Глава I Доисторические времена

The Arctic Home in the Vedas

Being also a new key to the interpretation of many Vedic Texts and Legends

by Lokamanva Bal Gangatlhar Tilak, ba, 11 B, the Proprietor of the «Kesari» & the Mahratta Newspapers, the Author of the «Orion or Researches into the Antiquity of the Vedas» the «Gita Rahasya» (a Book on Hindu Philosophy) etc etc

Publishers Messrs Tilak Bros Gaikwar Wada, Poona City Price Rs 8 1956

От переводчика

Легенда, миф – аккумулированный опыт наших лучших предков.

В. Конецкий. «За доброй надеждой»

Это краткое введение к книге, которую читатель сейчас держит в руках, следует начать с нескольких слов об ее авторе и его роли в научной и общественной жизни Индии в конце XIX и первой четверти XX века. Бал Гангадхар Тилак родился в 1856 г. в области Конкана (на западном побережье Индии) в семье брахманов, представителей того слоя элитарной интеллигенции Индии, который славится знанием традиционных установок, связанных с религией индуизма. Благодаря тому что он с детства знал санскрит, именуемый языком индийской культуры, усвоенный им от отца и учителей из среды брахманов, он получил степень бакалавра филологических наук.

Английская колониальная администрация ограничивала возможности роста индийской национальной интеллигенции, которая начала бороться против подавления чужеземными властями исторического и экономического развития Индии. Наиболее радикальные представители молодой интеллигенции, и Тилак в их числе, все решительней выступали против инонационального гнета, и в 1897 г. он был брошен в тюрьму по приговору английского суда. После освобождения он стал еще активнее вести борьбу. Власти запретили издание основанной им газеты, а в 1908 г. он был приговорен к восьми годам каторжных работ, что затем, после взрыва массовых протестов, было заменено тюремным заключением.

Размах национально-освободительного движения в Индии нарастал неудержимо и завершился, как мы знаем, освобождением страны в 1947 г. Вскоре Индия провозгласила себя конституционной республикой – пятидесятилетие этого события широко отмечалось мировой общественностью 26 января 2000 г.

Тилак умер в 1920 г., но намять об этом известном ученом и политике жива в Индии, где отмечают даты, связанные с его жизнью и деятельностью, и не раз переиздавали его книги. Его имя известно и в среде ученых на Западе. Его книги посвящены анализу исторических и астрономических данных, содержащихся в древнейших памятниках индийской литературы – в Ведах, сборниках религиозных гимнов. О времени и месте их создания до сих пор идут споры, и всеми признается лишь одно утверждение: завершающая часть Ригведы, главной из четырех Вед, была сложена во второй половине II тысячелетия до н.э. на землях северо-запада Древней Индии. Первая из книг Тилака «Орион, или Исследование древности Вед» вышла в 1893 г., и в ней автор опровергает те данные специалистов по Ведам, согласно которым относят возникновение этих памятников к 2400 г. до н.э. Тилак выявил в Ведах астрономические указания на то, что стояние описанного в них созвездия Орион должно датироваться 4500 годом. Ряд западных специалистов поддержали это толкование, а после выхода в свет в 1903 г. его второй книги «Арктическая родина в Ведах» многие ученые стали по-новому оценивать историю сложения древнеарийских племен.

Тилак был первым, отразившим в своем труде возможность сопоставления мифов Вед с данными геологии как науки о строении и развитии Земли. Он соотнес суть мифических сюжетов с периодами оледенений и пришел к выводу, что и самих изначальных арьев, и их древнейшую религию как процесс одушевления предметов и явлений природы следует связывать с эпохой межледниковья, разделявшей два последних оледенения. (Словом «арья, арий» обозначается принадлежность к этническому массиву (или группе племен) арьев. Часто встречается неверный перевод этого слова как «благородный». Неверно также называть арьями («арийцами») всех носителей европеоидного расового типа – так называемой нордической расы. Тилак именует арьев, или ариев, арийской расой, что было широко воспринято на Западе.) Уход последнего ледника он датирует X–VIII тысячелетиями до н.э., что близко к данным современных ученых. Отечественные специалисты считают, что последнее межледниковье завершилось около 30 тысяч лет назад, и оно было периодом развития культуры кроманьонцев («людей разумных»), которых Тилак называет предками арьев и создателями Вед.

Анализируя данные Вед, расшифровывая суть гимнов, их строф, строк и даже слов, Тилак находил в этом материале, глубоко ему близком и знакомом с детства, подтверждения своей основной мысли. Даже современная наука не располагает данными, достаточными для того, чтобы принимать или решительно отрицать такую точку зрения.

В книге «Зимы нашей планеты» (перевод с английского. М., 1982) говорится, что «за последние 2 млн лет насчитывается до 17 различных оледенений» и что мы живем сейчас в эпоху последнего межледниковья, так как «впредь климат будет постепенно ухудшаться вплоть до очередного развития ледниковых покровов на Земле» (с. 13, 18). В этой же книге есть слова, которые можно прямо соединить с мыслями Тилака и его оценкой значения воздействия оледенений на жизнь человека: «Значение ледяного покрова Земли постепенно осознается исследователями, работающими в различных областях науки» – читателю следует обратить здесь внимание на слово «постепенно» и вспомнить, что Тилак писал 100 лет назад. Он утверждал, что «арийские расы» зародились во времена последнего межледниковья, дат которого он выяснить тогда не мог, но современные английские и канадские ученые, авторы указанной книги, пишут: «Часто говорят, что человек – продукт нынешнего ледникового периода.

Однако, может быть, более древние ледниковые периоды подобным же образом стимулировали развитие растений и животных?» (с. 20). Они правильно указывают на то, что даже наши современники «с трудом представляют себе условия, существовавшие на поверхности Земли более ста лет назад», чем объективно высоко оценивают заслуги автора «Арктической родины в Ведах». По последним определениям геологов и палеоантропологов, человек как биологический вид зародился во времена плейстоцена четвертичной эры, что относится ко времени до 1 млн лет назад, и в эти же века наступило последнее оледенение. В книге Тилака мы видим рассмотрение отраженного в Ведах влияния этого оледенения на людей, предков «арийской расы».

Какие бы вопросы ни вставали перед нами, мы можем лишь удивляться, знакомясь с глубиной проведенного им анализа Вед и Авесты. Языком Вед был ведический санскрит – древнейшая форма этого языка, которая легла в основу классического санскрита, на базе последнего сложилось до 70% лексики новоиндийских языков индоарийской группы. Знание ведического санскрита издревле было привилегией жрецов-брахманов, некогда создававших и запоминавших гимны Вед. Тилак обращает слова благодарности к тем брахманам древности, которые посвящали свою жизнь только запоминанию священных текстов, передаваемых ими из уст в уста, от поколения к поколению «слово в слово, слог в слог». Эти люди, как подчеркивает Тилак, с детства проходили школу «полировки» памяти, и лишь благодаря их знаниям и усилиям Веды были донесены до того времени, когда их стали фиксировать ji письменности. Это было основной причиной того, что индийские ученые и комментаторы Вед воспринимают их согласно традиционным предписаниям, в отличие от большинства западных переводчиков и разъяснителей текстов, начавших знакомиться с Ведами практически лишь к XIX веку и выбиравших из множества синонимических значений целого ряда древних слов те, что были ближе их пониманию. Тилак указывает на множество таких расхождений и ведет спор с западными специалистами, неизменно подчеркивая и свое глубокое уважение к их стараниям и заслугам, и свою признательность за проявляемое ими внимание к древним памятникам Индии.

Главная цель, которую поставил перед собой Тилак, была им достигнута – тексты Вед явно подтверждают исторический факт существования родины (или «прародины») арьев в арктическом регионе. Расселение с севера предков всех народов-носителей индоевропейских языков подтверждают и большинство западных мифологов, лингвистов и фольклористов. Исследования в области сходства словарного запаса и ряда грамматических форм санскрита с языками народов Европы широко развернулись в XX веке, и наши отечественные лингвисты стали все шире сопоставлять санскрит со славянскими языками. Было обнаружено, что в этих последних выявляется гораздо большее, по сравнению с западными языками, число сходных или даже точно совпадающих с санскритом слов, в том числе гидронимов, теонимов и топонимов[1].

Во времена Тилака подобные исследования по славянам и арьям не проводились, но он, даже не зная исторических фактов, связанных с этим вопросом, все же упоминает о Кощее Бессмертном и об Иване – третьем сыне, пытаясь провести параллель между мифами Вед и персонажами славянского язычества и фольклора. Следует тут с сожалением указать, что отечественные исследователи ведической литературы не уделили должного внимания открытиям Тилака, ориентируясь в основном на работы западных ученых, и хочется надеяться, что публикуемая книга, то есть первый ее перевод на русский язык, заинтересует читателя, включая и студенческую молодежь гуманитарных факультетов.

В этой своей работе Тилак анализирует не только Веды, но и такой ценнейший памятник, как Авеста, сказав, что «книги брахманов и парсов – это братья-близнецы арийского происхождения»[2].

Нельзя не упомянуть о том, что, после того как идеологи германского фашизма стали широко эксплуатировать термин «арийцы» (то есть арьи, или арии), тенденция к его чрезмерному использованию распространилась и в Восточной Европе. Так, на Украине стали появляться книги и статьи, авторы которых стараются доказать, что только украинцы являются «истинными арийцами», что все предки арьев и их культура зародились на землях Украины. Публицисты России пока до подобных утверждений не доходят, но в ряде статей уже именуют всех славян арийцами, пользуясь и такими почему-то приписываемыми им фактами, как «русские Веды» или «наша ведическая культура» и т.п.

Причина близости индоевропейцев, в том числе и славян, к арьям состоит не в этом мнимом «арийстве», а в том, что далекие предки всех индоевропейцев жили некогда в ближайшем соседстве – если не были единым массивом – на указываемых Тилаком землях Приполярья. Было ли это, как он думает, в период последнего межледниковья, или же вновь они постепенно скопились там после исчезновения последнего ледника? Академик Б. А. Рыбаков говорит в своем труде «Язычество древних славян», что вслед за уходящим к северу последним ледником двигались по хорошо обводненным пастбищам животные, а за ними шли группами (семейными или уже семейно-родовыми) охотники. Ледник ушел в океан, а люди стали расселяться по его побережью, где установился теплый климат.

Прав Тилак, говоря о том, что здесь в глубокой древности вместе с арьями «жили и другие расы». Взаимные контакты там укреплялись с каждым веком. Возможно, они частично были и брачными, но определенно и военными, и мирно-хозяйственными. Когда, в какой из этих двух периодов сложилась близость языков, неизвестно пока никому. По предположению Тилака, вытесняемые с севера последним оледенением «арийские расы» расселялись по северным землям Европы, но как и когда они возвратились на свою исходную родину, он не говорит, хотя, как уже указывалось, датирует постледниковый период развития их культуры временем около X–VIII тысячелетий до н.э., что сближается в известной степени с указаниями отечественных геологов на уход ледника в XIII–XI тысячелетиях до н.э. Вероятно, и климат потеплел не сразу, и выявленная палеоботаниками богатая растительность появилась здесь не за короткий промежуток времени, поэтому эти указания не очень расходятся.

Новое расселение предков индоевропейцев в сторону юга, четко указанное в Авесте, началось, видимо, с наступлением сильного похолодания около VII –VI тысячелетий до н.э. Межплеменные контакты в процессе переселений должны были и укрепляться между близкими потоками мигрантов, и ослабевать между расходящимися по новым землям группами. Исходя из факта сложившейся особой близости языков и верований славян и арьев, можно думать, что они и в период пребывания на севере, и в процессе миграции к югу, и при частичном расселении по территории Восточной Европы славянских племен долго сохраняли свои связи. Достигнув Причерноморья, арьи стали постепенно двигаться мимо Южного Урала на восток и дошли до Индии. Их группы стали появляться там в конце III и во II тысячелетии до н.э. Именно в это время арийские брахманы и принесли в Индию изустно заученные ими Веды, сохранявшиеся ими бесконечно долго благодаря отмеченной Тилаком целеустремленной «полировке» их памяти.

Здесь мы ведем речь о предках индийских арьев и Ведах. А та ветвь, которая известна как иранские арьи, уходила с севера к югу не по землям Восточной Европы, а в основном по Зауралью, где их потомки создали так называемую андроновскую культуру, широко распространившуюся по Сибири и Казахстану[3]. Их жрецы были создателями Авесты, которая легла в основу религии зороастризма, окончательно оформившейся уже на территории Ирана. В книге Тилака содержится интереснейшая глава «Свидетельства Авесты», в которой анализируются исторические данные этого памятника.

В заключение необходимо упомянуть о том, что единственным русским ученым, откликнувшимся на труд Тилака, был известный биолог начала XX века Евгений Елачич, опубликовавший книгу «Крайний Север как родина человечества» (СПб., 1910). Приведем здесь небольшие, но выразительные отрывки из этой забытой всеми книги: «До самого конца третичной системы на всем севере был теплый, и даже жаркий климат. <...> Только одна гипотеза о северном происхождении человека дает удовлетворительные ответы. <...> Веды являются драгоценнейшим памятником человеческой мысли. <...> Целый ряд их стихов был недоступен уже индусам. <....> Для современных же исследователей многое оставалось неясным, даже просто нелепым. <...> И вот немалую заслугу Тилака составляет его вдумчивое исследование этих темных мест с новой, чисто натуралистической точки зрения. <...> Исходя из этой гипотезы о северном происхождении индоевропейцев, оказалось возможным объяснить множество доселе никому непонятных мест этих священных книг» (с. 61).

Мы же должны привлечь внимание читателя к тому факту, что индийский ученый, не покидавший своей родины, откуда Полярная звезда бывает видна низко над далеким горизонтом, мог увидеть в бесчисленных иносказаниях, метафорах и гиперболах ведических текстов точное отражение не только исторических, но и геофизических реалий, связанных с Заполярьем. Описав эти реалии по методу дешифровки указаний и намеков Вед, Тилак встал не только в первый ряд ученых своего времени, но и на десятилетия опередил заключения археологов, филологов, физиков и астрономов.

Удивляет точность, с какой он высчитал длительность полярных дней и ночей, зорь и сумерек, месяцев и сезонов на далеком севере. Мы же можем для подтверждения точности его подсчетов привести данные Таблиц солнца для г. Мурманска, изданных Мурманским гидрометцентром. Итак, 11 января начинается постепенный солнечный восход, который длится до 12 мая, когда солнечный диск появляется над горизонтом в полном своем объеме. Восход занимает 130 дней. Затем солнце беззакатно пребывает на небе до 22 июля, то есть 60 дней. С 23 июля по 2 декабря оно постепенно скрывается за горизонтом, что длится 132 дня, и до 10 января здесь царит «вечная ночь». В точке Северного полюса день длится 189 суток, а ночь – 176.

В дни восхода и захода входят и многодневные воспетые в Ведах красочные зори. Вот прошло сто лет со времени работы Тилака над своей удивительной книгой, но доныне на многие вопросы истории индоевропейцев не найдено ответов. Надеемся, что пытливый читатель вникнет в текст книги Тилака, несмотря на ряд содержащихся в ней чрезвычайно детализированных рассмотрений отдельных строк Вед, и обратится к работам других исследователей этих проблем.

Н. Р. Гусева, доктор исторических наук

По поводу столетия со дня рождения Локаманьи Б. Г. Тилака мы имеем счастливую возможность предложить читателям издание известной книги «Арктическая родина в Ведах», опубликованной автором в 1903 г. и переизданной в 1925 и 1956 гг.

Предисловие

Эта книга является продолжением моего труда «Орион, или Исследование древности Вед», опубликованного в 1893 г. Установление древности Вед, принятое тогда в среде исследователей этого вопроса, было основано на соотнесении временных периодов с теми различными слоями, на которые подразделяли всю ведическую литературу, полагая при этом, что древнейший из этих слоев не мог быть относим ко времени более глубокому, чем 2400 г. до н.э. Я же в своем «Орионе...» попробовал, однако, доказать, что все эти определения, помимо своей ограниченности, были тщетными и недостоверными и что содержащиеся в ведической литературе астрономические указания сообщают нам более точные данные для правильного определения возраста разных слоев ведической литературы. Эти астрономические указания, как будет показано ниже, безошибочно указывали на то, что дата весеннего равноденствия соотносилась с созвездием Мрига, или Орион (около 4500 г. до н.э.), в период сложения гимнов Вед и что ее следует соотносить с созвездием Криттик, или Плеяд (около 2500 г. до н.э.), то есть с периодом сложения текстов Брахман. Эти результаты поначалу встретили, естественно, скептическое отношение со стороны ученых. Но мои позиции были подкреплены тем, что д-р Г. Якоби (из Бонна) пришел совсем независимо от меня к тому же заключению, и вскоре мои аргументы были подтверждены такими учеными, как профессор М. Блумфельд, М. Барт, покойный д-р Г. Бюлер и другие. Но д-р Г. Трибо, покойный ныне д-р В. Уитни и некоторые другие придерживались, однако, мнения, что предложенные мною свидетельства были все же недостаточно доказательны. Но мой, ныне покойный, друг С. Б. Диксит открыл в одной из частей такого памятника, как «Шатапатха Брахмана», утверждение, что созвездие Криттик не отклонялось в те дни от точки весеннего равноденствия. Это погасило все сомнения, касающиеся установления возраста Брахман. В то же время другой индийский астроном, В. Б. Кеткар, в недавно вышедшем номере журнала Бомбейского отделения Королевского Азиатского общества математически подтвердил утверждение, содержащееся в «Тайттирийя Брахмане» (III, 1, 1, 5), что Брихаспати, то есть планета Юпитер, была впервые открыта, когда она встретила или даже почти закрыла собой звезду Тишья. Он показал, что это могло наблюдаться только около 4650 г. до н.э., чем явно подтвердил мое указание на датировку древнего периода ведической литературы. И теперь, я полагаю, глубокая древность первого ведического периода может восприниматься как достаточно доказанная.

Но если возраст первичного ведического периода соотносить с такой датой, как 4500 г. до н.э., можно задать и вопрос,– могли ли мы достигнуть в этих пределах времени Высокого Туле арийской древности. Так, профессор М. Блумфельд в своем выступлении в день 18-й годовщины открытия Университета Джонса Хопкинса утверждал, что «язык и литературный строй Вед столь примитивен, что реально указывает на самое начало жизни арьев». Он прямо указал: «По всей вероятности, и при всей строгости подхода эту дату следует углубить на несколько тысячелетий» и добавил: «Нет необходимости подчеркивать то обстоятельство, что завеса, которая скрывает от наших глаз время более давнее, чем 4500 год, сделана из вуали». Я и сам придерживался того же взгляда и уделял много времени за последние десять лет своей жизни поискам доказательств, которые могли бы отбросить эту завесу и выявить длительную протяженность жизни древних арьев. «'Сначала я работал над развитием тех линий, которые я провел в книге «Орион...». Не буду говорить здесь о том, что освещается в данной новой книге – этому не место в предисловии к ней, но скажу, что начал искать и, в свете последних данных геологии и археологии, касающихся изначальной истории человечества, я подошел постепенно к новому методу поиска и в конце концов пришел к заключению, что предки ведических риши (пророков) жили в Арктике в межледниковый период – к этому меня подвело постепенное восприятие массы свидетельств в Ведах и Авесте. Мне желательно, однако, воспользоваться возможностью выразить здесь благодарность уважаемому ученому профессору Максу Мюллеру (чья недавняя смерть была со слезами воспринята многими его приверженцами в Индии) за щедрость его доброты ко мне при критическом разборе моих работ.

Здесь не место обсуждать политические меры правительства Бомбея в 1897 г. – достаточно будет сказать, что в целях подавления народного возбуждения, вызванного неудачной правительственной политикой при наступлении массового голода и разгуле чумы, оно нашло необходимым запретить выпуск некоторых газет, в том числе и издаваемой мною в этой провинции газеты «Кесари», за признанные вредными ее публикации, а меня осудить на полтора года строгого тюремного заключения. В Индии политические заключенные считаются уголовниками, и если бы не проявления симпатии и интереса к моим работам со стороны профессора Макса Мюллера и других друзей, я был бы лишен возможности единственной тогда для меня радости продолжать в эти дни мои исследования. А ведь профессор Мюллер знал меня лишь как автора книги «Орион...», но он был столь добр, что прислал мне экземпляр второго издания Ригведы, что подвигнуло правительство на предоставление мне разрешения пользоваться книгами и даже работать без отключения света по ночам. Ряд свидетельств Ригведы, отобранных в поддержку арктической теории, приведенных на данных страницах, были собраны мною именно в эти Дни. И именно благодаря усилиям профессора Макса Мюллера, которого поддерживала вся индийская пресса, я был освобожден из тюрьмы через 12 месяцев. Я сразу же написал профессору Мюллеру благодарственное письмо, выразив признательность за его бескорыстную поддержку, и послал ему краткую сводку данных о моей новой теории, касающейся ведических свидетельств об исходной родине арьев, обнаруженных мною в Ведах. Нельзя было, конечно, ожидать, что ученый, всегда разрабатывавший другую научную линию, немедленно примет новую точку зрения, да еще и узнав ее из краткой сводки поддерживающих ее свидетельств, но меня очень вдохновило его сообщение, что, хотя мои предположения были проблематичны, все же моя теория не совпадала с принятыми фактами геологии. Я написал в ответ, что я уже занялся этим вопросом и надеюсь, что вскоре смогу представить ему все данные в поддержку моей точки зрения. Но судьба не дала мне этой возможности – вскоре он расстался с жизнью.

Первая рукопись моей книги была завершена в 1898 г., и я смог обсудить поднятые в ней вопросы со многими учеными, посещая разные области Индии. Я встречался с ними в Мадрасе, Калькутте, Лахоре, Бенаресе. Но долгое время я не решался ее опубликовать. Этому препятствовали разные мотивы – ведь пути моих исследований пересекались со многими близкими науками – геологией, археологией, сравнительной мифологией и т.п. Будучи дилетантом в этих областях знания, я не был уверен, что правильно понял и воспринял новейшие изыскания в этих науках. Такие затруднения очень точно описал профессор Макс Мюллер в своей работе «Доисторические древности индоевропейцев», опубликованной в томе его трудов «Последние очерки»: «Чрезмерное нарастание числа разделов и подразделов в пределах почти каждой ветви человеческих знаний приводит к узкой специализации, что делает каждого исследователя, независимо от того, нравится это ему или нет, все более и более зависящим от суждений и участия своих ученых сотоварищей. Так, геолог в наши дни должен часто заниматься вопросами, относящимися к минералогии, химии, археологии, филологии и даже астрономии, а не только к чистой геологии, а поскольку жизнь столь коротка, ему не остается ничего, кроме просьб о совете и помощи, обращенных к его коллегам. К счастью, широкомасштабные университетские контакты дают возможность тому, кто затрудняется в решении какого-либо вопроса, лежащего вне пределов его знаний, получить лучшую информацию от своих коллег. Решение многих из числа сложных проблем было счастливо и правильно достигнуто благодаря такому свободному общению, такому процессу в науке, который можно назвать «проси и получишь», в наших академических центрах». И еще: «Именно тогда, когда ученый нуждается в поддержке признанных специалистов, он может стоять на пороге блестящих открытий, которые свершатся сразу при малейшем прикосновении специалиста, но также можно и пройти мимо них, когда требуется в этот миг лишь указать на их важность и далеко идущую значимость. Люди глубоко верят в удачу, которую приносит свободный и щедрый обмен идеями, особенно в наших университетских кругах, где каждый может быть поддержан советами и участием коллег. Ведь они могут и предостеречь его от ошибки в разработке порочной теории, и привлечь его внимание к книге или статье, где уже полностью освещены или даже решены те задачи, над которыми он трудится».

Но, увы! – нам не суждено жить в такой атмосфере, и индийские ученые не имеют возможности продвигаться вперед после сдачи экзаменов. В Индии нет подобных институтов, и мы не можем надеяться на скорое их появление (если не считать университетской комиссии), где мы могли бы получать современную информацию по любому требуемому вопросу, что так легко достижимо на Западе. Об отсутствии же пути, открытого для каждого, занимающегося разработкой определенных проблем, можно сказать словами того же известного ученого: «Следует приветствовать сам факт дерзкого выхода исследователя за узкие пределы своей области знаний с целью привлечения и использования запасов знаний коллег, с какой бы случайностью он ни встретился на пути – даже если его сочтут сующим свой нос в чужую обитель или недоучкой и даже дилетантом».

Поэтому, работая в таких трудных условиях, я был очень рад, когда, листая страницы первого тома Британской энциклопедии (10-го издания), недавно полученного, я увидел, что профессор А. Гейке в своей статье об археологии пришел к тому же выводу, что и д-р Кролль в своих подсчетах, которые приводятся и мною во второй главе данной книги. Увидев, что доктрина Кролля не проложила себе дороги признания в среде физиков и астрономов, этот выдающийся геолог отметил, что недавно (1895) ее критически рассмотрел Е. П. Кальверуэлл, сказав о ней, что это «смутные построения, прикрытые иллюзорным подобием строгой числовой точности, но не имеющие базы в области фактов физики, а смонтированные из взаимно не увязываемых частей». Если подсчеты д-ра Кролля имеют на деле такой вид, то нам ничего не остается, кроме как принять оценку американских геологов, считающих, что начало постледникового периода нельзя относить ко времени до 8000 г. до н.э.

Но уже установлено, что зарождение арийской цивилизации должно быть отодвинуто на несколько тысяч лет, предварявших древнейший ведический период. А если начало постледниковой эпохи относить к 8000 г. до н.э., то нечего и удивляться тому, что изначальную жизнь арьев надо датировать, отодвигая ее от 4500 г. до н.э. к этой указанной дате. Это и будет древнейший доведический период. Дело в том, что в данной книге основное внимание уделяется как раз исследованиям в области именно этой точки зрения.

В Ригведе имеется много мест, которые обычно оцениваются как темные и не имеющие смысла. На деле же они, рассматриваемые в свете нового научного подхода, полностью раскрывают картину принадлежности полярных атрибутов ведическим богам или же говорят о структуре древнейшего арктического календаря. Равным образом и Авеста выразительно сообщает о том, что счастливая земля Айрьяна Ваэджо, то есть арийский рай, была расположена там, где солнце светило лишь один очень долгий раз в году, и что эта страна была разрушена наступившими льдами и снегом, которые сделали ее климат настолько непереносимым, что надо было уходить оттуда к югу. Когда мы сопоставим эти ясные и исчерпывающие утверждения с тем, что мы знаем о ледниковой и пост ледниковой эпохах, почерпнув эти знания из новейших геологических исследований, мы не сможем избежать вывода о том, что изначальный дом арьев следует связывать с Арктикой и с межледниковой эпохой. Я часто спрашиваю себя: почему эти ясные и исчерпывающие данные столь долго не были обнаружены? Позвольте же мне уверить читателя, что я решился опубликовать эту работу лишь когда увидел, что мое открытие есть результат общего прогресса знаний, касающихся изначальной истории человеческой расы, а равно и истории населяемой этой расой планеты. Некоторые исследователи Зенда прошли мимо истины лишь потому, что 30–40 лет назад они были просто не в состоянии представить себе, как это земля счастья могла быть расположена в скованной льдами области вблизи Северного полюса. Эти затруднения были устранены за последнюю половину века, так как прогресс геологической науки привел к выводу, что в период межледниковья климат полярной области был мягким, а поэтому и не противоречил требуемым для жизни человека условиям. И потому ничего экстраординарного нет в том, что в Ведах и Авесте мы находим соответствующие описания. И если теория о существовании родины арьев в Арктике в период межледниковья будет доказана, придется проверить и написать заново объяснения многих разделов Вед, переосмыслив их с позиций сравнительной мифологии и исторического толкования изначальной жизни арьев. Но, как я отмечаю в конце этой книги, как бы ни были полезны рассуждения на эту тему, они должны и предостерегать нас от ухода со строго научного пути исследования. Я знаю, как трудно отказываться от теорий, которые вы признавали всю жизнь. Но, как сказал Эндрью Ланг, всегда следует не забывать об этой возможности: «Наши личные системы достигают своего расцвета в какой-то день или даже час, но по мере развития знаний они остаются в истории науки в роли усилий пионеров». Да и сама теория арктической родины арьев не так уж и нова, как это может показаться на первый взгляд. Некоторые ученые уже объявили о своем убеждении, что изначальную область сложения человечества нужно усматривать в арктическом регионе, а ректор Бостонского университета д-р Уоррен опередил в известной степени мой труд, издав свою научную и призывающую к размышлении» книгу «Найденный рай, или Колыбель человеческой расы на Северном полюсе» (10-е издание которой появилось в Бостоне в 1893 г.). Теория изначальной арийской родины в Центральной Азии ныне почти отринута на основе строгих данных филологии в пользу Северной Германии или Скандинавии; профессор же А. Райе в своих лекциях о кельтском язычестве, исходя из соображений мифологической науки, указал на «ряд мест в пределах Арктического круга». Я делаю лишь один шаг дальше и показываю, что эта теория в той мере, в какой она касается выявления родины изначальных арьев, полностью подтверждается традициями Вед и Авесты, и – что еще более важно – последние выводы геологов не только согласуются с описанным в Авесте разрушением арийского рая, но и дают нам возможность отнести его существование ко времени, которое предшествовало последнему оледенению.

Данные, которые я кладу в основу своих построений, полностью изложены на страницах этой книги. Хотя этот вопрос впервые выводится на арену проводимых исследований Вед и Авесты, я верю, что мои критики не встанут на путь презумпции виновности, а вынесут свои суждения не только об отдельных выводах или аргументах, и, несмотря на встречаемую в книге иногда их сомнительность или неполную доказуемость, станут рассматривать собранные мною свидетельства в целом, независимо от того, как далеко может проявиться воздействие этой теории.

В заключение я хочу указать, насколько я обязан моим друзьям и старому учителю профессору С. Дж. Джинсивале, которые прочитали всю рукопись, за исключением последней главы, что была написана позже, выверили все сноски, указав на малейшие неточности, и внесли ценные указания. Я глубоко благодарен за помощь, которую оказывали мне д-р Рамкришна Гопал Бхандаркар и Кхан Бахадур, д-р Дастур Хошанг Джамаспджи, верховный жрец парсов Декана – я обращался к ним при каждой возможности: ведь было бы невозможно точно уяснять себе ряд пассажей Авесты без доброго содействия со стороны высокоученого Верховного жреца и любезнейшего его помощника Дастура Кайкобада. Я многим обязан также профессору М. Рангачарья (г. Мадрас), с которым я имел возможность обсудить некоторые критические предложения, а также Шринивасу Айенгеру, сотруднику Верховного суда Мадраса, который перевел эссе Лигнана, м-ру Г. Р. Гогте, готовившему рукопись к печати, и моему другу К. Г. Ока, помогавшему мне в сверке корректуры, без помощи которого многие ошибки ускользнули бы от моего внимания.

Приношу также благодарность менеджерам Ананда-ашрама и Колледжа Фергюссона, давшим мне право бесплатной работы в их библиотеках, и,конечно, менеджеру издательства Арья-Бхушана Пресс за напечатание этой книги.

Б. Г. Тилак

Нелишним будет напомнить, что я один несу ответственность за все материалы этой книги. В те дни, когда я публиковал мой труд «Орион...», я и не думал, что настанет миг, когда я доведу до этой же степени, то есть до факта публикации, мои исследования о древности Вед, но Провидение одарило меня силой завершить работу, миновав все тревоги и трудности, и я разрешаю себе скромно завершить это предисловие известной священной формулой ОМ TAT CAT БРАХМАРПАНАМАСТУ «Ом тот самосущий Брахма да будет превозносим».

Пуна, март 1903 г.

Глава I Доисторические времена

Исторический период. Предшествующие ему мифы и традиции. – Наука мифологии. – Свежий импульс, данный сравнительной филологией. – Единство арийских рас и языков. – Система интерпретации мифов и теория азиатской прародины. – Последние открытия в геологии и археологии. – Необходимость пересмотра старых теорий. – Частичная недопонятость Вед. – Новый ключ к пониманию их текстов, обретенный благодаря последним открытиям. – Железный, бронзовый и каменный века.– Разные стадии цивилизации в доисторические времена. – Необязательность синхронизации стадий развития в разных странах. – Разница между древним и новым каменными веками: палеолитом и неолитом. – Геологические эры и периоды. Их корреляция с железным, бронзовым и каменным веками. Возможно, палеолит относится к межледниковью. – Человек в четвертичном и третичном периодах. – Озерные жилища в 5000 г. до н.э. – Торфяники Дании. – Века отмелей, дубов и хвойных деревьев. – Датировка палеолита, или начало постледникового периода. – Разнящиеся заключения американских и европейских геологов. – Окаменелости в Сибири как новость. – Американцы предпочитают говорить о 8000 пет до н.э. – Расы неолита. – Долихоцефальные и брахицефальные расы неолита. Современные европейцы произошли от них. – Противоречия, связанные с происхождением изначальных арьев в Европе. – Разница во взглядах германских и французских ученых. – Социальная жизнь неолитических рас и изначальных арьев. – Гочка зрения д-ра О. Шрадера. Неолитическая раса арьев в Европе не может считаться автохтонной. Нельзя ее связывать и с человеком палеолита. – Вопрос о прародине арьев еще не решен.

Если мы попытаемся проследить историю какой-либо нации по ее прошлому, мы постепенно Достигнем периода мифов и традиций, которые скроет завеса непроницаемого мрака. Иногда, как, например, в вопросах, касающихся Греции, историческое время прослеживается до 1000 г. до н.э., а что касается Египта, то данные, относящиеся к его древности, выявленные недавно в материалах захоронений и в памятниках, углубляют его историю вплоть до 5000 лет до н.э. Но в любом случае нижний предел исторического периода определяется как 5000–6000 лет до н.э., чему предшествовал период сложения мифов и традиций, и именно они являются единственным материалом, поддающимся изучению. Вплоть до середины XIX века делались попытки представить себе жизнь доисторического человека, систематизируя эти мифы, рационально их разъясняя и отыскивая в них отражения разных моментов истории доисторического человека. Но про это Макс Мюллер заметил, что «каждый непредубежденный ученый ощущал, что ни одна из этих систем и интерпретаций не была в какой-то мере удовлетворительной». И добавил: «Первый импульс нового подхода к мифологическим проблемам исходил из изучения сравнительной филологии».

Истинная революция произошла во взглядах на древнейшую историю мира, когда узнали древний язык Индии и ее священные книги – это открытие профессор сравнил с открытием нового мира, – и когда открыли ближайшую связь между санскритом и языком Зенда, а равно и близость санскрита к языкам главных рас Европы. Было выявлено, что языки основных наций Европы, как древние, так и современные, были сходны с речью брахманов Индии, а также последователей Зороастра. Из этого сходства индогерманских языков неизбежно следовал вывод, что все эти языки должны быть производными диалектов единого примитивного наречия, что приводило к мысли о существовании единого начального народа арьев. Так изучение ведической литературы и классического санскрита постепенно привело к революции в воззрениях западных ученых относительно истории и культуры человека древнейших времен. Д-р О. Шрадер в своей работе «Доисторические древности арийских народов» приводит исчерпывающий итог выводов, достигнутых путем использования данных сравнительной филологии, касающихся примитивной культуры арийских племен (те, кто в дальнейшем заинтересуется информацией по этому вопросу, должны обращаться к этой интересной книге). Нам здесь достаточно сказать, что сначала монополистами в данной области знаний были специалисты по сравнительной мифологии и филологии, но исследования, проводимые во второй половине XIX века, предоставили в наше распоряжение новые материалы для изучения не только доисторического человека, но и жизни в столь отдаленные века, по сравнению с которыми доисторический период выглядит совсем недавним временем.

Мифологи относили свои исследования ко времени, когда считалось, что человек жил в постледниковый период, и природное и географическое окружение его бытия не отличалось от современного. А поэтому все древние мифы разъяснялись применительно ко взгляду, что они возникали и развивались в странах, климат и природа которых были сходны с теми, что окружают нас сейчас, и даже почти не отличались от них. Поэтому каждый ведический миф или легенда интерпретировались с позиций «теорий гроз (штормов) или рассветов», хотя иногда и чувствовалось, что эти разъяснения не являются удовлетворительными. Индру считали богом гроз, а Вритру – у демоном засухи или тьмы, связанной с ежедневным закатом солнца. Эти взгляды были сначала выдвинуты индийскими этимологами, и, хотя эта точка зрения была частично исправлена западными учеными, изучавшими Веды, она все же практически не изменилась. Снова утверждалось, что прародину арийской расы следует искать где-то в Центральной Азии и что ведические гимны предположительно создавались лишь после отделения индоарьев от основного ствола, а поэтому соотносились лишь с идеями, свойственными этой ветви арьев, жившей в зоне умеренного климата. Этой теории был нанесен шоковый удар научными изысканиями, проводившимися во второй половине XIX века. Благодаря сотням каменных и бронзовых изделий, найденных при раскопках в разных областях Европы, археологи установили хронологическую последовательность железного, бронзового и каменного веков вплоть до исторического периода.

Но наиважнейшим событием прошлого века было непосредственно касающееся нашей здесь темы открытие данных, доказывающих существование ледникового периода в конце четвертичной эры и высочайшую древность наличия на Земле человека. Было доказано, что он жил не только в четвертичное время, но и в третичное, когда климатические условия на Земле резко отличались и от современных, и от постледниковых. Останки животных и людей, обнаруженные в слоях неолита и палеолита, явили в новом свете жизнь древних рас в областях проведенных раскопок, и стало ясно, что «временной телескоп», установленный мифологами, должен быть развернут на более широкие горизонты, а результаты, достигнутые при изучении мифов и легенд, должны быть проверены в свете фактов новых научных открытий.

Филологам приходилось теперь быть более четкими в своих формулировках, и некоторые из них скоро уяснили себе силу аргументов новых научных открытий. Так, немецкие ученые Поше и Пенка бросили вызов теории азиатского происхождения арийской расы, и стало ясно, что мы должны отказаться от этой теории и начать искать прародину арьев где-то на дальнем севере. К. Тэйлор в своей книге «Происхождение арьев» суммировал итоги работ последних лет, проводившихся в этом направлении. Он сказал: «Это была в основном разрушительная работа» и завершил книгу словами: «Прежняя тирания санскритологов, к счастью, отошла в прошлое, и стало ясно, что поспешные филологические дедукции требуют систематических исправлений и проверки в соответствии с заключениями доисторической археологии, краниологии, антропологии, геологии и других смежных наук». Не будь это замечание приведено как заключительные слова текста, оно могло бы привести к возражениям как не вызванный необходимостью протест против трудов сравнительных мифологов и филологов.

В каждой области человеческих знаний устаревающие заключения должны всегда быть проверяемы в свете новых открытий, но это не может служить поводом для опорочивания тех, кому выпала участь работать ранее в той же области, опираясь на недостаточное количество скромных материалов.

В процессе пересмотра заключений филологов и мифологов в свете новых научных открытий не следует забывать и о проведении не менее важной работы. Выше было сказано, что открытие ведической литературы внесло новый импульс в изучение мифов и легенд. Сами Веды, являющиеся, безусловно, древнейшими произведениями арийской расы, до сих пор полностью не поняты. Уже во время создания Брахман, за несколько веков до рождения Христа, они стали непонятными, и если бы не было у нас трудов индийских этимологов и грамматистов, они доныне оставались бы запечатанными книгами. Западные ученые развили, безусловно, до известной степени эти местные методы интерпретации, опираясь на факты, выявленные филологией и мифологией.

Но ни этимология, ни филологический анализ не помогут нам понять ряд легенд в этих древних книгах – такие вещи, которые нам совершенно чужды и незнакомы. И это одна из числа главных трудностей в интерпретации Вед. Теории гроз и рассвета могут помочь в понимании некоторой части легенд. Но в текстах есть много пассажей, которые хотя и выглядят просто, но совершенно не могут быть объяснены при помощи этих теорий, как и при использовании индийских трактовок (например, в комментарии Саяны). Такие авторы или довольствуются простой перефразировкой слов, или подгоняют смысл под свое понимание, искажая слова и фразы. Некоторые же из числа западных ученых считают неясные тексты неправильными. Однако в любом случае несомненным является то, что некоторые части текста до сих пор непонятны, а значит, и непереводимы. Профессор Макс Мюллер четко видел эти трудности и в своем предисловии к переводу ведических гимнов (в серии «Священные книги Востока») заметил, что «перевод Ригведы – это задача для следующего столетия», и единственным долгом современных ученых является «сведение непонятных отрывков ко все меньшему количеству, как это и было сделано Яской и другими индийскими комментаторами».

И если научные открытия последнего века бросили новый свет на историю и культуру человека древнейших времен, мы можем ожидать, что найдем в них новый ключ к интерпретации ведических мифов и пассажей, которые, как следует допускать, сохранили для нас древнейшие верования арийской расы. Если человек существовал уже до начала ледникового периода, то он был свидетелем гигантских изменений, принесенных этим периодом, а поэтому, естественно, можно ожидать, что и указания (какими бы скрытыми и удаленными они ни были) на все происходившие события могут быть обнаружены в древнейших традициях, верованиях и воспоминаниях людей.

Д-р Уоррен в своей интересной и высокосодержательной работе «Найденный рай, или Колыбель человечества на Северном полюсе» попробовал объяснить древние мифы и легенды в свете современных научных открытий и пришел к заключению, что исходная земля всей человеческой расы должна быть разыскиваема в области вблизи Северного полюса. Моя задача не столь обширна. Я хочу углубиться только в ведическую литературу и показать, что, если мы прочтем некоторые пассажи Вед, которые до этого считались непонятными, взглянув на них в свете новых научных открытий, мы будем вынуждены признать, что родина предков ведического народа лежала вблизи Северного полюса и было это перед последним ледниковым периодом. Это нелегкая задача, учитывая тот факт, что ведические пассажи, на которые я ссылаюсь, европейские и индийские ученые или игнорировали, или неверно воспринимали и поясняли. И я надеюсь показать, что эти пояснения, хотя их и принимали условно, не являются удовлетворительными и что новые открытия в археологии и геологии дают нам лучший ключ к интерпретации этих пассажей. И даже если некоторые выводы мифологов и филологов перечеркиваются этими открытиями, новые взгляды очень важны – они не только указали лучший путь к пониманию наиболее древних арийских легенд, но и их результаты по-новому осветят изначальную историю арийской расы и Дополнят или модифицируют те выводы, к которым пришли археологи и геологи.

Но до того, как начать обсуждать ведические тексты, указывающие на полярную прародину, необходимо вкратце рассмотреть открытия в археологии, геологии и палеонтологии. Моя сводка будет по необходимости короткой, так как я намерен отметить только те факты, которые подтвердят возможность правильности моей теории, исходя из точки зрения этих наук. Для этой цели я сделал выборки из работ таких известных специалистов, как Лайель, Гейке, Эванс, Лаббок, Кролль, Тэйлор и др. Я использовал также прекрасный популярно изложенный итог последних результатов исследований из книги Сэмюэля Лэйинга «Происхождение человека» и другие работы. Утверждение, что человек возник в постледниковье и что полярная область никогда не была пригодна для обитания, еще широко распространено, поэтому для тех, кто все еще придерживается таких взглядов, теория о полярной родине арьев заранее неприемлема. Поэтому будет лучше начать с краткого обзора последних научных утверждений, касающихся этого вопроса.

Ранние человеческие расы оставили простые свидетельства своего присутствия на Земле. Но в качестве указателей на определенный исторический период они не являются чем-либо подобным пирамидам, надписям или документам. Они гораздо скромнее и состоят из сотен и тысяч грубых или полированных изделий из камня или металла, недавно обнаруженных при раскопках на местах древних стоянок, укреплений, мест захоронений (курганов), святилищ, озерных жилищ и т.п. Эти предметы древности встречаются по всей Европе, и в руках археологов они способны подсказать выводы не менее ценные, чем иероглифы в руках египтологов. Эти изделия из камня и металла встречались и раньше, но не привлекали внимания исследователей вплоть до сравнительно недавнего времени, а крестьяне в Азии и Европе, находя их на своих полях, принимали их обычно за упавшие с неба «громовые стрелы».

Но теперь археологи, тщательно изучающие эти предметы, пришли к выводу, что это – сделанные человеком орудия, и классифицировали их по материалу изготовления – каменные (включая изделия из кости, рога и дерева), бронзовые и железные. Они пришли к выводу, что это соответствует разным стадиям развития цивилизации и прогрессу доисторического человека. Так, инструменты из камня, дерева или кости – резцы, скребки, наконечники стрел, резаки, ножи и т.п. – использовались в те времена, когда металл еще не был известен, а затем они были постепенно вытеснены бронзой, в дальнейшем железом, то есть древний человек открыл для себя путь использования этих металлов. Однако не следует думать, что между этими тремя периодами ранней цивилизации можно провести четкую и твердую линию разделения. Здесь дана лишь весьма приблизительная классификация, и переход из одной стадии в другую протекал крайне постепенно и замедленно. Изделия из камня, например, продолжали употребляться еще долго в века применения бронзы, и то же самое происходило, когда человек стал применять железо. Век бронзы, которая состоит из меди и олова в определенных пропорциях, наступил после предварительного долгого пользования медью, но еще нет свидетельств существования «века олова».

Считается возможным, что умение изготовлять бронзу зародилось не в Европе, а проникло туда или при операциях обмена, или же было принесено пришедшей извне расой индоевропейцев. В связи с этим следует отметить и то, что каменный или бронзовый век не протекали синхронно в разных странах. Так, в Египте мы находим развитую цивилизацию около 6000 лет до н.э., а обитатели Европы проходили раннюю стадию Каменного века. Равным образом, в Греции начался век железа, но в Италии еще длился бронзовый век, а на западе Европы – каменный. Это говорит о том, что в одних местах прогресс цивилизации протекал быстро, а в других – медленно, и это зависело от местных условий. Точнее, эти века – каменный, бронзовый и железный – представляют собой три стадии развития цивилизации, предшествовавшие одна другой.

Наидревнейший из числа этих трех веков – каменный – делится на два периода: палеолитический, или древний каменный, и неолитический, или новый каменный. Разница между ними заключается в том, что орудия палеолита, как установлено, грубо обработаны, форма им придана оббивкой, и они не имеют следов шлифовки, что заметна на неолитических орудиях. Для орудий палеолита характерно и то, что их находят в местах, определяемых как наиболее древние, и они не встречаются вместе с неолитическими изделиями. Первые из этих орудий находят рядом с останками крупных млекопитающих – пещерных медведей, мамонтов и шерстистых носорогов, которые полностью или в значительной мере исчезли с лица Земли еще до появления неолитического человека. Короче, имелся какой-то провал или трещина между временем людей палеолита и неолита, что требует особого подхода к классификации и изучению.

Можно также видеть, что между палеолитом и неолитом заметна разница в климатических условиях и распределении земли и вод, а сложившиеся в начале неолита географические и климатические условия остаются почти неизменными вплоть до настоящего времени.

Необходимо вкратце рассмотреть геологическую классификацию, чтобы понять, как соотносятся три указанных века с теми геологическими периодами, на которые делят историю Земли. Геологи рассматривают историю Земли, уходя в такие дали, в которые не проникают археологи. Их классификация основывается на изучении всей системы стратифицированной земной коры, а не только на находках, обнаруживаемых на ее поверхности. Эта стратификация сводится к выделению пяти главных классов, в основу которых положены находимые в них окаменелости, что и определяет пять основных периодов истории нашей планеты. Эти геологические эры, подобно трем векам камня, бронзы и железа, не могут быть четко разграничены. Но характерные окаменелости позволяют нам все же ясно различать эти эры.

Каждая из этих эр, или геологических веков, подразделяется, в свою очередь, на несколько периодов. Приведем порядок их последовательности, начиная с последней:

Таким образом, древнейший слой истории, или древнейшая эра, известна в науке как архейская, или эозойская. Вслед за ней в хронологическом порядке наступает первичная, или палеозойская. Затем идет вторичная, или мезозойская, третичная, или кайнозойская, и последняя – четвертичная. Четвертичная эра, о которой мы здесь ведем речь, подразделяется на периоды плейстоценовый, или ледниковый, и современный, или постледниковый. Завершение первого из них и наступление второго отмечено последним оледенением, или ледниковой эпохой. В это время значительная часть Северной Европы и Северной Америки была покрыта шапкой льда толщиной в несколько тысяч футов. Века бронзовый, железный и неолитический входят в недавний, или постледниковый период, тогда как палеолит относят к плейстоцену, или ледниковому периоду. Но вместе с тем часть остаточных материалов палеолита обнаруживается в постледниковье, что говорит о наличии человека в течение некоторого времени и в века ледниковья. Более того, новейшие исследования и открытия показали, что существование палеолитического человека можно удревнить еще более и установить, что он жил и в третичную эру. Независимо от этого последнего утверждения, мы видим, что существуют неопровержимые свидетельства факта широкого распространения человека в четвертичную эру и даже ранее наступления последнего оледенения.

Были высказаны различные мнения по вопросу датировки начала неолита, но самая ранняя дата не превышала отметки в 5000 лет до н.э., то есть времени процветания империй Египта и Халдеи. Эта дата основывалась на анализе ила, залежи которого были найдены в некоторых маленьких озерах Швейцарии, поскольку неолитические озерные жители строили там свои свайные поселения. Время раннего неолита в Дании устанавливали по находимым там торфяникам. Эти торфяные мхи обретали формы пустоты в толще дрейфующего льда, куда падали деревья, превращавшиеся с течением времени в торф. Можно выявить три вегетативных периода в составе этого торфа: верхний содержит бук, средний – дуб, а нижний – пихту. Эта разность в составе связана с медленными изменениями климатических условий, а орудия и останки, находимые в этих местах, говорят о том, что время каменного века соотносится в основном с произрастанием пихты, частично и дуба, с бронзой совпадает дуб, а с железом – бук. Подсчитано, что для возникновения таких торфяников требуется не менее 16 000 лет, а поэтому мы должны относить начало неолита в Дании по меньшей мере ко времени не позднее чем 10 000 лет назад. Но эти подсчеты весьма приблизительны, и, говоря обобщенно, мы можем считать, что неолит начался в Европе не позднее 5000 лет до н.э.

Когда же мы спускается от неолита к палеолиту, трудности с вычислением его начала становятся еще весомей. Здесь следует установить время начала постледниковья. Палеолитический человек должен был бы заселить части Западной Европы вскоре после исчезновения льдов, но профессор Гейке считает, что он жил здесь и в межледниковье. Для периода ледниковья были характерны экстенсивные изменения климата и географических условий. Как эти изменения, так и теории, рассматривающие эти изменения, и факты ледниковья, будут вкратце описаны в следующей главе, здесь же нам следует обсудить дату начала постледниковья. Известны две точки зрения геологов на эту проблему. Геологи Европы считают, что начало постледниковья было отмечено большими подвижками – поднятиями и опусканиями земной коры. Поскольку эти сдвиги происходят крайне медленно, начало постледниковья не следует относить ко времени более позднему, чем 50–60 тысяч лет назад. С другой стороны, многие американские геологи считают, что окончание ледниковья должно было иметь место в гораздо более недавнее время. Они считают, что для завершения эрозий долин и для аккумуляции отложений аллювия после завершения ледникового периода требовалось разное время. Так, Джилберт утверждает, что послеледниковое углубление русла Ниагары до современного уровня эрозии могло быть достигнуто за 7000 лет.

Другие американские геологи, опираясь на свои наблюдения в других местах, пришли к заключению, что не более 8000 лет прошло с конца ледниковья. Эти выводы хорошо согласуются с примерной датировкой неолита, основываемой на уровне донных отложений ила в некоторых озерах Швейцарии. Но это существенно расходится с утверждениями европейских геологов. Исходя из уровня наших знаний, трудно решить, кто из них ближе к истине. Возможно, в разных местах ледниковый и постледниковый периоды начинались и завершались в разное время в зависимости от местных условий, подобно тому как это происходило с несинхронностью появления каменного и бронзового орудий. Профессор Гейке не принимает утверждений американцев, считая, что они несовместимы с фактом большой древности египетской цивилизации, доказанной недавними исследованиями. Но если до сих пор в Африке не нашли следов оледенения, это возражение теряет силу, тогда как аргументы в поддержку взгляда американцев неоспоримы.

Имеются и другие причины в поддержку этой точки зрения. Все доказательства наличия ледникового периода получены из Северной Европы и

Северной Америки, но не открыто никаких следов оледенения в Северной Азии или на севере Аляски. Однако не следует думать, что северные части Азии не были отмечены в древности мягким климатом. По словам профессора Гейке, «по всему этому обширному региону отложения аллювия наполнены останками мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов и лошадей... и эти останки обычно столь сохранны, что, когда нашли остов мамонта, он был столь свеж, что собаки стали поедать его мясо». Этот и другие неоспоримые факты ясно указывают на наличие в Сибири мягкого климата в то время, которое, судя по этой свежести останков, не может считаться удаленным от современности на несколько тысяч лет. Опять же, в Северной Африке и Сирии мы находим в засушливых областях обширные включения аллювия, которые принято считать указаниями на дождливые сезоны, современные европейскому ледниковые. Если такая синхронность может быть установлена, нужно будет отказаться от определения времени начала постледниковья в Европе или, по крайней мере, придется его сократить.

Что же касается расовой принадлежности ранних обитателей Европы, то костные останки и черепа людей указывают на то, что это были прямые предки современного населения разных европейских областей. Принятое деление человеческих рас на арьев, семитов, монголов и др. основано на лингвистическом принципе. Ясно, что при изучении древних рас ни археолог, ни геолог этим принципом руководствоваться не может, поскольку обнаруживаемые ими свидетельства, то есть останки, не могут дать им сведений о языке древних людей. В основу классификации различных рас доисторических времен кладут измерения черепов, их размера и формы. Так, если ширина черепа составляет 3/4, то есть 75% от его длины или даже менее того, тип определяется как долихоцефальный, если же эта ширина превышает 83%, тип именуют брахицефальным. Промежуточный класс определяется как ортоцефальный, или же как субдолихоцефальный или суббрахицефальный, в зависимости от степени приближенности его к одному из этих основных типов.

Изучение различных черепов человека неолитического времени, обнаруживаемых на территории Европы, позволяет утверждать, что здесь обитали люди четырех типов, и от них произошли современные европейцы. Из числа этих четырех рас две характеризовались высоким или низким ростом и были долихоцефальны, а две другие были подобны им, но брахицефальны. Языки же их современных потомков, относимых ко всем четырем расовым типам, определяются как арийские. Из этого следует вывод, что только один из этих четырех типов был характерен для носителей арийской речи, являя собой представителей арийской расы, хотя не смолкают споры о том, к какому же типу относить древних арьев.

Немецкие авторы, например Поше и Пенка, утверждают, что истинными арьями были высокие долихоцефальные предки современных немцев, тогда как французские ученые, такие, как Шавэ и де Мортилье, считают, что древние арьи были брахицефальны, а истинный арийский тип представлен галлами. Кэнон Тэйлор в своем труде «Происхождение арьев» подытоживает некоторые»из этих противоречий, замечая, что при соприкосновении двух рас возникает возможность превалирования речи той из них, которая более развита, а поэтому «легко может возникнуть гипотеза, что долихоцефальные дикари с берегов Балтики восприняли арийскую речь от долихоцефальных соседей – литовцев, а затем можно думать, как и Пенка, что они в отдаленных веках арьянизировали индусов, римлян и греков».

Другой метод определения той расы, к которой относились древние арьи в Европе, – это путь сравнения степени цивилизованности неразделенного массива арьев (по определению лингвистической палеонтологии) с цивилизацией, достигнутой неолитическими расами, по данным находок в их раскопанных жилищах. Что же касается палеолитического человека, то условия его социальной жизни были намного ниже условий, свойственных неразделенному массиву арьев. Д-р О. Шрадер считает, что они носили, несомненно, неиндоевропейский или доиндоевропейский характер. Человек палеолита пользовался каменными орудиями и костяными иглами, он обрел и навык в занятиях скульптурой и рисованием, как это следует из наличия изображений разных животных, процарапанных на скалах, но он ничего не знал о гончарном круге или о металле. Мы впервые встречаем керамические изделия в свайных хижинах озерных жителей в Швейцарии. Но кажется, что даже и древнейшие озерные жители не были знакомы с использованием металла и повозок, о чем уже знали неразделенные арьи. И хотя овцы были хорошо известны в эпоху бронзы, эти озерные жители не знали шерстяных тканей. Но, несмотря на эти признаки, д-р О. Шра-Дер все же считает, что их культура носила тот же характер, что и общая для всех членов индо-германской семьи Европы, и предполагает, хотя и с известной долей осторожности, что «нам ничего не мешает думать, что большинство древних обитателей Швейцарии являли собой ветвь европейской части «арийской расы»«.

Но, хотя недавние открытия пролили свет на Факт наличия доисторических человеческих рас в Европе и хотя мы можем теперь полагать, что одна из четырех ранних неолитических рас являла собою в Европе древних арьев, нельзя считать, что эти открытия решили вопрос об автохтонности их, или же они пришли из каких-то других земель и преуспели в процессе арьянизации европейских рас и в привитии им своей более высокой культуры и цивилизации. Дата, определяемая как неолитический период, представленная швейцарскими озерными жителями, не превышает 5000 лет до н.э., а в это время арьи были уже на Яксарте в Азии, и принято считать, что древние арьи в Европе не могли быть потомками палеолитических людей. Обнаруживая их в Европе в раннее неолитическое время, мы должны считать, что они пришли туда из какого-то другого региона Земли. Альтернативой этому положению может быть только мысль, что одна из четырех неолитических рас Европы развила совершенно независимо от своих соседей высокую цивилизацию (в сравнении с ними), что выглядит маловероятным. Хотя мы и можем, в силу новых научных открытий, отбросить мысль об успешной миграции в Европу арийской расы из общеарийской родины в Азии в древние времена, все же главный вопрос данной книги об исходной прародине арьев остается без ответа.

Другой немалой трудностью является ответ на вопрос о том, где и когда развился изначально арийский язык. Кэнон Тэйлор, сравнив арийский и урало-алтайские языки, отважился на предположение, что в конце времени существования северного оленя, или в последние века палеолита, ь Западной Европе появились финны, чья речь, оставшись неизменной, представлена в агглютинативном языке басков, и что значительно позднее, уже в начале ведения пастушеского хозяйства, когда был одомашнен бык, флективная арийская речь была развита более высокими и сильными финно-уграми. Но это всего лишь догадка, предположение, и оно не дает ответа на вопрос, как индоиранцы и их цивилизация существовали в Азии во времена европейского неолита. В финском языке выявляется ряд терминов, связанных с культурой, заимствованных у арьев, а поэтому и непонятно, как это арийская речь могла развиваться под влиянием финской, приобретая из нее свою флективность. Простое сходство флективных структур не является свидетельством, позволяющим решать, кто и у кого заимствовал форманты, а поэтому вызывает удивление, как вышеизложенное предположение могло исходить от ученых, которые правильно критиковали теорию об успешной миграции арьев из «общей азиатской прародины», ту теорию, которая в числе других была основана на лингвистике. Не объясняется и почему финны дважды мигрировали со своей родины.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: