Мытарства российского изобретателя

– Я отошел метров на тридцать, – продолжил свой рассказ Еремин. – Встал за дерево, посмотрел на циферблат: прошло около полутора часов. Вновь открылся проем, мне жестами показали – мол, отойди дальше. Я еще отодвинулся метров на шестьдесят, спрятался за дуб и стал наблюдать. Люк закрылся, и я даже не заметил никакого шва по борту.

По черному днищу «тарелки» побежали искры, потом появилось ярко-желтое кольцо. Аппарат слегка приподнялся в воздухе, убрались посадочные лапы. Кольцо накалялось ярче и ярче, затем развернулось в шарообразную форму, окутавшую весь диск. Желтая оболочка шара стала голубеть, превращаясь в светло-голубое свечение, как от лампы дневного света, а потом – фу-ух! – за полторы секунды диск исчез высоко в небе. Ни хлопка, ни иного звука, хотя скорость была явно сверхзвуковой.

– Я шел обратно окрыленный, – вспоминал Еремин. – С двигателем было, в общем-то, понятно, и хотелось сразу, не откладывая надолго, заняться моделью. Хотелось рассказать знакомым об этом происшествии. Но потом вдруг подумал: а кому здесь, в деревне, рассказывать? Кто поверит? Все заняты своим, едва выживают, озлоблены, пьют от безысходности… Кому все это нужно? Ну и останусь в глазах большинства местным придурком, хоть и чинил здесь многим телевизоры…

Модель на ферритовом кольце диаметром 36 сантиметров он собирал в своем сарае. Ступы-спицы изготовил из нарезанных ферритовых стержней, склеивая их эпоксидным клеем, густо перемешанным с ферритовыми и никелевыми опилками. Катушки сначала наматывал по 30 витков, но потом почему-то остановился на шестидесяти.

– Вся работа у меня шла, как на автомате, – вспоминал Дмитрий. – Ощущение, будто мне извне помогают, даже думать не надо было. И главное – все под рукой, всякого нужного электрохлама у меня было запасено вдоволь. Они словно знали, что у меня все есть! В том числе и частотный генератор для запитки катушек. Правда, старенький, ламповый, и мне пришлось менять систему конденсаторов и сопротивлений, чтобы повысить его частоту. Все три обмотки должны были запитываться поочередно с высокой частотой пульсации. На одно плечо шло 150 килогерц, значит, на круг выходило 50 кГц, и при поле в 50-60 тысяч оборотов в секунду мое сооружение стало подавать признаки «жизни». Ферритовый диск стал подрагивать, приподниматься на частях кольца, сдвигаться...

Это было уже примерно через неделю его затворничества в сарае. Тут Дмитрий озаботился безопасностью испытаний. И тоже у него осталось ощущение, что об этом ему шла подсказка.

– Я вспомнил, что где-то читал, будто американцы после Розуэлла пытались воссоздать «летающую тарелку», упавшую там во время грозы, но их пилоты умирали или сходили с ума из-за какого-то излучения. По наитию я тоже почему-то близко к конструкции опасался подходить. Штуковина стояла на земляном полу в углу сарая, и если надо, я подтягивал ее ближе за провода, а обратно перемещал древком. Решил проверить излучение на мышах.

Дмитрий ловил мышей просто: на ночь оставлял десятилитровую бутыль с жареными семечками на дне, жердочку к горловине намазывал салом, и мыши сами падали в бутыль, стремясь к лакомству. До десятка за ночь набиралось. Многие из них честно послужили будущей науке о гравитационных движителях. Еремин в специальной плетеной клетке опускал мышь на удочке над сооружением и включал генератор. Первые же результаты его ошеломили: 30 секунд, и мышь больше не подавала признаков жизни. При этом заметил, что с соседского двора порой доносилось чертыханье: «Опять сигнал барахлит!..» Похоже, что при включении конструкции что-то происходило с телевизорами. Да и у него приемничек в сарае немилосердно завывал и хрипел.

Надо было думать о защите. Сначала пробовал закрывать отдельно катушки, но мыши все равно погибали, потом догадался заключить свое изобретение в алюминиевые полусферы, позаимствовав их от уличных фонарей. Мышь над алюминиевым шаром могла висеть живой и час, и полтора.

Уверенность, в то, что конструкция взлетит, у него окрепла. Она уже приподнималась на сантиметры, но была неустойчивой. Похоже, нужен был другой генератор, большей частоты пульсации. Правда, в какой-то момент в аппарате обгорел один провод... А тут вскоре пришел вызов из Москвы на работу, и Д.И. Еремин уехал в столицу. С собой вез, помимо одежонки, две коробки: в одной сферу килограммов на 25, в другой ламповый генератор.

– В Москве идея познакомить кого-то из специалистов с принципами работы двигателя, а главное испытать его с использованием генератора, не оставляла меня ни на час, – рассказывал Еремин. – В общем, я пошел в Министерство обороны, там, на Набережной, недалеко от Кремля. Сначала мне посоветовали обратиться в отдел изобретений, затем направили в Мытищи, в отдел вооружений.

Общение с неким капитаном по имени Володя шло не дальше проходной. Правда, тот проникся интересом испробовать штуковину в работе.

Как и договаривались, Еремин позвонил дня через три. Ему с извинениями сообщили, что, дескать, с аппаратом произошла неувязка. Обмотки запитали трехфазным током напряжением в 380 вольт, и он… взлетел, едва не пробив потолок, но при этом все там погорело. «Нет, ни фига себе, додумались! Трехфазным током! – возмущался Дмитрий. – Я же говорил им про пульсирующий ток на небольшое напряжение…»

– А ты уверен, что они его сожгли? – спросил я. – Тебе показывали сгоревшую модель?

– Н-нет… Но Володя, капитан этот, так красочно описал, извинялся… Там вроде люди серьезные, погоны носят, как не поверить? Правда, тупые, наверно… Я им говорю, дайте мне феррит, провода на обмотки, я за полдня установку вам соберу, там даже паять ничего не надо, на скрутках можно. Генератор бы да толкового специалиста – и все! Да нет, говорит, у нас ничего, на днях, мол, даже тиски последние украли. Видно, в завале у них все…

Да, это бесспорно: российские вооруженные силы в те годы были в страшном разоре. Мы все это видели и по безуспешным военным действиям в маленькой Чечне, и по гибели подлодки «Курск», и по падению офицерской чести именно у тех, у генералитета, кто должен бы давать пример воинской доблести и стойкости. Увы…

Но я не верю, что среди военных остались одни лишь тупицы. Тут два варианта: или гравилет Еремина действительно спалили, или его идею решили прикарманить. Что, впрочем, тоже многое говорит касательно уровня офицерской чести в современной России.

– Ты знаешь их имена, фамилии, телефоны? – интересуюсь у Дмитрия Ильича.

– Да, телефоны остались, есть некоторые фамилии, но кое-кого, скажем, того последнего капитана, я знаю только по имени. Я думал, что для всех лучше, если мы будем общаться без фамилий. Да я и не в претензии, если они решили прикарманить идею. Мне важнее, чтобы ее опробовали, чтобы начали создавать промышленные установки. Время-то у нас, говорили, мало остается… Если честно, то я мысленно перекрестился, когда конструкция осталась у них. Я же от этого капитана ничего не скрывал. Если не тупой, то сами додумаются, доработают, у меня же что-то начинало получаться!..

– А почему вспомнил обо мне? – интересуюсь, хотя сам-то уже прикидываю, куда надо направить Еремина, кого подключить к испытаниям гравилета…

– Так ведь мне было сказано: или воспользуйтесь серьезными инженерными структурами, или через СМИ… Выходит, пришел черед подключиться журналистам, рассказать обо всем, – посерьезнел Дмитрий. – Только вот как ты будешь описывать «летающую тарелку»? Ведь сразу заподозрят «шизу»… Может, без пришельцев как-нибудь обойдемся? Хотя… я-то честно, как на духу тебе рассказал. Может, и другие поверят?

Еремин уезжал от меня через день, увозя нужные адреса, фамилии и телефоны в Москве и Санкт-Петербурге. Я, конечно, позвонил своим друзьям, рекомендовал внимательнее отнестись к изобретателю. Собирался наблюдать за событиями, и если надежды на гравилет оправдаются, – читатели о продолжении истории узнали бы.

…И продолжение было. Но не такое, каким ожидалось. Дима исчез. В последний раз я разговаривал с ним по его служебному московскому телефону. Он сказал, что увольняется из своей организации и уезжает в Пермь. Якобы оттуда приезжали представители, обещали создать ему условия, давали лабораторию… «Ну, Пермь – известный город, там один только моторостроительный завод чего стоит…» – подумал я. Договорились, что Дима мне позвонит, как только что-то в его работе определится.

Звонка так и не последовало. Прошло несколько лет – от Дмитрия не было никаких вестей, и от этого становилось тревожно на душе. Что могло произойти? Непонятно...

Только спустя пять-шесть лет Дмитрий вновь оказался в Волжском. Здесь у него была старенькая мама, и она болела. Судьба изрядно поиграла с ним в игры, хотя внешне он не особенно унывал. Такой характер...

– Ты слышал, что на создателей гравитационных генераторов идет своего рода охота? – спросил я его осторожно, как только мы встретились. – Изобретатели или пропадают, или, может, их работы тщательно засекречиваются. В прессе вообще ни гу-гу...

– Да слышал... – неохотно отозвался Еремин. – У меня после той встречи с пришельцами тоже идет сплошная полоса невезения.

– Расскажи, что было в Перми? Почему не удалось с пользой поработать в лаборатории?

– Там оказалась не лаборатория, а что-то вроде мастерских. Меня с Ибрагимовым, доктором технических наук из Перми, познакомил инженер и уфолог Вадим Чернобров. Мы встретились у него в Москве чисто случайно: я зашел, потому что мы с ним условились, а тот уже был в гостях. Ну разговорились, и Рафик Измаилович предложил поработать у него в лаборатории. Мне особо терять было нечего, и через пару месяцев, уволившись из московской строительной организации, я поехал в Пермь. Приезжаю, а меня встречает на перроне расстроенный вдрабадан Рафик Измаилович: вчера у него полностью сгорела его мастерская. Он купил двухэтажный дом с каменным первым этажом, был участочек при нем, были завезены какие-то станки, оборудование. В общем, хотел человек, выйдя на пенсию, заняться разработкой и внедрением полезной для бытовых нужд техники. Бизнес организовать, что ли... И все сгорело... Случайно или нет – тут остается только гадать. Вроде списали пожар на замыкание проводки. Ну у него была своя квартира в многоэтажке, и я там пожил некоторое время, но вижу, человек в беде, огорчен, а тут еще я... В общем, вскоре устроился подрабатывать у людей. Я же печи могу класть, хорошие камины делаю, надо было зарабатывать на жизнь, хотя идею с гравилетом тоже не оставлял.

Потом Дмитрий, как рассказывает, откликнулся на приглашение из Минска: какие-то молодые инженеры просили его приехать, обещали помочь в реализации проекта.

– Прочитали в Интернете твою же статью, ну и загорелись... – ворчит Еремин. – А у самих ни технических возможностей, ни средств – одно лишь желание да энтузиазм. Естественно, никакой лаборатории, в квартире собирались испытывать аппарат. Ну, полная авантюра... Покрутился немного и уехал.

– Ну и что с аппаратом? Махнул рукой?

– Да не-ет... Я все же надеюсь его собрать. Действовал же он, что-то уже получалось!.. Мне бы несколько тысяч долларов, и я б по новой начал. Паскудно чувствуешь себя, когда не довел дело до конца.

– А не опасаешься? Помнишь же, разработчики гравитаторов исчезают... Как думаешь, земные спецслужбы действуют или какие-нибудь другие?

– Нашим спецслужбам не до этого, они политикой в основном заняты, – отмахнулся Дмитрий Ильич. – Те знакомые инопланетяне тоже, считаю, непричастны – зачем бы они мне показывали устройство, помогали, пусть косвенно... Здесь могут вмешиваться «чужие», конкурирующая цивилизация, для которой человечество в космосе несет реальную угрозу. Но знаешь, по некоторым признакам я замечаю: поддержка мне пошла. Видимо, от тех, с водной планеты. Похоже, они возвращаются...

Дмитрий не стал дальше распространяться, да я и не настаивал – может, человеку просто кажется. Спросил лишь об одном, что давно сидело у меня в голове:

– Дима, ты бы полетел на их планету, если б они предложили?

– Конечно, – удивился вопросу Еремин. – Но они не предложили...

Посмотрим, чем закончится дело. Мне очень интересна эта очередная тайна...

Глава 8

ПОРТАЛ НАД ГОРОДОМ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: