Сюзанна Энок Дьявол и Ангел 4 страница

– Вы разозлите Саймона, – предупредила она.

Эббонли наклонился вперед, чтобы увидеть тех, кто сидел за ней. От его кожи исходил слабый запах мыла для бритья. Энджел облизала внезапно ставшие сухими губы и неохотно повернулась, следуя за его внимательным взглядом.

– Саймон кажется вполне довольным, – прокомментировал маркиз. Так все и выглядело, потому что Саймон любил классическую музыку. – Кроме того, я предпочел бы побеседовать с вами.

Вспыхнув, девушка опять решительно посмотрела вперед.

– Я не разговариваю с вами, – прошептала она, хотя его замечание очень польстило ей. – Я слушаю Моцарта.

Джеймс наклонился ближе.

– Это Гайдн, – прошептал он, его дыхание мягко коснулось ее уха, и девушка вздрогнула.

– Ш-ш, – пробормотала она, сглотнув. – В любом случае я ненавижу эти неинтересные концерты.

– Тогда почему вы здесь? – Маркиз немного помолчал, а затем Анжелика уголком глаза уловила его усмешку. – Чтобы представить меня мисс Пичли, конечно же. Я ценю вашу жертву.

– Тихо, – упрекнула она его, когда ее мать враждебно глянула на них обоих.

– И говоря о классических творениях, – продолжил он, не утратив мужества, – как поживает ваш Брутус^[6]?

На самом деле Энджел беспокоилась за мастиффа, но продолжать эту беседу было рискованно как для ее репутации, так и для собственного равновесия. Джеймс Фаринг, как она обнаружила, может быть весьма тревожащим типом.

– Сносно, – ответила она.

– Возможно, я приду навестить его, – заметил маркиз. До того, как Энджел смогла ответить, пьеса закончилась, и он присоединился к аплодисментам.

– Я пытался предупредить тебя, что мисс Пичли может быть немного… резкой, – произнес Саймон, когда они с Джеймсом сидели за завтраком на следующее утро.

– Ты мне уже об этом говорил. Да, я знаю. Я должен был прислушаться к тебе. Передай джем.

Саймон передал тарелку.

– Тогда почему ты вернулся, чтобы поговорить с ней в перерыве.

– Потому что она чрезмерно раздражала меня.

– Ты осадил ее, не так ли?

Джеймс усмехнулся и указал в сторону блюда с беконом.

– Я? Откуда у тебя возникла такая нелепая идея?

Саймон рассмеялся, а затем откинулся на спинку стула, изучая своего кузена.

– Ты сегодня в хорошем настроении, – подметил он.

Джеймс что-то уклончиво проворчал. По правде говоря, он был в хорошем настроении. Прошлой ночью, перед тем, как лечь спать, маркиз придумал план, и та улыбка, которую вызвал этот план, имела тенденцию возвращаться тогда, когда он этого не ожидал.

– Хм. Значит, ты пойдешь сегодня со мной к Джентльмену Джексону? – спросил Саймон, очевидно осознав, что не получит никакого дальнейшего объяснения.

Джеймс поморщился и потер плечо.

– Не думаю, что я уже в состоянии боксировать, – с сожалением ответил молодой человек, задавшись вопросом, сможет ли он, когда-нибудь сделать такую малость, как одеться, не вздрогнув от боли. – Ты, в конечном счете, собираешься посвятить леди Анжелику в свой план, не так ли? – небрежно поинтересовался он, поднимаясь.

Саймон коротко улыбнулся.

– Я рассказал ей прошлым вечером после концерта.

– И что?

– Полагаю, Энджел – как она выразилась – думает, что это было восхитительно глупо с моей стороны.

– Это скорее не характерно для тебя, кузен, – разочарованно отметил Джеймс. В действительности он надеялся услышать о том, какова была реакция Анжелики на его флирт.

Его кузен поморщился.

– Я знаю. Надеюсь, что ее родители никогда не узнают правды.

– Значит, ты желаешь отказаться от своей затеи? – поинтересовался Джеймс. Внезапно он начал надеяться на то, что его довольно чопорный кузен не отступит. Дразнить Анжелику, не важно в шутку или нет, стало самым большим развлечением с тех пор, как он отправился во Францию с Веллингтоном.

Саймон пожал плечами.

– Нет. Это разобьет сердце Энджел. Она уже жалуется на то, что я слишком консервативен.

– Отлично с ее стороны, – зааплодировал маркиз. – Ты никогда не прислушивался ко мне, когда я жаловался на твою склонность к соблюдению приличий.

– Очень забавно, Джейми.

Джеймс усмехнулся и направился к двери.

– Увидимся за ленчем.

Он уже приказал оседлать Демона и тот ждал его, и через некоторое время маркиз очутился в той части Лондона, куда редко заезжал. Выполнив свою задачу и сжимая в руке тщательно завернутый пакет, он направился обратно в Мэйфер, и на его лице снова появилась усмешка, когда он добрался до дома Грэмов. Запоздало Джеймс подумал, что должен был поставить Саймона в известность о своих намерениях, но в любом случае, все это было идеей его кузена. Кроме того, ему хотелось самому услышать от Анжелики, что она думает об этой абсурдной маленькой затее.

На его стук дверь отворил дворецкий с белоснежными волосами, которому почти удалось скрыть удивление при виде неожиданного посетителя.

– Если вы немного подождете здесь, милорд, – произнес дворецкий, провожая его в холл, а затем выходя через дверь с визитной карточкой Джеймса в руке.

– Отдай Миллисент!

Маленькая фигурка промчалась по лестнице и врезалась в Джеймса до того, как он успел увернуться в сторону. Маркиз с ворчанием принял удар и рефлекторно вытянул руку, чтобы удержать маленького человечка, отпрянувшего от него. Это был мальчик примерно девяти лет, красно-коричневые волосы и карие глаза сразу выдали в нем члена семьи Грэм.

– Простите, сэр, – произнес мальчик. На его лице появилось изумленное выражение. – Вы маркиз Эббонли, не так ли?

– Отдай Миллисент, животное!

Вторая фигурка слетела вниз по лестнице, выказывая не больше правил этикета, чем первая. В этот раз Джеймс был готов, и отступил, чтобы избежать столкновения. Тоненькая девочка с блестящими глазами дала ему возможность увидеть, как, вероятно, выглядела Анжелика, когда была ребенком.

– Привет, – произнесла она, а затем бросилась на мальчика. – Отдай мне ее, Генри!

Мальчик держал в руке куклу, сжимая в кулаке волосы бедняжки, хотя игрушка выглядела так, что подобное грубое обращение не могло нанести ей большего вреда по сравнению с уже причиненным ущербом.

– Не отдам до тех пор, пока ты не вернешь Героя! – так же громко ответил мальчик, прячась позади Джеймса.

– У меня нет твоей глупой лошади! Ты потерял ее.

– Нет, не терял!

– Да, потерял!

Маркиз начал ощущать себя в роли майского дерева^[7].

– Где Героя видели в последний раз? – поинтересовался он.

Генри остановился, и девочка вырвала у него куклу.

– Это не честно, Хелен, – воскликнул он.

– Ты остановился, – парировала она.

– Но он же – маркиз Эббонли, – запротестовал Генри, указывая на Джеймса. – Он был ранен на войне, и он – член «Клуба Четырех Коней». – Он подпрыгивал на носочках. – Говорят, они правят экипажем с точностью до дюйма.

– А ты должно быть Генри, – развеселившись, заметил Джеймс. Мальчик вытянулся в струнку.

– Да, сэр. Генри Грэм, милорд. – Переведя взгляд на девочку, добавил: – А это моя сестра, Хелен.

– Каким образом ты так много знаешь обо мне, Генри?

– Генри знает все о членах «Клуба Четырех Коней», – вставила Хелен, держа куклу точно таким же образом, как это делал ее брат.

– Я польщен, – ответил маркиз, протягивая руку. Генри энергично пожал ее.

– Генри, Хелен, не беспокойте нашего гостя.

Леди Найстон вышла в коридор, чтобы увести своих младших детей прочь. Анжелика, улыбаясь, стояла позади нее в дверном проеме. Генри увернулся от матери и направился обратно к Джеймсу.

– Вы прибыли сюда в экипаже? – спросил он.

Джеймс отвлекся от созерцания Энджел.

– Верхом на лошади.

– Как ее имя? – поинтересовалась Хелен из-под руки матери.

– Демон.

– Послушайте, – воскликнул Генри. – Это тот черный арабский жеребец, на котором вы проскакали из Лондона в Бат за тридцать восемь часов, не так ли?

Джеймс кивнул, удивленный тем, что мальчик знает об этом, хотя этот его подвиг входил в число тех немногих, которые можно было пересказывать вслух.

– Это он.

– О, могу я его увидеть? Пожалуйста? Пожалуйста, мама? Они установили рекорд!

– Милорд? – попросила разрешения леди Найстон, схватив Хелен за юбку: было очевидно, что она привыкла к необузданным натурам этой парочки. Ей следовало бы это сделать, рассматривать ее старшую дочь как пример.

Он улыбнулся.

– Только не трогайте его, – предупредил маркиз, и близнецы направились к двери. – Он кусается.

– Да, милорд. Мы будем осторожны, – крикнул Генри через плечо.

– Мне лучше пойти присмотреть за этим, – вздохнула леди Найстон, а затем заколебалась. – Пимрой, – произнесла она, оборачиваясь к дворецкому и указывая на стену, – пожалуйста, поправьте снова эти картины. – Бросив еще один сердитый взгляд на Джеймса, она извинилась и последовала за детьми.

– Леди Анжелика, – поздоровался Джеймс, взяв Анжелику за руку, – кажется, мы почти одни.

– Что означает, что мы не одни, милорд, – ответила та, с усмешкой отнимая у него руку. – И Саймон рассказал мне о своем плане, вы же знаете. – Девушка нахмурилась. – Вы могли бы пораньше посвятить меня в него.

Джеймс, сдаваясь, поднял руки.

– Я всего лишь верный вассал. Вините своего жениха в том, что он держал вас в неведении.

На лице Энджел появилась гримаса.

– Хорошо. – Бросив взгляд на дворецкого, она вздохнула. – Должна признаться, что после того, как я услышала от него правду, мне стало немного легче. Прошлым вечером вы были просто… – она вспыхнула, – очаровательным.

– Вы хотите сказать, что посчитали мое внимание искренним? – тихо поинтересовался Джеймс, завороженный моментом. Энджел посмотрела ему в глаза, и через некоторое время он отвел взгляд. Разрази его Люцифер, это же не соблазнение. Здесь не было никаких свидетелей, кроме дворецкого, которые смогли бы вообразить, что маркиз испытывает интерес к этой девушке. – Надеюсь, что вы были польщены.

Она с сожалением усмехнулась.

– На самом деле я была немного взволнована.

Пытаясь игнорировать то, что признание Энджел очень сильно понравилось ему, Джеймс извлек пакет, который приобрел ранее и протянул ей.

– Я хотел поблагодарить вас, – произнес он, – за то, что вы помогаете мне в поисках.

Глаза Анжелики устремились на его лицо.

– Вы имеете в виду, что нашли кого-то?

– Пока нет, – улыбнулся маркиз, не удивившись ее неудовольствию. Несомненно, у нее в запасе было еще несколько других эксцентричных женщин, чтобы всучить ему. Джеймс с нетерпением ждал встречи с ними. – Однако я продолжаю надеяться.

Девушка с улыбкой открыла коробочку. Когда Анжелика развернула содержимое, то бросила на него восхищенный взгляд, а затем разразилась бурей смеха, который маркиз посчитал весьма привлекательным и рассмеялся в ответ. Она взяла сувенир, чтобы лучше рассмотреть его.

– О, это идеально, – сумела выговорить она, поднимая подарок к свету.

– Я старался, – ответил маркиз. Вероятно, что это был самый великолепный ошейник для собаки, какой он только видел, с дюжиной разноцветных камешков, вделанных в толстую кожу. Владелица магазина выглядела ошеломленной, когда Дьявол вошел в ее лавку сувениров, и удивилась еще больше, когда маркиз направился прямо к этому ошейнику и попросил женщину завернуть его, потому что забирает его с собой. – Я подумал, что это могло бы приободрить его, – заметил Джеймс, протягивая руку, чтобы отполировать обшлагом рукава один из фальшивых драгоценных камней.

– Не знаю, что подумает Брутус, – воскликнула Энджел, засмеявшись еще сильнее, – но я обожаю этот ошейник.

Джеймс улыбнулся.

– Тогда я доволен, – тихо произнес он.

– В самом деле? – Она очаровательно покраснела, а затем посмотрела на него из-под длинных ресниц. Маркиза охватило такое неотвратимое желание поцеловать ее, что он невольно сделал шаг вперед до того, как смог остановить себя.

Джеймс в ужасе застыл, поразившись своей реакции на Энджел. Если на земле и существовала какая-либо женщина, поцеловать которую он не имел права даже думать, то это была Анжелика Грэм. Ради Бога, она принадлежала Саймону.

Парадная дверь отворилась и он подпрыгнул. Генри ворвался в холл, бегая кругами вокруг своего отца, в то время как Хелен и леди Найстон шли позади них.

– О, папа я хочу такую же большую лошадь, как эта. Я назову ее Дьявол, или, возможно, Люцифер. Можно?

– Разумеется, нет, – категорично заявила его мать.

Лорд Найстон кивнул, когда увидел их.

– Джеймс, – поздоровался он, пожимая руку Эббонли. – Великолепное животное.

Джеймс сделал вдох, пытаясь собраться с мыслями.

– Благодарю вас, Найстон. У вас замечательная семья.

Брутус с лаем проскочил через дверной проем.

– Брутус, нет! – приказала Анжелика. Собака, скользя по полу, затормозила возле ног Джеймса и потребовала, чтобы ее погладили. Джеймс подчинился, обрадованный тем, что в этот раз мастифф не уселся на него.

– Послушайте, милорд маркиз, вы уже позволили Демону завести потомство? Могу я получить одного из его жеребят? – спросил Генри.

Позади него Анжелика хихикнула.

– Да, я это позволил. Нет, не думаю, что какой-нибудь жеребенок сейчас имеется в наличии, – с улыбкой ответил Джеймс. – Значит, вы ездите верхом, мастер Генри?

– О да. Только мой Аякс слишком медленный, и он не станет прыгать.

– А папа другого ему не купит, – подсказала Хелен, сделав шаг вперед, чтобы взглянуть на то, что сестра держит в руках. – Что это такое? Безобразная вещь.

Энджел подняла ошейник и усмехнулась.

– Это подарок от маркиза. – Она наклонилась и показала его Брутусу, который, очевидно, в достаточной степени одобрил ошейник, потому что облизал и его, и ее руку. Это само по себе могло бы заставить некоторых пристойных женщин потерять самообладание, но Анжелика только улыбнулась и закрепила украшенную драгоценными камнями кожаную полосу вокруг шеи мастиффа.

– Если ошейник от маркиза, то он не может быть безобразным, – твердо заявил Генри, хотя и с сомнением изучал его.

– Он безобразен, – с вызовом парировала Хелен.

– А вот и нет!

– Милорд, я должен извиниться за этих хулиганов, – поморщился Найстон.

Джеймс улыбнулся.

– Нет необходимости. Мне говорили, что я и сам был порядочным хулиганом. – Он кивнул, заметив, что Энджел улыбается ему. Старинные напольные часы на площадке лестницы пробили двенадцать раз, и маркиз одернул себя. – Пожалуйста, извините меня. Я обещал Саймону, что пойду с ним в один из его скучных клубов на ленч.

– Было замечательно встретиться с вами, милорд, – с восторгом сказал Генри, протягивая руку.

– Взаимно. – Джеймс наклонился и с серьезным видом пожал руку мальчику, а затем подмигнул юной Хелен. – Доброго вам дня, и еще раз спасибо, леди Анжелика, – нараспев произнес он. – Я вам благодарен.

Джеймс продержался всего двадцать минут в клубе Саймона до того, как унылая и бессмысленная беседа, которой были серьезно увлечены другие члены клуба, вынудила его уйти оттуда и направиться в «Уайтс», где, по крайней мере, он мог поесть, не рискуя тем, что заснет. Когда он решил стать респектабельным, то не сознавал, что это будет часто сопровождаться скукой.

На следующее утро его репутация помогла маркизу получить превосходное место на аукционе лошадей, хотя Саймон посчитал нужным заметить, что все это произошло из-за размера его кошелька, а вовсе не из-за его характера.

– Прости, если я не слишком польщен этим фактом, – небрежно прокомментировал Джеймс, разглядывая листок с информацией и пару упряжных лошадей, которую водили по двору перед ним, пока аукционер занимался шумными ставками его приятелей.

– Они тебе нравятся? – поинтересовался Саймон, опуская руки на перила загона.

– Нет, – ответил он, посмотрев на другой конец двора. Его внимание привлекли мальчик и девочка, взобравшиеся на перила, и Джеймс выпрямился, пытаясь увидеть тех, кто стоял позади них. – Узкая грудь. Плохие легкие.

– Ты так думаешь?

– Мм-хм. – К двум детям присоединились их отец и прекрасная старшая сестра. На Анжелике было очаровательное зеленое муслиновое платье, благодаря которому ее волосы напоминали бронзу, и казалось, что зонтик она использовала, чтобы шлепать своего неистового брата, а не для того чтобы закрывать лицо. Аукцион был необычным местом, на котором можно было бы обнаружить благородную молодую леди, но очень многое в этой конкретной молодой леди было необычным. Генри взволнованно жестикулировал, увидев следующую выводимую лошадь, но через мгновение Энджел покачала головой и нахмурилась, сказав что-то своему отцу.

– Эта? – спросил Саймон, взглянув на Джеймса.

– Хм? О. Слабая передняя левая нога, – рассеянно пробормотал Джеймс. – Вероятно, его кто-то пнул.

Его кузен поджал губы.

– Кстати, о пинках, – рискнул заговорить он, – почему это бабушка не помогает тебе в поисках жены? Я счел бы это более подобающим вариантом.

– Она отказалась помогать мне. И следующей моей родственницей, кажется, является или твоя мать…

– Ох, – поморщился Саймон.

– Или твоя невеста. Кроме того, леди Анжелика сама охотно вызва…

– Это тайная помолвка, помнишь? – Саймон оглядел толпу вокруг них, но казалось, что никто не обращал внимания на их беседу. – Просто я не убежден, что выбор Анжелики окажется соответствующим тому, что ты ищешь в жене.

Джеймс приподнял бровь, симулируя удивление.

– И почему ты уверен в этом?

Его кузен пожал плечами.

– Ну, она может быть немного… причудливой, время от времени.

– В самом деле? Я не заметил.

– Да, в самом деле. И постарайся помнить, что твой поиск любви должен подождать до тех пор, пока ты не закончишь помогать нам.

– Поиск жены, – резко поправил его Джеймс. – А не любви.

Взгляд, которым Саймон окинул его, вовсе не был подходящим для тех случаев, когда обсуждались брачные дела, и Джеймс заподозрил, что сейчас ему прочтут лекцию.

– Прошло почти пять лет, – предсказуемо пробормотал Саймон. – Прекрати мучить себя. Тебе позволено снова…

– Снова влюбиться? – закончил за него Джеймс. – Откуда ты это знаешь, Саймон? Как долго должен человек раскаиваться за убийство?

– Это не было убийством. Это был справедливый поединок, Джеймс.

– Скажи это Люи.

Саймон некоторое время смотрел на него, а затем покачал головой и отступил от перил.

– Я знаю, что ты забрал бы свои слова назад, если бы смог. Возможно, Люстер тоже понимал это. – Он вздохнул, когда Джеймс отказался отвечать. – Ты обещал, что в три придешь на чай к бабушке Элизабет. Не опаздывай. – Кузен отвернулся и пошел прочь.

– Чай, – проворчал Джеймс. – Как традиционно с моей стороны.

Он поднял взгляд и увидел, что Анжелика смотрит на него с улыбкой на лице. Повернув зонтик так, чтобы ее отцу ничего не было видно, она сделала маркизу знак подойти к ним. Через мгновение Джеймс сделал вдох и кивнул в ответ, приподняв касторовую шляпу в ее сторону. Запоздало он подумал о том, не должен ли был сказать Саймону, что его нареченная здесь присутствует. Затем пожал плечами. Его кузен должен был сам заметить ее.

Маркиз оттолкнулся от ограждения, чтобы пробраться через толпу к Грэмам.

– Добрый день, Найстон, – улыбнулся он. – Леди Анжелика, малыши Грэм.

Хелен хихикнула, а Генри наклонился вниз со своего насеста на перилах и постучал Джеймса по плечу.

– Милорд маркиз?

Джеймс неохотно отвел взгляд от Анжелики и перевел его на ее брата.

– Да?

– Вы уже предложили за кого-нибудь свою цену?

Он покачал головой.

– Нет, но собираюсь.

– За кого?

– Вот за этого. – Маркиз указал на выводимого великолепного гнедого и поднял свой лист с информацией так, чтобы Генри мог видеть его.

– Фараон, – прочитал мальчик, и снова оглядел жеребца. – Он быстро бегает, не так ли? – с восхищением произнес он.

– О Боже, – прошептала Энджел, и, вздохнув, прислонилась к перилам, опершись подбородком о сложенные руки. – Он превосходен.

Джеймс обнаружил, что несколько отвлекся от лошади.

– Возможно, однажды вы сможете прокатиться на нем.

Девушка повернула голову и посмотрела на него.

– Он пока еще не принадлежит вам, – заметила она.

– Но будет принадлежать.

– Пока это самая большая глупость из тех, что я слышала в этом Сезоне, – с усмешкой сказала Энджел.

Джеймс рассмеялся.

– А что может быть на втором месте по самым большим глупостям, моя будущая кузина? – прошептал он, приподнимая бровь.

– Все, что произносит Персиваль Элкотт, – быстро ответила она. Джеймс приложил руку к сердцу.

– Я не знаю, чувствовать ли мне себя польщенным или оскорбленным своим местом в этой классификации.

– Милорд? – поинтересовался Генри с другой стороны. Анжелика наморщила носик.

– Вы правы. Персиваль Элкотт намного глупее. Извините.

– Милорд, – запротестовал Генри, потянув его за рукав, – они предлагают цены!

Джеймс одернул себя и огляделся. Улыбаясь, он вручил свернутый в трубочку лист с информацией Генри.

– Помаши этим в воздухе, когда я скажу тебе, – проинструктировал он.

– Обязательно, сэр!

Аукционист выкрикнул сто фунтов, уже непомерно высокую цену, и маркиз кивнул. Генри покорно взмахнул бумагой в воздухе, и Джеймс поднял руку.

– Сто фунтов от маркиза Эббонли, – прогудел аукционист. – Услышу ли я сто двадцать пять?

– Сто двадцать пять, – послышалось с другой стороны загона.

– Ух-хо, – пробормотала Энджел. – Пятый граф Брэнфорд хочет получить вашего гунтера^[8].

– Что ж, он не сможет получить его, – ответил Джеймс и кивнул Генри.

– Сто пятьдесят от маркиза Эббонли. Я слышу сто семьдесят пять?

– Двести, – проревел Брэнфорд.

– Триста, – прошептал Джеймс до того, как аукционист смог повторить это число.

Генри вытянулся во весь рост.

– Триста! – закричал он.

Толпа затихла, слышался только выжидательный шепот.

– Триста пятьдесят, – выкрикнул граф, слегка враждебно глядя на Джеймса.

– Четыреста, – ответил Джеймс, и Генри громко повторил эту сумму.

– Это весьма высокая цена, вы так не думаете? – прошептала Анжелика, ее рукав коснулся его рукава.

– Я хочу его, – тихо ответил Джеймс.

– Вы хотите жеребца или не хотите, чтобы Брэнфорд заполучил его? – произнесла она в ответ.

Он бросил на нее взгляд.

– Это одно и то же.

– Милорд маркиз, ставка поднялась до четырехсот пятидесяти фунтов, – проинформировал его аукционист. – Вы собираетесь предложить другую цену?

Маркиз кивнул.

– Давайте покончим с этим. Генри? Тысяча фунтов.

Генри улыбнулся.

– Тысяча фунтов! – завопил он в тишине.

Аукционист был так ошеломлен, что на мгновение задержался с ответом.

– Тысяча фунтов от маркиза Эббонли. Если ли еще какие-то ставки?

Брэнфорд с минуту злобно смотрел на Джеймса, а затем покачал головой.

– Вы можете забирать эту клячу, – крикнул он и отвернулся.

– Благодарю вас, – ответил Джеймс, и когда аукционист ударил молоточком по ящику перед ним, толпа взорвалась криками и аплодисментами.

– Фараон продан маркизу Эббонли за тысячу фунтов. – Аукционист изобразил низкий поклон. – Благодарю вас, милорд.

Джеймс усмехнулся и приподнял шляпу.

– Мне лучше пойти расплатиться за мою клячу.

– А мы можем пойти? – спросил Генри, спрыгивая вниз с ограждения.

– Хорошо, – вздохнул Найстон, снял Хелен с перил и поставил на землю.

– Тысяча фунтов? – повторила Энджел, шагая рядом с Джеймсом.

Он улыбнулся и наклонился ближе. Другие представители светского общества заметили его спутницу и перешептывались между собой. Помолвка могла быть тайной, но все знали, что Саймон Тальбот ухаживает за Энджел Грэм. Это раздражало, но его имя могло привнести тот дополнительный эффект на который надеялся Саймон. Однако Джеймс задавался вопросом, сознавал ли его кузен, что репутация леди Анжелики может оказаться под угрозой.

– Разве я не говорил вам, что неправдоподобно богат?

Девушка улыбнулась ему.

– Ненадолго, если продолжите в том же духе.

– Вы бы предпочли, чтобы я потратил их на вас?

Анжелика бросила взгляд через плечо на своего отца и близнецов.

– Я ни о чем не просила вас, милорд, – ответила она, приподнимая подбородок.

– Почему бы вам этого не сделать? – бросил вызов Джеймс. – Попросите у меня что-нибудь. – Внезапно он был удивлен осознанием того, что с радостью удовлетворит любую просьбу, чего бы она ни пожелала. – Может быть, свадебный подарок? Могу я порекомендовать настоящие драгоценности, которые будут сочетаться с теми фальшивыми, что я купил для Брутуса?

Энджел смерила его взглядом.

– Пять пенни, – через мгновение произнесла она.

– Прошу прощения? – уточнил маркиз, вовсе не ожидая от нее ответа. Леди не должна была признавать даже предложение подарка со стороны такого повесы, как он, и все же она уже приняла ошейник для мастиффа. Возможно, Энджел не знала об этой условности.

Анжелика протянула руку.

– Пять пенни, будьте добры.

Усмехаясь и вновь недоумевая, что она может сделать в следующий момент, Джеймс сунул руку в карман и вручил ей монеты.

– Благодарю вас, – девушка улыбнулась, ее ореховые глаза поблескивали, а затем, резко хлестнув юбками, взяла Хелен за руку и повела сестру к кондитеру, продающему клубничное мороженое.

Джеймс, посмеиваясь, смотрел ей вслед, пока не подошел Найстон и заслонил ему вид.

– Это прекрасное животное, – натянуто произнес он. – Вы собираетесь держать его в городе?

Джеймс покачал головой.

– Нет. Я возьму его с собой в Эббонли, когда вернусь туда.

– Значит, вы собираетесь вскоре покинуть Лондон?

Эти слова едва ли были тонким намеком, но вовсе не неожиданным. В конце концов, план состоял в том, чтобы раздражать родителей вниманием к их дочери.

– Я должен вернуться, – согласился он, а затем намеренно перевел взгляд на Анжелику. – Но я решил остаться в городе до конца Сезона.

Маркиз оставил расписку у помощника аукциониста и получил поводья гунтера.

– Ты одобряешь мою покупку? – спросил он у Генри.

– О да, – восторженно воскликнул мальчик. Внезапно он посерьезнел. – А я так и остался со своим старым Аяксом, – удрученно добавил он и пнул комок грязи.

Джеймс улыбнулся, неожиданно вспомнив тяжеловесного старого пони, который был у него в детстве.

– Знаете, мастер Генри, в моих конюшнях в Эббонли может найтись конь, который подойдет вам.

– В самом деле? – прошептал Генри, его карие глаза округлились. Джеймс кивнул.

– Я так полагаю. – Он снова взглянул на Анжелику и перевел дыхание. – И я был бы рад пригласить вашу семью приехать и провести каникулы со мной после окончания Сезона. Возможно, стоит устроить запоздалый прием по случаю обручения леди Анжелики и моего кузена?

– О, папа, можно мы поедем? Пожалуйста, можно? О, кататься верхом на лошади из конюшен маркиза Эббонли. Пожалуйста?

Анжелика наблюдала за ним, ее зеленый зонтик волочился в грязи, но ее глаза сияли на солнце.

– Для меня это будет удовольствием, – упрашивал маркиз.

– Пожалуйста, папа? – умоляюще произнесли хором близнецы.

Граф тоже некоторое время смотрел на старшую дочь, а затем нахмурился.

– Официально никакой помолвки нет, – резко ответил он, – так что нет необходимости проводить прием. И у меня есть дела в Найстоне. Благодарю вас за приглашение, милорд, но я должен отказаться.

Джеймс наклонил голову, скрывая гнев от оскорбления за улыбкой.

– Конечно. Я понимаю, – согласился он. Когда маркиз посмотрел на Анжелику, то увидел, что она кажется разочарованной, но ведь они только что упустили прекрасную возможность поднять Саймона в глазах ее родителей, представив Дьявола во всей его красе в его собственной скандальной стихии в Эббонли. Он также был разочарован, но совершенно по другим причинам.

Анжелика встала поздно, проведя бессонную ночь с лошадьми, великолепными, кричащими ошейниками для собак и изумрудными глазами, мешавшими ей спать. Последнее было немного странно, потому что у Саймона были голубые глаза.

Она с несколькими друзьями собиралась на пикник ближе к середине утра, и Тесс помогла девушке надеть муслиновое платье с веточками персикового цвета перед тем, как Энджел и Брутус поспешили вниз.

– Доброе утро, Энджел, – улыбнулась ее мать, делая дочери знак занять место за столом для завтрака.

– Я не могу, – ответила она, поцеловав каждого из родителей в щеку. – Саймон будет здесь с минуты на минуту. – Она окунула указательный палец в вазочку с клубничным джемом и поднесла его к губам.

– Ты уверена, что не хочешь кусочек тоста вместе с джемом? – спросил ее отец, держа чашку с чаем на полпути ко рту.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: