Сюзанна Энок Украденные поцелуи 15 страница

– Хорошо. – Она едва заметно улыбнулась. – Такое предложение руки и сердца, конечно, не делает мне чести, но меня оно вполне устраивает.

Джек хотел возразить, но Лилит прильнула к нему и нежно поцеловала.

– Что ж, мне надо идти, – прошептал он наконец.

– А ты хочешь уйти?

Джеку ужасно хотелось остаться. Вздохнув, он прошептал:

– Нет, не хочу.

Лилит сунула руки ему под плащ.

– Тогда побудь еще немного, – сказала она.

Маркиз обнял ее за талию. Ему не следовало оставаться, не следовало бы даже находиться в ее доме, но он чувствовал, что его неудержимо влечет к Лилит. И он ясно сознавал, что если Дольф победит в этой игре, то сегодня ночью он в последний раз держит Лилит в объятиях.

Она уже расстегивала его жилет, а он сквозь тонкую ткань ночной рубашки ласкал ее груди.

– Джек, я все же поеду завтра на пикник с Дольфом, – сказала она неожиданно.

Он поднял голову и пристально посмотрел на нее:

– Нет, не поедешь. Я ведь уже сказал тебе, что он очень опасен.

Лилит улыбнулась. Она отвечала на его ласки, и ее рука скользила все ниже и ниже…

– Сегодня я не позволю, чтобы ты все делал сам, – проговорила она прерывающимся от возбуждения голосом. – И, кроме того, нельзя, чтобы все удовольствие доставалось тебе.

Джек застонал, когда она провела кончиком языка по его соску. Лилит оказалась способной ученицей.

– Удовольствие? А я думал, тебе не нравятся такие ласки.

Она засмеялась, увидев, как возбуждает его.

– Недавно я изменила свое мнение.

Ту он подхватил ее на руки и понес к постели.

– О, Джек…

Он лег рядом с ней, и его поцелуй был долгим и страстным. Когда же он вошел в нее, из горла ее вырвался стон.

– Дорогая, я восхищаюсь тобой, – прошептал Джек.

– И все же тебе не помешала бы моя помощь, – сказала она, приподнимая бедра ему навстречу.

– Да, мне не помешала бы помощь, – пробормотал он, задыхаясь.

Джек уже думал, что знает Лилит, но она по-прежнему его изумляла. И едва ли хватило бы целой жизни, чтобы узнать ее.

Он двигался все быстрее, и Лилит, почти тотчас же уловив ритм его движений, раз за разом устремлялась ему навстречу. Наконец она громко вскрикнула и затрепетала. Несколько мгновений спустя Джек тоже содрогнулся, наполняя ее своим семенем.

Потом он вытянулся на спине рядом с ней, и она прильнула к нему, положив голову ему на грудь. Ему хотелось сказать ей, что он любит ее. Хотелось сказать, что он делает все, что в его силах, чтобы найти способ быть вместе.

– Джек, расскажи мне о Женевьеве, – попросила Лилит.

Он вздохнул:

– Лил, неужели тебе недостаточно своих огорчений? Неужели нужны еще и мои?

Она улыбнулась:

– Мне начинают нравиться огорчения. Пожалуйста, расскажи.

– Упрямая девчонка, – пробормотал Джек. – Что ж, слушай… Женевьева была нашей связной в Париже.

– Твоей и Ричарда?

– Да. Но я и понятия не имел, что она в действительности на стороне Бонапарта. И вот однажды утром я проснулся и увидел, что она впускает в комнату французских солдат, мушкеты которых были направлены в мою голову. На следующий день, вернее, ночью, Ричард, Фис и Мартин вызволили меня из гарнизонной тюрьмы, и мы неделю скрывались в катакомбах под Парижем.

Лилит вздрогнула.

– Неужели вы провели в катакомбах целую неделю?

– Да, целую неделю, и я не хотел бы пережить это снова. Так вот, Бонапарт уже направлялся на север, и Веллингтон искал случай переправить нас обратно в Англию, когда нам сообщили, что Женевьева с планами боевых действий Веллингтона и списком его шпионов уже на пути к Бони. Мы бросились за ней.

Какое облегчение наконец-то рассказать это человеку, который выслушает тебя внимательно, выслушает до конца!

– И, в конце концов, я нашел ее. Правда, ее сопровождали двое солдат. Когда же я застал Женевьеву одну, она подняла такой шум, что наверняка разбудила бы их и весь соседний гарнизон. Я сказал, чтобы она замолчала, но ей больше всего хотелось, чтобы меня убили. – На мгновение он закрыл глаза. – Поэтому я заставил ее замолчать. Я до сих пор думаю, что я мог бы сделать… что-нибудь другое, чтобы ей не пришлось умереть.

– Ты сделал то, что считал своим долгом, – сказала Лилит, пристально глядя ему в лицо. – Не следует мучить себя из-за этого всю оставшуюся жизнь. Джек, ты не должен терзать себя.

Он усмехнулся:

– Я предпочел убить ее. Не самый благородный поступок в моей жизни. И я не очень-то хочу об этом забыть.

– А лорд Хаттон думал, что ты убил ее из мести? – спросила она, рисуя пальцем круги на его груди.

– Едва ли можно обвинять его. Я понимаю, как это выглядело.

Джек накрыл ладонью ее руку, прижимая ее пальцы к своему сердцу.

– Вернувшись в Лондон, я совершил ряд скверных поступков. Мне казалось, уже не было смысла беречь свою репутацию, да мне это никогда и не удавалось. Но я никогда не сожалел об этом, пока не увидел тебя.

– Ты же хотел отомстить мне за оскорбление! – Лилит засмеялась.

Она знала его лучше, чем он думал.

– Возможно. Сначала. Но если ты это знала, то почему вообще разговаривала со мной?

Лилит долго молчала, глядя ему в глаза. Затем наклонилась и поцеловала его.

– Я еще никогда не встречала такого человека, как ты, – сказала она наконец. – Я не могла не замечать тебя, как не могла бы остановить биение своего сердца.

Она любила его. Она по-настоящему любила его.

– Лил, – проговорил он, поправляя локон за ее ухом, – если случится так, что наши планы потерпят крах, ты не согласилась бы… сбежать со мной?

– Сбежать? – переспросила она, похолодев. – Я бы не смогла… мой отец… это бы убило…

Джек прижал палец к ее губам.

– Не беспокойся, – прошептал он. – Это всего лишь мысль. У Дольфа нет ни шанса. Не надо беспокоиться, дорогая.

Значит, она могла любить его, но ее проклятое семейство оставалось для нее на первом месте. Она скорее предпочтет выйти за этого мерзавца, чем решится на побег. Джеку хотелось рассердиться на нее, но ее преданное, сострадающее сердце прежде всего и привлекало его в ней. Едва ли он мог винить ее сейчас. Он мог лишь любить ее, мог любоваться ею.

– Джек… – прошептала Лилит, когда он уже натянул сапоги.

– Что?

– Мы победим, правда?

Он посмотрел на нее с улыбкой:

– Я надеюсь, Лил. Всем сердцем.

– Я тоже.

Глава 17

Поиски заняли немало времени, но Лилит все же нашла то, что искала.

Чердак Бентон-Хауса, сырой, холодный и темный, был забит старой мебелью, вышедшими из моды вещами и всевозможными безделушками. Осторожно держа перед собой горящую свечу, Лилит пробралась к дальней стене – там стояла крашеная деревянная рама, небрежно прикрытая рваной простыней.

Отодвинув в сторону корзину со старыми рождественскими украшениями, Лилит поставила подсвечник на пыльный сундук и принялась осторожно снимать с рамы простыню. Покрытая плесенью, простыня, казалось, прилипла к дереву. Когда же Лилит наконец-то удалось ее стащить, она замерла на несколько мгновений.

– Вот и ты, – прошептала Лилит, глядя на портрет молодой женщины.

Но портрет стоял вверх ногами, и Лилит, ухватившись за раму, попыталась перевернуть его. Однако рама оказалась довольно тяжелой, и потребовалось немало усилий, чтобы поставить портрет надлежащим образом. Когда же ей наконец-то это удалось, Лилит придвинула свечу поближе и, отступив, присела на краешек трехногого столика.

– Так-то лучше, – заметила она с улыбкой. – Что ж, здравствуй, мама.

Элизабет Бентон сидела в плетеном кресле под высоким вязом. Вокруг кресла пестрели весенние цветы, и букетик таких же цветов лежал у нее на коленях. Лилит помнила этот портрет, помнила загадочную улыбку на лице матери и насмешливое выражение ее изумрудных глаз. Когда она видела портрет в последний раз – перед тем как его отправили на чердак, – ей подумалось, что «недоброе» выражение на лице леди Хэмбл вполне соответствовало тому злу, которое она причинила своим близким. А сейчас Лилит долго сидела перед портретом, вглядываясь в лицо, удивительно похожее на ее собственное.

Картина была написана незадолго до свадьбы Элизабет, и Лилит задумалась: приходилось ли ей когда-нибудь в жизни видеть такую улыбку на лице матери? Возможно, для нее брак с лордом Хэмблом оказался совершенно невыносимым – теперь Лилит это понимала. Да, очень может быть, что Элизабет совершила ужасную ошибку, когда вышла замуж за виконта.

Накануне, когда Джек предложил ей бежать с ним, чтобы не выходить замуж за Дольфа, она поняла: такой же выбор стоял перед ее матерью, но та уже не могла спасти свое доброе имя, потому что было слишком поздно… Лорд Грейтон предложил ей бежать с ним, но он обманул ее, уверяя в своих чувствах. А вот Джек… Лилит была почти уверена, что он не лгал ей, и мысль о побеге с ним являлась огромным искушением.

– Мама, что мне делать? – прошептала Лилит.

Она знала, чего хотела, – это было ясно. Хотела стать женой Джека Фаради, но не знала, сумеет ли принять такое же решение, какое приняла ее мать. И дело было не в смелости, просто она понимала, что произойдет с отцом, если нарушить его волю.

Лилит вздохнула. Она пыталась убедить себя, что было бы лучше, если бы она никогда не встретила Джека, но Дольф от этого не стал бы менее омерзительным. Впрочем, без Джека она не узнала бы заранее, что за человек ее жених, – в этом и состояло ее преимущество перед матерью.

В последний раз взглянув на мать, Лилит встала и закрыла портрет простыней. Затем взяла свечу и спустилась с чердака. Наконец она поняла, что заставило ее мать поступить так, как она поступила, – и она решила сделать все возможное, чтобы не оказаться в столь же плачевном положении. Означало ли такое решение, что она сбежит с Джеком? Лилит еще не была в этом уверена. Пока.

Вернувшись в свою спальню, она позвала Эмили и переоделась в муслиновое платье с рисунком персикового и желтого цветов. Нервы ее были напряжены до предела, ведь ей предстояло заманить в ловушку герцога, предстояло добиться от него признания в убийстве.

Когда в комнату вошла Юджиния, Лилит с трудом скрыла свое раздражение.

– Доброе утро, тетя, – пробормотала она.

– Чем ты здесь занимаешься? – с преувеличенной строгостью в голосе проговорила Юджиния. – Ты не должна заставлять его светлость ждать тебя, дорогая.

Лилит попросила Эмили побыстрее закончить ее прическу.

– Но ведь он еще не приехал, тетя Юджиния.

– Вот-вот приедет. Не забывай улыбаться, Лилит, и скажи что-нибудь о том… какой сегодня прекрасный день. Упомяни также, что скучала без него на балу у Мистнеров.

– Да, тетя, – кивнула Лилит. Она намеревалась быть очень любезной, льстивой и глупенькой – только бы заставить герцога проговориться.

– И ради Бога, не затевай ссор. Ты уже и так слишком долго испытывала его терпение.

– Да, тетя.

На самом деле это он испытывал ее терпение, но было бы бессмысленно вступать в спор с тетей Юджинией. Чем меньше родственники будут знать о ее чувствах к герцогу Уэнфорду и маркизу Дансбери, тем лучше. Лилит рассчитывала на понимание с их стороны, но в данный момент она могла только молить Бога, чтобы они не вмешались, пока они с Джеком не обезвредили Дольфа. А вот после этого… После этого еще будет время все объяснить и сообщить им, что она любит совсем другого, пусть даже ее родственники терпеть не могли маркиза.

Правда, она не знала, видит ли в ней Джек то, что хотел бы увидеть. Лилит разгладила морщинку на лбу и заметила, что тетка внимательно смотрит на нее. Когда ночью Джек предложил ей бежать, было не совсем ясно, что он имел в виду. Имел ли он в виду брак? Этого она пока не знала, зато прекрасно знала, что ей очень хотелось бы стать маркизой Дансбери.

К дому с грохотом подъехала карета, и Лилит тотчас же встала. Эмили набросила ей на плечи шаль, и она вместе с тетей Юджинией спустилась вниз. Тетушка настойчиво давала ей всевозможные советы и тем самым ужасно раздражала Лилит. Если бы тетка проявила хоть немного сочувствия к племяннице, то, конечно же, помолчала бы. Но, увы, тетя Юджиния, как и отец, была одержима идеей восстановления семейной репутации.

Лорд Хэмбл вышел поздороваться с Дольфом, приехавшим в коляске, и Лилит с облечением вздохнула, увидев, что герцог не предпочел закрытую карету. Его светлость не изволил встать с сиденья, пока его невеста не подошла к экипажу, но Лилит не позволила себе обидеться. Чем хуже он к ней относился, тем больше было шансов на успех ее затеи, во всяком случае, так ей казалось.

Герцог протянул невесте руку, и она сделала реверанс.

– Добрый день, ваша светлость. – Лилит улыбнулась, собираясь сесть рядом с женихом.

– Добрый день, мисс Бентон. – Герцог кивнул и указал на место напротив его сиденья.

«Что ж, чем дальше от него, тем лучше», – мысленно улыбнулась Лилит.

Герцог был одет по самой последней моде, но едва ли он оделся так специально ради нее. Дольф Ремдейл всегда одевался безупречно и в обществе всегда держался с необыкновенным достоинством. Однако Лилит уже знала, каким он становился, когда не боялся, что влиятельные люди его осудят.

– Я подумал, что мы могли бы поехать в северную часть города, если не возражаете, – сказал Дольф, усаживаясь на сиденье.

Лилит охватило беспокойство. Она надеялась, что они устроят пикник в одном из лондонских парков, где они не будут совсем одни. Взглянув на Дольфа, она увидела в его глазах угрозу и поспешно кивнула:

– Да, милорд, это было бы восхитительно.

Виконт улыбнулся и пожелал им приятно провести вместе день. Коляска тут же тронулась с места и покатилась по аллее, затем повернула на север. Лилит какое-то время молчала. Наконец, собравшись с духом, приступила к исполнению задуманного.

– Вы очень удачно выбрали день для пикника, ваша светлость, – сказала она с улыбкой. – Сегодня прекрасная погода, не правда ли?

– Да, верно, – кивнул герцог и тут же взглянул на карманные часы.

Лилит сохраняла на лице сияющую улыбку.

– Вас так не хватало у Мистнеров. Я ужасно без вас скучала.

– Сомневаюсь, мисс Бентон, – проворчал герцог.

– О, поверьте мне, ваша светлость. Ведь мы с вами помолвлены.

Дольф рассмеялся, и по спине Лилит пробежал холодок.

– Мы помолвлены, потому что я погублю вас, если вы откажетесь выйти за меня. Не притворяйтесь, что вам по душе этот брак.

– Ваша светлость, вы неправильно расценили мои отношения с маркизом Дансбери, – проговорила Лилит и снова изобразила улыбку. – И я очень рада, что стану герцогиней Уэнфорд. – Он считал ее глупой. Пусть теперь думает, что она еще и тщеславная, то есть такая же, как он.

– Хм… – изрек герцог и опять посмотрел на часы.

Они выехали из города, проехали Хайбери, и она уже начала беспокоиться – не повезет ли Дольф ее до Кембриджа? Однако когда они добрались до Вуд-Грин, кучер повернул в Александра-парк, и Лилит с облегчением вздохнула.

Несколько минут спустя Дольф поднялся и вылез из коляски. Лилит удивилась – почему он не выбрал место, где они оказались бы совершенно одни? Может быть, он не так уж уверен в себе? Очевидно, Дольф хотел, чтобы поблизости были свидетели – такие свидетели, которые не сказали бы и слова против него.

Лилит подумала, что ей придется самой сойти на землю, но как только она встала, Дольф протянул руку и помог ей спуститься с подножки.

– Благодарю вас, ваша светлость.

Герцог кивнул и больше не обращал на невесту внимания.

– Под этим деревом, Финтер.

Кучер соскочил на землю и вытащил из коляски корзину с провизией и одеяло. Развернув одеяло, он расстелил его на траве, затем вернулся к экипажу.

– Подожди нас у дороги, Финтер.

– Да, ваша светлость. – Кучер взобрался на свое сиденье и направил лошадей в дальний конец парка.

Лилит хотелось, чтобы кучер остался, но она не удивилась, когда Дольф отослал его. В парке находились и другие люди, тоже устроившие пикники или катавшиеся на лошадях, но близко не было никого, так что никто не мог бы подслушать их разговор. Лилит с беспокойством озиралась – она думала о том, куда могла бы обратиться за помощью, если бы пришлось спасаться бегством.

– Садитесь. – Дольф указал на одеяло.

Скрывая свое недовольство, Лилит послушно опустилась на одеяло. Какие бы чувства герцог ни питал к ней, он должен был хотя бы желать ее. Ведь это он предложил этот брак. При мысли, что Дольф будет прикасаться к ней и обнимать ее, как это делал Джек, Лилит внутренне содрогнулась.

– Ваша светлость, – проговорила она, когда он сел рядом и открыл корзину с провизией, – я знаю, вы сердитесь на меня, но прошу дать мне возможность оправдаться перед вами. Я верю, что нам с вами ни к чему вражда.

– Очень приятно слышать, – заметил Дольф, подавая ей персик. – Именно это я и ожидал от вас услышать.

– И вы правы, ваша светлость, – продолжала Лилит. – Это разумное требование, не так ли?

Дольф коротко кивнул:

– Да, полагаю, очень разумное.

Немного помолчав, Лилит вновь заговорила:

– Отец сказал мне, ваша светлость, что вы обратились к архиепископу Кентерберийскому за особым разрешением и что мы можем вступить в брак в конце этого месяца. Я так рада…

Герцог пристально посмотрел на нее и проворчал:

– Вы ожидаете, что я забуду ваши истерики? Не считайте меня идиотом, моя милая. Я знаю, вы не хотите выходить за меня, но мне наплевать. Дансбери думает, что он ужасно умный, но он лишится и вас, и своей головы.

– Я не принадлежу ему, так что он не сможет лишиться меня, – заметила Лилит. – Он преследовал меня и очень меня раздражал. Но в последнее время я совсем его не видела, слава Богу. – Она с удовлетворением отметила, что лжет без малейших усилий – словно говорит чистейшую правду.

– В самом деле? А как же сережка?

– Видите ли, ваш дядя все время требовал, чтобы я подарила ему эту сережку, – ответила Лилит, пожав плечами. – Я могу лишь предположить, что он как-то незаметно взял ее.

– А я могу лишь предположить, что вы лжете, мисс Бентон. И с этого момента вам лучше вести себя прилично. Что бы вы ни говорили об этой проклятой серьге, она все еще может погубить вас.

– Не понимаю, почему вам кажется, что надо защищаться от меня. Я ничем вам не угрожаю.

– И я хочу, чтобы так оно и оставалось. – Он смерил ее пристальным взглядом, затем неожиданно взял за руку. – Вы будете послушной женой, не правда ли?

– Конечно, ваша светлость. – Она мило улыбнулась, хотя по спине ее пробежали мурашки.

– Вы настоящая красавица, – продолжал герцог. – Пожалуй, в этом мой дядя был прав.

– Вы с дядей говорили обо мне? – спросила Лилит, побуждая его продолжать.

– Мой дядя был одержим идеей заполучить вас и обзавестись наследником. – Дольф улыбнулся. – Должен признаться, что и у меня такая же цель.

– Выходит, у нас будет счастливый брак, – заявила Лилит, сохраняя на лице наивную улыбку и в то же время содрогаясь от ужаса.

– Счастливый, пока вы будете вести себя достойно герцогини Уэнфорд, – предупредил Дольф. Его пальцы медленно пробирались все выше по ее обнаженной руке – так паук подбирается к запутавшейся в паутине мухе. – И никаких вспышек гнева, никаких истерик, никакого бунта.

– Вы пригласили меня сюда ради такого разговора? Пригласили, чтобы указать на правила, соблюдая которые я могу стать вашей женой? – Лилит пытал ась высвободить руку, но не могла сделать это, не оказывая сопротивления. – Уверяю вас, именно этого хочет мой отец. Я не пойду против его воли.

– А как насчет Дансбери? Ведь у него другие планы?

– Мне о них ничего не известно, – ответила Лилит. – К тому же вы сумели перехитрить его. Брат говорит, что с ним больше никто не разговаривает.

Дольф покосился на людей, расположившихся на траве неподалеку, и вдруг с силой ударил ее ладонью по щеке. Лилит от изумления и боли заморгала, а герцог еще крепче сжал ее руку и рывком притянул к себе.

– Не пытайтесь играть со мной, дорогая. – Взгляд Дольфа стал угрожающим. – Не знаю, чего вы добиваетесь, меня это не интересует. Но не сомневайтесь: я могу погубить вас. И у меня хватит доказательств, чтобы повесить Джека Фаради. – Он усмехнулся. – А если не получится, то легко можно найти его врага, который сделает свое дело.

– Отпустите меня! – закричала Лилит, пытаясь высвободиться.

Джек говорил ей, что Дольф жестоко обращается со своими служанками, но она не могла и предположить, что он посмеет ударить ее. Ее никогда никто бил. И еще ужаснее была другая мысль: если он считает, что имеет право ударить ее сейчас, то что же он будет делать, когда они обвенчаются? Но нет, они не обвенчаются. Если у нее и были какие-то сомнения на сей счет, то Дольф только что развеял их.

– Ты поняла меня? – спросил герцог.

Лилит посмотрела ему прямо в глаза:

– Я не выйду за вас!

Он еще крепче сжал ее руку.

– Будь благодарна, что я предпочел жениться на тебе. – Дольф ухватил ее за подбородок, затем резко оттолкнул от себя. – Существуют и другие варианты. Понятно тебе, дорогая?

– Да, понятно, – прошептала она, в ужасе глядя на герцога. Человеку, который убил родного дядю, ничего не стоило убить ее или Джека.

– Тогда сиди тихо и заканчивай свой завтрак.

– Больше никогда не прикасайтесь ко мне! – Лилит отодвинулась от него подальше.

– Я буду делать это, когда пожелаю. И ты будешь мне благодарна за то, что я спас твою репутацию.

– Я буду благодарна, если вы отвезете меня домой.

– А я думал, тебе хочется стать герцогиней Уэнфорд, – проговорил Дольф с усмешкой. – Значит, ты солгала? – Он протянул ей бокал мадеры.

Лилит взяла бокал дрожащей рукой и едва удержалась, чтобы не выплеснуть вино ему в лицо.

– Я говорила правду, – солгала она.

Он рассмеялся:

– Я знаю тебя, Лилит. Знаю, как важно для тебя найти мужа, который бы удовлетворял требованиям твоего отца. Что ж, ты выглядишь как настоящая герцогиня, и я жду не дождусь, когда уложу тебя в постель и научу быть женщиной. Поэтому веди себя хорошо, и мы оба получим то, чего хотим.

Несколько недель назад его слова смутили бы Лилит и повергли бы в шок. Но теперь она лишь еще больше разозлилась на Дольфа – более того, теперь она ненавидела его.

Не обращая на нее внимания, Дольф спокойно ел и напевал какой-то вальс. Она искоса взглянула на него. Неужели он в самом деле посмел ударить ее? Как было известно в высшем обществе, новый герцог Уэнфорд являлся олицетворением всех достоинств и добродетелей. А здесь, перед ней, сидел тот Дольф Ремдейл, которого титулованные джентльмены никогда не видели. Здесь был тот Дольф, который убил своего дядю, чтобы не лишиться наследства. И тот Дольф, которого они с Джеком должны были разоблачить.

Лилит вздрагивала при каждом движении герцога, но он, казалось, был вполне удовлетворен тем, что уже унизил ее. Его настроение значительно улучшилось, и Лилит вдруг подумала: «А может, он просто безумец?»

Она могла сделать лишь несколько глотков мадеры, и ей стало легче, когда Дольф подал знак своему кучеру, чтобы тот подъехал. Кучер молча собрал остатки их завтрака и свернул одеяло. При этом Финтер избегал ее взгляда, и Лилит поняла, что он видел недостойное поведение своего хозяина. Утро прошло совсем не так, как она рассчитывала в своей глупой самоуверенности. Ей захотелось увидеть Джека – это желание было таким сильным, что она даже испугалась. Лилит никогда не думала, что ей представится случай влюбиться, и она смирилась с мыслью о дружеских отношениях с мужем, которого выберет ее отец. Теперь же она считала, что жизнь без маркиза Дансбери хуже смерти.

Когда они приблизились к Мейфэру, Уэнфорд выпрямился и указал ей на место рядом с собой:

– Садитесь ко мне, дорогая. – Он вдруг улыбнулся.

– А если я не сяду?

Он взглянул на свои часы.

– Тогда я рассержусь.

Собравшись с духом, Лилит поднялась со своего места и села рядом с герцогом. Она забилась в самый угол, чтобы находиться как можно дальше от него. Когда они повернули к Бентон-Хаусу, навстречу им вышел отец. Лилит хотелось выпрыгнуть из коляски и убежать в дом, но она заставила себя сидеть, в то время как Дольф спустился к ее отцу. Через минуту герцог повернулся и с улыбкой предложил ей руку. Лилит со вздохом приняла его помощь.

– Благодарю вас, ваша светлость, – пробормотала Лилит; она была не в силах улыбнуться в ответ на его сияющую улыбку.

Конечно же, Лилит понимала, в какую игру играет герцог, но сомневалась, что это вызвало бы беспокойство ее отца. Если бы виконт даже узнал, что произошло, он, скорее всего, обвинил бы дочь в недостойном поведении.

– Я в восторге, мисс Бентон! – воскликнул Дольф. – Или мне следует называть вас по имени?

– Конечно, по имени, ваша светлость.

– Чудесно, Лилит. – Лорд Хэмбл просиял. – Просто замечательно.

– Ох, простите меня! – Лилит поспешила к двери.

– Мы скоро увидимся, дорогая! – крикнул ей вслед Дольф.

Она вбежала в дом, и Бевинс взял у нее шаль.

– Уильям здесь? – спросила она.

– Думаю, он в конюшне, миледи.

– Спасибо.

Сдерживая рыдания, Лилит побежала в конюшню. Уильям стоял, наблюдая, как Милгрю чистит Тора.

– Уильям…

– А, Лил… – Брат улыбнулся ей. – Как пикник? Тебе не было до смерти скучно с его светлостью?

Она покачала головой и бросила взгляд на Милгрю. Конюх заметил ее взгляд, однако промолчал.

– Уильям, я хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что.

– Я встречаюсь с Эрнестом Лэндоном. Мы договорились поиграть на бильярде, – сказал Уильям. – А у тебя что-то важное?

– Мне нужно срочно увидеть Джека, – заявила Лилит, краснея.

– Джека? – удивился Уильям. – Но, Лил, я знаю, что его светлость ужасно не любит Дансбери. К тому же он уверен, что Джек убил старого Уэнфорда. Почему же ты тогда…

– Ты не понимаешь, Уильям, – перебила Лилит. – Поверь, мне действительно нужно увидеть Джека.

Уильям встревожился:

– Лил, что случилось?

– Пожалуйста, Уильям… Просто скажи ему, что мне необходимо увидеть его, а потом передай мне, что он ответит.

– Отец убьет меня, если я только подойду к Дансбери. И тебя тоже.

– Это очень важно, – настаивала Лилит, на глаза ее навернулись слезы.

Тут Милгрю вдруг повернулся к Уильяму и сказал:

– Хозяин, я найду его, если хотите.

Уильям покосился на грума и проворчал:

– В этом нет необходимости. Но, Лил, мне будет не очень-то легко найти Дансбери.

Она кивнула и пробормотала:

– Спасибо, Уильям.

Милгрю тут же оседлал Тора и помог молодому хозяину сесть в седло. Уильям развернул коня и задержался на несколько секунд.

– Лил, так как же…

– Я потом все объясню, Уильям.

– Хорошо, я скоро вернусь.

Лилит смотрела вслед брату, пока он не исчез за деревьями. Тут Милгрю подошел к ней:

– С вами все в порядке, мисс?

– Надеюсь, что будет в порядке.

– Молодой хозяин найдет маркиза. Не беспокойтесь.

Она утерла слезы и улыбнулась:

– Спасибо, Милгрю. Спасибо за все.

Джек начинал беспокоиться. Его дворецкий отсутствовал почти целый день, а потом прислал записку, сообщив, что направляется в Глостер. Новости же обещал сообщить, как только они появятся.

Поразмыслив, Джек решил заняться поисками друзей Уэнфорда, с которыми герцог мог быть откровенным. К сожалению, вскоре выяснилось, что никто не желал разговаривать с маркизом даже в тех клубах, где прежде он был любимцем.

Такое случалось и раньше – в то время, когда он впервые вернулся из Франции, и ходили слухи, что он убил женщину. Но Джек не жалел о такой репутации, не жалел до тех пор, пока не встретил Лилит. Теперь же он думал только об одном: как исправить положение?

Наконец в Морском клубе он застал Доналда Марли и с тайным вздохом облегчения сел рядом с ним у камина. Ближайший друг Дольфа Ремдейла читал «Таймс» и курил сигару. Через некоторое время, как и рассчитывал Джек, его движения привлекли внимание Марли.

– Дансбери?.. – Он опустил газету и с удивлением посмотрел на Джека.

– Марли?.. – в тон ему ответил маркиз.

Доналд смотрел на него какое-то время, затем сложил газету.

– Извините меня, – пробормотал он и поднялся.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы вас видели именно со мной? – спросил Джек, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Да, уверен, – кивнул Марли.

– Значит, второй неправильный выбор?

– А каким был первый?

Хорошо было уже то, что Марли не уходил.

– Ваше знакомство с Дольфом Ремдейлом.

– Должен не согласиться с вами, Дансбери. Судя по тому, что Антония Сен-Жерар сделала с вами, вероятно, именно вам следовало бы побеспокоиться относительно своих знакомств.

В голове Джека словно прозвучал тревожный сигнал.

– Антония? – переспросил он. – А в чем дело?

Марли пожал плечами:

– Пока это еще слухи, конечно, но я слышал, что она собирается выступить против вас. Говорит, что вы собираете сведения о Лилит Бентон. И якобы вы намеренно выиграли булавку у Дольфа, чтобы поссорить его с дядей.

Джек стиснул зубы. Он явно недооценил Антонию. Когда он пытался помешать Уильяму посещать ее, он знал, что она рассердится. Но он не ожидал, что она захочет отомстить ему. Действительно, какой смысл? Ведь месть не помогла бы ей вернуть Уильяма, если бы он решил оставить ее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: