных антропологов, президентом Королевского антропологического общества.

Редклифф-Браун обладал блестящим письменным слогом, был выдающимся лектором, талантливым педагогом.

В юности он увлекался анархизмом, позднее стал социологом.
Редклифф-Браун не искал специально учеников, но вокруг него
постоянно возникали кружки.

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

В методологическом плане его социальная концепция была синтезом разнообразных элементов: теории реальности Гераклита, теории процесса Г. Спенсера, эпистемологической теории Г). Дюркгейма. Кроме того, значительное влияние на него оказали Юм, Сэмюэл Александер, Уайтхед, Ралф Бартон Перри и китайская философия.

Он был убежден, что конкретные события социальной жизни — это факты, к которым должны быть приложены все научные понятия и теории. Своеобразный синтез концепций Гераклита, Спенсера и Дюркгейма привел его к созданию концепции типов и форм социальной структуры как основанного на доверии равновесия в устойчивых системах.

Собственный творческий подход он создает в 1908 году, будучи аспирантом и сформулировав три основных требования к науке о человеческом обществе: рассматривать социальные явления в качестве природных фактов и таким образом подверженных действию обязательных условий и законов, которые в принципе могут быть открыты наукой; быть приверженным методологии естественных наук; использовать только такие обобщения, которые могут быть проверены и верифицированы. В своих работах он никогда не нарушал этих правил.

Основные его идеи и метод были реализованы уже в ранних работах: «Андаманские островитяне» (1922), «Методы этнологии и социальной антропологии» (1923), «Брат матери в Южной Африке» (1924), классическое же воплощение они получили двумя годами позже в работах «О понятии функции в социальной науке», «О социальной структуре», «Социальная организация австралийских племен».

Вместо объяснений социальных явлений в исторических и психологических терминах, что он полагал невозможным, Редклифф-Браун предложил объяснить их как устойчивые системы адаптации, коадаптации и интеграции. Главная его рабочая гипотеза состояла в том, что жизнь общества может рассматриваться как динамическая система взаимозависимых элементов, основанная на взаимной вере. Составляющие ее взаимные элементы являются функционально совместимыми друг с другом.

Он ввел понятие «социальная структура» еще в 1914 году, но окончательно это понятие было им углублено и точно проработано уже в 30-х годах. В окончательной формулировке социальная структура соотносится со взаимодействием индивидов, а организация — со взаимодействием деятельности. В то же время он заменил понятие «социальная система» на понятие «культура». Все эти изменения были взаимно связаны.

Главной целью Редклиффа-Брауна было абстрагирование общих черт и поиск сравнимых типов и вариаций, и он полагал, что единственно приемлемым методом получения систематичес-

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

кого знания является проверка ряда последовательных гипотез с помощью фактов. Некоторые из его современников, восхищаясь проведенными им эмпирическими и аналитическими исследованиями, не смогли тем не менее оценить сути его методологии, Впечатление того, что работа Редклифф-Брауна была окружена аурой нереальности, создавалось из-за его абстрактного толкования антропологии как науки, которая может продвигаться от эмпиризма, классификации и ненаправляемой индукции к постулированности и многомерной теории.

Эту концепцию антропологи с историческим, генетическим или
психологическим подходами, включая представителей школы Ма
линовского, не могли принять, и, действительно, его идея социаль
ной антропологии как сравнительной социологии, имеющей фун
даментальный характер естественной теоретической дисциплины,
не получила признания, на которое рассчитывал ее автор. Надо
сказать, что многие из полученных эмпирических и аналитических
открытий были сделаны только благодаря этой концепции, равно
как его общие принципы функционально-структурного анализа
получили широкое применение, но в рамках других теоретических
построений и при использовании методов, имевших мало общего с
его собственными.

В целом он опубликовал около семидесяти работ. Все они написаны четким языком, в безукоризненном стиле, и логика изложения в них соединена с богатым научным воображением. Он имел вкус к классификациям и типологиям. Редклифф-Браун ввел оборот большое количество новых точных терминов, в частности| характеризующих оттенки родственных отношений. Например, or различает патера и генитора, право in rem и право in personaem. Эти систематизаторские способности проявились в полном объеме уже в первой его австралийской работе «Три племени Запад* ной Австралии» (1913).

Он участвовал лишь в двух продолжительных полевых экспедициях: на Андаманские, острова (1906—1908) и на северо-запад Западной Австралии (1910—1912), однако нельзя сказать, что он предпочитал кабинетную работу. Он в равной степени свободно владел как эмпирическими методами, так и приемами глубокого теоретического анализа изучаемых явлений. В работе «Социальная организация австралийских племен», охватившей все известные тогда племена аборигенов, он каталогизировал, классифицировал и произвел аналитические обобщения и синтез огромного количества данных о специфике социального поведения в зависимости от пола, возраста, языковой принадлежности, обычаев, обладания территорией, родственных связей, брака и пр.

От этого монументального обзора различий в рамках гомогенности берут свое начало, помимо типологий, определивших раз-

I'л ава 11. Британская школа социальной антропологии

витие научной мысли многих поколений обществоведов, первые формы аналитических обобщений систем взаимоотношений, например, структурирование отношений по принадлежности к конкретному поколению, возрасту, полу. Кроме этих двух исследований он провел еще четырнадцать, посвященных тотемизму, первобытному праву, санкциям, патриархальной и матриархальной преемственности, табу, шутливым взаимоотношениям, религии, системам родственных связей, теории сравнительной социоантропологии и политическим системам.

По его определению, социоантропология функций, структур и родственных связей имеет дело с отношениями реальной взаимосвязанности, с «продолжающейся организацией индивидов во взаимоотношения, определяемые или контролируемые институтами, то есть социально учрежденными нормами или образцами поведения». Предметом такого изучения является «реальная и конкретная» социальная структура, являющаяся следствием «ролевой деятельности» индивидов, занимающих определенные «позиции» в этой структуре.

В целом социальная антропология, по Редклиффу-Брауну, состоит из общей теории и центральной теории. Общая теория имеет дело с тремя группами проблем. Первая — это статические или морфологические проблемы: что это за общество, его сходства и различия с другими обществами, как можно их сравнивать и классифицировать. Вторая область — социальная динамика: как функционируют различные общества, как они поддерживают существование свое. Третья группа — проблемы развития: как общество изменяет свой тип, как образуются новые общества, каковы общие закономерности социальных изменений. При этом общая теория в изучении этих вопросов делает упор на сформированные Спенсером три аспекта адаптации: на экологическую адаптацию к физическому окружению; на социальную адаптацию, то есть институциональную организацию, с помощью которой поддерживается социальный порядок; и на социализацию или «культурную адаптацию» индивидов.

Центральная теория имеет дело, с детерминантами социальных отношений всех типов. Редклифф-Браун сформулировал ее в терминах коадаптации, или подгонки и гармонизации индивидуальных интересов или ценностей, что делает возможным «отношения ассоциации» и «социальные ценности». Эта теория напоминает «рыночную» модель взаимодействия Г. Спенсера.

Обе названные теории выражены в идее о том, что жизнь общества необходимо изучать как систему отношений ассоциации и что конкретная социальная структура является организацией отношений, в которой интересы или ценности индивидов или групп коадаптированы в рамки мировоззренческих «социальных ценностей», выраженных в форме институциональных норм.

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

Идея коадаптации играет важную роль в концепции Редклиффа, но ее логические и концептуальные импликации разработаны недостаточно, равно как и статистические и динамические аспекты коадаптационного процесса. Он считал наиболее важной задачей изучение социальных структур, но допускал, что «изучение социальной структуры непосредственно ведет к изучению интересов л ценностей как детерминантов социальных отношений» [5, р. III] и что «социальная система может рассматриваться и изучаться как система ценностей» [6, р. 152].

Б. К. Малиновский

Одним из ведущих антропологов и социологов первой половины XX века был также Б. Малиновский.

Бронислав Каспар Малиновский (Malinowski) (1884—1942) — британский социальный антрополог и социолог, родившийся в Кракове, когда тот был еще в составе Австро-Венгерской империи.

Его отец Люциан Малиновский (1839—1898) был выдающимся филологом-славистом, создал в Польше современную лингвистику и занимался также исследованиями в области этнографии и фольклора. Бронислав воспитывался в атмосфере интеллигентов, которые не только высоко ценили свое национальное культурное наследие, что приводило многих из них к интенсивному политическому национализму, но и знавших и постоянно использовавших несколько иностранных языков, в полилингвистической, в поликультурной среде. Имея лингвистический дар, он овладел польским, русским, немецким, английским, французским, итальянским и испанским языками.

В 1908 году он защитил в Ягеллонском университете Кракова докторскую диссертацию по физике и математике, затем он заинтересовался социальными науками. Сначала учеба в Лейпциге у Вильгельма Вундта и Карла Бюхнера, затем с 1910 года — аспирантура в Лондонской школе экономики.

К этому времени он уже проводил исследование культуры аборигенов Австралии и написал книгу о примитивных религиях и формах социальной структуры, которая была затем опубликована в Польше в 1915 году (Wierzenia pierwotne i formy ustroju spolecznego. — Krakow: Akademija umiejetnosti). С 1927 года он заведовал кафедрой этнографии Лондонского университета, последние годы работал в США.

Антропология, во многом благодаря его нововведениям в методике исследований, превратилась из спекулятивной дисциплины, какой она была в XIX веке, в современную науку о человеке. Будучи полевым исследователем, теоретиком и, прежде всего, блестящим и вызывающим споры лектором и педагогом, он сыграл

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

решащюую роль в становлении британской школы социальной антропологии.

Пафос его концепции заключался в ориентированности социальных наук на проведение полевых исследований. Теория будет достоверна лишь в том случае, когда она опирается на систематическое наблюдение и детальный анализ реального поведения индивидов и групп в живых, действующих обществах. Особую известность получили проведенные им исследования папуасов и меланезийцев на Тробрианских островах, расположенных неподалеку от Новой Гвинеи.

Основным его научным интересом было изучение культуры как универсального явления, а также формулирование такой сетки концептуальных понятий, которая позволит системно изучать специфические культуры со всеми их особенностями и откроет возможности для систематизированных кросс-культурных сравнений. Он резко выступал против спекулятивных построений как эволюционистов, так и диффузионистов, а также против атомистической трактовки характеристики и комплекса характеристик, вырванных из своих культурных контекстов.

В работе «Динамика культурных изменений» (1945) он подчеркивал, что культурные изменения должны быть подвергнуты наблюдению и анализу в рамках всей совокупной интерактивной ситуации.

Малиновский впервые сформулировал функционалистский подход к изучению культуры. Идея функции является ключевым понятием во всех его работах — от ранней «Семья среди австралийских аборигенов: Социологическое изучение» (1913) до завершающего теоретического утверждения в «Научной теории культуры» (1944). Он рассматривал культуру как собрание артефактов (продуктов деятельности человека) и организованных традиций, посредством которых формируется индивид, а организованные социальные группы поддерживают свою интеграцию и достигают преемственности. Но он также рассматривал культуру и как инструментальную реальность, подчеркивая ее происхождение от человеческих потребностей, начиная от первичных универсальных потребностей индивидуального организма и заканчивая тонкими и сложными, зачастую специфическими, потребностями сложноорганизованного. общества.

Согласно Малиновскому, функционализм — это орудие, «предварительное условие полевого исследования и сравнительного анализа явлений в различных культурах» [4, р. 175], позволяющее изучать различные аспекты культуры и производить ее глубинный анализ. Посредством промежуточного анализа институтов функционалистский подход открывает многоуровневые взаимоотношения между человеком как психологическим организмом и его созданием — культурой.

Глава 11. Британская школа социальной антропологи

В аналитических целях Малиновский рассматривал каждую культуру как закрытую систему, а все культуры как принципиально сравнимые между собой. В книге «Аргонавты Западного Тихоокеанья» он констатировал, что конечная цель этнографа: «Уловить точку зрения аборигена, его отношение к жизни, реализовать его видение своего собственного мира. Мы должны изучать чело века, и мы должны изучать то, что касается его самым интимным образом, то есть ту хватку, которую жизнь наложила на него... В каждой культуре мы встречаем различные институты. Изучать институты, обычаи, кодексы или же изучать поведение и менталитет без субъективного желания почувствовать, чем живут люди, без понимания сущности их счастья, значит, по моему мнению, упустить самое большое вознаграждение, которое мы надеемся получить за изучение человека... Вероятно, когда мы читаем отчет об этих далеких обычаях, может возникнуть чувство солидарности с усилиями и надеждами этих аборигенов. Возможно, перед нами откроется образ мысли человека и, приблизившись, поведет нас путями, которыми мы никогда раньше не ходили. Может быть, поняв человеческую натуру в форме столь далекой и чуждой для нас, мы сможем пролить свет на нашу собственную культуру» [2, р. 29].

Он считал проживание среди изучаемой группы, компетентное использование местного языка, наблюдение как обычных повседневных событий, так и крупных, важных событий, восприимчивость к конфликтам и оттенкам мнений, а также рассмотрение каждого из этих аспектов в контексте целостной культуры обязательными и непременными условиями полевой работы и, опосредованно, формирования солидной, работающей теории.

Свои полевые исследования он начал с анализа семьи австралийских аборигенов (The family among the Australian aborigenes, 1913), затем, получив исследовательские стипендии, он выезжает для полевых работ в Новую Гвинею (1914—1920).

Особенно известны его исследования на Тробрианских островах. В этот период он стремился сформулировать принципы и создать модели исследования, служащие промежуточным этапом в интерпретации универсальных социальных процессов, используя Тробрианы в качестве специфической социальной лаборатории.

Впервые лекционную работу он начал в 1913 году в Лондонской школе экономики. Возвратясь в Лондон в 1920-х годах, он возобновил преподавание своих курсов. С 1924 года он — преподаватель, а с 1927-го — заведующий кафедрой Лондонского университета. Публикация «Аргонавтов» принесла ему международную репутацию. Самыми продуктивными стали для него 1923—1938 годы, когда на его семинары собиралось все, возрастающее число талантливых студентов и исследователей, профессионалов из различных областей.

Глава 11. Британская школа социальной антропологии

В 1929 году выходит его работа «Сексуальная жизнь в Северо-Западной Меланезии», которая и сегодня остается одним из наиболее детальных и точных анализов того, как в примитивном обществе культурная традиция формирует индивидуальное поведение в одном из наиболее эмоционально окрашенных аспектов личной жизни. Книга «Коралловые сады» (1935) — наиболее тонкая и самокритичная работа, описывающая организацию общественной жизни на Тробрианах, влияние растениеводства, место магии в системе верований и интегративные аспекты садоводства.

К группе непосредственно социологических работ принадлежат: «Магия, наука и религия» (1925), «Преступление и обычай в обществе дикарей» (1926), «Миф в примитивной психологии» (1926), «Основы веры и морали» (1936).

Он считал магию организованным ответом на чувство ограниченности и бессилия перед лицом опасности, сложностей и фрустрации. Различая магию и религию, он определял магические системы как прагматичные по своей сущности и созданные вокруг таких целей, а религиозные системы как самодостаточные ритуалы, организованные, например, вокруг жизненных кризисов. Он различал индивидуальный характер религиозного опыта и социальный характер религиозных ритуалов. В этом анализе он связывал миф с магией и религией не в целях объяснения, но как свидетельство аутентичности магического акта и религиозной догмы.

Ряд работ Малиновского посвящен комплексному психолого-социологическому анализу процессов в обществе. В 1920-х годах он находился под сильным влиянием фрейдизма. С учетом этого подхода написана, в частности, «Психология секса» (1923), «Психоанализ и антропология» (1924), «Отец в примитивной психологии» (1927), «Сексуальная жизнь дикарей» (1929). В этих работах широко используется собранный им ранее эмпирический материал.

С конца 20-х годов Малиновского все сильнее начинает занимать проблема культурных изменений, инноваций в области культуры.

В 1938 году Малиновский переезжает в США. С 1939 года он работает в Йельском университете, затем в Бишоп музее. С 1940 г. он начинает новое полевое исследование в Затопеке (Оаксака), но умирает в самом его разгаре 16 мая 1942 года.

Многие идеи Малиновского сегодня стали хрестоматийными. Особо значителен его вклад в разработку методики и процедуры эмпирического исследования. Даже критики признают его способность понимать общую ситуацию, характерную для предмета исследования, его способность тонко передать сложное взаимодействие проблемы и реальности.

Созданный им метод институционального анализа позволил ему при помощи модели выразить ключевые идеи его теории: интегральный характер любой культуры; сложное взаимодействие общества, культуры и индивида; фундированность культуры в человеческом организме (в способностях и потребностях человека в индивиде как носителе культуры); систематический характер культуры как явления.

Сам социальный институт он принимал за единицу социального анализа.

Академическая социология развивалась в Англии доволь| медленно, по сравнению с другими ведущими странами Запада отчасти задачи этой научной дисциплины успешно решала социальная антропология, представленная созвездием крупных имен включающих Редклиффа-Брауна, Малиновского, Вестермарка.

Причины же обструкции социологии со стороны академической элиты многие историки социологии видят в нежелании поднимать острые вопросы современной жизни. «Элита самодостаточна и эксклюзивна, — пишет Альберт Рейсе, — поскольку ее существование основано на привилегиях и классовых предрассудках, она активно противодействует социологии, создаваемой для критического исследования общества, которое ее кормит. А британские социальные антропологи, с другой стороны, не имели таких препятствий при изучении «примитивных» обитателей британских колониальных территорий» [7, р. 14]. Можно с уверенностью сказать, что наибольшую заинтересованность в развитии социологического знания проявляли в британском обществе не столько верхи, сколько демократические образованные низы.

В развитии новой науки в полной мере проявился и характерный для британцев прагматизм. Проводимые англичанами социологические исследования всегда были ориентированы на решение определенных, конкретных социальных целей. Это стало особенно очевидно для развития британской социологии в XX веке, когда анализ социальных явлений и тенденций получил широкий размах.

Восходя к работам Тайлора и Фрейзера, социальная антропология имела глубокие корни в британских университетах, вот почему ей не пришлось вести энергичную битву за свое признание. Будучи более интегрированными в национальную элиту, социальные антропологи и их исследовательский предмет в целом были более приемлемы в стране, нежели социологи. Об этом свидетельствует и сопоставление названий профессиональных объединений: Королевский антропологический институт, но Британская социологическая ассоциация.

В рамках социальной антропологии развивались две тенденции. Первая концентрировалась на прямом и тщательном наблюдении примитивных обществ. Так, Хаддон из Кембриджа организовал в 1898—1899 годах экспедицию в проливы Торреса, Редклифф-Браун — на Андаманские острова в 1906—1908 годах, Малиновский — на Тробрианские острова в 1914—1918 годах. Вторая же тенденция сочетала непосредственное наблюдение с тщательно разрабатываемой общей теорией. Малиновский и Редклифф-Браун на поздних этапах своей работы стали уделять значительно больше влияния разработке общесоциологических концепций.

Литература

1. Fletcher R. The making of sociology, v. 2. L., 1972.

2. Malinowski B. Argonauts of the Western Pacific. N.Y.: Button,

1961.

3. Malinowski B. The family among the Australian aborigenes,
1913.

4. Malinowski B. A scientific theory of culture and other essays.
Chapel Hill: Univ. of N. Carolina Press, 1944.

5. Radcliff-Brown A. R. African political systems. Oxford Univ.
Press, 1940.

6. Radcliff-Brown A. R. Structure and function in primitive
society. N.Y.: Free Press, 1964.

7. Reiss A. Sociology in England // International encyclopaedia
pf the social sciences, v. 15, N.Y.

:! 8. Rumney J. British sociology // Twentieth century sociology. N.Y., 1945.

• 9. Wierzenia pierwotne i formy ustroju spolecznego. Krakow: ¹ sAkademija umiejetnosti, 1915.

Глава 12

Колумбийская школа

Колумбийский университет, находящийся в Нью Йорке, — одно из наиболее престижных учебных заведений в США, получившее широкую известность благодаря уровню преподавания, и прежде всего из-за выдающихся достижений его профессоров и ученых в самых различных областях научного знания. Колумбийский университет всегда славился и широтой охвата изучаемых явлений, и смелостью, новаторской постановкой анализируемых проблем. Заметный вклад в развитие социологии в США внес и департамент социологии Колумбийского университета.

Первым официальным профессором социологии в США стал в 1894 году Ф. Гиддингс именно здесь, в Нью Йорке. Созданный вторым, после Чикагского, Колумбийский департамент социологии в начале XX века был единственным его соперником как в области профессиональной подготовки кадров, так и в академической разработке социологической проблематики. Однако серьезным и крупным исследовательским центром международного значения он становится с 30-х годов XX века, с появлением в нем таких фигур, как Роберт Мак-Айвер, Джекоб Морено и, конечно же, Пауль Лазарсфельд и Роберт Мертон.

Надо особо отметить, что если США — это нация иммигрантов, то более, чем где бы то ни было, это чувствуется в Нью-Йорке. После первой мировой войны и особенно с приходом к власти в ряде европейских стран фашизма колумбийская социология получила новую свежую кровь за счет европейской эмиграции, что дало свои блестящие результаты в развитии социологической науки.

Остановимся подробнее на творчестве социологов, принесших известность и славу Колумбийской школе.

Р. М. Мак-Айвер

Роберт Моррисон Мак-Айвер (Maclver) (1882—1970) известен в США не только как социолог, но и как политолог, философ, крупный организатор академической науки. Он внес значительный вклад в разработку фундаментальных моральных, социологических и философских принципов демократических институтов и процессов.

Глава 12. Колумбийская школа_____________________________ 281

Занимаясь разработкой крупных теоретических проблем, он в то же время связывал свой анализ с возможностью решения конкретных социальных проблем. Мак-Айвер, в частности, стремился применить социологическую методологию к решению проблем трудовых взаимоотношений, экономических преобразований, интернационализма и мира, межгрупповых конфликтов, религии, академической свободы, социальной работы, правонарушений несовершеннолетних, эффективного использования трудовых ресурсов.

Родился он в Шотландии, получил образование в Эдинбургском и Оксфордском университетах, затем преподавал в университетах Абердина и Торонто. С 1927 года он — профессор политической философии и социологии Колумбийского университета. В 1963 году Мак-Айвер стал президентом, затем канцлером Нью-Йоркской школы социальных исследований.

Его главные работы: «Община: социологическое изучение» (1924); «Общество: его структура и изменения» (1931); «Социальная каузальность» (1942); «Сети правительства» (1947); «Академическая свобода в наше время» (1955).

Во время первой мировой войны он был вице-председателем Канадской военной трудовой администрации, после второй мировой войны возглавлял проект «Правонарушения несовершеннолетних в г. Нью Йорке» (1956—1961 гг.), был также одним из руководителей Исследовательского совета по социальным наукам, Расселловского фонда мудрецов и Национального совета по рабочей силе.

В американской политической науке очень влиятельна его концепция, согласно которой государство является агентством для реализации гуманных, человеческих целей. Государство при этом он определял как ассоциацию, созданную общиной для регулирования внешних условий социального строя. Оно, таким образом, является инструментальностью в рамках более широкой общности. Главная задача государства — установить порядок и уважать личность, но в то же время оно является детищем общества и связано с ним системой ценностей, для которых и посредством которых живут люди.

Говоря о вкладе Мак-Айвера в развитие социологии, следует упомянуть четыре аспекта.

Во-первых, он систематически разрабатывал и плодотворно использовал широкую сеть фундаментальных социологических понятий.

Во-вторых, он способствовал отрезвлению социологии США от крайностей голого эмпирического подхода и позитивистской методологии, в частности, с помощью акцента на то, что теория — это методологическое орудие социологического исследования. Прогресс науки, по его мнению, — это прежде всего прогресс мысли. Каждый ученый должен быть одновременно и специалистом в собственной области, и мыслителем в более широкой сфере [7, р.

Глава 12. Колумбийская школа

30].

В-третьих, он убедительно подкрепил аргументами концепцию, согласно которой человек является существом творческим, имеющим субъективные надежды, чувства, аспирации, мотивы, идеалы и ценности. Жизнь, считал он, носит экспансивно творческий характер.

Наконец, в-четвертых, он наглядно продемонстрировал, что социологические работы могут быть ясными, написанными художественно, богатым литературным языком. Исследователь его творчества Гарри Алаэрт считает, что «в область неясности, литературного и интеллектуального хаоса Мак-Айвер внес и ясность мысли, и меткость выражения» [2, v. 9, р. 513].

Большой интерес представляют предложенные Мак-Айвером типология социальных интересов, различие между общиной и ассоциацией, его концепция социальной эволюции, теория гармонизации отношений между обществом и индивидом, а также сформулированная им дифференциация между институтами, сосредоточенными на средствах (цивилизация), и миром целей (культура).

Его классификация социальных интересов, в частности, различие, проводимое между похожими и общими интересами, нашло очень плодотворное применение при уяснении природы межиндивидуальных взаимоотношений как основы групповой организации, а также при анализе природы социальных связей. Различие между общиной как матрицей социальной организации и ассоциацией как специфической организацией, вырастающей и развивающейся в рамках этой матрицы, является ключевым элементом политических доктрин Мак-Айвера. Для социологии же это различие оказалось очень значимым для более глубокого анализа проблем социальной солидарности и как методологическая основа для более глубокого понимания природы плюралистического общества, то есть общества, состоящего из множества различных групп.

Концепция социальной эволюции разрабатывалась им в обстановке, когда эволюционистский подход в социологии подвергался резкой критике со стороны антропологов, например Гольденвейзера. Тем не менее его концепция социальной эволюции содержала импульсы для дальнейших плодотворных поисков. Он прослеживал образцы социальных изменений, начиная с примитивного типа функционально недифференцированного общества, в котором вся жизнь носила коммунальный характер, до более развитой, функционально разнообразной, институционально и ассоциативно дифференцированной социальной общности, в которой основа индивидуальных отношений носит гораздо менее коммунальный и более ассоциативный характер и в которой личность становится более развитой и более расширяющейся (экспансивной).

Глава 12. Колумбийская школа

Интерес представляет также, как Мак-Айвер решал вечную проблему противоречия отношений между индивидом и обществом. Отвергая как теорию социального договора, так и органицистские концепции, он подчеркивал фундаментальную гармонию между личностью и обществом, признавая в то же время, что эта гармония далека от совершенства. В одном из своих определений он подчеркивал, что социальность и индивидуальность развиваются в процессе взаимодействия (pari passu).

Он различал также мир средств — цивилизацию и мир целей — культуру. Сами термины выбраны не очень удачно в связи с множеством толкований цивилизации и культуры в социальных науках, однако его упор на различия в социальных целях и социальных средствах дал толчок для многих социологических исследований процессов социальных изменений и для лучшего понимания функций важных социальных институтов. Это различие указывает на области социальной жизни, к которым можно правомерно применить понятие прогресса.

В своей речи в 1961 году, посвященной памяти Курта Левина, Мак-Айвер констатировал: «В каждой области научного исследования нам часто приходится полагаться на степени вероятности, на приближения или на косвенные подходы, и такие процедуры могут приносить результаты, имеющие важное значение. Есть много степеней между определенностью и незнанием, и почти все, что мы знаем о людях и человеческой деятельности, лежит внутри этих рамок» [6, р. 89—90].

Говоря о «парадоксе знания», он писал: «Единственные вещи, которые мы знаем как неизменные истины, — это вещи, которые мы не понимаем, в то время как единственные вещи, которые мы понимаем, — изменчивы, и они никогда не известны полностью» [8, р. 1124 ].

Я. (Дж.) Л. Морено

Крупной фигурой не только американской, но и мировой социальной науки является Джекоб Морено, еще один знаменитый представитель Колумбийской школы.

Якоб (Джекоб) Леви Морено (Moreno) (1892—1974) — американский социолог и психолог румынского происхождения, создатель социометрии и групповой психотерапии как социотерапевтического средства (метод психодрамы).

Он родился в Бухаресте, учился в Вене, куда семья переехала, когда ему было пять лет, а завершал среднее образование в Германии. Высшее образование он получил в Венском университете, изучая сначала философию, а затем медицину. С 1915 по 1917 год он был врачом и комендантом лагеря беженцев в Миттендорфе (Австрия), где и сделал первые наблюдения о важности

Глава 12. Колумбийская школа

межличностных связей для здорового общества. С 1918 по 1925 г Морено занимался психиатрической практикой.

Первые его научные труды в этот период написаны и опубликованы на немецком языке. В это же время он издает журнал «Даймон», где печатаются молодые авторы, в частности Мартин Бубер.

В его теории понятие роли было центральным. Он и в жизни играл много социальных ролей — был психиатром, драматургом, теологом, поэтом, философом, изобретателем, групповым психологом, психодраматургом, социодраматургом, социометристом, педагогом. Наиболее важен в обществоведении его вклад в создание и развитие психодрамы, социодрамы и социометрии.

Он создал журналы «Социометрия» и «Журнал межличностных отношений» и возглавлял их с 1937 по 1955 год. В 1957 году он создал Международный комитет по психотерапии, который впоследствии был расширен и преобразован в Международный совет по групповой психотерапии. Начиная с 1954 года Совет регулярно проводит международные конгрессы по этой тематике. Сейчас эта организация называется Международная ассоциация по групповой психотерапии.

После его лекционных выступлений в Сорбонне там был открыт под руководством Жоржа Гурвича Социологический институт. В 1954 году по приглашению госдепартамента США он совершил лекционное турне по университетам Западной Германии. Аналогичные турне по европейским вузам он осуществлял по просьбам ЮНЕСКО. Среди стран, где он успешно читал курсы своих лекций, — Норвегия, Швейцария, Австрия, Италия, Испания, Чехословакия, Венгрия, СССР, Греция, Югославия, Турция, Израиль.

Широкое распространение своих идей в мире, происходившее наиболее активно в 1954—1960 гг., сам он называл «третьей психиатрической революцией» и главной ее особенностью считал то, что группа стала одновременно и доктором, и пациентом.

В 1911 году, будучи студентом-медиком и наблюдая за играми детей в детских садах Вены, он начал формировать свой психодраматический подход. Он стал воспитателем, рассказывал детям сказки. Собравшиеся вокруг него дети спонтанно реагировали на сюжеты рассказываемых сказок. По мере развития такого взаимодействия у них снижалась враждебность и расцветали творческие проявления.

В 1921 году он основал «Театр спонтанности» (Stegreiftheater), частично отражавший тогдашний интерес венцев к экспериментальному театру. В этом театре он появлялся на сцене и подогревал аудиторию, обсуждая с ней актуальные газетные новости. Сначала актеры, затем публика инсценировали эти события, а потом следовала дискуссия после спектакля. Он обнаружил, что в отличие от обычного театра, где актеры не достигают собственного,

Глава 12. Колумбийская школа__________________________________ 285

личностного катарсиса посредством действия, его актеры, действуя в ситуациях реальной жизни, ощущали облегчение, освобождение от личностных давлений или болей во время как самого действия, так и после его обсуждения.

При создании им «классической» формы психодрамы как метода групповой психотерапии он выделил пять ее базовых элементов. Это:

1) протагонист — человек, изображающий свою жизненную
ситуацию на сцене;

2) директор — обычно это хорошо подготовленный психодра
матург, ведущий сессию;

3) дополнительные Я — лица, играющие роли, значимые для
протагониста как другие люди, части его самого, объекты или
символы;

4) аудитория — присутствующие, из которых выбираются до
полнительные участники и которые участвуют в начальной раз
минке и в завершении сессии;

5) сцена или область действия (сам Морено в 1922 году изо
брел для этих целей трехъярусную вращающуюся сцену), где про
тагонист может представить свой мир, реальность или жизненное
пространство.

Хотя в психодраме применяется много технических приемов и Процедур, главным образом посредством обмена ролей со значимыми другими протагонист достигает эмоционального катарсиса, а затем и новых горизонтов посредством катарсиса интеграции. В финальных сценах драмы протагонисту предоставляется возможность для ролевого обучения, практики по выработке необходимых Навыков поведения или же возможность почувствовать себя в идеальной ситуации. По Морено, эти процедуры позволяют людям выйти за пределы действительности с тем, чтобы создать «добавочную действительность».

Социодраму он определял как метод глубокого действия, имеющего дело с межгрупповыми взаимоотношениями и коллективными идеологиями. Если в психодраме акцент сделан на индивида, то истинным субъектом социодрамы является группа. В основе подхода социодрамы лежит понимание того, что люди — это исполнители ролей и что каждая культура характеризуется определенным набором ролей, навязанных, с различной степенью успеха, членам этой культуры. Социодраматический подход имеет дело с социальными проблемами, возникающими из ролевых конфликтов, а в качестве цели социодрамы определено достижение социального катарсиса. По методам и основным процедурам социодрама аналогична психодраме [9, р. 87].

Основные элементы социометрической, психодраматической и

социодраматической концепций — по существу, те же, поскольку

все они являются частью общей интегральной теории. Разница

Глава 12. Колумбийская школа

состоит главным образом в акцентах, и проистекает она из тех методов, которые применяются в каждом из трех случаев. Для социометрии главной целью является создание таких сообществ, которые позволяют индивиду выжить в качестве творческого человеческого существа. Практику достижения социального здоровья всем обществом Морено иногда называл «социатрией».

Он рассматривал индивидов в группах как части «социальных атомов», в которых индивид окружен лицами, с которыми он или она имеют позитивные или негативные взаимоотношения. Морено использует термин «теле» для обозначения двусторонних связей, объединяющих элементы эмпатии и переноса. Индивиды также рассматривались им как ключевой пункт в структуре ролевых отношений, которую они делят с другими людьми, в их «культурном атоме». Если группу можно реорганизовать таким образом, чтобы каждый индивид был окружен лицами со взаимоотношениями положительных «теле» и с минимальным конфликтом ролей, тогда индивиды могут стать более спонтанными. При достижении этой спонтанности она будет генерировать творческие реакции на ситуации, которые затем можно будет передавать другим людям в форме «культурных консервов».

В 1925 году Морено переезжает в США для внедрения изобретенного им электромагнитного звукозаписывающего устройства. Это был радиофильм для записи звука на дисках для эфирных передач и приемов. С 1925 по 1927 г. он продолжал работу над своим изобретением в Огайо, затем осел в Нью-Йорке, став патентованным врачом, открыл собственную психиатрическую практику и внедрил метод психодрамы в нескольких учреждениях. В США он создает новую версию «спонтанного театра» — «живую газету». Представления давались в знаменитом «Карнеги-холл» в 1923—1931 гг. Его идеи о спонтанности и творчестве были изложены в первом томе его «Психодрамы» (1946—1969). Серия его работ по социометрическим измерениям, проведенным в самой строгой американской тюрьме Синг-Синг, своим результатом имела несколько монографий по групповому методу классификации заключенных. Эти работы впервые были опубликованы в «Первой книге по групповой психотерапии» (1932).

Описывая этот период его жизни, его жена Зерка Морено пишет, что он был тогда серьезной проблемой для окружающего его сообщества коллег-психиатров: «Его взгляды на человека, его межличностные и межгрупповые взаимоотношения далеко убегали от того, что преподавалось. Он был фигурой слишком противоречивой, рядовому психиатру было слишком сложно его принять: он был диссидентом, одиночкой, нарциссическим лидером, харизматическим, но отчужденным, общительным, но избирательным, любимым, но эксцентричным, нелюбимым, но притягивающим» [10, р. 132].

Тем не менее его поддержал доктор Уильям Аалансон Уайт, благодаря помощи которого Морено создал театр психодрамы в

Глава 12. Колумбийская школа

госпитале Св. Елизаветы в Вашингтоне, которым руководил Уайт. Благодаря Уайту он осуществил также социометрические реорганизации в Хадсоновской школе для девочек (1932—1938). На основе этих работ в 1934 году была опубликована основная работа Морено «Кто выживет? Основы социометрии, групповой психотерапии и социодрамы».

На протяжении последних двух десятилетий вплоть до 1953 года Морено главным образом занимался дальнейшей разработкой основных понятий и методов социометрии и психодрамы. В 1936 году он создал собственный санаторий в Биконе, Нью-Йорк, а в 1940 году основал Психодраматический институт.

Педагогическую деятельность в Колумбийском университете он стал вести с 1937 года сначала в Новой школе социальных исследований, затем в Учительском колледже. С 1951 по 1966 годы он был адъюнкт-профессором департамента социологии Аспирантской школы гуманитарных и естественных наук Нью-Йоркского университета.

В последний период своего творчества (1961—1974) он анализировал историю научных и практических движений, им порожденных. Он считал себя социальным реформатором, действовавшим в традициях Жан Жака Руссо, Иоганна Песталоцци и Фридриха Фребеля, хотя предпочитал, чтобы инициатива реформ оставалась в руках народа.

Морено был удостоен многих национальных и международных научных почестей.

Согласно оценкам Международной энциклопедии социальных наук, «Морено или его ученики уже к середине 70-х годов подготовили примерно пятнадцать тысяч практических специалистов по психодраме, главным образом в США» [2, v. 18, р. 540]. Сегодня существует двадцать три института в США и одиннадцать в других странах, действующих на основе его методик. Университетские курсы по психодраме и социометрии читаются в 14 вузах США и как минимум в 12 вузах других стран.

На его счету более 300 опубликованных научных трудов и около десятка созданных им научных журналов, в том числе: «Даймон», «Импромптю», «Социатрия», «Групповая психотерапия и психодрама». В 1956 году он основал «Международный журнал социометрии и социатрии».

Выдающимся организатором Колумбийской школы, придавшим ей мировое значение, был Пауль Лазарсфельд.

П. Ф. Лазарсфельд

Пауль Феликс Лазарсфельд (Lazarsfeld) (1901—1976) — австрийско-американский социолог, внесший значительный вклад в развитие математических методов в социологии.

Глава 12. Колумбийская школа

Лазарсфельд был связан с Колумбийским университетом с 1940 г. до своего ухода в отставку в 1969 году. После 1962 г. он возглавлял здесь кафедру имени А. Кетле, которая была создана специально для него по предложению Р. Мертона, а названа так потому, что Лазарсфельд считал Адольфа Кетле создателем эмпирического социального исследования. Не желая бросать преподавание, он и после отставки почти каждую неделю ездил преподавать в Питтсбургский университет, где с ним встречался и имел продолжительные беседы в 1973—1974 гг. автор настоящей работы. Здесь Лазарсфельд оставался почетным профессором социальных наук до самой своей смерти.

Он родился в Вене в интеллигентной семье, связанной с миром культуры и политики. Его отец Роберт Лазарсфельд был адвокатом с обширной частной практикой, опубликовавшим в 1908 г. монографию по юриспруденции и часто защищавшим в суде молодых политических активистов без гонорара. Мать, Софи, была психологом, ученицей Альфреда Адлера. Она опубликовала книгу об эмансипации женщин и большую часть жизни была практикующим психоаналитиком. Скончалась она в Нью-Йорке вскоре после смерти сына, когда ей было уже за девяносто. Отец же умер в 1940 г. в Париже, где он жил вместе с сестрой Пауля, спасаясь от прихода нацистов в Австрию. Сестра после войны получила французское гражданство за свое участие в партизанском освободительном движении.

Пауль получил образование математика и психолога в Венском университете, защитив здесь в 1925 г. докторскую диссертацию по прикладной математике. После этого он преподавал в колледже, затем в 1929 г. основал Институт прикладных социальных исследований, в котором занялся разработкой методики и техники эмпирических исследований. С 1929 по 1933 г. он преподавал прикладную социологию в Венском университете. В это время главным предметом его научного изучения становится применение социологии для решения различных задач и проблем.

С молодых лет Лазарсфельд принимал активное участие в социалистическом движении — он был лидером студенческих социалистических организаций, основал ежемесячную газету социалистических студентов, помог создать политическое кабаре, игравшее видную роль в политической и культурной жизни Вены. Первой публикацией, которую он издал в двадцать три года совместно с Людвигом Вагнером, был отчет о работе детского летнего лагеря, построенного на социалистических принципах.

Его исследовательская работа в области психологии начиналась под руководством немецких ученых, работавших в Вене, Карла и Шарлотты Бюлеров. В своей более поздней работе Лазарсфельд так объясняет, почему он решил создать собственный исследовательский институт: «Борющаяся революция нуждается в эконо-

Глава 12. Колумбийская школа

мике (Маркс), победившая революция нуждается в инженерах (Россия), проигравшая революция обращается к психологии (Вена)» [3, р. 272].

Президентом Совета института стал К Бюлер, Совет состоял главным образом из выдающихся граждан. Лазарсфельд стал исследовательским директором. В институте реализовывались десятки проектов, главным образом по заказам деловых фирм, профсоюзов и городских властей. Впоследствии Лазарсфельд создал еще три института — уже в США: исследовательский центр университета Ньюарка, бюро радиоисследований в Принстоне и, наконец, бюро прикладных социальных исследований в Колумбийском университете.

Наиболее значительным исследованием Лазарсфельда в первом — венском институте был проект, посвященный социальным и психологическим последствиям безработицы, который он предпринял по совету друга дома, лидера социал-демократической партии Отто Бауэра. Местом проведения стал городок Мариенталь, основными методами — включенное наблюдение, анализ биографий и различные неискаженные измерения последствий безработицы. Например, исследователи замеряли скорость, с которой ходят люди. Вывод: мужчины ходят медленней, чем женщины, поскольку у них больше свободного времени, которое надо убить. Исследователи, в частности, заметили, что с повышением уровня безработицы снижается распространение газеты социалистической партии, но возрастает тираж газеты, посвященной спорту и развлечениям. Это интерпретировалось как степень ухода от участия в политических делах. В библиотеках упало количество читаемых людьми книг почти наполовину, несмотря на отмену платы за пользование книгами. Этот индикатор интерпретировался как показатель растущей апатии.

В 1933 году П. Лазарсфельд, его первая жена Мария Ягода и Ганс Цейзель выпустили книгу «Мариенталь», содержащую основные выводы по этому проекту и ставшую классической работой в истории социологии благодаря интегративному использованию количественных и качественных наблюдений. Так, супруги Линд в другой классической работе «Средний город в процессе перемен» (1937) постоянно цитируют методы и результаты «Мариенталя». Эта книга была запрещена нацистами с их приходом к Власти, но с 1978 г. она является обязательной для изучения на социологических факультетах австрийских университетов. В 1979 г. группа молодых исследователей провела здесь панельное исследование, использовав методы Лазарсфельда и прибавив к ним новый — видеозапись.

На протяжении своей жизни Лазарсфельд был женат трижды: на Марии Ягода, Герте Герцог и Патрисии Кендалл — все они

были его студентками и впоследствии сотрудницами, и все они

состоялись как видные обществоведы.

Глава 12. Колумбийская школа

В Соединенные Штаты Лазарсфельд попал, получив грант фонда Рокфеллера в сентябре 1933 года за блестящие результаты мариентальского исследования. В 1933/34 учебном году он работал в Колумбийском, Гарвардском, Питтсбургском университетах, а также в университетах Огайо, Рочестера, Чикаго. В большинстве случаев он принимал участие в проводимых там исследовательских проектах. За четыре года работы по гранту он проявил незаурядный энтузиазм, энергию и творческое воображение, оказал чрезвычайно плодотворное и эффективное влияние на развитие обществоведения в США, получил американское гражданство и вызвал в Штаты на постоянную работу восемь своих ближайших наиболее способных сотрудников.

С 1937 по 1940 г. он возглавляет Бюро по исследованию радио в Принстонском университете, созданное под эгидой Рокфеллеровского фонда. В 1940 году проект под его руководством был перенесен в Колумбийский университет в Нью-Йорке и получил название Бюро прикладных социальных исследований. Одновременно он возглавляет здесь департамент социологии. Под руководством Лазарсфельда (1940—1950 гг.) Бюро расширяет масштаб, штаты, программу своей деятельности и становится известной ведущей лабораторией в области эмпирических социальных исследований и подготовки профессиональных кадров.

Особая роль Принстонского центра состояла в том, что радио в это время становится основным средством политического воздействия. Так, и Гитлер, и Рузвельт использовали радио в качестве своего главного орудия. В Принстоне под руководством Лазарсфельда начинает карьеру в качестве его заместителя и руководителя исследовательских работ Френк Стантон, который впоследствии стал президентом знаменитой Коламбия бродкастинг систем (CBS). Коллектив Лазарсфельда изучал эффективность планирования радиопрограмм, радиоаудиторию, предпочтения слушателей.

Предпочтение в методике отдавалось вторичному анализу данных социологических обзоров, контент-анализу программ и программному анализатору Лазарсфельда-Стантона — изобретенному ими средству фиксирования симпатий и антипатий в экспериментально подобранных аудиториях. В это время исследователи публикуют множество работ, в рамках Бюро идет широкая и эффективная подготовка кадров для организации радиовещания. Говоря о вкладе Лазарсфельда в становление социологии средств массовой коммуникации, известный американский социолог Дэвид Шиллс пишет: «Если можно сказать, что Гарольд Лассуэл создал программу для области исследования средств массовой коммуникации своим вопросом «Кто сказал, что кому и с каким результатом?» (1932), то Лазарсфельд расширил эту программу с помощью значимых методов, спрашивая, почему сообщения вводятся в средства массовой информации и почему люди слушают их, то есть какие типы удов-

Глава 12. Колумбийская школа__________________________________ 291

летворения и вознаграждения люди получают из СМИ и какие функции СМИ реализуют в их жизни» [2, v. 18, р. 414].

Ближайшая сотрудница и вторая жена Лазарсфельда Герта Герцог изучала аудиторию дневных «мыльных опер» на радио, а также тех радиослушателей, которые в 1938 году поверили знаменитой передаче Орсона Уэллеса о вторжении марсиан, в его коллективе также Эдвард Зухман и Теодор Адорно измеряли социальные функции популярной и серьезной музыки. Бернард Берельсон изучал газеты, а Лео Левенталь провел контент-анализ биографий современников в популярных журналах.

Собственной тематикой Лазарсфельда было сравнительное изучение воздействия на аудиторию радио и прессы. Результаты были опубликованы им в соавторстве с Робертом Мертоном в работе «Массовая коммуникация, популярные вкусы и организованное социальное действие» (1948). В работе проанализированы социальные функции, выполняемые СМИ, отмечается, что они, обладая высоким статусом, утверждают и закрепляют социальные нормы и одновременно вызывают «наркотизирующие дисфункции». В работе делается вывод о том, что воздействие СМИ эффективно по отношению к социальным проблемам, находящимся на периферии общественного внимания, и что СМИ на самом деле не имеют такой степени власти и способности изменять общественное мнение, как это иногда им приписывается. За пятьдесят два года своей активной исследовательской деятельности Лазарсфельд внес значительный вклад в развитие четырех важнейших областей: социальные последствия безработицы, средства массовой коммуникации, поведение избирателей и социология высшего образования. Эти области не были частью заранее составленной программы, но явились результатом исторической случайности. Последствия безработицы в австрийском поселке в начале 30-х годов он стал изучать потому, что Отто Бауэр высмеял его планы об изучении свободного времени; он изучал в конце 30-х годов влияние радио потому, что как иммигрант он нуждался в работе как средстве существования; его исследование президентских выборов 1940 г. выросло из заказанной Министерством сельского хозяйства США оценки влияния радиопрограмм на американских фермеров. Всю жизнь он интересовался университетскими делами, но главное его исследование в области высшего образования — как преподаватели университетов и колледжей США отреагировали на «маккартизм» — было проведено в начале 50-х годов потому, что тогдашний президент Фонда за республику Роберт Хатчинс попросил его об этом.

Он стал известен как выдающийся методолог. Однако выбор

метода для него был не отделим от содержания изучаемых явлений. По Лазарсфельду, методолог — это не просто специалист,

внедряющий количественные методы в исследовательский проект,

Глава 12. Колумбийская школа

но тот, кто «говорит другим исследователям, что они сделали или могут сделать, а не просто что они должны сделать» [5, р. 4].

В общении со своими студентами он постоянно подчеркивал, что теория и методика — это не две различных области социологии, но очень часто одна и та же вещь.

Приступив в 1937 г. к своей главной работе, касающейся изучения радиоаудитории, он понял, что необходимы новые методы изучения. Он взял метод изучения мнений и с помощью многофакторного анализа разработал пути идентификации причинно-следственных взаимоотношений. Это преобразование метода изучения мнений в «обзорное исследование» (survey research) составляет одно из главных достижений Лазарсфельда в области методологии и методики.

Классической является его совместная работа с третьей женой «Проблемы обзорного анализа» (1850), в которой они кодифицируют и уточняют социологическую технику и процедуры, впервые примененные в знаменитой работе «Американский солдат». Эта работа по существу является учебником, показывающим, как избежать выхода на служебные связи в обзорном исследовании, как правильно находить причинные атрибуции за счет усиления временных последовательностей, участвующих переменных.

Другой представитель Колумбийской школы, Герберт Хайман, дал впоследствии развернутый и типологизированный анализ методологических и процедурных принципов, сформулированных Лазарсфельдом в работе «Планирование и анализ в обзорном исследовании» (1955).

Лазарсфельд, в свою очередь, выразил описанные Хайманом принципы в виде алгебраических формул в работе «Анализ атрибутивных данных» (1968). Изучая радиоаудиторию, Лазарсфельд широко использовал детальные интервью с открытыми вопросами, с тем чтобы раскрыть субъективный опыт и мотивацию респондентов. В тех же целях он настаивал на применении метода контент-анализа для достижения более точного измерения природы стимулов. Его интерес к разработке методики связан с выбором исследуемых проблем — фундаментальные выводы его исследований указывали на необходимость дальнейшего поиска новых, еще более совершенных методов и процедур.

Одним из крупных достижений Лазарсфельда в области методики является создание им панельного метода. Изучая радиоаудитории, он заметил их тенденцию к самоизбирательности. Следовательно, для того, чтобы выявить причинно-следственные связи воздействия СМИ и отделить их от таких проблем, как влияние установок на типы восприятия, требовалось выработать метод изучения временного порядка переменных. Результатом стало создание панельного метода, в котором выборочная совокупность респондентов многократно интервьюируется с интервалом во време-

Глава 12. Колумбийская школа

ни. По своей сути панельный метод является полевым экспериментом, в котором изучается скорее «естественная», нежели экспериментальная популяция.

Блестящим образом этот метод, в частности, был им использован в известном исследовании президентских выборов в США в 1940 г. В ходе исследования удалось изучить психологические и социальные процессы, которые задерживают, блокируют, усиливают, активизируют и изменяют решение избирателей. Так, люди, подверженные перекрещивающимся давлениям, оттягивают принятие решения.

Во-вторых, исследование позволило вскрыть явление лидерства в формировании общественного мнения. Было обнаружено, что это лидерство бывает как горизонтальним, так и вертикальным и что обычно поток мнений из средств массовой информации воздействует сначала на лиц, выполняющих социальную роль лидера общественного мнения, а они уже непосредственно воздействуют на публику. Он назвал этот процесс «двухступенчатым потоком коммуникации».

Для изучения межличностных отношений традиционные процедуры выборки были мало пригодны. Поэтому его школа разработала новые методы. Одной из первых была опробована выборка «снежного кома», при которой реципиентов, принадлежащих к различным социальным стратам, просили назвать людей, которые повлияли на их решение конкретным образом. Таким образом, количество опрашиваемых людей возрастало наподобие катящегося по зимнему полю снежного кома. Люди, которых постоянно цитировали, определялись как лидеры общественного мнения, из этой группы производилась выборка для проведения дальнейших интервью.

На основе «снежного кома» конструировались сети с использованием вопросов социометрического типа. Эта техника разрабатывалась под воздействием работ Джекоба Морено и его социограмм. Ученики Лазарсфельда Коулман, Кац и Мензель провели, в частности, по этой методике в 1966 году изучение механизмов, определяющих, как врачи начинают выписывать пациентам новые типы лекарств. Вообще же методы, разрабатываемые Лазарсфельдом, широко использовались в полевой практике его учениками. Примерами могут служить известные в США исследования Петера Росси о межличностной среде (1966); ученика самого Росси — У. Уолласа о студенческой культуре гуманитарного колледжа (1966); Ричарда Альба и Чарльза Кадушина о социальных кругах (1976); Кадушина об интеллектуальных элитах (1974); Альба и Гвен Мур Об элитных социальных кругах (1978).

Одним из коренных вопросов в проведении социологического

исследования для Лазарсфельда на протяжении всей его профессиональной карьеры был вопрос о том, как изучать «действие» с

Глава 12. Колумбийская школа

точки зрения субъекта. В 1958 г. он написал по этому поводу работу «Исторические заметки об эмпирическом изучении действия: интеллектуальная Одиссея». Хотя рукописью широко пользовались его ученики, она была издана лишь в 1972 т.

Многие из исследований Колумбийской школы были посвящены анализу «обоснований», которые люди дают своему поведению. Процедура получила название «анализ обоснований». В сердцевине процедуры — выработка «расчетной схемы», то есть модели изучаемого действия, включающей различные измерения связанных с этим действием параметров и характеристик. Большинство из необходимых по схеме данных получают в процессе личностного интервью, а в решающей части опроса исследователь задает «различающие» вопросы — определяющие не только, что данный индивид подвержен определенному влиянию, но и как он или она действуют конкретным образом вследствие этого влияния.

Классической работой Лазарсфельда по «анализу обоснований» считается «Искусство спрашивать «почему» (1935), написанная в основном по материалам его австрийских исследований по проблемам потребления. В работе выделяются три типа данных, которые необходимы для выяснения вопросов «почему» в изучении потребительских покупок:

1) данные о влияниях, которые приводят к действиям;

2) данные о соответствующих качествах товаров;

3) данные об импульсах покупателя, влияющих на его дейст
вия.

Этот подход использовался впоследствии Колумбийской школой не только в анализе потребительского поведения. Подобная методика применялась, в частности, в изучении изменений в намерениях избирателей (Годет, 1939); действий присяжных (Цейзель, 1947); выбора профессий (Лазарсфельд и др., 1931); браков и разводов (Гуд, 1956); решений о визите к психиатру (Кадушин, 1958); вступления в добровольную ассоциацию (Шиллз, 1957); смены жилья (Росси, 1955); неприменения противозачаточных средств (Шиллз, 1961).

Благодаря Лазарсфельду разработка математических методов в социологии также стала одной из характерных черт Колумбийской социологической школы. Среди наиболее успешно работавших в этом направлении социологов следует особо отметить Т. Андерсона, Джеймса Коулмена, Лео Гудмена, Л. Дункана Люса, Герберта Саймона. Наиболее значительное достижение самого Лазарсфельда в этой области — разработка методики анализа латентных структур — процедуры, предназначенной для выявления установок или других наблюдаемых характеристик, которые могут быть зафиксированы лишь посредством их вероятностных связей с наблюдаемыми данными. Сам Лазарсфельд сформулировал задачу этой методики следующим образом: это «про-

Глава 12. Колумбийская школа

блема того, как понятия могут быть выведены из индикаторов» [4, р. 3].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: