Что увидел эксперт: палатку разрезали изнутри.

И связан он оказался с тем, что достоверно выяснился характер разрезов палатки погибших туристов. Оказалось, что скат резали не снаружи, а изнутри, а стало быть сделали это сами туристы. И это открытие сразу же отменило предположение о действиях снаружи палатки некоего разрушителя-вандала. Да, фактор страха в качестве побудительного мотива экстренного покидания палатки оставался, но становилось ясно, что источником такового страха были явно не манси.

Владимир Иванович Коротаев, бывший в 1959 г. молодым следователем ивдельской прокуратуры, вспоминая о событиях той поры, сообщал, что упомянутое открытие было сделано почти случайно. Палатку, развешенную в ленинской комнате ивдельского УВД (самом большом помещении в здании), увидела женщина-закройщица, приглашённая для пошива мундира. Ей хватило одного взгляда, чтобы уверенно заявить, что, мол-де, палатка ваша изнутри резана! Сказанное произвело настоящий фурор, ведь до того следствие считало иначе. Результатом короткого разговора явился не только пошив мундира для Коротаева, но и направление палатки на криминалистическую экспертизу, призванную с научной достоверностью установить истинное происхождение разрезов.

Экспертиза проводилась в Свердловской научно-исследовательской криминалистической лаборатории в апреле 1959 г. старшим экспертом-криминалистом, старшим научным сотрудником Генриеттой Елисеевной Чуркиной (начата 3 апреля, окончена 16-го). Документ этот очень интересен, прежде всего потому, что палатка является своего рода «узлом» трагедии, местом, в котором произошла необъяснимая пока завязка цепи событий, повлёкших исход раздетых и разутых туристов в морозную стужу. Ответить на вопрос «что и как происходило в палатке в последние минуты пребывания там людей?» означает, фактически объяснить логику поведения туристов в последующие часы.

Экспертиза установила, что на скате палатки, обращённом вниз по склону (т.е. по правую руку, если смотреть от входа) имелись 3 значительных по величине разреза (длиною примерно 89, 31 и 42 см.); 2 значительных по площади куска ткани были вырваны и отсутствовали. Кроме того, имелся разрез от конька до боковой стенки, располагавшийся в дальней от входа части ската, подле самой задней стенки. Эксперт отметила, что на внутренней стороне брезента имеются «поверхностные повреждения ткани в виде (….) проколов, надрезов ткани и очень тонких царапин. (….) Выражены царапины в поверхностном повреждении нитей: нити либо надрезаны наполовину, либо с них просто как бы соскоблен краситель и видны непрокрашенные части». Указанные повреждения были причинены путём разрезания изнутри ножом, причём клинок отнюдь не сразу рассекал ткань. Другими словами, человек, решивший разрезать палатку, нанёс некоторое количество ударов ножом, которые не привели к протыканию ската, из-за чего ему приходилось раз за разом повторять свои попытки.

Такой увидела палатку погибшей группы Генриетта Елисеевна Чуркина. Под схемой, правда, сделала приписку, указав, что размеры приблизительны и повреждения указаны не все. Понятно, что её схема, как и всякий обобщённый рисунок, имеет право быть условной, но в данном случае у Генриетты Елисеевны схема вышла совсем уж непохожей на образец. Чего только стоят боковые растяжки, ведь в том виде, как они нарисованы у эксперта, растяжки не могут фиксировать торцы палатки!

Что можно сказать о подобном заключении? Назвать его удовлетворительным никак нельзя.

При оценке данной экспертизы приходят на ум следующие соображения:

а) Экспертом описаны и исследованы далеко не все повреждения ткани палатки, точнее говоря, меньшая часть таковых. Причина подобного отношения эксперта к объекту исследования непонятна. В контексте указанной неполноты описательной части экспертизы важно указать на то, что исследованию не подвергся разрыв (или разрез) палатки на той её части, что была обращена вверх по склону (налево если смотреть от входа). Достоверно известно, что такой разрыв (или разрез) существовал и он был заткнут свёрнутой курткой Игоря Дятлова. Но ни размеры этого повреждения, ни точное его местоположение неизвестны;

б) Что побудило эксперта выборочно подойти к описанию и исследованию имевшихся на палатке разрезов и разрывов уяснить невозможно, по крайней мере из материалов дела, доступных на данном этапе. Возможно, Генриетта Елисеевна руководствовалась неким разделением повреждений на «важные» и «неважные», но сам критерий подобного разделения совершенно непонятен. В любом случае, оценку важности следов на палатке и её повреждений должен был осуществлять следователь, владеющий всей суммой информации по делу, но никак не эксперт, исполняющий хотя и очень важные, но всё же вспомогательные, функции;

в) Эксперт должна была высказать своё суждение о времени разрезания палатки и орудиях, использованных для этого. Последнее было важно тем более, что таких орудий, как нам достоверно известно, было несколько, как minimum, два (одно — то, которым изнутри резали палатку, и второе — ледоруб, которым воспользовался Слобцов 26 февраля). То, что следователь в своём постановлении о назначении экспертизы не сформулировал подобные вопросы, характеризует лишь его, следователя, недостаточную профессиональную подготовку. Но важно помнить, что закон даёт эксперту право выходить за формальные рамки и указывать в своих выводах существенные выводы и обстоятельства, относительно которых вопросы не были поставлены. Эксперт Чуркина, однако, этого не сделала. Не будет ошибкой сказать, что в данном случае мы имеем свидетельство не только обоюдной небрежности важнейших в этом расследовании лиц, но и их банальной профнепригодности.

При взгляде на известные ныне фотографии палатки группы Дятлова, сразу бросается в глаза явное несоответствие фактического числа разрезов тому, которое описала Генриетта Чуркина. На сфотографированном скате их куда больше, чем три. Необходимо особо отметить, что и фотографий-то нормальных, т.е. выполненных с точки зрения требований криминалистики квалифицированно, на данный момент не существует. Есть фотографии, сделанные в упоминавшейся выше Ленинской комнате здания УВД Ивделя, на которых можно видеть палатку, висящей на слабо натянутых верёвках-оттяжках так, словно это обычная простыня после стирки. Фотограф расположился слишком близко к объекту съёмки, поэтому сделать снимок, фиксирующий общий вид палатки, он не смог. Палатка оказалась «разбита» на 2 фотоснимка, причём дальняя от входа часть всё равно не уместилась во второй кадр, и осталась не сфотографирована вообще. При попытке совместить 2 фотоснимка в один, оказывается, что их масштабы несколько не совпадают, видимо, сделав первый фотоснимок, фотограф сменил точку съёмки и приблизился к объекту фотографирования. Но плохо даже не это, а то, что в своей работе специалист не использовал мерную линейку, которая позволила бы с необходимой точностью судить о размерах интересующих зрителя деталей.

Помимо уже упомянутых, эти фотографии имеют и иной немалый огрех, о котором нельзя умолчать: ткань на месте одного из крупных разрывов отброшена таким образом, что заслоняет часть ската. Её положение не позволяет видеть повреждения ткани, которые могли находиться в том месте. Перед фотографированием следовало закрепить этот кусок ткани так, как он находился в естественном положении, и только после этого осуществлять фотосъёмку. Кстати, подобная операция (т.е. возращение в первозданное положение) позволила бы судить о величине отсутствующих фрагментов палатки с исчерпывающей точностью, а не руководствоваться для этого весьма условной и малоинформативной схемой Генриетты Чуркиной.

Тем не менее, располагая даже весьма куцей экспертизой и такими, весьма неудачно сделанными фотоснимками палатки, можно попытаться понять, что именно происходило с палаткой в последние минуты пребывания в ней людей.

Правда, прежде необходимо осуществить некоторую реконструкцию её вида. Для этого, опираясь на известные фотографии, перенесём на масштабную схему те повреждения, что можно рассмотреть. Хотя точные габариты палатки «дятловцев» неизвестны, почти нет сомнений в том, что она была сшита из двух 4-местных палаток ПТ-4 (длина каждой 2,0 м., ширина 1,8 м., высота по коньку 1,8 м., высота стенок 0,8 м.). Если считать данное предположение верным, то можно видеть, что палатка погибшей группы имела длину 4,0 м, ширину 1,8 м, высоту конька 1,8 м, стенок 0,8 м. В «полный рост» её обычно ставили в лесу, а на горном склоне, либо в ином ветреном месте, скаты для уменьшения парусности опускались непосредственно на грунт, т.е. высота уменьшалась до 1,0 м. Хотя фотоснимки палатки с масштабирующей линейкой неизвестны, зато известен фотоснимок, на котором виден стул, стоящий чуть позади объекта съёмки. А потому можно попытаться выйти из положения, вспомнив, что основные параметры стульев (высота сидения и ширина спинки) были в советское время стандарты и выдерживались очень строго. Существовали три основных типо-размера стульев (стул для концертных залов и помещений, стул для комплектов мягкой мебели и стул для комплектов канцелярской мебели) и попавший в кадр стул относится именно к категории канцелярской мебели. Ширина его спинки по осевым линиям боковин равна 40 см.

Эти фрагменты фотоснимков разрезанной палатки группы Дятлова позволяют судить не только о степени её повреждений, но и произвести частичную реконструкцию разрезов, видимых на правом от входа в палатку скате. Жёлтые пунктирные овалы на представленных фотографиях выделяют небольшие разрезы, большие разрезы (от конька крыши к стенке) не выделены. Цифра «1″ на центральном фотоснимке показывает местоположение отверстия в коньке, используемого для фиксации последнего упором изнутри палатки, возможно, это же отверстие использовалось для подвески самодельной печи Дятлова; цифра «2″ указывает петлю, через которую продевалась верёвка-растяжка, применявшаяся для поддержания конька.

Зная это, и используя ширину спинки стула в качестве «линейки», можно попытаться измерить все видимые повреждения ската палатки, обращённого к фотографу, а также их местоположение. Результат этой работы можно видеть на схеме, представленной ниже. Сразу следует оговориться, что несмотря на стремление к точности, результат содержит неизбежную погрешность, связанную с различием масштабов на фотоснимках палатки и неизвестностью поправочного коэффициента при переходе от первого фотоснимка ко второму.

Прямоугольная изометрическая проекция палатки группы Игоря Дятлова с указанием разрезов правого (от входа) ската крыши. Рисунок выполнен с сохранением пропорций; рядом с палаткой для большей наглядности изображён мужчина комплекции Юрия Дорошенко в положении стоя и сидя. Штриховыми линиями показаны длинные разрезы в направлении «конёк-боковая стенка», сплошными жирными — короткие разрезы, сделанные явно с иной целью, нежели длинные. Их приблизительные размеры: «а»= 25 см, «b»= 26 см, «с»= 32 см, «d»=34 см, «i» предположительно разрыв длиною 6,0-6,5 см, «f»= 16,5 см, этот разрыв оставлен ледорубом Слобцова 26 февраля 1959 г., «g» — разрез неопределённой длины, т.к. на исходном фотоснимке его заслоняет завёрнутый кусок брезента, про него можно сказать лишь, что его длина не менее 19 см и не более 72 см, «v»= 14,5 см, «u»= 13 см. Ввиду недостаточного качества исходной фотографии показаны и измерены не все короткие разрезы, особенно в дальней от входа части палатки.

Тем не менее, мы можем проверить точность проделанной работы, сравнив полученные результаты с замерами, произведёнными в апреле 1959 г. экспертом Чуркиной. Нетрудно заметить, что разрезы b, c и d являются частями самого длинного разреза, чья длина, по мнению эксперта, составила «приблизительно 89 см» (в её акте особо оговорено, что все размеры «приблизительны», хотя совершенно непонятно, что мешало измерить их точно). Сумма длин этих трёх разрезов равна 92 см (b+c+d=26 см + 32 см + 34 см = 92 см), что хорошо соответствует длине 89 см, полученной Генриеттой Чуркиной при непосредственном измерении. Так что точность проведённых расчётов вполне удовлетворительна.

Анализ результатов проделанной работы приводит к весьма неожиданным выводам:

- Скат палатки, обращённый вниз по склону Холат-Сяхыл, повреждён значительно сильнее, нежели это можно заключить из официальных документов следствия. Эскиз эксперта Чуркиной не даёт даже приблизительного представления о числе порезов и разрывов палатки, их размерах и взаимном расположении;

- Повреждения ската чётко делятся на две категории: длинные разрезы по направлению от конька к стенке палатки (не менее 6, на нашем эскизе показаны пунктиром) и сравнительно небольшие разрезы в районе конька, сгруппированные у противоположных торцов палатки (нарисованы сплошными жирными линиями);

- Имеется разрыв в центральной части ската возле самой петли, который, вроде бы, не соответствует сделанному выше наблюдению (на нашем эскизе обозначен литерой «f»). Но данное повреждение никак не связано с событиями 1 февраля 1959 г., поскольку этот разрыв оставлен ледорубом Слобцова, когда тот пытался проникнуть в палатку сразу после её обнаружения. 15 февраля 2007 г. Михаил Шаравин, отвечая на вопросы исследователей Кунцевича (от «Фонда дятловцев») и Ельдера (от «Центра гражданского расследования трагедии дятловцев») вполне определённо сказал об этом. Дословно он сообщил следующее: «Там есть две прорези наискосок и вниз — эта, конечно, прорезь сделана ножом, а вот что на коньке палатки, на центре, к примеру, там ещё одна большая дыра — это мы разрубили. Там вот есть ещё какой-то лоскут потерянный, вот это то, что мы нанесли».

- При разрезании прочного палаточного брезента самое сложное — проткнуть его ножом. В рассматриваемом случае эта задача усугублялась слабым натяжением ската, который сильно провисал как под действием ветровой нагрузки и снега, так и под собственным весом (в материалах уголовного дела и воспоминаниях поисковиков ничего не сообщается о верёвке, пропущенной через петлю в середине конька, да и лыжи, через которые она должна была заводиться, были найдены у торца палатки. А это всё заставляет думать, что конёк не поддерживался верёвкой). Именно трудностью проткнуть брезент и объясняется наличие на внутренней поверхности ската уколов и царапин, о которых сообщила в своём акте Чуркина. Поэтому, если бы человек, сделавший короткие разрезы, действительно намеревался поскорее обеспечить выход через скат, он бы после протыкания брезента резал его до тех пор, пока не получил бы разрез нужной длины. Именно так были сделаны длинные разрезы от конька до боковой стенки. Но в случае с короткими разрезами вдоль конька мы видим иную картину: сделав один короткий разрез, хозяин ножа начинал делать подле него другой, а затем третий. Логично предположить, что цель этих разрезов заключалась вовсе не в том, чтобы обеспечить выход людей, находившихся в палатке.

- В силу изложенного выше соображения (о трудности протыкания брезента ножом) можно с большой долей вероятности предположить, что на проделывание семи, описанных нами, коротких разрезов было затрачено времени не только не меньше, но даже больше, чем на проделывание шести длинных. Это соображение лишь подкрепляет вывод о том, что резавший палатку человек (или люди) вовсе не руководствовался целью обеспечить экстренное покидание палатки находящимися внутри туристами.

- Не следует забывать, что человек, сделавший разрезы «a», «b»,»c» и «d», находился возле самого выхода в торце палатки. Если бы он действительно торопился её покинуть, ему для этого было достаточно протянуть руку и одним движением (как говорится, «на проход») отсечь пуговицы, на которые были застёгнуты створки проёма. Отсечь ножом 4-5-6 пуговиц, даже прочно пришитых, мужчине с твёрдой рукой не доставит ни малейших затруднений, и эта операция вряд ли потребовала бы более 10 сек. Как известно, в торце палатки, у самого входа, был закреплён полог из простыни, защищавший от попадания снега, но очевидно, что простыня не способна была помешать человеку с ножом отсечь пуговицы. Вместо этого странный владелец ножа методично режет скат.

Так почему же в одном случае человек с ножом, не считаясь с затратами сил и времени, делает сравнительно небольшие разрезы в 20-30 см, а в другом длинные, по метру и больше? Объяснение тут может быть только одно — эти разрезы служили разным целям.

Что же это за цели? Ну, с длинными разрезами прокурорским работникам всё было ясно — они нанесены испуганными людьми для экстренного покидания палатки. Ответ этот, хотя далеко не единственный и даже вряд ли правильный, следователи хотя бы сформулировали.

Но вот для чего же именно были сделаны короткие разрезы ската, могучие прокурорские умы думать не стали. Следователи постарались этих разрезов вообще не заметить, как не заметила эксперт Чуркина.

Все повреждения палатки, кроме одного разрыва (или разреза), сосредоточены на скате, обращённом в направлении спуска группы туристов по склону Холат-Сяхыл. Если считать, что центр конька не поддерживался верёвкой — а считать иначе оснований нет — то окажется, что скаты сильно провисали. Схема, приведённая в тексте наглядно демонстрирует как выглядела бы палатка в этом случае. Схема эта, хотя и масштабна, всё же довольно условна, скорее всего, прогиб крыши был куда больше. Нанеся на провисшие скаты короткие разрезы, мы увидим, что они «уплывут» вниз, опустятся, сообразно провисанию конька. Рядом для сравнения нарисована фигура человека комплекции Юрия Дорошенко, т.е. спортивного мужчины ростом 180 см и шириною плеч 55 см. Его высота в положении сидя окажется равна 95-99 см (величина «гуляет» от осанки конкретного человека). Т.е. крупный мужчина будет буквально упираться головою в конёк палатки, а короткие разрезы окажутся ниже уровня его глаз. Такое положение разрезов оптимально обеспечивает контроль за пространством, находящимся ниже палатки, не оставляя «мёртвых зон» на склоне горы.

Короткие разрезы были сделаны людьми, желавшими контролировать подходы к палатке снизу, со стороны долины Лозьвы. Особенно ясно это видно при рассмотрении положений разрезов возле входа: разрезы «a» и «b» образуют самое настоящее треугольное окно, причём его первоначальные размеры не устроили обладателя ножа, и тот увеличил его дополнительным разрезом «с». Людей, усевшихся в палатке было двое, они разместились в противоположных концах лицом друг к другу; тот, что находился возле входа, мог наблюдать сектор «север-восток», а его напарник, сидевший у противоположного торца палатки — сектор «юг»-»восток». Они вместе следили за тем направлением, куда ушли дятловцы, и при этом каждый контролировал пространство за спиной напарника.

Схема показывает расположение коротких разрезов правого ската палатки при провисающем коньке, каковым, видимо, он и был 1 февраля 1959 г. Скорее всего величина прогиба конька была значительно больше показанной на схеме, но в этом случае разрезы ската должны были «подвинуться» ещё ниже. Овал в районе центральной петли показывает положение разрыва ската, оставленного ледорубом Слобцова при попытке последнего проникнуть в палатку 26 февраля 1959 г. Рядом с соблюдением масштаба изображены фигуры человека ростом 180 см в положении стоя и сидя, они дают представление о том, как положение разрезов соотносится с антропометрическими параметрами мужчины атлетического сложения. Вертикальные разрезы, сделанные от конька к боковой стенке, не приводятся, дабы не загромождать рисунок.

Возможно, был и третий, который занимался осмотром вещей бежавших туристов. Во всяком случае, мы точно знаем, что людям в палатке мешал сильно провисавший конёк — он явно препятствовал осмотру вещей и перемещениям в полумраке. Дабы подпереть конёк и решить эту проблему, кто-то из сидевших в палатке взялся было обрезать слишком длинную лыжную палку (140 см), но забросил это занятие, не окончив.

Объективности ради надо отметить, что версия «окон-разрезов» отнюдь не единственная, посредством которой исследователями трагедии группы Дятлова предпринимались попытки объяснить странные повреждения палатки. Существовали и иные, согласно которым, короткие разрезы делались для того, чтобы пустить в палатку воздух для задыхающихся людей, или проверить толщину снега, обрушившегося на скат и повалившего стойку заднего торца. Подробнее эти гипотезы мы рассмотрим в той части очерка, где будут изложены различные версии случившегося с группой; там же и докажем, что это объяснения лишены смысла. Можно сказать, что это объяснения из категории тех, которые «ничего не объясняют».

Существует предание, будто избавлению охотников-манси от подозрений в убийстве туристов способствовал поход в Свердловск главного мансийского шамана. Ему, якобы, удалось добиться встречи с секретарём Обкома КПСС Андреем Павловичем Кириленко, которого оный шаман сумел убедить в полной непричастности к трагедии группы Дятлова. Это именно предание, поскольку никаких фактических данных, подтверждающих реальность подобной встречи, не существует. Да и сама явка дремучего шамана на приём к местному «Царю и Богу» представляется весьма и весьма сомнительной. Пробиться на приём к первому секретарю Обкома партии простому человеку в послевоенное время было исключительно сложно — советская бюрократия уже полностью сложилась и жила по своим весьма непростым правилам. Да и для самого секретаря такая встреча представлялась «политически неверной», ведь не надо забывать о поднявшейся в СССР в 1958 г. очередной волне гонений на религиозные конфессии. Получалось, что в то самое время, пока Генсек партии «дорогой Никита Сергеич» со всевозможных трибун истово клеймил и разоблачал «церковных мракобесов», глава крупной партийной организации позволял себе встречаться с каким-то там заклинателем духов! Такое своеволие могло быть расценено как несогласие с курсом партии и даже прямое противопоставление своей точки зрения «генеральной линии партии по религиозному вопросу».

Товарищ Кириленко, будучи опытным партаппаратчиком, не мог не понимать этого. А потому следует признать, что вероятность прямых контактов между ним и мансийским шаманом исчезающе мала.

Поиск ещё ненайденных тел членов группы Дятлова проводился в марте 1959 г. с крайним напряжением сил, как физических, так и эмоциональных. Руководивший розысками непосредственно на месте (на склоне Холат-Сяхыл и перевале) полковник Ортюков несколько раз ставил перед руководителями поисковой операции вопрос о приостановке работ и переносе их на более позднее время (когда сойдёт снег). Однако разрешения на это он так и не получил. Тела отсутствующих членов группы следовало отыскать в кратчайшие сроки, для чего поиск надлежало продолжать безостановочно.

Как уже было упомянуто выше, 3 марта район поисков покинула группа студентов УПИ под руководством Бориса Слобцова. А 6 марта ей на замену прибыла группа свердловских альпинистов под руководством Абрама Константиновича Кикоина. Через несколько дней — 10 марта — район поиска покинула группа, возглавляемая Карелиным. Это была далеко не последняя замена состава, но в дальнейшем мы о таковых особо упоминать не будем, поскольку на общий ход событий замены эти никак не влияли.

До середины марта (точная дата неизвестна) был осуществлён перенос лагеря поисковиков из долины реки Ауспия в долину реки Лозьва. Другими словами, лагерь приблизили к району поисковых работ. Сделано это было для того, чтобы экономить силы и время людей, вынужденных каждый день проходить на лыжах вверх и вниз по склонам лишние километры. Перенос планировался ещё в феврале, но тогда ему помешало обнаружение первых тел.

Похороны Юрия Дорошенко, Игоря Дятлова, Зины Колмогоровой, Георгия Кривонищенко и Рустема Слободина прошли 9 марта в Свердловске. Четверо погибших нашли последнее успокоение на Михайловском кладбище, а один — Георгий Кривонищенко — был похоронен на Ивановском, хотя его родители не возражали против того, чтобы сына похоронили вместе с остальными. Вокруг этих похорон властями было напущено много тумана и недомолвок, сильно омрачивших и без того малоприятное событие. Сначала Обком КПСС пытался склонить родственников погибших к тому, чтобы найденные тела захоронить в Ивделе быстро и тихо, причём членам партии напоминали о «партийной сознательности» и недвусмысленно грозили оргвыводами за неуступчивость. Когда стало ясно, что все попытки добиться согласия на похороны в Ивделе, не дали желаемого результата, партийные бонзы отступили и разрешили похороны в Свердловске. Однако достойно организовать и провести траурные мероприятия коммунисты не сумели. По приказу руководителя парткома «Политеха» Касухина с информационного стенда дважды срывались плакаты, уведомлявшие о месте и времени гражданской панихиды. Проделано это было, видимо, с целью ограничить число лиц, пришедших на прощание с погибшими. Тем не менее в десятом корпусе «Политеха», где были выставлены гробы, и вокруг него 9 марта 1959 г. собралась многотысячная толпа. На территорию Михайловского кладбища траурная процессия была запущена не обычным порядком через ворота, а почему-то с прилегающей улицы, для чего пришлось разобрать забор. В общем, организаторы похорон показали-таки своё хамское отношение к людям.

Тому, что Советская власть повела себя с людьми столь беспардонно и неуважительно, удивляться не следует. Как известно, в Советском Союзе не тонули корабли, не падали самолёты и не взрывались ракеты, а имели место лишь трудовые свершения, успехи и подвиги. Ну разве что, кое-где ещё чуть-чуть сохранялись пережитки прошлого (совсем чуть-чуть!). Поэтому все разговоры о катастрофах, общественных беспорядках и случаях массовой гибели людей расценивались властями как «идеологическая диверсия» и пресекались максимально быстро и жёстко. Власть патологически боялась любой негативной информации, способной хотя бы косвенно бросить на неё тень и заставить сомневаться в том, что Советская власть — лучшая в мире. Отсюда проистекал прямо-таки иррациональный страх сказать или позволить лишнее, который определял логику многих действий партийного и советского руководства на всех уровнях чиновничьей иерархии в СССР. Гибель группы Игоря Дятлова, вроде бы, никоим образом не могла дискредитировать КПСС и Советскую власть, однако, сама Власть так не считала и постаралась организовать мартовские похороны так, чтобы о них меньше говорили в городе. Получилось бестолково (как это почти всегда получалось в СССР), поскольку о погибших студентах в Свердловске всё равно говорили много, но кроме этого у многих осталось ещё и чувство обиды на несправедливое отношение власть имущих к трагедии.

Рядом с членами группы Дятлова на Михайловском кладбище в скором времени был похоронен ещё один студент свердловского «Политеха» по фамилии Никитин, умерший от двусторонней пневмонии. Он учился на первом курсе института, туризмом не увлекался и, скорее всего, даже не был знаком с членами группы Дятлова. Никитин был деревенским пареньком из очень бедной семьи; его родные не смогли оплатить транспортировку тела на родину, а потому было решено предать его земле в Свердловске. К истории гибели туристов на перевале смерть Никитина не имеет ни малейшего отношения.

13 марта Свердловский облисполком утвердил план поисковых работ в долине Лозьвы. Согласно этому документу основной состав поисковой группы (20 чел.) формировался из студентов УПИ. Им на усиление придавалась группа сапёров Уральского военного округа (10 чел.). Областной УВД также направлял на розыски группу из 10 чел. и принимал на себя обязанности по материальному снабжению участников поисковой операции. Транспортное обеспечение поручалось военным, для чего за поисковиками закреплялись 2 вертолёта Ми-4, базировавшиеся в Ивделе. Организация связи с поисковой группой на перевале была поручена Северной экспедиции Уральского геологического управления.

В пятницу 27 марта 1959 г. Бюро Обкома КПСС провело специальное заседание, посвящённое ходу поисковой операции. Подробности его неизвестны.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: