Помнишь, Анита, как ты не могла нормально работать в морге, когда я был поблизости?

Было такое дело, — ответила я.

Он облизнул губы, закрыл глаза и позволил волне дрожи накрыть его с головы до ног, от лысой макушки до мысков его военных ботинок. Приоткрыв рот, он испустил прерывистый выдох:

Я не могу нормально работать, когда так прикасаюсь к тебе. Я не способен думать ни о чем, кроме тебя, кроме крови и ран.

Он вновь прикрыл глаза, наверное, считая в уме, или что-нибудь вроде того, позволяющее ему вернуть самообладание.

Все мы уставились на него, за исключением Бернардо, которому приходилось следить за дорогой.

Приехали? — поинтересовался он у Виктора.

Да, — коротко ответил он.

Олаф открыл глаза:

Кто-то из нас дожжен вернуться в участок, чтобы присмотреть за той женщиной, Паолой Чу.

Хорошая мысль, — сказали мы с Эдуардом одновременно.

Мы с Бернардо могли бы вернуться, — предложил Олаф.

Спасибо, что не сомневаешься в моем согласии, верзила, — ехидно поблагодарил его Бернардо.

Да пожалуйста, — отозвался Олаф, словно не уловив сарказма в словах Бернардо.

Мы находились в той части города, которая была расположена ниже Стрипа (Стрип — одна из главных достопримечательностей Лас-Вегаса, частью которой является знаменитый бульвар Лас-Вегас, вдоль которого расположены казино и гостиницы — прим. переводчика), но более точно я сказать ничего не могла, поскольку, лежа на заднем сиденье, я могла разглядеть не слишком много.

Бернардо с Виктором вышли из машины, при этом Бернардо открыл дверь для Эдуарда. Я попыталась выбраться из машины, но боль схватила меня, как чья-то рука, заставив застыть на месте.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: