Экология окружающей среды: социальный фактор — медицина, профессия на грани кризиса, причины

Именно терапевты, хирурги, биологи, представители производственной медицины - все они несут ответственность за здоровье населения и поддерживают особые отношения не только между собой, но также с больными и здоровыми людьми. И становится очевидным, что эти взаимоотношения очень разные, и поэтому изучение их особенностей показалось мне увлекательным занятием.

Следует заметить, что профессия медика ограничена многочисленными правилами, установленными государственными органами, рамки которых все больше и больше сужаются, лишая врачей необходимой им независимости и возможности в спокойной обстановке осуществлять свою профессиональную деятельность. Поэтому медики, хотим мы этого или нет, на протяжении уже нескольких лет продолжают терять свою профессиональную квалификацию.

Кроме того, медицинский корпус на протяжении последних десятилетий подвергается сильному давлению со стороны производителей фармацевтической продукции. Это является причиной значительного ухудшения отношений с пациентами, что незамедлительно сказывается на общем санитарном состоянии в стране. Нельзя не учитывать при этом и эволюции сознания самих пациентов. Врачей стали все чаще обвинять в недостаточной компетенции и даже привлекать к судебной ответственности. Наконец, отдельные пациенты, практикующие самолечение, рассматривают врача не иначе, как простое физическое лицо, которое может только выписать необходимый рецепт, и при этом прибегают к неблаговидным ухищрениям с одной только целью - любым способом выманить у врача нужное ему лекарство. Подобная практика самолечения, а также тенденция к выписыванию врачом большого количества лекарств отрицательно сказывается на общем уровне здоровья нации.

Заметно растет население планеты, и возникают новые проблемы, связанные и с состоянием экологии человека. Если в доисторические времена немногочисленное население Земли могло обеспечить себе существование охотой, рыбной ловлей, сбором плодов и ягод, при этом не нарушая равновесия ни в природе, ни внутри популяции, то что произойдет с семимиллиардным населением планеты к 2010 г., если оно будет стремиться к западной модели развития цивилизации? Что произойдет с санитарным состоянием подобной цивилизации? Какое место будет определено аллопатической медицине, и как она будет развиваться? Чтобы дать ответ на эти вопросы, необходимо, очевидно, констатировать существующее положение вещей и пересмотреть как научные достижения, так и все ошибки, допущенные современной медициной. Можно предположить, что вся медицина была представлена раньше и представляет собой теперь что-то похожее на подсистему в составе общей экологической системы, формирующей и регулирующей население планеты. На протяжении веков эта система держала под контролем все человеческие отношения, эволюцию их мировосприятия, приспособление к окружающему миру, проявляла заботу о тех, кто становился жертвой в результате неблагоприятного воздействия окружающей среды или стал жертвой трагических ошибок специфического человеческого фактора.

Долгое время подобная экологическая система продолжала оставаться стабильной, создавая при этом соответствующую климатическую обстановку. Однако на протяжении вот уже 20 лет она перестала быть стабилизирующим фактором из-за сложившегося отрицательного демографического климата в самом медицинском окружении, оказавшем отрицательное воздействие как на характер самых разнообразных взаимоотношений, так и на ранее сложившееся равновесие. Изменились в худшую сторону и порой стали носить непозволительный характер профессиональные отношения между самими врачами.

В результате такого демографического взрыва значительно усилилась взаимная конкуренция, способствующая снижению профессионального уровня медиков, ухудшению эффективного сотрудничества между ними. Стройный характер взаимоотношений в самой медицинской среде был грубо нарушен не только по причине резкого увеличения количества медицинского персонала, но также из-за нарушения мировоззрения самого населения развитых стран. Непоколебимость компетенции и специфические знания врачей стали постепенно подвергаться сомнению. Все это представлялось парадоксальным на фоне огромных достижений в области создания новых видов медицинского оборудования, методик проведения анализов, диагностики, ухода за больными и т.д.

Чем дальше в своем развитии продвигалась аллопатическая медицина, тем меньше пациентов прибегало к ее помощи, а если и обращалось к ее услугам, то уже с подчеркнутой осторожностью. Вот почему можно сделать вывод, что в этой области существуют определенные проблемы, с которыми следует разобраться со всей объективностью. Почему аллопатическая медицина не вызывает больше интереса у других медиков, занимающихся нетрадиционной или альтернативной медициной? Чем можно объяснить все больший интерес, проявляемый к этим различным направлениям медицины? Или речь идет просто-напросто о

какой-то последней моде? О каком-то новом общественном феномене? Было бы антинаучно закрывать глаза на такой очевидный факт, что проведенный в 1989 — 1990 гг. опрос показал, что более чем 50 % французов консультируются не у медиков-аллопатов. Не стала ли аллопатическая медицина сама жертвой некоторой порочной практики, заключающейся в том, что она увлеклась чрезмерным назначением отдельных лекарств, полученных в результате синтеза и обладающих высокой токсичностью и побочными эффектами.

Чтобы ответить на данный вопрос, я попытаюсь проанализировать, с одной стороны, отношения, существующие между медицинскими работниками и химико-фармацевтической индустрией, а с другой — санитарные последствия, вызванные назначением чрезмерного количества лекарств, правильность выбора которых значительно усложнена.

Чтобы закончить мысль, я приведу слова некоторых медицинских светил по следующей проблеме: каково же предполагаемое будущее медицины?

Лао-Цзы, китайский философ VI в. до н.э., в своем научном труде "Книга пути и добродетели" писал: "Остановите зло, пока оно не возникло. Успокойте душевное расстройство, пока оно не проявилось".

Чтобы совершить полезное дело и изложить все проблемы, со всей остротой встающие перед медицинским миром, необходимо, прежде всего, сохранить экологию человека.

Этим полезным советом могли бы воспользоваться правительства мира для того, чтобы как можно скорее предотвратить экологическую катастрофу. Консерватизм и косность взглядов внутри общества, слепая вера в некоторые догматические принципы, которые, как было доказано, являются антинаучными, но продолжают изучаться, приобретая даже форму закона, все это неизбежно рано или поздно приведет общество к его исчезновению.

Медицинский и научный мир наводит на общество страх в связи с большим прогрессом, достигнутом в последние 20 лет в области трансплантации живых органов и манипуляции с человеческими эмбрионами. Широкая общественность задает себе вопрос: откуда появляются трансплантированные органы, сознавая при этом, что совсем рядом существует нищета? Между тем имеется рынок живых органов. Органы воруют у людей, но для этого их сначала убивают, чтобы завладеть органами. Подобные манипуляции, в том числе и над эмбрионом, позволяют говорить о новой концепции: человеческий род представляет собой не что иное, "как исходный материал" или "объект воздействия"?

Таким образом, современный медицинский корпус имеет два противоположных лица, наводящих страх на окружающих: консерватизм, опирающийся на профессиональные ошибки, и прогресс, основывающийся на презрении к человеку.

Любая точная наука отвечает двум критериям:

— объединение суммы всех известных знаний и исследований, выведение законов, обосновывающих отдельные явления (феномены);

— определение путей применения этих законов, тщательно проверяя их действия в избранной области без малейшей поправки, пусть даже самой незначительной, учитывая все возможные параметры.

Иначе говоря, строгий научный подход к любому эксперименту, проводимому в рамках заранее определенных условий: определенная многократность, неизменяемость параметров, повторение одних и тех же результатов и тех же эффектов — все эти условия оговариваются в так называемом протоколе.

Что касается общей экологии, то здесь может возникнуть настолько большое количество проблем, что всех их невозможно учесть в каком-либо протоколе. Это придает исследованию, с чем легко можно согласиться, более изнуряющий, более тонкий и изысканный, а иногда и противоречивый характер, когда речь идет об оценке полученных результатов.

Если речь идет об экологии человека, то проблема усложняется вдвое, так как результаты, полученные в ходе ранее проведенных опытов, могут вдруг получить отрицательную оценку в результате исчерпывающего и лаконичного объяснения. Подобные объяснения могут исходить от тех, кто организует проведение того или иного эксперимента или участвует в разработке тех или иных законов на основе полученных данных в ходе подобных опытов. Я объясню: если дозировка была верной, то химическая реакция неизменно даст один и тот же результат. То же самое будет происходить и с физическим экспериментом, и никто не будет оспаривать того, что кажется научной истиной. Но если речь идет об экологии человека, мы вынуждены учитывать большое количество различных факторов. Кроме того, вступает в силу еще и концепция специфической интерпретации поведения человека.

Как разумное существо, человек не строит одних и тех же отношений ни с себе подобными, ни с другими живыми существами. Способность к мышлению подталкивает его на постоянное осмысливание всего происходящего, а следовательно, создается что-то наподобие экрана между той реальностью, которая есть на самом деле, и той, которая представляется ему в мечтах. Отсюда возникают трудности в определении научной закономерности при изучении особенностей поведения как человека, так и животных. Все живое представляет высшую степень сложности.

Приведу простой пример: идеология, настойчиво навязанная и засевшая в памяти народа, может привести самого носителя идеологии к совершенно ошибочным выводам относительно порядка построения взаимоотношений с такими же людьми, как он, с животными и другими формами материи. Достаточно представить, к каким непоправимым ошибкам и к какой лжи привели идеологи нацизма, коммунизма и некоторых религий, которые не гнушались каких-либо искажений в ходе опытов и экологических исследований.

Логический подход к тому или иному явлению представляет собой непреодолимое препятствие на пути научного исследования. Из-за этой способное человеческого разума было совершено большое количество ошибок, исчез объективный подход к предмету исследования, которого мы всегда ждем от исследователей, или он подвергался изначальному или уже приобретенному субъективному суждению, становясь, в конце концов, догмой. Так было, к примеру, в

отношении неизменности материи, фактора ее преобразования из одного состояния в другое и т.д.

Если привести пример из области медицины, то не нужно забывать, что только к концу 50-х годов начали всерьез принимать во внимание психические расстройства. Благодаря экспериментам, некоторые врачи признали, что нарушенная психика является одной из основных причин отдельных заболеваний. Поэтому, начиная с 1975 г., врачи стали прописывать пациентам плацебо (индифферентное вещество, по внешним признакам имитирующее какое-либо лекарственное средство), которое оказалось способным облегчать страдания, а порой и лечить некоторые болезни.

Подобные ошибки были характерны для начала XIX в., когда ученые мужи во имя превосходства человеческого разума над всем остальным миром рассматривали человека, дитя природы, исключительно с физиологической точки зрения. Это может показаться совершенно парадоксальным, поскольку именно ученые утверждали мысль о существовании в природе того же самого разума. На самом же деле они попытались причислить человека к разряду исключительно психологических и механических феноменов таким же образом, как они поступали по отношению к материи, животным и растениям. Увы! В их научных трудах главный принцип так и не был принят во внимание, а именно тот принцип, которому они так и не смогли дать точного определения и который они обошли стороной: это принцип объективного сосуществования. Во имя здравого смысла был отброшен принцип созидания, который, по их мнению, восстанавливал вышедшее из моды дедовское суеверие. Ему ставилось в вину то, что он держал науку в темноте и невежестве. Эти ученые мужи, ослепленные своей собственной доктриной, упустили главное: принцип объективного сосуществования. А без уважительного отношения к нему невозможно сделать точные, а значит, и научные умозаключения.

Физиолог Клод Бернар в своем труде "Принципы экспериментальной медицины", вышедшем после его смерти (записи он вел с 1862 г. до самой смерти в 1878 г.), после многочисленных опытов над животными написал: "Я доказал, что можно манипулировать как над отождествленными, так и над неотождествленными телами". И это его аксиома.

Но затем оказалось, что сомнения закрались в его разум, который не мог уже не признавать факт индивидуальной формы жизнедеятельности, существование которой он всегда отрицал.

На стр. 145 он пишет:

"У неотождествленного существа отсутствует какая-либо неуправляемая спонтанность или какая-либо отличительная индивидуальность; поэтому при работе с таким объектом всегда можно быть уверенным в конечном результате. Но когда речь идет о живом существе, фактор индивидуальности неизменно вносит элемент повышенной сложности; нужно учитывать, что помимо внешних факторов, индивидуум подвергается воздействию еще и органически присущих ему внутренних факторов, называемых внутренней средой".

На стр. 249 он продолжает:

"Нужно отвечать за свои поступки. Если кто-то признал, что он совершил неблаговидный поступок, то это значит, что он сделал что-то разумное. Нет никакого сомнения, что нужно доверять реальным фактам, однако их следует все же перепроверять. Мы наделены природой разумом, чтобы объяснять те или иные поступки, а совершаем поступки, чтобы менять мировоззрение и не допускать противоположных умозаключений".

Какое признание сделано этим жестоким жрецом, совершавшим жертвоприношения. На своем смертном одре, без окружения членов своей семьи, которых уже тошнило от его практических опытов над животными, окруженный лишь своими коллегами по "живодерству", он прошептал своему ассистенту Арсонвалю: "Наши руки пусты, и только на наших губах застыли обещания!"

Каков сценический крах этого ученого мужа! Но все же весь западный научный мир продолжает называть Клода Бернара "гением" и приводит в качестве доказательства его мнимое научное открытие о предназначении поджелудочной железы и гликогенной функции печени. Особенно после того как, искалечив тысячи собак, Клод Бернар сделал ошибочное умозаключение о том, что печень вырабатывает сахар, потому что он не смог обнаружить сахар в воротной вене, которая как раз впадает в печень!! Существует ли еще более ошибочное умозаключение? А между тем французский словарь Ларусс и энциклопедии продолжают спокойно утверждать о том, что Клод Бернар открыл гликогенную функцию печени... И весь университетский мир, как во Франции, так и в ряде других стран, верит в это и по сей день!!!

Клод Бернар рассматривал физиологические исследования как какую-то самоцель. Это он подтверждал неоднократно. В его труде "Принципы экспериментальной медицины", впервые опубликованном только в 1947 г., были отражены его последние идеи и окончательные взгляды на жизнь:

"Мы только установили, что профессиональная медицина должна отличаться и быть отделена от научной, теоретической и практической медицины. С этой точки зрения она не должна быть включена в рамки нашего образования, которое является исключительно научным ".

Он даже выразил свое особое презрение к профессии медицинского работника:

"Я только констатирую тот факт, что медицина рассматривается большинством врачей как один из немногих видов промышленного производства и считаю, что на них возложена особая ответственность поступать так, как они поступают сейчас. Я думаю, что при подобном подходе к этой проблеме они могут при определенных обстоятельствах серьезно посмотреть друг другу в глаза ".

В заключение можно задать вопрос: что полезного внес Клод Бернар в науку и в медицину в частности? Ответ будет таким: совершенно ничего. Собственно говоря, он признал это и сам, когда лежал на своем предсмертном одре: "Наши руки пусты...".

А что говорить о Луи Пастере, который в бактериях и вирусах видел основную причину различных заболеваний. Он совершенно не желал признавать

того, что теперь уже доказано: микроб развивается или только в ослабленном организме, или вследствие его химического отравления, или в том случае, если организм остается без какого-то главного для него элемента, с помощью которого он поддерживает свою иммунную систему.

Микробы являются ни чем иным, как отягощающим фактором, порождающим видимые проявления болезни. И только вследствие какой-то небрежности или ошибки еще в XIX в. наука была направлена по ложному пути, рассматривая человека, как объект для физиологического и механического изучения и при этом не учитывая жизненно важного принципа, формирующего из живых существ организмы невероятной сложности.

Для Луи Пастера и Роберта Коха микроб представляется уже в виде болезни, а проявление болезни следствием заражения микробом. Но теперь нам известно, что микроб не всегда вызывает болезнь, которую ему приписывают, а болезни могут возникать не только из-за присутствия микробов в живом организме.

Большинство энциклопедий приписывает Луи Пастеру открытие — микробы не возникают на пустом месте, а появляются от других микробов и их может разрушить только высокая температура. Но такое открытие было сделано Ладзаро Спалланцани еще в прошлом веке! В дальнейшем Луи Пастер лишь проверил на практике это открытие Спалланцани о том, что для гибели микробов необходима соответствующая температура.

Не нужно также забывать, что скромный Антуан Бешан, доктор медицинских наук, профессор химии и физики, лектор Парижского университета первым сформулировал микробную теорию. Документы из официального архива доказывают также, что Бешан раньше, чем Луи Пастер, сделал открытие о происхождении болезни шелковичного червя. Поэтому сегодня мы вправе утверждать, что Пастер лишь успешно воспользовался открытием других ученых.

Таким образом, можно констатировать тот факт, что медицину и ее обязательное приложение — фармацию — нельзя рассматривать как научные направления, а скорее как искусство, которое с большими трудностями начало свой дебют еще в XX в. А что можно ожидать на заре XXI в.? Медицина и фармация не опираются на какие-либо научные критерии, а скорее на ошибочные данные, и это вызывает особую тревогу, ибо они идут порой на плутовство, и поэтому в ближайшем будущем от них можно ожидать самого худшего. Чего ожидали, то и произошло: были потрачены целые десятилетия на так называемые исследования, которые нанесли огромный ущерб как больным, так и здоровым.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: