П.А. Михайлова о первом опыте добычи сланца под станцией Веймарн.

Веймарн

П.А. Михайлов

«…А здесь был вход в штольню. Мы добывали сланец на глубине 20 метров и отправляли его в Петроград и Кронштадт. Я был тогда бригадиром трудармейцев…»

«…Вот здесь по указанию В.И. Ленина мы в 1919 году вели добычу веймарских сланцев карьерным способом при помощи экскаваторов. Добывали в сутки 700-2000 пудов».

Справа краеведы Н.Д. Симченков и С.А. Пронин.

* Трудармия - военные подразделения в строительстве и промышленности страны, которые

в условиях хаоса и разрухи за труд получали армейское содержание.

Трудармии создавались по инициативе Л.Д. Троцкого (1918).

Недальновидные советские вожди всегда считали, что народ в СССР будет бесплатно и безропотно строить коммунизм.

По замыслу мировой закулисы – рабский труд в СССР должен был вывести страну из пула мировых экономических гигантов. –

Так в итоге и вышло…

Наши вожди ничего не поняли. – Это были глупые вожди…

В.В. Иванов

Сланцы

Ленинград

НОВАЯ ТОЧКА НА КАРТЕ

С 1930 года началось промышленное освоение от­крытого в междуречье Плюссы и Луги месторождения

горючего сланца. Как свидетельствует местная легенда, о горючем камне узнали тогда, когда один из здешних жителей сложил печь из сланца. Естественно, она сго­рела, а вместе с ней и изба...

Первые достоверные данные о наличии «горючего камня» в недрах Гдовского уезда датируются 1771 годом. Сланцы на смежной территории в Эстонии позднее исследовал, в районе Кукрузе (Кукерс), профессор Тартуского университета К. Шмидт. По названию место­рождения сланец назвали кукерситом. Исследования показали возможность применения этого полезного ис­копаемого в качестве твердого топлива, а также сырья для получения жидкого топлива и других продуктов. В конце XIX века были открыты залежи сланца вблизи станции Веймарн. Но большого значения им не придавалось.

В начале XX века была предпринята попытка ис­пользовать это природное богатство. В июне 1916 года в бюро Центрального военно-промышленного комитета было представлено сообщение об открытии нового горю­чего материала — сланца, залегающего мощными пла­стами вдоль линии Балтийской железной дороги. Одна­ко бюро выделило для производства работ всего 15 ты­сяч рублей, так что ни планомерной разведки, ни разработки этого месторождения не было организо­вано.

После Великой Октябрьской социалистической рево­люции Советское государство, развивая народное хо­зяйство, стремилось использовать собственные топлив­ные и сырьевые ресурсы, чтобы не зависеть от поставок извне. После гражданской войны английский уголь до­ставляли морским путем. Но активно принимались ме­ры по развитию собственной энергетической базы. Пре­дусматривалось использование местных водных ресур­сов, а также непервоклассных видов топлива — торфа, горючих сланцев.

Этим работам придавал огромное значение В. И. Ленин. Еще летом 1918 года он заинтересовался про­блемой сланцев, решение которой могло положить нача­ло новому виду промышленности с использованием го­рючих сланцев в качестве промышленного сырья. К то­му времени уже были опубликованы результаты опытов на газовом заводе Петроградского политехнического института, а также в Технологическом институте под руководством профессора В. К. Вальгиса по получению из сланцев бытового газа.

В октябре 1919 года в химической лаборатории Главсланца (этот комитет был создан при ВСНХ в де­кабре 1918 года) в городе Осташкове были получены из сланца керосин и другие продукты. В конце этого же года на Сызранском месторождении возле села Кашпир заложили первый сланцедобывающий рудник. Пример­но в то же время обратили внимание и на близкие к Петрограду залежи сланца. В октябре 1919 года В. И. Ленин писал председателю Петроградского Со­вета:

«...Говорят, сланцы под Веймарном неглубоки. Снять 2-3 сажени земли и можно экскаватор пустить, который будет массу сланцев ломать и давать.

Надо напрячь силы; мобилизовать туда буржуазию (в землянках поживут); работать 3 смены по 8 часов; вызвать подъем рабочих в Питере на это дело;

мобилизовать крестьян (4 часа в день на 2 недели для начала и т. п.)».

Добыча сланца в Петроградской губернии сразу же была поставлена под партийный контроль, газета «Пет­роградская правда» публиковала сообщения о положе­нии дел на сланцевых разработках.

К разработке способов получения из сланца различ­ных продуктов была привлечена Центральная химиче­ская лаборатория ВСНХ в Москве. В 1921 году она бы­ла преобразована в Химический институт имени Л. Я. Карпова. Здесь, например, получили из сланца ихти­ол, не уступающий лучшим зарубежным образцам. А в результате исследований, проведенных на предприятиях и в лабораториях Петрограда, был сделан вывод о том, что из сланца можно получить газ, сырое масло, а за­тем керосин, мазут и т. п. Следовательно, можно вести речь о строительстве в районе добычи горючего сланца перегонного, газового дистилляционного, цементного и известкового заводов, а также электростанции.

Инспекция ВСНХ пришла к выводу, что под Вей­марном за полгода можно довести добычу сланца до немалого по тем временам объема — 300 000 пудов (около 5 тысяч тонн) в месяц. Были сделаны расчеты и по организации работ. Уже 27 февраля 1920 года «Пет­роградская правда» сообщала, что к станции Веймарн на сланцевые разработки отправлены 450 трудармейцев. В начале марта на разработки прибыли еще 450 трудармейцев. Так продолжалось и в апреле, и в мае. Ежедневно добывалось от 700 до 2000 пудов (от 10 до 30 тонн) сланца для Петрограда. Однако большей до­бычи обеспечить было пока невозможно.

В. И. Ленин продолжал пристально следить за раз­витием сланцевого дела. 16 октября 1922 года он писал в Президиум ВСНХ:

«Тов. Красин прислал мне письмо, в котором сооб­щает о крупнейших успехах группы инженеров во главе с тов. Губкиным, которая с упорством, приближающим­ся к героическому, и при ничтожной поддержке со стороны государственных органов, из ничего развила не только обстоятельное научное обследование горючих сланцев и сапропеля, но и научилась практически при­готовлять из этих ископаемых различные полезные про­дукты, как-то: ихтиол, черный лак, различные мыла, парафины, сернокислый аммоний и т. д.

Ввиду того что эти работы, по свидетельству т. Кра­сина, являются прочной основой промышленности, которая через десяток, другой лет будет давать России со­тни миллионов, я предлагаю:

1. Немедленно обеспечить в финансовом отношении дальнейшее развитие этих работ.

2. Устранить и впредь устранять всяческие препят­ствия, тормозящие их, и

3. Наградить указанную группу инженеров трудо­вым орденом Красного Знамени и крупной денежной

суммой».

8 февраля 1923 года Президиум ВЦИК утвердил по­становление Совнаркома о награждении работников сланцевой промышленности орденом Красного Знамени. Академик И. М. Губкин в своих воспоминаниях писал, что развитию сланцевого дела Владимир Ильич уделял внимание вплоть до своей смерти и защищал его всей силой своего авторитета.

Однако добыча сланцев велась неритмично, с 1918 по 1925 год было добыто всего чуть больше 70 тысяч тонн. Разработка месторождений обходилась дорого, к тому же сланец — низкокалорийное и вдобавок высоко­зольное топливо. Поэтому, когда к 1925 году страна со­средоточила силы и средства на восстановлении уголь­ной промышленности, добычу сланцев временно прекра­тили. Но разведочные работы продолжались. Особое внимание обращалось на Гдовское месторождение, по­скольку Эстония до 1940 года в состав СССР не вхо­дила.

В 1926 году разведочная партия, которой руководил геолог Н. Ф. Погребов, обнаружила возле деревни Большие Поля пласт сланца, разделенный прослойками известняка и залегающий на глубине около 50 метров. Проверочные скважины подтвердили возможность промышленной разработки Гдовского месторождения, хотя глубина залегания сланца допускала лишь шахтную добычу. Общие запасы этого полезного ископаемого опре­делялись примерно в 5 миллиардов тонн. Результатами работы заинтересовался первый секретарь Ленинград­ской партийной организации, член Политбюро ЦК ВКП(б) С. М. Киров. По его инициативе в начале 1930 года было принято решение о строительстве опытно-экс­плуатационного рудника с годовой производительно­стью 200 тысяч тонн сланца. На строительство в этом году было выделено 658 тысяч рублей.

В начале апреля 1930 года на разъезд № 9 желез­ной дороги Псков — Гдов - Большие Поля прибыла не­большая группа ленинградских рабочих, инженеров и техников, которые начали расчищать от леса площадку для будущего рудника. 9 апреля на левом берегу Плюссы был заложен главный ствол опытно-эксплуатацион­ной шахты, началось строительство шахтных сооруже­ний и рабочего поселка. Так начинал свою жизнь буду­щий город Сланцы.

4 мая 1930 года бюро Ленинградского обкома ВКП(б) обязало Ленинградский Совет народного хо­зяйства форсировать строительство опытной шахты, расширить геологоразведочные работы на месторожде­нии и составить перспективный план развития Ленин­градского сланцевого бассейна. Ученым было поручено исследовать возможности применения сланца в первую очередь для получения синтетического бензина. Наме­чалось также начать проектирование завода по изго­товлению кирпича из сланцевой золы.

Для всего этого требовались подготовленные кадры. Их не было. На проходке главного ствола работала не­большая группа шахтеров из Донбасса. В числе первых строителей рудника «Пролетарское пламя» (так перво­начально называлась эта шахта) были проходчики A. И. Большаков, Я. А. Черненко, сменные техники

B. И. Соловьев, Я. П. Гуридов, В. А. Рыбалкин, по­мощник технорука И. К. Соловьев, технорук Харьков­ского треста «Шахтстрой» В. К. Березовский (оконча­ние проходки рудника союзный трест «Битумсланец» передал в середине 1931 года этому тресту). Они и учи­ли пришедших на шахту жителей близлежащих дере­вень Большие Поля, Никольщина, Вязовое, Подкино, Гавриловское, Гостицы, Подпорожек. Отряд первых шахтостроителей вскоре пополнили местные жители Ф. П. Баранов, Г. А. Рюдов, Г. Н. Галкин, П. Е. Фи­липпов, М. М. Саввин, В. П. Андронов, И. Ф. Громов.

Опытный рудник. 1934 г.

В первые же дни на стройке была создана партий­ная организация, которая и возглавила всю работу. В течение года на рудник прибыли ленинградские рабо­чие — коммунисты, комсомольцы и беспартийные, от­кликнувшиеся на призыв обкома ВКП(б) создать «ленинградскую кочегарку». Строительством в 1930 го­ду руководил Георгий Константинович Федоров — пер­вый из коммунистов, мобилизованных обкомом партии (начинал работать он здесь заведующим материальной частью рудника).

Строительство шло в нелегких условиях. Кругом лес, болота. Надо было валить лес, корчевать пни. Спец­одежды не было (на пятнадцать рабочих поначалу при­ходилось только пять пар сапог), машин и механизмов тоже. Лопаты, кайла, тачки—вот и все техническое во­оружение строителей. Все тяжелые работы выполня­лись вручную. За первые пять месяцев прошли вглубь лишь пять метров. А уже на восьмом метре проходка стала — пошла грунтовая вода, открылся плывун. «По­жарные насосы не справлялись — вон сколько было во­ды,— вспоминал Г. А. Рюдов, награжденный за удар­ный труд на строительстве именными часами.— Потом поставили подвесные насосы. Мы опускаемся глубже — и они за нами, воду откачиваем — и дальше врываемся в землю».

Тяжелыми были не только условия труда, но и быта. Жили шахтостроители в ближайших деревнях, на рабо­ту ходили пешком за несколько километров. К. октябрю 1932 года, когда «Пролетарское пламя» (затем шахта получила наименование Опытный рудник, а еще по­зднее— шахта имени С. М. Кирова) строили уже тре­тий год, жилье в пришахтном поселке имели только 90 рабочих, для 180 его еще строили. Достаточно привести только название статьи в «Штурмовке» (в 1934—1935 годах существовало такое приложение к местной газете «Ударник сланца») за 31 января 1934 года — «Все на борьбу с вшивостью!», чтобы понять, в каких условиях пришлось жить строителям рудника.

В вопросах материально-технического снабжения было много неразберихи, отражавшейся на делах. Так, 17 сентября 1930 года районная газета «Рудненская стройка» писала: «К 1 сентября надо было 8 бурильных станков на сланцы, а работал один... один устанавлива­ется, один в дороге, а 5 — еще неизвестно где».

Первомайская демонстрация в поселке Опытного рудника. 1934 г.

Но дело двигалось. К тринадцатой годовщине Ок­тября вошла в строй котельная на два котла и был смонтирован парогенератор. На строительной площадке загорелись первые электрические лампочки. К 1 января 1931 года проходчики углубились на 14,5 метра, в фев­рале поставили маленький паровой компрессор и зара­ботали два бурильных молотка. К концу года удалось решить проблему перекрытия и откачки грунтовых вод. Главный ствол за этот год был пройден на глубину 35 метров, началась проходка вспомогательного ствола. В феврале 1931 года управляющим строительством Опытного рудника был назначен первый секретарь райкома ВКП(б) созданного в 1927 году Рудненского рай­она И. В. Богданович, местный уроженец, делегат пер­вой конференции комсомольцев Гдовского уезда.

В 1932 году на строительстве побывал первый секре­тарь обкома партии С. М. Киров. Он ознакомился с положением дел, бытом людей, принял ряд мер по улучшению работы на стройке. Б. А. Дьяков в книге «Мужество любви», выпущенной в 1982 году издатель­ством «Современник», приводит рассказ работавшей вместе с ним в издательстве «Молодая гвардия» А. И. Лаврентьевой, которой довелось встретиться с С. М. Кировым на Гдовском руднике. Сергей Мироно­вич не соглашался с мнением хозяйственников, что, мол, нельзя здесь добывать сланец, что вода затопит руд­ник. Он спустился в ствол опытной проходки, выбрался оттуда, весь в глине, мокрый, и заявил: «Можно и дол­жно добывать сланец! Все разговоры о затоплении — никчемны! От водоносного слоя отделяет сланцы водо­непроницаемая крыша».

Темпы проходки возросли, несмотря на то, что велась она практически вручную, а квалификация рабочих бы­ла настолько низкой, что отпаливать шпуры прихо­дилось самому начальнику шахты. В июне 1932 года проходка главного ствола завершилась: его глубина до­стигла 68,7 метра. В июле этого же года началась под­готовка к закладке еще одного рудника проектной мощ­ностью 700 тысяч тонн сланца в год. А на Опытном в июле закончили бетонирование и армирование ствола, установили в шахте два центробежных насоса, сооруди­ли два копра, пустили подъемную машину, опробовали врубовую. Началась проходка околоствольных вырабо­ток. На-гора пошел первый сланец.

В следующем году продолжалась напряженная ра­бота. Людей по-прежнему не хватало, да и не задержи­вались они на руднике: в 1933 году на строительство было принято 2855 человек, а уволилось в том же году 2143. Потребность же в рабочих руках постоянно росла, потому что возрастали объемы строительства. Пробле­ма кадров была заботой не только парторганизации стройки. В 1933 году Гдовская районная партийная кон­ференция (в этом году Рудненский район был упразд­нен, территория нашего нынешнего района подверглась очередному переделу, большая часть его осталась в Гдовском, в частности и сланцевые рудники; некоторые деревни, в том числе Заручье, Кологриво, Столбово, Лу­жица, были присоединены к Осьминскому району) при­няла решение о привлечении на строительство колхоз­ников с гужевым транспортом в периоды затишья сель­скохозяйственных работ. В конце года была завершена проходка обоих стволов Опытного рудника. В руднич­ном поселке стали обозначаться контуры первых улиц. Были построены несколько жилых бараков, хлебопекар­ня, небольшая столовая.

Выступая на XVII съезде ВКП(б) 31 января 1934 года, С. М. Киров говорил: «Мы нашли за последние годы громадные залежи сланцев. Пугало нас несколько то, что в 1932 году, взявшись вплотную за это дело, мы имели целый ряд всякого рода неудач, связанных с оби­лием грунтовых вод в залежах сланцев, но сейчас мы это дело осилили. Громадное будет завоевание для про­мышленности нашей области, если мы дело сланцев ос­воим, а мы должны это сделать».

В принятой XVII съездом партии резолюции отме­чалось, что необходимо дальнейшее развитие сланцевой промышленности. Наркомат тяжелой промышленности выделил в 1934 году на строительство Ленбасса 13 мил­лионов рублей. Задание определяло темпы: надо было к концу года сдать в эксплуатацию Опытный рудник мощностью 300 тысяч тонн сланца в год, форсировать работы на рудниках № 1 и № 2. Последний должен был стать самым крупным в бассейне — его проектная мощность определялась более чем в миллион тонн в год — а также построить школу, амбулаторию, 25 восьмиквартирных домов и другие объекты.

10 марта состоялось заседание бюро Ленинградско­го обкома ВКП(б). Обсуждался ход строительства сланцевых рудников в 1933 году и в первые месяцы 1934 года. Выступавшие на заседании говорили о труд- ных условиях, в которых идет строительство: не хватает жилья, спецодежды, стройматериалов. Из-за того что недостаточно квалифицированных шахтеров, специали­стов, знающих горное дело и технику, производитель­ность труда остается низкой. В постановлении бюро об­кома партии было записано, что Опытный рудник и строительство новых рудников нужно обеспечить квали­фицированными кадрами горняков. На помощь должен прийти ленинградский комсомол.

В тот же день Ленинградский областной комитет ВЛКСМ постановил мобилизовать и направить на "стройку комсомольцев. В короткий срок в райкомы Ленинграда, Пскова, Новгорода было подано 1200 за-явлений. Вскоре на глухом разъезде № 9 высадилась первая группа добровольцев.

Душой молодежного коллектива стал секретарь ко­митета комсомола рудоуправления Михаил Александ­ров. Пять лет он отработал на заводе имени Карла Маркса на Выборгской стороне в Ленинграде. В 1934 году его перевели на работу в обком комсомола. Он не хотел сидеть в аппарате и добился, чтобы его направи­ли на Гдовские рудники добывать горючий камень. Здесь Михаил проявил неистощимую энергию — каза­лось, даже не спал, не отдыхал. Личным примером он увлекал за собой сверстников. Ребята любили своего вожака, он пользовался у них непререкаемым авторите­том.

Ленинградская молодежь стоически преодолевала все трудности. Прежде всего, пришлось выполнять тя­желую работу, поначалу для многих непосильную. Антонина Шулапина, например, ранее работала на фабри­ке «Красное знамя», обращалась только со шпулями ве­сом в двести граммов. А на стройке надо было научить­ся запрягать лошадь, возить кирпич, цемент, месить глину, выбирать из сланца пустую породу. Известняк приходилось бурить вручную, а это одна из самых тя­желых физических работ у шахтеров. Питание было скудное, жить приходилось в палатках и бараках, спали на набитых соломой матрацах, уложенных на деревян­ные топчаны. Обувались в «шанхай» (обитая резиной деревянная подошва), лапти, чуни. Такую обувь теперь увидишь только в музее. Брезентовые куртки приходи­лось сушить на солнце или у печки в бараке: сушилок не было. В мае из Ленинграда прибыло новое пополне­ние — более 300 человек из Нарвского и Володарского районов.

Трудности выдерживали не все. Но те, кто оставался на стройке, сплачивались еще теснее, стремились дока­зать, что молодым все по плечу. Василий Кучин снача­ла на стройке работал шофером, но, услышав о тех, кто струсил и уехал, попросился в шахту и, в течение месяца овладев всеми необходимыми навыками, стал перво­классным шахтером.

Несмотря на трудности, неустроенность быта, жили весело. После работы ходили на танцы в клуб — в так называемый «рай-сарай». Он занимал половину барака, в другой была столовая. Организовали кружок ликви­дации неграмотности. У Кати Мельниковой, к примеру, в бригаде никто не умел даже расписаться, пришлось восемнадцатилетней Кате учить своих девчат хоть не­много читать и писать. Создали свою художествен­ную самодеятельность — драматический и танцевальный кружки, кружок художественного чтения. Новоселы не­редко выезжали в соседние деревни с концертами. От­крылась первая библиотека.

Не обходились без песни. Слова популярного в те дни «Марша проходчиков», написанного Николаем Симченковым, ныне почетным гражданином города, отвечали духу времени, настроению шахтостроителей:

Бадьями породу качаем.

Ее на-гора выдаем,

Мы с песнями труд начинаем

И с песней с работы идем.

Постоянно приходилось помнить, что рядом — Госу­дарственная граница. Изучали военное дело, по тревоге поднимались, шли с пограничниками в дозор.

Среди молодых строителей появились ударники: бу­рильщики А. Власов, Г. Новиков, В. Литвинцев, про­ходчики рудника № 2 Л. Алексеев, П. Балашов, руд­ника № 1 — А. Юшко, вагонщики-разборонавальщики Опытного рудника И. Халиповский, С. Абакумов (по­зднее стал председателем Сланцевского поселкового Совета), Н. Ефремов, возглавивший вскоре шахтный комитет комсомола, проходчики А. Харьков, К. Турыгин, врубмашинист Н. Ряшенцев, электрик А. Котов.

Памятным для всех работников рудоуправления стал приезд 21 июня 1934 года Сергея Мироновича Ки­рова на ударную комсомольскую стройку. Сергей Миро­нович побывал на строительстве центральной электро­станции, в столовой, магазине, общежитиях, амбулато­рии, на хлебопекарне, спускался в Опытный рудник. Посетил он также строительство рудников № 1 и № 2, которые по проектной мощности в несколько раз пре­восходили Опытный рудник — первенец Ленинградского сланцевого бассейна.

На электростанции Кирова интересовал перевод ее с Дровяного на отопление сланцем. Но, как вспоминал бывший кочегар Г. А. Рюдов, котел, к сожалению, не действовал. Котельщики пообещали исправить его на следующий день, понимая, что, как говорится, ложка Дорога к обеду. Такая досада — накануне был в ис­правности... Сергей Миронович по этому поводу шутливо заметил, что знал на Кавказе одного осетина, кото­рый тоже говорил: «Ты бы, друг, вчера приехал — и шашлык был, и вино было...» Киров интересовался, как горит сланец, как кочегары пар держат, какие трудно­сти у рабочих.

Киров с комсомольцами. Июнь 1934 г.

Спустившись затем вместе с начальником строитель­ства Л. А. Шейкиным и группой инженеров в шахту, Киров вникал во все тонкости шахтерского дела. Выяс­нил, что неладно складывается положение с обучением молодежи горняцким навыкам, предложил руководству рудника немедля организовать кружки техминимума. В конце дня Сергей Миронович выступил на обще­рудничном митинге. Обращаясь к молодым рабочим, он сказал:

«Здесь, на гдовских рудниках, предстоит сделать еще очень много. И если вы, комсомольцы, проявите в

работе побольше напористости и хорошего комсомоль­ского задора, то дело, несомненно, выйдет, и выйдет не­плохо. Со своей стороны я пожелаю вам быстрее овла­деть горной техникой и перенести сюда опыт социали­стического Ленинграда, опыт ленинградской комсомо­лии, воспитавшей вас.

Вы тут вступили в соревнование со старыми шахте­рами и не отстаете. Это хорошо. Но вы должны доско­нально изучить горняцкое дело. Задача это нелегкая. А мы, большевики, говорим так: всему можно научиться, если захотеть. Я уверен, что вы научитесь, ведь вы и приехали сюда для того, чтобы хорошо работать».

За день пребывания на стройке Киров успел все уви­деть, везде побывать. Осмотрел только что выстроенные двухэтажные дома на улице Горняков и взял на замет­ку, что в них совсем нет мебели, в магазине отметил бедный выбор товаров, выяснил, что и для организации культурного отдыха, спортивных занятий многого не хватает.

22 июня — на следующий день после поездки на строительство — он отправил в Москву, в Главное уп­равление рабочего снабжения Наркомата тяжелой про­мышленности, телеграмму:

«Вернулся Гдовских сланцев убедился безобразном положении ОРСа, который буквально банкрот не спосо­бен выкупить даже сахар, папиросы прочее тчк

Наряду рядом мероприятий улучшению снабжения необходимо срочно дать оборотные средства ОРСу тчк Повторяю положение критическое дальнейшие прово­лочки невозможны... Киров».

Меры были приняты незамедлительно. Меньше чем через неделю после отъезда Кирова с рудников сюда прибыл первый эшелон со спецодеждой, музыкальными инструментами, подарками, посланными ленинградцами по совету Сергея Мироновича. «Культурный эшелон»— так его называли комсомольцы-первостроители — привез несколько тысяч книг, четыре баяна, гитары, мандо­лины, шесть малокалиберных винтовок, даже фотоаппа­раты. А при них коротенькая записочка: «Посылаю обе­щанные мною фотоаппараты. Один аппарат передайте комсомольцам 1-го рудника, один комсомольцам 2-го рудника и два аппарата комсомольцам и работникам Опытного рудника. Привет. С. Киров». Когда эти аппа­раты пришли, все были поражены, писал в «Ударнике сланца» М. Александров, ведь Сергей Миронович ниче­го не обещал, он в случайном разговоре узнал, что не­обходимо комсомольцам.

А вскоре привезли звуковую киноустановку. Ленин­градский кинотеатр «КРАМ» (ныне «Молодежный») взял шефство над строительством сланцевых рудников. Директор кинотеатра Ладухин привез звуковые фильмы «Чапаев», «Веселые ребята». Проходчик Вася Салтанов нарисовал картину «Чапаев у пулемета». Ее подарили ленинградским шефам, и она висела в фойе кинотеатра.

Вторым шефом шахтостроителей стал Ленинград­ский государственный академический театр имени А. С. Пушкина. Профессиональные артисты помогали ком­сомольцам ставить любительские спектакли. Приезжа­ли на стройку народные артисты СССР Е. П. Корчаги­на-Александровская, Ю. М. Юрьев, тогда еще только заслуженный артист РСФСР Н. К. Черкасов, другие известные актеры.

В субботники построили первую в рудничном посел­ке школу. Второй секретарь рудничного комитета ком­сомола П. Московский привез из Ленинграда парты, оборудование.

Сплотиться, поверить в себя, выдержать испытание большим делом помогали молодежи старшие товарищи, коммунисты. Ребята души не чаяли в парторге Опытно­го рудника Николае Беляеве. В семнадцать лет он стал членом партии большевиков, в гражданскую воевал в Первой Конной, был бойцом частей особого назначения. 60

Тяжелая жизнь выпала на его долю, но он никогда не унывал, казалось, даже поврежденная в боях рука не беспокоила его. Беляев умел раззадорить, «завести» мо­лодежь, и там, где он появлялся в неизменной синей ко­соворотке и белой фуражке, любое дело шло спорее, ра­боталось азартней. До конца дней своих Николай Кон­стантинович сохранил эту неуемность, энергичность, оп­тимизм. В годы Великой Отечественной войны он не подлежал призыву в действующую армию по состоянию здоровья, но добровольцем ушел на фронт и погиб в бою.

12 июля 1934 года ход строительства Ленбасса вновь обсуждался на пленуме обкома ВКП(б). Перед рудоуп­равлением гдовских сланцев была поставлена задача к 1 сентября пустить Опытный рудник со среднесуточной добычей 500 тонн сланца, центр работ перенести на руд­ники № 1 и № 2, повысить темпы жилищного строи­тельства, создать нормальные бытовые условия для ра­бочих на руднике.

В том же месяце Ленинградский обком комсомола принял постановление о помощи Гдовским рудникам. На строительство были направлены еще 250 комсомоль­цев. 300 строителей прибыли с предприятий и из колхо­зов Гдовского района. На страницах общерудничной га­зеты «Ударник сланца» все чаще стали появляться за­головки призывного содержания, заметки об ударном труде комсомольцев. А 27 августа газета вышла с при­зывом: «Послезавтра не должно быть неоконченных ра­бот!»

Трудовой накал возрастал. И 1 сентября с Опытного рудника в Ленинград был отправлен первый эшелон до­бытого сланца. В числе сопровождавших были семеро комсомольцев, среди них комсогрупорг Тося Шулапина, которая и сейчас живет в Сланцах. «Как грузили, так прямо в спецовках и поехали,— вспоминает она.— При­ем нам был торжественный, и среди многочисленной группы встречающих стоял Сергей Миронович с одоб­рительной улыбкой».

Рудничная газета «Ударник сланца».

500-тонный рубеж был взят. Но эта цифра уже каза­лась недостаточной. На деревянной эстакаде Опытного рудника появился плакат из двухметровых фанерных букв: «Тов. Киров! Шахта готова! Деремся за 1000 тонн сланца в сутки!»

19 сентября на стройку пришел большой праздник. В этот день правительственная комиссия приняла в экс­плуатацию первое в Ленинградской области горное сланцевое предприятие. На шахте состоялся митинг, на котором единодушно был одобрен текст телеграммы в ЦК ВКП(б): «Шахта вступила в строй. Четырехтысяч­ный коллектив горняков, строителей и инженерно-техни­ческих работников строительства ленинградской коче­гарки — Гдовского топливного бассейна — одержал первую победу. Сдана — принята правительственной ко­миссией и вступила в строй действующих предприятий Советского Союза первая в Ленинградской области сланцевая шахта с годовой производительностью 300 000 тонн сланца...».

Шахте было присвоено имя С. М. Кирова — инициа­тора освоения месторождения сланцев. Государствен­ный трест «Союзсланец» наградил особо отличившихся работников именными часами, подарками, денежными премиями.

Победа окрылила людей. Ленбасс рос и развивался. Численность населения в рабочем поселке достигла 10= тысяч человек, каждый пятый из них был посланцем ленинградской комсомолии. Темпы работы возрастали не по дням, а по часам. Уже 4 ноября коллектив Гдов-ских рудников выполнил годовой план отгрузки сланца Ленинграду. В подарок VII съезду Советов (28 янва­ря - 2 февраля 1935 года) отгрузили еще тысячу ваго­нов. Гдовский горючий камень шел в топки «Красного путиловца», Северной верфи, Ижорского завода, «Красного треугольника», фабрики «Рабочий», Охтинского химкомбината.

1 декабря 1934 года строителей рудника поразила весть о злодейском убийстве Сергея Мироновича Киро­ва. Комсомольцы-первостроители дали клятву постро­ить среди лесов и болот Гдовщины социалистический город и этим создать нерушимый памятник Кирову. Слово свое они сдержали. Днем рождения города стало 20 декабря 1934 года, когда по постановлению ВЦИК на территории сланцевых разработок в Гдовском райо­не Ленинградской области был образован рабочий посе­лок. В его состав вошли: вновь возникший населенный пункт при шахтах имени Кирова, № 1, 2 и 3 и поселки у разъезда № 9 Октябрьской железной дороги (линия Псков — Гдов — Большие Поля), у кирпичного завода и подсобных хозяйств Гавриловское и Никольское. Ра­бочему поселку было присвоено название Сланцы. Так на карте страны появилась новая точка.

1935 год принес много перемен в жизнь Гдовских сланцевых рудников. Росли и благоустраивались шахт­ные поселки. На рудниках на смену ручному бурению пришло пневматическое, появились производительные врубовые машины, у стволов вместо конных воротов устанавливались подъемные машины. Проходчики вместо брезентовых курток получили новую спецодежду — резиновые костюмы и шляпы, сапоги. Электрический ток от центральной электростанции пошел не только на шахту имени С. М. Кирова, но и в рабочий поселок и на другие рудники.

Сланцевские комсомольцы жили радостями и горе­стями всей страны. 30 мая 1935 года газета «Ударник сланца» сообщала: «Узнав о трагической гибели само­лета-гиганта «Максим Горький» мы, комсомольская бригада Шишанова (2-й рудник), отчисляем свой одно­дневный заработок на постройку новых самолетов тако­го же типа и размеров, каким был «Максим Горький».

Перед спуском в шахту. 1935 г.

Эскадрильи воздушных гигантов будут реять над Советской землей». Так же поступили все комсомольские бригады этой шахты, вся шахта имени С. М. Кирова, механический цех.

Росло мастерство молодых шахтеров. Добытчики го­рючего камня все чаще стали «перешагивать» существо­вавшие в то время нормы. И когда 1 сентября 1935 года по всей стране пролетела весть о достижении Алексея Стаханова, нарубившего за смену 102 тонны угля—14 сменных норм, она стала призывом к дальнейшим тру­довым достижениям и для сланцевчан. Бурильщик А. М. Власов, награжденный за пуск Опытного рудни­ка именными часами, рассказывал о тех днях: «И пошло один перед другим соревнование. Работали у нас тогда Николай Алмазов, заядлый, скажу, бурильщик, Геннадий Новиков... Геннадий и добился самой высокой производительности: за смену пробурил 114 метров. Я от него немного отстал — у меня самый высокий ре­зультат был 108 метров. Норма? Норма была 25 мет­ров...»

Алексей Власов вскоре был назначен десятником, отвечал уже за работу семидесяти человек и так же ус­пешно справлялся с обязанностями руководителя, как раньше с обязанностями бурильщика.

Что двигало ими, зачинателями стахановского движения, какие побуждения заставляли работать не щадя себя, не считаясь с временем, неимоверными трудностями? Ответ прост: стремление сделать все для того, чтобы страна быстрее встала на ноги, окрепла, чтобы жизнь с каждым днем становилась краше. Ради этого и трудились с таким энтузиазмом.

Испытаний хватало с избытком. В 1934 году проход­чиков рудника № 2 водоносный слой остановил почти на три месяца, в сентябре 1936-го затопило шахту име­ни Кирова. По 18—20 часов подряд работали парни в ледяной воде, но одолели стихию.

В октябре 1935 года была досрочно завершена про­ходка главного ствола на руднике № 2, два года спу­стя в поселке Сланцы вступил в строй новый завод — по изготовлению сланцезольного кирпича (ныне под­собный цех управления производственно-технической комплектации «Облсельстроя»). А в 1939 году вступила в строй самая мощная по тем временам шахта № 2 (с 1970 года вместе с шахтой № 1 составляет шахту «Ленинградская»).

В 1940 году были введены в эксплуатацию железная дорога Сланцы — Ленинград и первая очередь сланце­перерабатывающего завода «Стройбитум». Его строи­тельство было начато в 1936 году на местной сырьевой базе — сланце. В ту пору ленинградские ученые само­стоятельно и оригинально решили главные проблемы химической технологии горючих сланцев. В 1931 —1933 годах инженеры-химики Н. М. Попов, В. П. Цибасов и М. И. Подклетнов в лаборатории Института газа и ис­кусственного жидкого топлива разработали технологию получения бытового газа. Здесь же ставили опыты по получению из сланца моторного топлива и химических продуктов. На опытном заводе этого института были построены в натуральную величину и успешно испыта­ны камерная печь, туннельная печь для переработки сланцев, газогенератор с жидким шлакоудалением.

Организатором опытно-промышленных и проектных работ по созданию процесса сланцепереработки в газо­генераторных печах был профессор Ленинградского хи­мико-технологического института имени Ленсовета Б. К. Климов. При термической обработке, то есть при нагреве, сланец начинает разлагаться. Минеральная его часть выделяет воду, углекислый газ, а также золу, ор­ганическая, или кероген, при нагревании выделяет па­рогазовую смесь, которая при охлаждении конденсиру­ется в смолы (тяжелую и легкую), воду, содержащую фенолы, при этом образуется также кокс. Теоретически вроде бы ясно, но как будет обстоять дело на практике, тогда ответить было нелегко. В 30-е годы отечественных разработок было мало, сведений об эстонской сланцепе­рерабатывающей промышленности тоже недоставало, поскольку Эстония в состав СССР не входила. Б. К. Климов решил создать газогенераторную печь с технологическим процессом, близким к процессу в тун­нельных печах. Главный инженер проекта завода «Стройбитум» В. И. Даниленко так характеризовал эту технологию: «По образному выражению профессора Б. К. Климова, надо было горизонтальную туннельную печь поставить вертикально и получить в результате та­кси трансформации трехзонную газогенераторную печь». Но среди специалистов единого мнения о трехзонной печи не было: а вдруг вся эта затея приведет к спеканию массы сланца в газогенераторе? На все во­просы ответить должны были опыты.

В июле—ноябре 1936 года на торфококсовальном заводе при станции Редкино Октябрьской железной до­роги такие опыты состоялись. В июле переработали 400 тонн сланца, в ноябре — уже 600. Опыты показали, что ни спекания и образования «козлов», ни битуминизации не произошло. Было принято решение о срочном строи­тельстве Гдовского сланцеперерабатывающего и битум­ного завода. Заказчиком выступало Главное управле­ние шоссейных дорог.

Уже в августе 1936 года комиссия под руководством профессора Б. К. Климова, в которую входили также профессор В. А. Ланин, инженеры В. И. Даниленко и Г. Бакинов, выбрала площадку для строительства. Для проектно-изыскательских работ было создано бюро. Ле­том 1937 года началось строительство. Первая опытно-промышленная печь была подготовлена и опробована в., октябре 1939 года, после чего состоялись пробные пу­ски. Еще два пуска были проведены на следующий год. За второй пуск—с 11 мая по 15 июня—было перера­ботано 2700 тонн сланца. Полученную при опытно-про­мышленных испытаниях сланцевую смолу в срочном по­рядке переработали на автобензин. На первом совет­ском сланцевом бензине состоялся автопробег Ленин­град-Москва.

В январе 1941 года Управление строительства Гдовских сланцевых рудников было реорганизовано в Госу­дарственный союзный трест «Ленстройсланец». Две шахты — имени С. М. Кирова и № 2 —работали, тре­тью— № 1 —намечали пустить в третьем квартале это­го года.

11 марта 1941 года по Указу Президиума Верховно­го Совета РСФСР рабочий поселок Сланцы стал районным центром, из Гдовского района в новый район были переданы Выскатский, Новосельский, Рудненский, Пелешский, Попковогорский, Польской и Савиновщинский сельские Советы, из Кингисеппского — Черновской. В апреле состоялась первая партийная конференция, из­бравшая районный комитет ВКП(б). Первым секрета­рем был избран Кондратий Степанович Климчук, вто­рым — Александр Андреевич Минин, секретарем — Дмитрий Семенович Азаров. В состав бюро райкома во­шли также председатель исполкома районного Совета В. М. Прохоров, начальник Большепольской погранич­ной комендатуры капитан С. Н. Пирогов, парторг ЦК ВКП(б) на заводе № 270, входившем в систему Гдовских сланцевых рудников (ныне ремонтно-механический завод объединения «Ленинградсланец»), В. С. Санталов, председатель рудкома К. И. Ковтун. В апреле со­стоялась и первая районная конференция организации ВЛКСМ. Первым секретарем райкома комсомола был избран Александр Семенов.

И никто еще не знал, что считанные дни отделяли Советскую страну от страшной войны, которая вплот­ную приблизилась к ее границам.

В книге В.В. Иванова использованы фотографии Сланцевского ИКМ.

Терриконы.

Иллюстрация из книги Н.М. Афонского «Сланцы»

(Ленинград. 1966).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: