Война по-польски: освобождение Польши

221. Бригада Геббельса, обвиняя СССР в преступлениях, предусмотренных Уставом Нюрнбергского военного трибунала, доказательства агрессии Советского Союза ограничивает соответствующей трактовкой событий по октябрь 1939 г. Мне для доказательства вины Польши в пособничестве Гитлеру этого недостаточно. Поэтому я вынужден рассмотреть и дальнейшую историю Второй мировой войны, оставив пока для специального расследования вопрос, кто именно расстрелял часть пленных польских офицеров в Катынском лесу.

Снова о “гнуснейших из гнусных”

222. Итак, 16 сентября 1939 года правительство Польши и главнокомандующий польской армии, бросив на произвол судьбы народ и сражающуюся армию, удрали в Румынию.

17 сентября Советский Союз начал занимать Красной Армией ту часть своей территории, которая была отнята у него Польшей в 1920 году. На этой территории находились разрозненные войска бывшего польского государства, их разоружали и задерживали, они оказались интернированными на территории СССР. Это будет правильный для данного времени термин. Интернирование — это разоружение и задержание до конца войны военнослужащих воюющих стран. Воевали Германия и Польша, СССР — нет. Он наводил порядок на возвращенной своей территории.

223. Сколько польских военнослужащих были задержаны и разоружены частями Киевского и Белорусского военных округов, никто толком не знает. Типпельскирх считает, что 217 тысяч, другие 250 и 300 тысяч. Украинский и Белорусский фронты Красной Армии отчитались о пленении 454 700 человек [1]. Эта путаница происходит оттого, что сама Красная Армия стала отпускать польских солдат по домам и в срочно организуемые НКВД лагеря для военнопленных и интернированных передала всего 130 242 человека. В том, что армия сдавала интернированных наркомату внутренних дел, странного ничего нет. Содержание пленных и интернированных — не ее дело. Во многих странах, скажем, в Англии или Италии, именно министерство внутренних дел решало подобные задачи [2].

224. Но считать польских военнослужащих интернированными приходится с оговорками. Они, безусловно, были бы интернированными, если бы правительство Польши не сбежало и само не было бы интернированным. Трусость польской шляхты создало дикий юридический казус. Польши уже нет, а ни мира, ни капитуляции не подписано, т.е. война вроде бы идет, а это значит, что Литва, СССР, Румыния и Венгрия должны содержать поляков под стражей, кормить, одевать, обувать. И до каких пор? Если бы правительство Польши осталось в Польше, то тогда с ним можно было бы заключить соглашение о возмещении убытков и любое следующее правительство Польши автоматически приняло бы на себя обязательства предыдущего. Президент и министры, сбежав из Польши, стали никем, “бывшими”. Шляхта, которая сбежала во Францию, организовала “правительство”, которое, по крайней мере, представляло готовых подчиняться ему поляков. Сколько таких поляков было — неизвестно, но это правительство хотя бы кого-то представляло. А кого, кроме себя, представляли сидящие под арестом в Румынии Мосцицкий, Рыдз-Смиглы, Бек?

225. Предположим, что Англия и Франция заключают с Германией мир, тем более что с Англией Гитлер его добивался даже после разгрома Франции. С кого СССР, Румынии, Венгрии, Литве и Латвии требовать возмещения убытков от содержания интернированных поляков? С Гитлера? А на хрена они ему нужны? Ему нужна была польская территория, а не поляки. И потом, допустим, Англия и Франция мир заключают, но Польша-то останется в состоянии войны с Германией.

Понимаете, многие варианты были бы лучше бегства из Польши польских подонков. Лучше бы они все попали в плен к немцам, поскольку в этом случае они оставались бы правительством. Отошли бы со сражающейся армией, как бельгийское правительство в Первую мировую войну: уплыли бы в Англию на подводной лодке, тогда ее экипаж можно было бы считать частью сражающихся войск Польши. Но удрать в нейтральную страну, чтобы тебя интернировали — такое может только шляхта.

226. Причем, СССР еще как-то можно попрекать — сам вошел на территорию бывшей Польши. Но на шеи румын, венгров, литовцев и латышей поляки сели сами и без приглашения — мы уже тут, а теперь любите нас вечно! Венгрии надо было любить 12 польских генералов и 5400 офицеров не считая денщиков. Румынии надо было любить бывшее польское правительство, 5000 офицеров и еще даже и через год — 11 генералов [3]. И, повторяю, любить вечно.

Румынам и остальным нейтралам в этой войне передать интернированных поляков немцам было нельзя — это было бы нарушением статуса своей нейтральности и недружественным актом по отношению к воюющим союзникам бывшей Польши —Англии и Франции. Отпустить интернированных тоже было нельзя — это опять же нарушение статуса нейтральности страны и недружественный акт теперь уже по отношению к воюющей Германии. Это же какое счастье быть у Польши соседом!

227. Исключая Латвию, которая в то время норовила лизнуть Гитлера в зад как можно глубже, и Литву, которая наверняка приняла поляков злорадно ухмыляясь, остальные соседи Польши, вероятнее всего, закрыли бы глаза и дали бы основной массе поляков разбежаться по всему миру, чтобы хотя бы не кормить их. Видных министров и генералов, о которых было известно Германии, что они сбежали в данную страну, пришлось бы оставить под арестом, чтобы не раздражать Гитлера. А остальные — пусть бегут нахлебники. Благо, когда они появлялись во Франции и Англии, то можно было сваливать их побег друг на друга — эти интернированные, дескать, из другой страны сбежали. (Таким образом, к маю 1940 г. на шее Франции оказалось более 9000 польских офицеров, а после ее разгрома перебрались на острова и сели на шею англичанам 6 тыс. офицеров и 37 генералов [4]).

228. И точно так же поступил бы и Советский Союз, т.е. он точно так же дал бы интернированным на его территории полякам сбежать во Францию и Англию. В этом нет ни малейшего сомнения. Подтверждается это следующим. Как вы уже знаете, в 1938 г. Польша вместе с Гитлером отхватила часть Чехословакии. Перед войной чехи этой области были мобилизованы в польскую армию, в чешский легион. Из него попали к нам 800 военнослужащих. Уже 3 октября 1939 г. Берия предложил Политбюро ЦК КПСС содержать этих чехов отдельно от поляков в Старобельском лагере. Сталин на этом предложении НКВД лично зачеркнул соответствующий пункт и написал над ним: “отпустить, взяв с каждого подписку, что не будут воевать против СССР”. И тех чехов, кто хотел уехать и имел, куда уехать, действительно отпустили [5]. И нет никаких сомнений, что со временем, потихоньку, чтобы не раздражать Германию, отпустили бы и поляков. Но, к несчастью той части польских офицеров, которые оказались в сентябре 1939 г. в СССР, в мире появилась новая когорта польских “гнуснейших из гнусных”.

229. К уже имеющемуся законному польскому правительству, сидящему под арестом в Румынии^*, добавилось еще одно польское правительство, хотя и незаконное, но зато сидящее у союзников. 30 сентября 1939 г. в городе Анжере на северо-западе Франции союзники собрали ошметки тех польских “гнуснейших из гнусных”, кто к этому времени успел к ним добежать, и назвали эту компанию правительством Польши в эмиграции. Возглавил второе правительство польский генерал В. Сикорский. Упрекать союзников не в чем — они воевали, и им каждое лыко было в строку. Было бы преступлением против своих народов с их стороны, если бы они не попытались использовать в войне с немцами хотя бы каких-то поляков.

230. Однако несмотря на то, что у несчастной Польши было теперь уже два правительства, польскому народу от этого стало только хуже. Поскольку второе правительство Польши практически тут же показало союзникам и Польше, как говорил М. Горбачев, “кто есть ху”. Поляки в эмиграции, рассмотрев на карте, что Анжер очень далеко от СССР и из него есть, куда удирать дальше, взяли и объявили в ноябре 1939 г. войну Советскому Союзу. Знай наших! Не помогли уговоры Англии и Франции не делать этого, ведь Великобритания сначала 17-го, а затем 27 октября 1939 г. довела до сведения; СССР, что Лондон хочет видеть Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей 'Западной Украины и Западной Белоруссии [6], а Советский Союз был признан союзниками невоюющей стороной. Но и сами поляки объявили войну, по всей видимости, не из-за ввода советских войск в Польшу, иначе бы они это сделали сразу же, как только провозгласили себя правительством. А они объявили войну только в ноябре, и это дает основание полагать, что причиной был очень дружественный акт СССР по отношению к буржуазной тогда Литве. СССР передал Литве ее столицу Вильнюс и вильнюсскую область, которые поляки уже привыкли считать собственными. По-видимому, эту обиду “гнуснейшие из гнусных” пережить не смогли.

231. То, что польское правительство в эмиграции объявило войну СССР, бригадой Геббельса тщательно скрывается, поскольку дает естественное для состояния войны объяснение многим фактам, которые бригада Геббельса пытается использовать для “доказательства” своей версии. Когда я был на приеме в посольстве Польши, то это был, по сути, главный вопрос, который явственно вызывал панику у поляков. И консул И. Ольшевский, и присутствовавший тут же М. Журавский с пеной у рта доказывали, что никакой войны поляки в эмиграции СССР не объявляли и не вели. Меня удивила эта наглость, и я спустя некоторое время передал в посольство “редкий” документ — ксерокопию статьи в “Советской исторической энциклопедии”. Вот эта статья дословно, соответствующая строка выделена мною: “ПОЛЬСКОЕ ЭМИГРАНТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО — было создано 30 сент. 1939 в Анжере (Франция) из представителей польского монополистич. капитала, пилсудчиков и нек-рых оппозиционных “санационному” режиму бурж. и мелкобурж. партий. Признавало в качестве легальной основы своей деятельности реакц. конституцию 1935 и проводило антинац. и антисов. политику. П. э. п. создало на терр. Польши свои подпольные воен. орг-ции (Союз вооруж. борьбы, а затем Армию Крайову и др.), рассчитывая, однако, в основном на помощь зап. держав в освобождении Польши от нем.-фаш. оккупантов. В нояб. 1939 П. э. п. объявило состояние войны с Сов. Союзом. В июне 1940 П. э. п. переехало в Лондон. 30 июля 1941, вскоре после нападения гитлеровской Германии на Сов. Союз, пр-во СССР и П. э. п. заключили договор о взаимопомощи, по к-рому на терр. СССР были созданы польские воинские части. Весной и летом 1942 П. э. п. вывело эти части с терр. СССР на Бл. Восток. Вскоре П. э. п. открыто возобновило свои притязания на земли Сов. Украины и Сов. Белоруссии и совершило ряд др. враждебных СССР действий, что вынудило Сов. пр-во 25 апр. 1943 порвать с ним отношения. До июля 1943 пр-во возглавлял В. Сикорский, с июля 1943 по нояб. 1944 — С. Миколайчик, а с нояб. 1944 по июнь 1945 — Т. Арцишевский. После создания в Варшаве в июне 1945 Врем. пр-ва нац. единства пр-ва зап. держав, связанные решениями Крымской конференции 1945, перестали признавать П. э. п. Название П. э. п. впоследствии незаконно использовали мелкие группы реакционных деятелей польск. эмиграции в Лондоне” [7].

232. Между тем, не требуется и этого, чтобы видеть, что поляки вели войну с СССР с ноября 1939 г. силами своего “Союза вооруженной борьбы”. Бригада Геббельса дает стенограмму разговора Сталина и Молотова с генералами Сикорским и Андерсом 3 декабря 1941 г. На утверждение последних о том, что еще многие поляки находятся в тюрьмах, Сталин ответил: “Мы освободили всех, даже тех, которые прибыли в СССР с вредительскими заданиями генерала Соснковского” [8]. Генерал К. Соснковский был министром обороны в польском эмигрантском правительстве Сикорского, сидевшего в тот момент перед Сталиным. Сикорский в ответ ничего не возразил и не возмутился и этим подтвердил, что его военный министр действительно организовывал диверсии и теракты против СССР. Причем, в данном случае Сталин из деликатности к собеседнику организатором войны назвал не главное лицо — самого Сикорского, — а второстепенное — Соснковского. А вот в беседе с польским послом Котом 14 ноября 1941 г. он, по записям самого посла, не стал деликатничать, поэтому посол сам его “поправил”. Кот так записал слова Сталина: “Мы освободили всех, даже тех людей, которые были засланы к нам генералом Сикорским взрывать мосты и убивать советских людей. (На самом деле это не генерал Сикорский, который послал их, а его начальник штаба Соснковский)” [9]. Как видите, и посол эмигрантского правительства Польши в Москве тоже ничего Сталину не возразил на обвинение в убийстве советских людей, а лишь постарался “отмазать” от этого дела Сикорского.

233. Да и что можно было возразить, если после объявления польским эмигрантским правительством войны СССР с мест в Москву пошли сообщения типа: “5 декабря 1939 г. Доношу: 3 декабря в 23 часа совершен террористический акт над председателем местного комитета д. Черлены Грудекского уезда Львовской области Трушем Михаилом. В окно дома Труша были брошены две ручные гранаты. Тяжело ранены Труш и его жена. Террористов на месте задержать не удалось. Выброшенной опергруппой арестованы Фалькевич Иосиф, агент полиции, его сыновья Фалъкевич Казимир, член фашистской организации, доброволец польской армии, и Фалькевич Войтек, руководитель фашистской организации “Стрельцы”.

Пострадавший Труш опознает террористов Фалькевичей. Следствие по делу продолжаем, результат сообщим дополнительно. Начальник УНКВД по Львовской области Краснов” [10].

234. А эта война резко изменила положение шляхты в СССР, как той, что находилась в лагерях военнопленных, так и той, что проживала на западе Украины и Белоруссии. Поляки-труженики, как я писал выше, приняли и советскую власть, и присоединение к СССР в основной своей массе. Так, например, в Народном собрании западных областей Белоруссии, принявшем решение о вступлении в СССР, каждый седьмой был поляком. Поэтому рядовые поляки базой повстанческого и партизанского движения против СССР служить не могли. Правительству Польши в эмиграции в войне с СССР приходилось опираться на шляхту, но и тут Советский Союз быстро принял меры — выслал наиболее одиозную шляхту и их семьи в свои восточные районы. В результате посланный Сикорским и Соснковским организовать войну с СССР командующий польским подпольным “Союзом вооруженной борьбы” полковник Грот (С. Ровецкий) докладывал: “Советы имеют большую помощь местного элемента (украинцев, белорусов, еврейской бедноты), много сторонников среди молодежи, которая получила работу”; “большевики не так склонны к расстрелам людей по любому поводу и без повода, как немцы”; “не отделяются они от поляков, а перенеся борьбу на социальную почву, они смогли завоевать некоторую часть польского общества, в основном среди пролетарской молодежи и некоторой части сломленной морально интеллигенции”. Ровецкий признавал “полное безразличие” белорусов и украинцев к польской государственности. Он пришел к выводу, что “широкая работа против большевиков невозможна”, тем более что в целях “подрыва базы” СВБ органами НКВД были выселены члены семей “офицеров, фабрикантов, помещиков, крупных чиновников бывшего польского государственного аппарата” [11].

235. Сегодня бригада Геббельса пытается представить дело так, что 17 сентября 1939 на территорию бывшего польского государства ворвались, щелкая зубами, большевики и стали убивать поляков только потому, что они поляки. Сами поляки в это, скорее всего, верят — ведь они же убивали белорусских подростков под Гродно только потому, что те белорусы, убивали жителей Бромберга и Шулитце только потому, что они немцы, убивали советских людей в Едвабне только потому, что они евреи. Рабская психология не позволяет понять, что СССР при Сталине был государством народа — народ был главным в стране. И никакие репрессии против народа были немыслимы, если на то не было достаточных оснований. А польское правительство в эмиграции таких оснований дало предостаточно. И репрессии против шляхты самими поляками наверняка воспринимались если не с одобрением, то, как минимум, с пониманием. Если всю эту шляхту сегодняшней Польши какая-нибудь сила возьмет и выселит (только, ради Бога, не в Россию!), то сколько простых поляков-тружеников будут о ней горевать?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: