Что? — Переспросил он.

Белая тигрица набросилась на черную, и они снова попытались разорвать меня в клочья. Я скорчилась и изо всех сил старалась не закричать в руках Домино. Я знала, стоит мне заорать, Эдуард и Олаф кинутся в эти двери.

Моя Королева, плоть мою и суть мою предлагаю тебе в пищу. — Сказал Домино.

Я не поняла всего, что он говорил, но тигры перестали драться. Они пытались отдышаться и разглядывали его сквозь мои глаза. Черная тигрица зарычала низко и тихо, и этот рык пролился сквозь мои зубы.

У меня было несколько секунд, чтобы осознать, что среди тигров, когда они предлагают «пищу», они имеют в виду либо секс, либо плоть, либо оба этих аспекта сразу. Домино разрешил мне взять его жизнь. Черная тигрица поняла это, но она была солидарна со мной в этом вопросе. Как давно мы не видели себе подобного. Мы не хотели его есть. Мы хотели уберечь его. Мы хотели удержать его.

Вивиана направила новую волну силы в нас, но на сей раз черная тигрица и я были готовы. Мы обе были злы на нее. Злились, что она вмешивалась в это. Она не имела никакого права. Он был наш. Наш!

Злость превратилась в гнев, гнев был моим зверем, но у меня теперь было и другое ему применение. Гнев не способствовал моему перекидыванию в оборотня. Я призвала ту часть себя, которая была связана с вампирскими силами, которая была ardeur, и было мгновение, когда все могло бы кончиться сексом, но не секса я хотела. Я была зла и теперь могла удовлетворить свой гнев. Я попробовала на вкус гнев Домино ещё там, в казино. Я знала, он в нём есть. Все, что мне было нужно сделать, это направить свою ярость в него.

Я позволила гневу пролиться в него. Он закричал, запрокинув голову, и гнев в нем был настолько силен, настолько огромен. Его зверь начал подниматься от этого гнева. Я потянула его вниз в поцелуе и питалась через прикосновение его рта к моему, через крепкую, до синяков, хватку его рук на моих, через напряжении его тела рядом с моим. Я держала его, втягивала его гнев через его губы, его кожу, его тело. Я втягивала его ярость и позволяла ей слиться с той кипящей массой гнева, что была во мне.

Я питалась гневом Домино, и с этим гневом пришло понимание. Я ощутила отрывки того, что стало причиной его гнева. Я видела его ребенком, одинокого в чужой семье, плачущего. Я видела, как другие дети высмеивают его глаза и волосы. Я видела, как Вивиана спасла его, но даже тут он был недостаточно белым. Он был частью группы, и не был. Он был похож на других, но был другим. Всегда он оставался не совсем дома.

Он прекратил сопротивляться и, когда всё закончилось, просто плакал в моих объятиях. Я держала его, и черная тигрица устроилась поближе к поверхности, чтобы мы могли держать его вместе.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: