б) Психические процессы и психические образования 1 страница

В результате всякого психического процесса как деятельности мозга возникает то или иное образование — чувственный образ предмета, мысль о нем и т.д.* Это образование (образ предмета), однако, не существует вне соответствующего процесса, помимо отражатель­ной деятельности; с прекращением отражательной деятельности перестанет существовать и образ. Будучи продуктом, результатом психической деятельности, образ, фиксируясь (в слове), в свою очередь становится идеальным объектом и отправной точкой дальнейшей психической деятельности. Образ, следовательно, двояко, двусторонне включается в психическую деятель­ность.

*Их мы обычно разумеем, говоря о психических явлениях.

Всякий эмоциональный процесс, т.е. процесс, в котором его эмоциональный эффект — изменение эмоционального состояния человека — является главным психологическим эф­фектом, тоже оформляется в виде некоего образования — эмоции, чувства. И эти образова­ния, как и образы предмета, не существуют вне, помимо тех процессов, в которых они форми­руются. Каждое чувство, выступающее как устойчивое образование, длящееся годы, иногда проходящее через всю жизнь человека (любовь к другому человеку, к своему народу, к правде, к человечеству и т.д.), есть сплетение чувств-процессов, закономерно возникающих при соответствующих обстоятельствах. Так, чувство любви к другому человеку — это чув­ство радости от общения с ним, восхищения от того образа человеческого, который при таком общении с ним выявляется, связанной с этим нежности к нему, заботы о нем, как только ему начинает что-то угрожать, огорчения, когда он терпит неудачи или подвергается страданиям, возмущения, когда по отношению к нему совершается несправедливость, гордости, когда в трудных условиях он оказывается на высоте, — все эти чувства выражают применительно к разным обстоятельствам, их вызывающим, одно и то же отношение к человеку. Каждое из них, как и все они вместе, — процессы, закономерно вызываемые их объектами (конечно, в данном случае, как и вообще, воздействия объектов могут закономерно вызывать психичес­кие явления лишь постольку, поскольку они преломляются через сложившиеся в субъекте внутренние отношения, обусловливаясь их закономерностями).

Изучать психические процессы, психическую деятельность, — значит тем самым изучать формирование соответствующих образований. Безотносительно к образованию, которое фор­мируется в процессе, нельзя, собственно, очертить и самый процесс, определить его в спе­цифическом отличии от других психических процессов. С другой стороны, психические об­разования не существуют сами по себе вне соответствующего психического процесса. Всякое психическое образование (чувственный образ вещи, чувство и т.д.) — это, по существу, психический процесс в его результативном выражении.

Через свое результативное выражение, через свои продукты психическая деятельность соотносится со своим объектом, с объективной реальностью, с теми областями знания, кото­рые ее отражают. Через свои продукты — понятия — мыслительная деятельность перехо­дит в сферу логики, математики и т.д. Поэтому превращение продуктов мыслительной дея­тельности, например понятий, их усвоения, в основной предмет психологического исследова­ния грозит привести к утрате его специфики.

Концентрация психологического исследования на продуктах мыслительной деятельно­сти, взятых обособленно от нее, — это и есть тот «механизм», посредством которого сплошь и рядом осуществляется соскальзывание психологического исследования в чуждый ему план методически-геометрических, арифметических и тому подобных рассуждений. В психологи­ческом исследовании психические образования — продукты психических процессов — дол­жны быть взяты именно в качестве таковых. Изучение психической деятельности, процесса, в закономерностях его протекания всегда должно оставаться в психологическом исследовании основным и определяющим.

Всякий психический процесс есть отражение, образ вещей и явлений мира, знание о них, но, взятые в своей конкретной целостности, психические процессы имеют не только этот по­знавательный аспект. Вещи и люди, нас окружающие, явления действительности, события, происходящие в мире, так или иначе затрагивают потребности и интересы отражающего их субъекта. Поэтому психические процессы, взятые в их конкретной целостности, — это про­цессы не только познавательные, но и «аффективные»*, эмоционально-волевые. Они выражают не только знание о явлениях, но и отношение к ним; в них отражаются и сами явления, и их значение для отражающего их субъекта, для его жизни и деятельности. Подлинной конкретной «единицей» психического (сознания) является целостный акт отражения объекта субъектом. Это сложное по своему составу образование; оно всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов — знания и отношения, интеллектуального и «аффективного» (в вышеуказанном смысле), из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего. Подлинно жизненной наукой психология может быть, только когда она сумеет, не исключая и аналитического изучения ощущений, чувств и т.п., психологически анализировать жизненные явления, оперируя такими нефункциональными «единицами» психического. Только таким образом можно, в частности, построить подлинно жизненное учение о мотивации, составляющее основное ядро психологии личности.

* Понятие аффекта берется здесь в смысле не современной патопсихологии, а классической философии XVII-XVIII столетий (см., например, у Б. Спинозы).

ГЛАВА II. МЕТОДЫ ПСИХОЛОГИИ

Методика и методология

Наука — это прежде всего исследование. Поэтому характеристика науки не исчерпывается определением ее предмета; она включает и определение ее мето­да. Методы, т. е. пути познания, — это способы, посредством которых познается предмет науки. Психология, как каждая наука, употребляет не один, а целую систему частных методов, или методик. Под методом науки — в единственном числе — можно разуметь систему ее методов в их единстве. Основные методы науки — не внешние по отношению к ее содержанию операции, не извне привно­симые формальные приемы. Служа раскрытию закономерностей, они сами опи­раются на основные закономерности предмета науки; поэтому метод психологии сознания был иной, чем метод психологии как науки о душе: недаром первую обычно называют эмпирической психологией, а вторую — рациональной, харак­теризуя таким образом предмет науки по тому методу, которым он познается; и метод поведенческой психологии отличен от метода психологии сознания, кото­рую часто по ее методу называют интроспективной психологией. Точно так же то понимание предмета психологии, которое было здесь дано, предопределяет соответствующее ему решение основных вопросов о ее методе.

Осознает ли это исследователь или нет, его научная работа объективно в своей методике всегда реализует ту или иную методологию. Для последователь­ной и плодотворной реализации в психологии нашей методологии весьма суще­ственно, чтобы она была осознана и, будучи осознанной, не превращалась в фор­му, извне механически накладываемую на конкретное содержание науки, чтобы она раскрывалась внутри содержания науки в закономерностях его собственно­го развития.

Марксистская диалектика как теория познания и научная методология ста­вит перед научным исследованием задачу понять и отобразить объективную действительность — реальный предмет в его собственном реальном развитии и реальных, опосредующих его отношениях: «... сама вещь в ее отношениях и в ее развитии должна быть рассматриваема», — формулирует В. И. Ленин пер­вое требование диалектики. Детализируя далее «элементы диалектики», сущ­ность которой он определяет как учение о единстве противоположностей, Ле­нин в своем комментарии к «Науке логики» Г. В. Ф. Гегеля в первую очередь выделяет следующее: «объективность рассмотрения (не примеры, не от­ступления, а вещь сама в себе), 2) вся совокупность многоразличных отноше­ний этой вещи к другим, 3) развитие этой вещи (respective явления), ее собственное движение, ее собственная жизнь» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 202).

Методы психологии

Психология, как и каждая наука, пользуется целой системой различных частных методов, или методик. Основными методами исследования в психологии, как и в ряде других наук, являются наблюдение и эксперимент. Каждый из этих общих методов научного исследования выступает в психологии в различных и более или менее специфических формах; существуют разные виды и наблюдения и эксперимента. Наблюдение в психологии может быть самонаблюдением или внешним наблюдением, обычно в отличие от самонаблюдения именуемым объективным. Внешнее, так называемое объективное, наблюдение может в свою оче­редь подразделяться на прямое и косвенное. Точно так же существуют различ­ные формы или виды эксперимента. Разновидностью эксперимента является так называемый естественный эксперимент, являющийся формой промежуточной между экспериментом и простым наблюдением.

Помимо этих основных методов, которые получают в психологии специфи­ческое выражение в соответствии с особенностями ее предмета, в психологии пользуются рядом промежуточных и вспомогательных методик.

Ввиду роли, которую в методике психологического исследования играет гене­тический принцип, можно, далее, говорить о генетическом принципе или методе психологического исследования. Генетический метод в психологии, т. е. исполь­зование изучения развития психики как средства для раскрытия общих психоло­гических закономерностей, — не сопоставляется с наблюдением и экспериментом в одном ряду и не противопоставляется им, а необходимо на них опирается и строится на их основе, поскольку установление генетических данных в свою оче­редь основывается на наблюдении или эксперименте.

При использовании различных методов психологического исследования не­обходимо считаться с особенностями изучаемой проблемы. Так, например, при изучении ощущений вряд ли какой-либо другой метод может быть так эффек­тивен, как экспериментальный. Но при изучении высших проявлений челове­ческой личности серьезно встает вопрос о возможности «экспериментировать» над человеком.

Методика исследования всегда отражает ту или иную методологию. В соот­ветствии с общими принципиальными установками нашей психологии специ­фические черты должна носить и ее методика.

1. Психика, сознание изучается нами в единстве внутренних и внешних про­явлений. Взаимосвязь психики и поведения, сознания и деятельности в ее кон­кретных, от ступени к ступени и от момента к моменту изменяющихся формах является не только объектом, но и средством психологического исследования, опорной базой всей методики.

В силу единства сознания и деятельности различие в психологической при­роде акта деятельности сказывается и во внешнем его протекании. Поэтому всегда существует некоторое соотношение между внешним протеканием процесса и его внутренней природой; однако это отношение не всегда адекватно. Об­щая задача всех методов объективного психологического исследования заклю­чается в том, чтобы адекватно выявить это отношение и, таким образом, по внеш­нему протеканию акта определить его внутреннюю психологическую природу. Однако каждый отдельный, изолированно взятый акт поведения допускает обыч­но различное психологическое истолкование. Внутреннее психологическое со­держание действия раскрывается обычно не из изолированно взятого акта, не из отдельного фрагмента, а из системы деятельности. Лишь учитывая деятель­ность индивида, а не только какой-нибудь изолированный акт, и соотнося ее с теми конкретными условиями, в которых она совершается, можно адекватно рас­крыть то внутреннее психологическое содержание действий и поступков, кото­рое может быть высказано и может быть утаено в высказываниях человека, но обнаруживается в его действиях.

Этот принцип объективного психологического исследования реализуется мно­гообразными методическими средствами, зависящими от особенностей предмета исследования.

2. Поскольку решение психофизической проблемы, из которого исходит наша психология, утверждает единство, но не тожество психического и физическо­го, психологическое исследование, никак не растворяясь в физиологическом и не сводясь к нему, однако необходимо предполагает и часто включает физиоло­гический анализ психологических (психофизических) процессов. Вряд ли, на­пример, возможно научное изучение эмоциональных процессов, не включающее физиологического анализа входящих в их состав физиологических компонен­тов. Психологическое исследование никак не может и в этом отношении зам­кнуться в чисто имманентном — феноменологическом описании психических явлений, оторванном от изучения их психофизиологических механизмов.

Неправильно было бы недооценивать значение физиологических методик в психологическом исследовании. В частности, павловская методика условных рефлексов является мощным средством анализа чувствительности.

Однако физиологический анализ и, значит, физиологическая методика в пси­хологическом исследовании может играть лишь вспомогательную роль и должна занимать в нем поэтому подчиненное место.

Решающим вопросом при этом является, однако, не столько разграничение и подчинение одного из них другому, сколько умение правильно их соотнести, так чтобы в конкретной практике психофизического исследования они образовали подлинное единство. Под этим углом зрения должна быть пересмотрена прони­занная дуализмом постановка исследований в традиционной психофизиологии ощущения и движения и развернута целая система психофизических исследова­ний, конкретно реализующих общий принцип психофизического единства.

3. Поскольку материальные основы психики не сводятся к ее органическим основам, поскольку образ мыслей людей определяется образом их жизни, их сознание — общественной практикой, методика психологического исследования, идущего к психологическому познанию человека, отправляясь от его деятельно­сти и ее продуктов, должна опираться на социально-исторический анализ дея­тельности человека. Лишь правильно определив подлинное общественное со­держание и значение тех или иных поступков человека и объективных резуль­татов его деятельности, можно прийти к правильному их психологическому истолкованию. Психическое не должно при этом социологизироваться, т. е. сводиться к социальному; психологическое исследование должно поэтому сохра­нять свою специфичность и самостоятельность, не растворяясь, а лишь — где это требуется — опираясь на предварительный социологический анализ человече­ской деятельности и ее продуктов в общественно-исторических закономерностях их развития.

4. Целью психологического исследования должно быть раскрытие специфи­ческих психологических закономерностей. Для этого необходимо не опериро­вание одними лишь статистическими средними, а анализ конкретных индивиду­альных случаев, потому что действительность конкретна и лишь ее конкретным анализом можно раскрыть реальные зависимости. Принцип индивидуализации исследования должен быть существеннейшим принципом нашей методики. Од­нако задача теоретического психологического исследования заключается не в жизнеописании отдельного индивида в его единичности, а в том, чтобы от единич­ного перейти к всеобщему, от случайного к необходимому, от явлений к суще­ственному в них. Для теоретического психологического исследования изучение индивидуальных случаев является поэтому не особой областью или объектом, но средством познания. Через изучение индивидуальных случаев в их вариа­тивности психологическое исследование должно идти к истинной своей цели — к установлению все более общих и существенных закономерностей. Установка на индивидуализацию исследования и на раскрытие реальных закономерностей должна быть поставлена в нашей психологии во главу угла — в принципиальной противоположности всем концепциям, для которых суть заключается в том, чтобы устанавливать стандарты, оперируя статистическими средними.

5. Психологические закономерности раскрываются в процессе развития. Изу­чение развития психики является не только специальной областью, но и специ­фическим методом психологического исследования. Генетический принцип яв­ляется существенным принципом нашей методики. При этом суть дела заключа­ется не в том, чтобы проводить статистические срезы на различных этапах развития и фиксировать различные уровни, а в том, чтобы сделать именно переход с одного уровня на другой предметом исследования и вскрыть таким образом динамику процессов и их движущие силы. В частности, при изучении психиче­ского развития в онтогенезе задача заключается не в том, чтобы зафиксировать посредством как бы моментальных снимков различные, по существу абстракт­ные, уровни умственного развития и отнести к ним различных детей, как бы раз­неся их по различным этажам и полкам, а в том, чтобы в ходе самого исследова­ния продвинуть детей с одного «уровня» на следующий, высший, и проследить в реальном процессе развития его существенные закономерности.

6. Поскольку продвижение детей с одного уровня или ступени психическо­го развития на другой совершается в процессе обучения, генетический принцип в вышераскрытом его понимании требует в качестве существенного своего раз­вития и дополнения применительно к психологии ребенка, помимо индивидуа­лизации, еще «педагогизации» психологического исследования. Надо изучать ребенка, обучая его. Но принцип педагогизации психологического изучения ре­бенка означает не отказ от экспериментального исследования в пользу педагоги­ческой практики, а включение принципов педагогической работы в самый экспе­римент.

То положение, что надо изучать детей, обучая их, является частным случаем более общего положения, согласно которому мы познаем явления действительности, воздействуя на них (в частности, самое глубокое и конкретное познание людей достигается в процессе их переделки). Это одно из основных положе­ний нашей общей методологии и теории познания. Оно может и должно полу­чить многообразное конкретное осуществление в методике психологического исследования. Так, при изучении патологических явлений психики у больного индивида терапевтическое воздействие дает возможность не только выправить, но и глубже познать их.

Таким образом, в самой методике, в «практике» исследования закладывается единство, связь между теорией и практикой, между научным познанием психи­ческих явлений и реальным практическим воздействием на них.

7. В рамках нашей общей концепции новый смысл и характер может приоб­рести использование в методике психологического исследования продуктов де­ятельности, поскольку в них материализуется сознательная деятельность чело­века (изучение продуктов умственной деятельности и творчества в исследова­нии мышления, воображения). Психологическое исследование никак не должно при этом основываться на механической регистрации голой результативности деятельности и пытаться устанавливать в ней и навсегда фиксировать стандарт­ные показатели психического состояния.

Один и тот же внешний результат может иметь самое различное психологи­ческое содержание в зависимости от того, в какой конкретной ситуации он имел место. Поэтому раскрытие психологического содержания результатов каждого объективного исследования, исходящего из внешних данных, его расшифровка и правильная интерпретация требуют обязательного учета, а значит, и изучения конкретной личности в конкретной ситуации. Это положение должно стать одним из основных в методике нашего психологического исследования, особен­но при изучении высших, наиболее сложных проявлений личности, — в проти­воположность обезличению, по большей части господствующему в методике зарубежной психологической науки.

Поскольку при этом личность и ситуация в их конкретной реальности вы­ходят за пределы только психологических явлений, психологическое исследо­вание, не утрачивая своего характера и специфичности своего объекта, требует тщательного учета целого ряда моментов, выходящих за пределы чисто психо­логического.

Наблюдение

Наблюдение в психологии выступает в двух основных формах — как самонаб­людение, или интроспекция, и как внешнее, или так называемое объективное, наблюдение.

Традиционная, интроспективная психология считала самонаблюдение, или интроспекцию, единственным или, во всяком случае, основным методом психоло­гии. Это было реализацией в методах исследования той общей позиции, согласно которой психика превращалась в замкнутый в себе внутренний мир.

Объективная, поведенческая психология вовсе отвергла самонаблюдение и признала единственным методом психологии «объективное» наблюдение внеш­него «поведения». Это была лишь изнанка той дуалистической, картезианской позиции, которая метафизически рассекла мир на две друг для друга внешние сферы — духовную и материальную.

Мы исходим из единства внешнего и внутреннего. Поэтому для нас по-новому решается вопрос как о самонаблюдении, так и о наблюдении. На основе единства психического и физического, внутреннего и внешнего, к которому при­ходит наше решение психофизической проблемы, раскрывается единство само­наблюдения и внешнего, так называемого «объективного», наблюдения. Речь для нас идет не о совместном применении наблюдения как двух разнородных, внеш­не друг друга дополняющих методов, а об их единстве и взаимопереходе друг в друга.

Самонаблюдение

Самонаблюдение, или интроспекция, т. е. наблюдение за собственными внутрен­ними психическими процессами, неотрывно от наблюдения за их внешними про­явлениями. Познание собственной психики самонаблюдением, или интроспекци­ей, всегда осуществляется в той или иной мере опосредованно через наблюдение внешней деятельности. Таким образом, совершенно отпадает возможность пре­вращать самонаблюдение — как того хочет радикальный идеализм — в само­довлеющий, в единственный или основной метод психологического познания. Вместе с тем, так как реальный процесс самонаблюдения в действительности является лишь одной стороной наблюдения также и внешнего, а не только внут­реннего, интроспективного, так что показания самонаблюдения могут быть про­верены данными внешнего наблюдения, — отпадают и все основания для того, чтобы пытаться, как хотела поведенческая психология, вовсе отрицать самонаб­людение.

В ряде случаев, например при изучении ощущений, восприятия, мышления, так называемое самонаблюдение (посредством которого мы раскрываем содер­жание наших психических процессов) и так называемое объективное наблю­дение (посредством которого мы познаем явления объективной действительно­сти, в них отражающиеся) представляют собственно два различных направле­ния в анализе или истолковании одних и тех же исходных данных. В одном случае мы от показаний нашего сознания, отражающих объективную действи­тельность, идем к раскрытию тех психических процессов, которые привели к такому, а не к иному ее отражению; в другом — от этих показаний сознания, отражающих объективную действительность, мы переходим к раскрытию свойств этой действительности.

В единстве внешнего и внутреннего, объективного и субъективного основным, определяющим для нас является объективное. Поэтому, исходя из нашего пони­мания сознания, мы не сможем признать самонаблюдение ни единственным, ни основным методом психологии. Основными методами психологического изуче­ния являются методы объективного исследования.

Признание самонаблюдения основным методом психологии заложено в том понимании психологии, которое установилось со времени Р. Декарта и Дж. Локка. Имея длинную историю и множество приверженцев, признающих его един­ственным и специфически психологическим методом, самонаблюдение имело и много непримиримых противников.

Возражения, которые выдвигались против самонаблюдения, были двоякого порядка одни утверждали невозможность самонаблюдения; другие отмечали трудности, с которыми оно сопряжено, и его ненадежность.

Первую точку зрения особенно резко сформулировал родоначальник философского позитивизма О. Конт. Он говорил, что попытка превратить самонаблюдение в метод психологического познания — это «попытка глаза увидеть самого себя» или глупая попытка челове­ка выглянуть в окно, чтобы посмотреть, как сам он проходит мимо по улице. Человек либо действительно что-либо переживает, либо он наблюдает; в первом случае нечего наблюдать, поскольку субъект поглощен переживанием; во втором случае нечего наблюдать, поскольку субъект, установившись на наблюдение, ничего не переживает. Самонаблюдение невозможно, потому что невозможно самораздвоение субъекта на субъект и объект познания.

Как все аргументы, которые доказывают слишком много, и этот довод ничего не доказыва­ет. Он признает несуществующее метафизическое единство субъекта и пытается отрицать бесспорный факт самонаблюдения, которое, как всякое действительное явление, возникает при известных условиях, развивается и при определенных условиях исчезает. Мы можем конста­тировать невозможность интроспекции при некоторых специальных условиях (например, при сильных аффектах) или слабое ее развитие у маленьких детей, но не отрицать самонаблюде­ние вовсе. Отрицать существование самонаблюдения, — значит, доводя мысль до конца, отри­цать осознанность переживания и в конечном счете отрицать сознание. Подлежать сомнению может не существование самонаблюдения, а значение его как метода научного познания.

Мыслители, которые отмечали трудность и ненадежность самонаблюдения, выдвигали главным образом два соображения: 1) самонаблюдение не столько интроспекция, сколько ретроспекция, не столько непосредственное восприятие, сколько восстановление ранее вос­принятого, потому что невозможно одновременное сосуществование процесса наблюдаемо­го с процессом его наблюдения; 2) в самонаблюдении объект наблюдения независим от самого наблюдения: наблюдая явление сознания, мы его изменяем, и поэтому не исключена возможность того, что мы делаем мнимое открытие того, что сами внесли туда.

Эти трудности реальны, но не непреодолимы. Вопрос о возможности их преодоления при самонаблюдении требует уяснения природы самонаблюдения, или интроспекции.

Задача интроспекции в понимании интроспективной психологии заключает­ся в том, чтобы посредством специального анализа вычленить из всех связей предметного внешнего мира явления сознания как непосредственные пережива­ния. Очень распространенная в современной психологии точка зрения, согласно которой так понятая интроспекция принимается как один из методов психоло­гии, с тем что к ней присоединяется объективное наблюдение, простое или экспе­риментальное, которое должно ее дополнить и проверить, — никуда не годный компромисс. Если бы интроспекция относилась к миру внутреннему вне связи его с внешним миром, а объективное наблюдение — к данным внешнего мира, если бы у них, таким образом, были разнородные и внутренне не связанные объекты, данные объективного наблюдения не могли бы служить для проверки показаний самонаблюдения. Внешнее объединение двух принципиально разно­родных методов так же неудовлетворительно разрешает проблему метода, как неудовлетворительно разрешает проблему предмета психологии механическое объединение субъективно-идеалистического понимания сознания с механистиче­ским «объективным» пониманием поведения.

Но отрицание самонаблюдения в понимании идеалистической психологии не означает, что данные самонаблюдения вовсе не могут быть использованы в пси­хологии и что самое понимание самонаблюдения не может быть перестроено на основе не тожества, а подлинного единства субъективного и объективного.

Очевидно, что некоторые данные сознания фактически всегда используются в физических науках в каждом исследовании внешнего мира. Показания чувств о звуке, цвете, теплоте или тяжести предметов служат отправным пунктом для исследования физических свойств вещей. Эти же данные могут послужить и исходной точкой для заключений о психическом процессе восприятия. Никто не оспаривает использования этих данных в физических и социальных науках. Без этого отправного пункта чувственного опыта никакое знание и никакая на­ука не были бы возможны. Равным образом должно быть возможно и исполь­зование показаний сознания о переживаниях субъекта, в которых отражаются свойства внешнего мира (т. е. не только тогда, когда он говорит «этот предмет теплее того», но и тогда, когда он утверждает, что ему сейчас теплее, чем было раньше). Но в таком случае спрашивается далее: почему показания сознания могут быть использованы в отношении восприятия человека и не могут быть использованы для познания его представлений, мыслей или чувств?

Сторонники так называемого метода словесного отчета склонны признать правомерность использования показаний сознания в первом случае и неправо­мерность их использования во втором. Они исходят при этом из следующего: показания первого типа, поскольку они относятся к предметам внешнего мира, допускают объективную проверку; вторые, относясь к переживаниям субъекта, такой проверки не допускают. Однако этот довод падает, поскольку психиче­ские процессы не протекают в замкнутом внутреннем мире, к которому принци­пиально закрыт был бы доступ извне; те же самые психические процессы могут стать доступными и для объективного исследования, исходящего из данных по­ведения. В связи с данными объективного исследования данные самонаблюде­ния могут быть использованы в научном изучении психики как источник пер­вичной информации, требующий проверки объективными показателями и допус­кающий ее. Лишь искусственный, неправомерный отрыв данных «внутреннего опыта» от опыта внешнего, от объективных данных, превращает показания само­наблюдения в нечто недоступное объективному контролю и делает самонаблю­дение вовсе неприемлемым в науке.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: