Пятница-развратница

Вечно молодой, вечно пьяный

https://ficbook.net/readfic/4731272

Автор: stay_ugly (https://ficbook.net/authors/517384)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: О Cехун, До Кёнсу (ДиО), Ким Минсок (Сюмин), Лу Хань (Лухан), Пак Чанёль
Пейринг или персонажи: семин, чансу
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Юмор, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 21 страница
Кол-во частей: 4
Статус: закончен

Описание:
в бесконечном потоке алкоприключений Минсок порой не знает, как остановить своих чертей.

Примечания автора:
Фанфик написан на ARTISTS VS WRITERS: CIVIL WAR fest в группе text porn (https://vk.com/text_porn)
Шикарный, великолепнейший, очень красивый и чудесный арт от моей напарницы pavlinypls (https://vk.com/pavlinypls)
https://vk.com/doc58177980_437814615?hash=39f9a9658ed26c2b92&dl=63ee6a0e3a465d2e3c

Вот чесслово бетили вместе с серым_кардиналом, за что ей огромное человеческое спасибище!

Эдакая приукрашенная автобиография.

пятница-развратница

— Спермаркет! — вот уже десять минут гыгыкал Лухан, скрючившись от смеха на заднем сиденье автобуса.

Минсок своё уже отсмеял и лишь блаженно улыбался, наслаждаясь ощущением покачивающегося в желудке крепкого алкоголя. Хотя на самом деле ничего хорошего это не предвещало, ведь у него были слабые вестибулярный аппарат и желудок.

Сегодня пятница, и они нажрались прямо после работы. Найдя укромное местечко за каким-то полузаброшенным зданием и удобно расположившись там прямо на земле, Минсок и его, без сомнений, лучший друг Лухан взялись пить своё заблаговременно купленное пойло. Этикетка на нём утверждала, что в бутылке находилось нечто с гордым названием «ЛИКЁР», по вкусу же сей напиток напоминал что-то давно перебродившее с лёгким привкусом вишнёвого лимонада. Минсок даже поспешил выразить мысли по этому поводу вслух и изящно вытянул мизинчик, делая огромный глоток из своего пластикового стаканчика. В процессе они исполнили весь свой излюбленный репертуар запойных песен и, когда выпивка закончилась, не придумали ничего лучше, чем сгонять за очередной порцией.

Смеялся же Лухан над вывеской супермаркета, у которого перегорели все лампочки на букве «у». Они направлялись к своему хорошему знакомому, можно сказать другу, Кёнсу, который работал в круглосуточном магазине. Зачем нужно было ехать именно к нему, практически на другой конец города, не понимал никто из них.

— Он точно сегодня работает? — Хань звучно икнул и пьяно повернулся к своему верному товарищу.
— Да точно… — промямлил Минсок и икнул в ответ.

Вопреки радужным предположениям, Кёнсу встретил их холодно и равнодушно.

— Опять наквасились, — проконстатировал он, осмотрев обоих с ног до головы.
— Что значит опять?! — возмутился Хань. — Да я вообще трезвый! Смотри, Гибр… Гибралтар! — он принялся загибать пальцы, тщательно выговаривая каждый слог в словах. — Лабрадор, и моё любимое — Эйяфьятлайокудль!
— Хорошо, Лухан, а теперь скажи, кем ты работаешь?
— Да как два пальца! Я дизайнер!
— А какой именно ты дизайнер? — Кёнсу с ожиданием уставился на него.
— Ландж… Ландыжы…
— Ландыши красивые, — мечтательно вставил свои пять вон Минсок, пребывающий в приятной алкогольной неге.
— Брат… я тут пытаюсь доказать Кьё… Ккёсну…
— Господи, да ты даже имя моё выговорить не можешь. Ландшафтный, ты ландшафтный дизайнер, Хань, а твой задумчивый спутник — дизайнер интерьеров!
— Все нормальные дизайнеры пьют, ты даже не представляешь, как сложно нами быть! — Лухан драматично хлопнул ладонью по прилавку. — Но мы, чесслово, в будни вот вообще… вообще…
— Ни-ни! — помог подобрать слова Минсок.
— Пару недель назад вы распивали фруктовое вино в среду.
— Не суди, да не судим будешь… И разве не грех не распить такое чудесное вино в маленькую пятницу?

Минсок хотел задорно поддакнуть, но в итоге лишь рыгнул, что было не самым лучшим предвестником.

— Не вздумай блевать в моём магазине, — пригрозил ему Кёнсу, который давно на своей шкуре познал все стадии его алкогольного опьянения.
— Как это напиться и не блевать, — раздосадовался Минсок. — Если ты не блюёшь, значит ты не напился! — он выставил указательный палец вверх, уча младшего простой мирской истине.
— Но я никогда не блюю, — обернулся на него Хань и, видимо, попытался удивлённо вскинуть брови, но вместо этого у него получилась очередная кривая гримаса.
— Значит никогда не напиваешься, — и тогда ему казалось, что в этой фразе смысла больше, чем во всём его существовании.
— Кароче, вот вам пиво, расплачивайтесь и валите нахрен отсюда.

Видимо, Кёнсу желал таким образом от них как можно скорее отделаться, и его нельзя было в этом винить. За своё годовое знакомство с этой парочкой несчастный успел многого с ними насмотреться, и не всегда увиденное было приятным.

— Спасибки, дружище, — Лухан хотел было благодарно похлопать его по плечу, но промахнулся.

Как только первый глоток пива очутился в желудке, Минсок понял, что скоро дойдёт до кондиции. Огни улиц размывались в причудливые очертания, лучший друг, закинув руку ему на плечо, рассказывал какую-то очень смешную, на его взгляд, историю, а желудок радостно вторил ему своим урчанием. Нет ничего лучше ночного города и его свежего воздуха в пятницу, в преддверии выходных.

— Миннисок, мне тут эт самое… — вдруг посреди дороги остановился Лухан, роясь в кармане. — Хунни звонит.

Хунни или Сехун — младший брат Ханя. Разница в возрасте у них четыре года, но Сехун почему-то всегда выглядел старше своего нерадивого пьющего братца. Очень серьёзный и ответственный юноша.

— Хунни-и-и-и-и-и-и, — замычал тем временем Хань в трубку. — Что значит где? Я понятия не имею, где я! Минни? Минни со мной, не беспокойся. Хунни, когда ты говоришь таким тоном, во мне просыпается нашк… нашыкы… на-шко-див-ший школьник, вот!

Минсок слабо икнул и уставился в землю, почему-то чувствуя себя пристыженным.

— Да не сядем мы ни в какое такси-и-и-и-и! — пропел Хань, радостно улыбаясь. — Как это «если не сядешь ты, то хоть хёна посади»? Ты за кого больше беспокоишься вообще?

«Хён» приятно отозвалось в голове эхом, и он поспешил утихомирить друга ради его брата:

— Хань, давай сядем-поедем, хватит с нас на сегодня, — Минсок примирительно потянул его за рукав. — В меня больше всё равно не влезет.
— Да ты что, издеваешься?! Мы ведь только начали…
— Мы пьём уже часа четыре, я спать хочу...
— Тьфу, — Лухан непонятно выругался на китайском, — хрен с вами, сядем сейчас и приедем, жди, — гаркнул он в трубку напоследок.

Такси не пришлось даже вызывать. Они просто добрались до шумной улицы и поймали машину. Минсок к этому времени успел влить в себя всё оставшееся пиво и теперь шёл совершенно довольный и расслабленный. Ему, конечно, не очень хотелось, чтобы Сехун лицезрел его в таком состоянии, поэтому он старался держать себя в руках и не терять лица. Но, как только они сели в такси и оно тронулось с места, содержимое желудка Минсока звучно дало о себе знать и продолжало это делать на каждой дорожной неровности, а когда машина практически подпрыгнула на лежачем полицейском, Минсок почти распрощался с чистой обивкой авто, но всё же сумел удержать в себе остатки ужина, залитого крепкими напитками. Оставалось продержаться совсем немного, а на улице можно и чертей наружу выпускать. Он сосчитал каждую кочку, каждую выбоину на дороге, поездка поистине была тем ещё испытанием сдержанности, и, когда они остановились у подъезда дома Лухана, Минсок буквально вывалился из машины к ближайшему кусту, куда и испустил всё своё естество наружу. Желудок неприятно сжало, а во рту почувствовался забродивший вкус перемешанного алкоголя.

— Ууууу, — понимающе протянул Хань, — ты снова смог протерпеть до победного конца, так держать! А с денюжкой сейчас спустится мой братишка, — слащаво обратился он к водителю.

Вывалив из себя к этому моменту ещё пару горьких порций, Минсок поспешил кое-как привести себя в порядок, если это вообще было возможно. Утерев рот рукавом, он принялся поправлять волосы и отряхивать коленки от пыли.

Сехун ждать себя не заставил и появился уже через минуту. Пересчитывая деньги на ходу, в одной лишь майке и спортивных штанах он выглядел как самое настоящее божество, спустившееся на землю их бренную. Уличный фонарь осветил его нахмуренное лицо, и Минсок немного забыл, как дышать и вообще быть Ким Минсоком — дизайнером по интерьерам двадцати пяти лет от роду.

— Братишка, ты нам покушать принёс? — искрометно, как ему казалось, шутканул Лухан и полез к нему обниматься, но встретившись с непроницаемым, грозным взглядом и слегка передумал.
— Спасибо, — коротко поблагодарил водителя Сехун и обратился уже к ним: — Идти сможете?
— Я — да! — весело воскликнул его старший брат.

Минсок как раз пытался с деланным равнодушием упереться рукой в дерево, но промазал и чуть не повалился на землю.

— Если не можешь идти — понесу, — предложил Сехун, тут же приближаясь к нему.

И хоть нерадивое и очень пьяное сердечко Минсока громогласно кричало «Да! Да! И ещё раз да!», губы его сложились в смущённую улыбку и разумно промолвили:

— Нет, всё нормально, спасибо.

Он был по уши влюблён в брата своего лучшего друга, и с этим уже ничего не поделаешь.

Суббота-беззабота

После такой пьянки Минсок, само собой, спал как убитый. Ему ничего не снилось, что было только к лучшему. И он проспал бы ещё пару часиков, если бы его не разбудил скорбный вой Лу Ханя, доносившийся из кухни:

— Брат, братан, братишка, когда меня отпустит?

За ним тут же послышался ответ:

— Ты сам упился вчера до посинения и сейчас жалуешься.
— Как ты разговариваешь со своим старшим братом?
— Я разговариваю с ним как с пропойцей и маргиналом, который сознательно гробит свою жизнь просто от скуки.
— Ишь слов каких в этом своём университете нахватался.
— Но ты тоже окончил университет, — в голосе Сехуна прозвучал упрёк.
— И, как видишь, он не смог меня сломить! Где у нас минералочка?
— Ты выхлебал свою порцию, последнюю бутылку я оставил для хёна.
— Хён твой дрыхнет и видит десятый сон, отдай минералку!
— Нет.

Разговор резко прервался, а упавший на пол стул, какая-то возня и пыхтение говорили о зародившейся на кухне перепалке. Минсок вскочил с кровати, быстро оценил в зеркале последствия ночных авантюр с участием алкогольных напитков, ужаснулся, прибрал рукой волосы назад, ужаснулся ещё раз, и неизвестно, сколько бы раз он ещё ужасался, если бы простая перепалка, судя по звукам, не стала перерастать в самую настоящую драку.

Когда он ввалился на кухню и почтил всех своим присутствием, его глазам предстала картина маслом: коротенький (в сравнении с Сехуном) Лухан, подпрыгивающий к вытянутой вверх руке своего брата в надежде зацепиться за заветную бутылку. Заметив его, Сехун с совершенно нечитаемым выражением лица молча кивнул ему и перекинул в руки минералку.

— Спасибо… — оторопело пробормотал Минсок и постарался не залиться краской.
— Не за что, — Сехун отвёл взгляд и поспешил оставить их наедине.

Свежая прохладная вода была настоящим спасением в такой день. И даже несмотря на отчаянные попытки Ханя её отнять, Минсок выпил всё разом, до последней капли. Похмелья как такового не было, ведь всё спиртное вышло из него ещё вчера. Честно говоря, похмелья у него вообще никогда не наблюдалось, а всё потому, что, напиваясь до состояния несостояния, Минсок стабильно, словно по расписанию, изрыгал своих чертей наружу. Единственным последствием подобного бурного времяпрепровождения был простой сушняк или лёгкое головокружение.

С двойным удовольствием (потому что воду ему отвоевал Сехун) выдув свою порцию спасительной жидкости, он насладился выражением лица Ханя, да и вообще его внешним видом, который буквально кричал о муках и страданиях, что переносил сейчас его организм. Растрёпанный и понурый, Лухан периодически хватался за голову, постанывая.

— Ну что, — весело заговорил Минсок, — куда сегодня пойдём?
— Ты уж извини, но я пас. Боюсь, что меня вывернет, не пройдём мы и ста метров…
— Меня постоянно выворачивает, не такой уж это и страшный процесс.
— Именно поэтому ты вечно такой бодрый и счастливый после пьянок, а у меня вот голова болит, — Лухан шмыгнул носом и с громким стуком опустил свою голову на стол.
— И что предлагаешь?
— Для начала — отоспаться.
— А дальше что?
— А дальше — продолжить начатое вечером, — он сладко зевнул и потянулся, заранее предвкушая вечернее веселье. — Позовём Кёнсу. Он хоть и брюзжит вечно, но за ним обязательно притащится и Чанёль, а это прямо бесплатное комедийное шоу. Оставайся тут, смысл тебе домой переться. Моя кровать всегда к твоим услугам.

Пока Лухан, двусмысленно подтрунивая, шевелил своими выщипанными бровями, Минсок успел обдумать его предложение и согласиться. Торопиться было некуда, да и дома заняться нечем. А тут была удобная кровать, наклёвывался неплохой досуг и самое главное — в соседней комнате отдыхал Сехун. Или занимался. Или играл в видеоигры. Или смотрел какой-нибудь фильм. Возможно, полуголый, летом ведь жарко. Наверняка полуголый.

Минсок толком не мог понять, когда началось его наваждение. Кажется, с того самого момента, как Лухан представил их друг другу. С тех пор он мысленно ловил себя на том, что порой засматривается на его брата. И это нисколько не пугало, он думал, что это нормально — любоваться действительно красивыми людьми вне зависимости от их пола. Может быть, слегка не мужественно, но вполне нормально. Три года назад Сехун был немного нескладным и не таким высоким, но уже довольно привлекательным. И, регулярно проводя время с Ханем, Минсок наблюдал, как постепенно менялись детские черты лица, и мальчик превращался в подтянутого молодого человека с широкими плечами, крепкими руками и роскошными бровями (что немаловажно). А однажды Сехун взял и покрасился в блондина, просто потому что ему захотелось. Ему просто захотелось, а слабое и беззащитное сердечко Минсока немедленно отреагировало на этот порыв подозрительной тахикардией. Мир окончательно перевернулся, когда он, практически бессознательно, начал замечать не только привлекательность внешнюю, но и, как говорится, внутреннюю. Сехун хорошо учился, занимался волонтёрством и был чуть ли не абсолютно положительным. По крайней мере, так казалось Минсоку, потому что каждая мелочь в Сехуне, вроде нескрываемой любви к собачкам, сильно его умиляла. Даже привычка носить одежду наизнанку умиляла, ему хотелось подойти и аккуратно переодеть его, напоследок чмокнув в щёку.

— Это у нас семейное, — постоянно говорил Лухан, вытаскивая, например, хлеб из морозильной камеры, — мы немного рассеянные, а я ещё и забывчивый.

Все эти девчачьи мыслишки первое время его пугали, но, устав от самотерзаний, Минсок дал волю своим чувствам, перестал на этом зацикливаться и стал зацикливаться исключительно на самом Сехуне.

Даже сейчас, засыпая второй раз за день, он понимал, что все его мысли были заняты лишь одним человеком.

***

— На ловца и зверь бежит! — весело воскликнул Лухан, впуская Чанёля.
— Я вообще-то к Сехуну…
— Да-а-а-а-а, — саркастично протянули ему в ответ, — к нему самому.

Шмыгнув носом, он всё же неуклюже ввалился внутрь. Чанёль был неуклюжим парнишкой с очень живыми глазами, из-за которых постоянно попадался на лжи, потому как по одному его взгляду было понятно, врёт он или нет. Что было его большой бедой, ведь из-за этого все вокруг знали, насколько неровно он дышит к Кёнсу. Об этом знал и сам объект его обожания, но предпочитал вежливо динамить и держать своего поклонника на расстоянии. Минсок раньше удивлялся тому, откуда Чанёль каждый раз знал, что Кёнсу будет с ними, но Лухан потом разъяснил, что Сехун рассказывал всё своему другу по доброте душевной.

— Сехун твой у себя в комнате, если что, — Хань вернулся к разбору пакетов, которые они только что приволокли из супермаркета.
— Ага, точно, — запнулся Чанёль, который направился было на кухню, но после комментария резко свернул налево.
— Но если ты хочешь, можешь посидеть с нами, — поспешно добавил Минсок, растрогавшись печальным выражением его лица.
— Спасибо! — он широко улыбнулся и вновь направился в их сторону. Сбив по пути торшер и приложившись головой об дверь, парень расположился за столом.

Кёнсу и бровью не двинул, продолжив ковыряться в своём телефоне, однако Минсок прекрасно знал, что тот занервничал, это было заметно по дергающимся костяшкам пальцев.

— Что сегодня пьёте? — привычно задал вопрос Чанёль, с любопытством разглядывая их покупки.
— Пивасик, — Лухан гордо указал на бутылку с тёмной жидкостью.
— Ого, а чего так слабо? После вчерашнего не отошли?
— Ты недооцениваешь нашу мощь, юный падаван, — Хань нравоучительно пригрозил ему пальцем. — Но на самом деле совершенно прав. Я тебе не Минсок, который однажды два дня подряд квасил абсентом.
— А что это такое? — искренне поинтересовался новонаречённый падаван.
— Ах, Чанёль, невинное корейское дитя. Проще говоря, семидесятипроцентная настойка полыни и прочих трав родом из Европы.
— Ух ты…
— О да, славное было времечко. Больше никогда не буду пить это дерьмо.

На самом деле Чанёль за всё время их короткого разговора не отрывал глаз от Кёнсу, что того крайне донимало, и именно из-за этого по его виску медленно ползла капля пота.

— Минсок-хён, в чём твой секрет? Почему у тебя не бывает похмелья? — Чанёль, кажется, старался быть дружелюбным, поддерживая разговор, который был ему не слишком-то интересен.
— Ты ещё маленький, чтобы знать такие подробности, — отмахнулся он от него.

На кухне повисло привычное напряжение, точно такое же появлялось, когда Минсок находился поблизости с Сехуном. Щенячьими глазами Чанёль пялился на Кёнсу, который изо всех сил пытался абстрагироваться от этой ситуации. Эти двое познакомились около полугода назад при весьма забавных обстоятельствах. Младшие привычно направились спасать своих нерадивых алкохёнов в супермаркет, где работал Кёнсу, и как только Чанёль его увидел, словно громом поражённый с несколько мгновений хлопал глазами, после чего эпично запутался в своих конечностях и свалился прямо к ногам оторопевшего парня. Не успев подстраховать себя руками, он ударился об пол носом, из которого тут же хлынула кровь, или, может быть, это произошло от нервного перенапряжения, настолько Чанёль был взволнован и очарован одновременно. Минсок навсегда запомнил этот полный неловкого восхищения взгляд, который и сейчас время от времени появлялся на лице младшего, чередуясь вместе со взглядом побитой собаки.

— Давайте лучше выпьем! — жизнерадостно предложил Хань и взялся откупоривать бутылки своей любимой открывалкой в форме чёртика.
— За жизнь выпьем! — бодро поддакнул ему Минсок лишь бы развеять пучину отчаяния, что грозилась поглотить всех с головой.
— Хунни! — сладко проворковал Лухан. — Иди к нам!
— Спасибо, но нет, — послышался низкий голос из комнаты. Сехун никогда не присоединялся к ним.

По сравнению со вчерашними изысками пиво пошло на редкость мягко и приятно, через пару бутылок, правда, Минсоку нестерпимо захотелось курить, но он поборол в себе это пагубное желание. Он выпивал в своё удовольствие, успевая насладиться вкусом, в то время как Лухан хлебал пиво словно изжаждавшаяся антилопа на водопое. Кёнсу же пил очень медленно, видимо, руководствуясь принципом «всё равно заставят пить, поэтому не держи стакан пустым». Тем временем Чанёль опустошал бутылку глоток за глотком, не обращая внимания на вкус и степень своего опьянения. Он молчал, томно вздыхал и был погружён в размышления, пока вновь не нашёл в себе дерзость, поддавшись влиянию алкоголя в крови:

— Кёнсу, — отважно гаркнул он, чем заставил вздрогнуть всех за столом, — скажи, кто я тебе?
— Эм… Друг моих друзей? — не растерялся тот, однако избегая взгляда.
— Хорошо, — принял он ответ, — тогда скажи мне, тебе не нравятся мальчики?

Тихое и удивлённое «у-у-у-у-у-ух» авторства хёнов пролетело по кухне.

— В каком это смысле?
— В том самом смысле, — терпеливо сделал упор на словах Чанёль, выжидая.
— Ну… Я как-то не задумывался, потому что не довелось попробовать, — и его ответ действительно был похож на правду.
— Но ничего против не имеешь?

Все остальные навострили уши так, будто от этого разговора решалась их судьба, не меньше.

— Наверно, не имею, — в итоге сказал Кёнсу.
— Значит, ты меня френдзонишь? — сделал вывод Чанёль.
— Нет, дорогой. Смотри, — он выудил из кармана ручку, которую всегда носил с собой, и взял со стола салфетку, намереваясь что-то визуально изобразить. Кёнсу нарисовал в центре точку, а вокруг неё огромный круг размером чуть ли не со всю салфетку. — Вот это я, а это — френдзона, — констатировал он, показав на точку и круг соответственно, — а это — ты, — в самом уголке он нарисовал ещё одну крохотную точечку, далеко за пределами окружности. — Здорово, правда?

Чанёль ничего ему не ответил и вновь взялся топить свою грусть в бутылке. Наверно, ему очень нравился Кёнсу, раз даже после такого он оставался рядом с ним. Было видно, что он не обижался, а скорее расстраивался, ведь его чувства вполне искренние. Что же мешало Кёнсу ответить на них, не знал никто, разве что это могла быть гетеросексуальная ориентация, как они все раньше думали, но Минсок однажды сам напрямую спросил об этом, на что получил весьма глубокомысленный ответ:

— Для меня пол не имеет значения, значение имеют только чувства.

Как ни парадоксально, но именно после этого Минсок окончательно пересмотрел своё собственное отношение к Сехуну и перестал им коробиться.

Тем временем Хань весь вечер трещал без умолку, кормя их историями и подробностями своих пьянок, и явно наслаждался вниманием, что уделяли его нескромной персоне. В конце концов, он забылся и в самом разгаре застолья затронул тему, от которой сам пытался ранее отвлечь:

— Кёнсу, а почему мы ни разу не видели тебя с девушкой?

И если бы он сидел ближе, Кёнсу сразу дал бы ему такую затрещину, что из глаз посыпались искры. Но ему пришлось ограничиться остротой:

— Тебя я тоже не видел с девушкой, как и Минсока впрочем.

Старшие разом открыли было рот, чтобы оспорить высказанное, но внезапно их опередил Чанёль:

— Но разве Минсок-хёну не нравится Се…

Минсок сильно подавился и ему на миг показалось, что земля ушла из-под ног. Воображение уже ярко вырисовывало перспективы того, как он получит в челюсть от Лухана, но Кёнсу спас ситуацию, сжав под столом пальцы нерадивого болтуна так, что по всей комнате прокатился звучный хруст.

— С-с-с-се-о-о... Соджу! Минсоку нравится соджу, — растерявшись, Кёнсу не придумал ничего лучше, но Минсок был благодарен ему и за это.

После нескольких секунд молчания в меру надравшийся Хань наконец задумчиво изрёк:

— А кому же оно не нравится? Мы ж в Корее!

Шумно выдохнув, Минсок выждал несколько минут, прежде чем выйти в туалет, чтобы умыться и прийти в себя. Справа от коридора, ведущего из кухни, находилась комната Сехуна, и он, само собой, не смог отказать себе в том, чтобы с превеликой осторожностью подглядеть в небольшую щёлку незапертой двери, за которой были слышны приглушённые звуки играющей музыки.

Сехун сидел на полу, внимательно изучая какую-то книгу. Обзор был не так уж и хорош, но Минсоку это не помешало разглядеть на носу юноши очки в тонкой позолоченной оправе. Привычным движением тот поправил их пальцем и перевернул страницу — вот уж действительно само воплощение идеала. Умный, начитанный и страсть какой красивый. V-образный вырез футболки волновал воображение, а длинные ноги в шортах и подавно. Ну как, как можно держать себя в руках, когда пред глазами находится такое совершенство? Когда Сехун небрежно прибрал ладонью свои волосы назад, Минсоку показалось, что он сейчас упадёт, схватившись за сердце. Всё это наваждение продолжалось пару минут, пока он не нашёл в себе силы отправиться туда, куда, собственно, намеревался изначально.

Вода не слишком привела его в чувства, но задерживаться дольше не стоило, дабы не получить в свою сторону ряд каверзных вопросов. Поэтому, взглянув напоследок на себя в зеркало, он кое-как привёл себя в порядок и вышел.

Однако абсолютным шоком и ужасом для него стала роковая встреча с роковым Сехуном в этом роковом коридоре. Ошарашенный, он замер на месте на пару секунд, моргая глазами так, будто перед ним привидение. Минсок готов был поклясться, что под этим проницательным взглядом из-под очков он краснел и бледнел и снова краснел будто звезда на новогодней ёлке. Хорошо, что здесь было темно.

— Ты носишь очки? — тупо спросил он в попытке нарушить молчание.
— Да, тебя это удивляет, хён?

Голос у него мягкий и спокойный, по неизвестным причинам Минсок сравнил бы его с тёплым какао.

— Вовсе нет, я тоже их ношу, на работе, — он смущённо улыбнулся и решил всё же продолжить свой, ставший уже нелёгким, путь в сторону кухни.
— Странно, никогда не видел тебя в очках, — успел задумчиво произнести Сехун, прежде чем в его грудь впечатались носом.

Минсок слишком резво двинул вперёд, на миг потерял ориентацию в пространстве, и да, именно он сейчас стоял, приложившись носом в могучую и широкую сехунью грудь. Было больно, но больше приятно, он даже подумал, что это похоже на секс. Кажется, запах чужого тела вскружил ему голову, потому что он глубоко вздохнул несколько раз, прежде чем потереть ушибленный нос и отпрянуть назад.

— Извини, — промямлил он и хотел было отодвинуться вправо, чтобы дать пройти, но Сехун отодвинулся в ту же сторону.

Затем они вместе двинули в другую сторону, в который раз за последние три минуты создавая неловкое положение. Минсок практически готов был закричать и ломануться напролом, даже если это предусматривало вероятность повалить Сехуна на пол, особенно если это предусматривало вероятность повалить Сехуна на пол.

И пока он поддавался своим ментальным страданиям, Сехун незаметно приблизился к нему и положил ладони ему на плечи:

— Хён, ты не ушибся?

«Господикакиетёплыеунегоруки и такиебольшиепосравнениюсмоими», — словно бегущая строка пробежала в его голове, а Минсок растерялся окончательно и бесповоротно и точно так же окончательно и бесповоротно влюбился.

Юноша с нескрываемой взволнованностью рассматривал его лицо и будто ждал ответа.

— Нет, всё нормально, — пробормотал наконец он.

Он вновь попытался отодвинуться, пусть ему этого и очень не хотелось, но треклятый коридор был узким, и он стукнулся плечом о стену.

— Стой, хён, давай так.

Правая рука Сехуна обхватила его, на некоторое время снова прижав к груди, но на этот раз очень осторожно. Он развернул их обоих в узком пространстве и отпустил Минсока. Тепло его тела исчезло так же быстро, как и появилось. Они молча разошлись в разные стороны, но, прежде чем зайти в кухню, он стыдливо приобнял самого себя, будто пытаясь впитать полученные только что ощущения.

Вот только момент его нежности прервал остаток разговора, доносящегося за дверью.

— Что, прямо как Лео и Кейт, которые трахались в машине? — спрашивал зачем-то Кёнсу.

Грузный рёв и звук отброшенного в сторону стула не предвещали ничего хорошего.

— Любовью! Они занимались любовью! — истерично взвизгнул Чанёль и пулей вылетел было из кухни, но затем вернулся, чтобы добавить: — И в фильме их звали Джек и Роуз!

После этого он окончательно покинул кухню, хлопнув дверью, и унёсся в комнату Сехуна, не заметив даже офигевшего Минсока, застывшего в коридоре.

— Я даже и не предполагал, что Чанёль способен на такой ультразвук, у вас тут бутылки не треснули? — невинно пошутил он, вернувшись на своё место.
— Нервный он какой-то, — пожал плечами Кёнсу, — витаминов, наверно, не хватает.

Слишком часто он был свидетелем несправедливого отношения к Чанёлю. Пусть тот и был немного неуклюжим, неловким и стеснительным, но всё равно не заслуживал подобного отношения, а тут ещё и пытаются оправдать его вполне обоснованное нервное состояние какой-то там нехваткой витаминов. Поэтому Минсок не выдержал:

— Не можешь перестать издеваться над ним даже тогда, когда он ушёл?
— Я не издеваюсь над ним.
— Тогда зачем ты грубишь ему и унижаешь?
— Я не…
— Если тебе не нравится Чанёль, так ему и скажи, нечего его мучать лишний раз. Со стороны ваша драма смотрится тошно, по большей части именно из-за тебя, - хоть Минсок и был спасён им буквально только что, однако горькая правда должна наконец раскрыть ему глаза.
— Кто сказал, что он мне не нравится? — в миг ощетинился Кёнсу.
— Тогда с какой стати ты его динамишь? — спокойно вмешался в разговор Лухан, проявивший в который раз чудеса необходимой вовремя серьёзности.
— Это называется по-другому…
— Динамить, давать от ворот поворот, отшивать, бросать, втаптывать в грязь, — вновь разошёлся Минсок.
— Мин, не утрируй.
— Хочешь сказать, что он тебе нравится? — вернулся к сказанному Хань. — Тогда почему ты так реагируешь на его ухаживания?
— Не знаю, может потому что… потому что… — растерявшись, Кёнсу сжал руки в кулаки и уныло плюхнулся обратно на стул.
— Потому что ты…
— … боишься.

Заключительный вывод старшие сделали сами, для этого не нужно было быть первоклассным психологом.

— Но это глупо, если он тебе нравится, почему ты не скажешь ему об этом или хотя бы не покажешь своими действиями? — Минсок взглянул ему в глаза и, к своему же ужасу, наткнулся в них на ответный вопрос.

«Почему же не скажешь ты?»

Кёнсу продолжал таращиться на него своим выворачивающим наизнанку взглядом, ожидая чего-то.

«Потому что не уверен, что могу понравиться такому парню, как Сехун. И вообще, интересуют ли его парни. Это совершенно другое дело», — старался убедить он себя, но в глубине души признал поражение.

Вот так просто и одновременно сложно. Жизнь вообще состоит из череды твоих поступков и умозаключений, вот правда некоторые из них бывают очень глупы, бессмысленны и только кажутся трудными.

— Давайте что ли спать пойдём, у нас с Мином завтра на работе ещё междусобойчик, — Хань примирительно развёл руками и поднялся из-за стола, намереваясь отправиться в постель.
— Вы все выходные бухаете, — удивился Кёнсу, следуя за ним. — В честь чего завтра?
— В честь удачного завершения проекта, которому я, например, оказал непосильную помощь, — и Лухан самоуверенно стукнул себя ладонью в грудь, прежде чем выйти из кухни.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: