Чудовища морских глубин 29 страница

В судовых мастерских "Вемы" был выкован огромный стальной крючок длиной почти метр, который закрепили на конце кабеля, используемого для глубинного гидрографического зондирования и траления. Американский ученый решил поймать своего морского змея на удочку!

Кабель мог выдерживать нагрузку 2,5 тонны и крепился к мощной лебедке. Операция должна была производиться в холодную, безлунную ночь, так как, по мнению д-ра Мензиса, вполне справедливому, животное, привыкшее к сумеркам и прохладе глубин, не должно было подниматься к поверхности, если условия там сильно отличались от привычных.

"Нанизав на крюк большого кальмара, пойманного накануне,- рассказывал д-р Мензис - я прицепил к тросу в качестве грузила 15-килограммовую свинцовую болванку. Моим единственным помощником в этой рыбалке был Том Доу, который должен был управлять лебедкой. В два часа ночи он привел в действие нашу "удочку", пожалуй самую большую в мире. Лебедка быстро опустила приманку на глубину 360 метров, - несомненно, самую большую глубину, на которой когда-нибудь ловили рыбу с помощью крючка и наживки".

После долгого ожидания, во время которого волнение двух рыболовов не переставая возрастало, мощный рывок.натянул кабель со страшной силой.

"Мы с удивлением переглянулись. Что бы там ни было на противоположном конце троса, но оно с силой дергало за метровый крючок, пятнадцатикилограммовый груз и стальной трос почти треть километра длиной! Тотчас же была приведена в действие лебедка, и туго натянутый трос пошел наверх.

Через несколько секунд после начала подъема мы заметили, что натяжение троса ослабло. Когда крючок появился из воды, судовые огни осветили его погнутое тело... и больше ничего.

Кое-кто может посчитать мои слова обычными рыбацкими байками. Я, конечно, не могу этого доказать, но считаю, что рыба, которая могла сотворить такое на глубине 360 метров, должна быть первым морским змеем, попробовавшим наживку, приготовленную человеком. Теперь я буду возвращаться с крючками все более мощными, и надеюсь, в конце концов мы поймаем этого самого неуловимого монстра в мире".

Хотя все мои симпатии на стороне д-ра Мензиса, и его оптимизм согревает мое сердце, я считаю его самоуверенность несколько преувеличенной. На самом деле в океане существует множество достаточно известных науке животных, способных совершить подобное.

Совершенно очевидно, например, что кашалот в сотню тонн весом мог без труда заглотнуть крючок длиной метр с нанизанным на него в качестве приманки кальмаром и натянуть почти 400-метровый трос как струну. Он, конечно, не пропустил бы свою любимую добычу - крупного головоногого. Да и другой любитель кальмаров среди китообразных, дельфин гринда, взрослая особь которого может достигать веса 3 тонны при длине 9 метров, без сомнения, имеет силы, чтобы согнуть крючок из кованой стали.

Среди акул, на которых также может пасть подозрение в покушении на подобную наживку, можно вспомнить Белую акулу (Carcharodon rondeleti), размеры которой могут превосходить 20 метров, и даже тигровую акулу (Galeocedo), не превышающую 9 метров. Обе они прожорливы и свирепы, а их мускулистые многотонные тела обладают титанической силой.

Для крупных головоногих, в частности для гигантского кальмара весом в несколько десятков тонн, такая мелкая кража бесспорно является детской игрой.

Отметим также, что если бы одно из упомянутых выше животных действительно попалось на крючок, то я сомневаюсь, что самоуверенный рыбак смог бы его хотя бы поднять на борт. Их многотонные тела рано или поздно оборвали бы трос. Самые маленькие из них не могли быть подняты из воды даже мертвыми, так как их вес превосходит прочность троса. Эта относительная непрочность троса заставляет подозревать д-ра Мензиса в том, что он сильно недооценивал размеры морского змея, которого сам считал гигантским угрем.

Мы знаем, что угорь длиной 1,5 метра весит около 10 кг, следовательно, экземпляр в два раза крупнее будет весить в восемь раз больше (два в кубе). Таким образом, угорь или мурена трехметровой длины должна весить около 80 кг.

Элементарные вычисления показывают, что при сохранении всех пропорций змееподобная рыба семиметровой длины должна весить около 3430 кг и будет слишком тяжелой, чтобы поднять её с помощью использованного троса. А какие шансы были у д-ра Мензиса поймать экземпляр 15-метровой длины и весом 10 тонн? А это как раз и есть предполагаемый размер взрослого гигантского угря, по самым скромным расчетам д-ра Брууна.

Очевидно, ещё не завтра можно будет легко поймать на удочку морского змея. Положение мало изменилось с тех пор, как Джоб иронизировал по поводу Левиафана.

Будущее за "таинственными островами"

Это не значит, что попытки поймать крупного змееподобного, особенно с помощью сетей и специальных ловушек, не могут дать хороших результатов, конечно если они будут производиться систематически.

Но у нас не должно быть на этот счет слишком много иллюзий. До сих пор таким способом не удавалось поймать более или менее крупного морского животного, такого, как кашалот. Их добывали загарпунивая, но только если речь шла о животных, регулярно появлявшихся на поверхности для дыхания. Дело представляется совершенно иначе, когда имеем дело с животными с легочным дыханием, но более скрытно ведущими себя у поверхности или имеющими жабры: никогда ещё не удавалось загарпунить гигантского головоногого в открытом море, кроме того, который попался "Алектону", да и то найденного умирающим.

В любом случае надеяться поймать на удочку или сетью крупного неизвестного змееподобного, в то время как это не удалось сделать хотя бы с одним китом или супергигантским кальмаром, значит хотеть начать бегать не научившись ходить.

По-моему, самую большую надежду увеличить количество наших знаний о неизвестных морских чудовищах может дать использование подводных аппаратов улучшенной конструкции, которые позволили бы заставать их на месте, фотографировать, снимать на кинопленку. С этой точки зрения профессор Август Пиккар показал своим батискафом путь, по которому стоит идти. Вскоре подобные аппараты различных конструкций, разработанные гением французской морской мысли и военно-морским ведомством США, спустились до самого дна глубочайших океанских пропастей.

Чтобы изучать крупных морских ещё неизвестных животных - и даже тех, которые считаются известными, но их частная жизнь мало изучена,- нет необходимости и даже совсем нежелательно погружаться очень глубоко: уровень 1200 метров, достигаемый иногда кашалотами, кажется исключительным рекордом.

Зона патрулирования располагается, по-моему, между поверхностью и порогом полной темноты, находящимся между 350 и 550 метрами в зависимости от прозрачности воды.

Гению командора Жака-Ива Кусто мы обязаны появлением автономного скафандра, позволившего начать использование тонкого слоя моря толщиной около 60 метров. Чтобы использовать более глубинные слои, тот же командор Кусто сделал двухместный аппарат - легко управляемую "погружающуюся тарелку": небольшой стальной эллипсоид с реактивным движителем. Этот аппарат начал функционировать в 1960 году и без проблем мог погружаться на глубину до 400 метров. Аппарат сферической формы, большей прочности мог достигать тысячеметровой глубины.

Недостатком всех автономных подводных аппаратов, используемых для наблюдения за крупными представителями океанской фауны, являлся шум их двигателей, включенные прожектора (хотя полная темнота наступает на глубине около 450 метров, в общем случае приходится включать освещение уже на глубине 50 метров). Вторжение такого рода в дикое состояние природной среды обитания заставляло морских животных скрываться раньше, чем удавалось их заметить.

В подобных случаях на суше для лучшего наблюдения за естественной жизнью животных устраиваются фиксированные наблюдательные посты - к их присутствию животные в конце концов привыкают и не обращают на них внимания. В идеале надо было бы создать подобную постоянную обсерваторию и в океанских глубинах. Поэтому мы должны с особым интересом рассмотреть последний проект командора Кусто, современного конкистадора малых и средних океанских глубин. Он планирует создать на полпути между Корсикой и материком первую океанографическую фиксированную станцию, позволяющую вести постоянные наблюдения на глубинах до 50 метров. Названный "таинственным островом", этот буй-лаборатория похож на гигантский спиртометр: широкая герметичная труба длиной 69 метров плавает вертикально в воде благодаря грузу, расположенному на нижнем конце, и только "голова" её располагается на поверхности. Чтобы трубу не сносило течением, - она должна быть поставлена на якорь с помощью нейлоновых или полипропиленовых тросов. Автоматическое устройство должно нейтрализовать действие волн, но проблемы полной стабилизации станции на практике ставят значительные трудности.

Я считаю, что, устанавливая такие станции наблюдения насколько возможно глубже и в разных частях океана - специально выбранных на основании не только частоты появления в этом месте морского змея, но и прозрачности воды,- можно увеличить шансы практически разрешить проблему, смущающую учёных-натуралистов столько времени.

Морской змей на Би-би-си

В ожидании этого следует готовить мнение общественности и особенно научных кругов, поворачивать его в сторону подобного проекта, распространяя анкеты, организуя обмен мнениями между специалистами и знакомя с ними публику через прессу, радио и телевидение.

С этой точки зрения достойна всякой похвалы инициатива Мориса Брауна и Мартина Чисхольма, организовавших на Би-би-си страстные дебаты по проблеме морского змея, которые прошли в эфире 12 февраля 1961 года.

Выбор десяти участников обсуждения был сделан достаточно справедливо, за столом встретились разные мнения, в том числе прямо противоположные. Кроме трёх очевидцев (одного морского офицера и двух учёных-биологов) присутствовали скептически настроенный палеонтолог, совершенно не верящий биолог, морской офицер и биолог, убежденные, что морской змей - это результат ошибки из-за плохих условий наблюдения известных науке животных, и, наконец, три зоолога, защищавших идею существования морского змея в виде плезиозавра, гигантского угря или более эклектичную гипотезу. Во всяком случае, равновесие сил очевидно.

Сразу же скажем, что сообщения, сделанные свидетелями, были не лучшего качества, но, если они и не были ни достаточно детализированы, ни во всем убедительны, нельзя ставить под сомнение их искренность.

Сначала выступил Джон Драммонд, который служил вторым помощником на военном корабле "Батсер", когда произошла странная встреча около Золотого берега - в начале 1944 года. Корабль рыскал в море в поисках немецкой подводной лодки, замеченной в том районе. Драммонд находился на мостике, когда увидел внезапно выпрыгнувшего из воды большого ската почти двух метров в диаметре. Несмотря на свои размеры, он так взвился над волнами, как какая-нибудь вульгарная форель, охотящаяся за мухами. "Что могло так напугать его?- подумал офицер.- Как крылья у него выросли". В тот же момент вахтенный сигнальщик закричал: "Огромный предмет по правому борту!"

"Это было слабо сказано утверждалал Драммонд.- Я потом видел что-то похожее, но в фильме ужасов. Это "нечто" медленно поднялось из глубины, 4-5 секунд постояло, возвышаясь над волнами, затем упало вперед с громовым шумом, как обрушивается стена многоэтажного дома во время бомбежки Лондона. Оператор акустической станции... зарегистрировал четкий сигнал от предмета на своем аппарате и потерял с ним контакт, когда тот погрузился на большую глубину".

Офицер тотчас же занес факт этой встречи в бортовой журнал. Он был убежден, что это не был какой-либо крупный кит. Что вскоре ему подтвердил другой опытный наблюдатель, норвежский корвет-капитан Оли Бернхардт Эдьяр из Тонсберга, прикомандированный в то время к резервным силам Британского Королевского флота, который до войны плавал на китобойном судне в Антарктике.

"Тогда кто это мог быть? - спрашивал Драммонд.- При определении размеров в море можно ошибиться. Наша главная мачта имела высоту 18 метров. Объект казался примерно такой же высоты. В сумерках я не смог ясно различить, но предположительно это было похоже на хвост. Что больше всего в нем поражало это его необычайно малая толщина".

Гораздо менее удивительным, чем Этот гигантский угорь, но тоже приводящим в замешательство своим внешним видом было существо, замеченное Финном Девольдом, норвежским биологом из Института морских исследований Бергена, во время проведения гидрографических работ на борту океанографического судна "Йохан Хьерт". Закончив серию измерений в 100 км севернее мыса Норд, корабль взял курс на восток и шел параллельно берегу. В 3 часа утра море было спокойным как зеркало, когда Девольд заметил на поверхности воды, на расстоянии 500-600 метров странный предмет.

"Что-то, высотой примерно 1 м, торчало из воды,- рассказывал ученый,- я указал на него рукой и спросил у капитана, что бы это могло быть. Когда капитан его увидел, он приказал рулевому взять курс на неизвестный предмет. Едва мы приблизились к нему на 200 метров, как он исчез под водой. Когда мы достигли того места, где его видели, на поверхности ничего уже не было.

Мы много обсуждали на корабле происшествие, гадая о природе существа. Оно было толщиной около 20 см и поднималось над водой примерно на 1 м. Это не мог быть тюлень, я уже много к тому времени видел этих ластоногих. Тюлень имеет форму бутылки шампанского или чего-то подобного, а данный предмет был одинаковой толщины от вершины до поверхности воды. Я не могу сказать, что это было но, определённо оно имело вид живого существа. Издали это было похоже на конец дерева, торчащий из воды, но, если бы это было так, мы затем нашли бы его на месте".

Другой биолог, П.-Дж. Корбин из Морской биологической лаборатории в Плимуте, также видел животное, которое ему показалось незнакомым, когда он работал на борту военного океанографического судна "Дискаве-ри". Он уже не помнил точно дату, то ли в сезон 1952-го, то ли 1954-го года, но произошло это в Атлантике, в районе Азорских островов.

Было раннее утро, и погода стояла пасмурная. На мостике была только вахтенная смена. Корбин занимался со снастями на корме, когда, случайно взглянув за борт, увидел то, что он называл потом своим "особенным монстром". Так как существо находилось уже позади, а корабль быстро продолжал плыть вперед, Корбину осталось удовлетвориться лишь наблюдением за ним в бинокль в течение 4 или 5 минут, пока тот не скрылся из виду вдалеке.

"Я не могу сказать, к какому определённому виду принадлежало это животное: оно навсегда останется моим особенным морским монстром. Я убежден в одном: это было животное, потому что шевелилось. Все это время оно находилось на поверхности. Контуры его большого серого тела были прямоугольной формы, примерно 3 м в длину и около 2 м в ширину - размеров, обычных для монстров, находящихся у самой поверхности воды".

По словам Корбина, прекрасно знающего морской животный мир, это не могло быть ни китообразное, ни черепаха, ни гигантский скат, ни пучок водорослей, ни обломок любого вида.

"Из всех крупных морских животных,- добавляет он,- это могла бы быть только какая-нибудь громадная луна-рыба, но, когда я вспоминаю самые крупные известные её экземпляры, неизвестное животное слишком велико, чтобы оказаться этой рыбой".

Боюсь, нам придется не согласиться с мистером Корбином относительно размеров самых больших представителей рыбы-пуны, но в то же время поздравить;го с большой вероятностью правильности его предположения. Действительно, как у вида этих рыб с закругленным хвостом (Mola mola), так и у очень редкого вида с заостренным хвостом (Masturus lanceola-tus) были зарегистрированы размеры до 3 м 35 см длиной. Так как эти огромные рыбы в форме мельничного жернова имеют обычай отдыхать на боку на поверхности воды в теплую, спокойную погоду, в этом состоянии они могут являть собой существо, похожее на то, что видел британский биолог. Поэтому в данном случае нам, пожалуй, не стоит сильно рассчитывать на это свидетельство.

Но возможная ошибка не должна быть причиной глобального негативного вывода. Тем более что "особенный монстр" мистера Корбина не имеет ничего общего с крупными змееподобными. В тот день было упомянуто и о совершенно очевидной ошибке. Не будем придавать большого значения.выступлению д-ра Гуннара Данне-вига, директора норвежской биологической станции в Флодевингене. Однажды его отец, биолог Альф Данневиг, подумал сначала, что увидел морского змея, который в действительности оказался большим лососем. Д-р Данневиг под этим предлогом утверждал, что большинство историй о морском змее - это похожие ошибки и они имеют своим происхождением, по его мнению, крайне неблагоприятные для наблюдения погодные условия на море. И такое несправедливое обобщение нельзя оправдать и сообщением капитана Арне Гроненгсетена, принявшего сначала за морского змея супер-гигантского кальмара, который, казалось, собрался напасть на его танкер.

Заключительное слово

Если из огромного досье морского змея и нужно выкинуть множество неправильных и ошибочных наблюдений, там, однако, остаётся ещё достаточно много случаев, которые никоим образом нельзя объяснить появлением известного науке животного. Утверждение обратного выдает крайне слабое знакомство с материалами настоящего дела.

Основная масса наблюдений крупного морского змееподобного животного интерпретировалась по-разному видными зоологами, собравшимися у микрофонов Би-би-си.

Д-р Денис Таккер, который защищал в основном свою точку зрения относительно лох-несского чудовища, заявлял со своей обычной горячностью, что свидетельства, собранные Удемансом и Гудом, доказывают, что морской змей - это плезиозавр. Д-р Антон Бруун, чья козырная карта - открытие существования гигантского лептоцефала, убежденно доказывал, что речь идёт о гигантском угре. Только Джон Колман, директор станции морской биологии в Порт-Эрине, на острове Мэн, осторожно склонялся к более эклектичной идее. Порядка тридцати заслуживающих доверия сообщений могут быть разумно объяснены, по его мнению, существованием одного или нескольких видов неизвестных науке крупных морских животных. Гигантский угорь или плезиозавр? Колмен считал, что существуют как минимум два вида.

Противники морского змея не испытывали больших трудностей в поисках аргументов, ослабляющих позиции

его защитников. По двум причинам, очевидным для тех, кто хорошо знает всю сложность проблемы: сторонники морского змея придерживались в основном слишком исключительных гипотез, во всяком случае, они не приняли к рассмотрению самую убедительную из них: идею о млекопитающей природе большинства крупных змееподобных (о забывчивый Альбион!)

В самом стане защитников морского змея не было единства.

Д-р Таккер доказывал, что морской змей не может быть гигантским угрем, потому что множество свидетелей подчеркивали, что у него была явно видна шея и расширяющееся тело; кроме того, голова его составляла иногда прямой угол с телом, что невозможно для рыб. Наконец, угри не имеют на спине так часто описываемых горбов, которые, по д-ру Таккеру, во всех случаях казались массивными и поэтому не могут быть результатом извивающихся движений. Если только за морского змея не принимали пучок водорослей, качающихся на волнах!

Д-р Бруун возражал, что плезиозавры - это животные, обитающие у поверхности, более того, около берега, и их существование было бы давно доказано. А наименее спорные наблюдения морского змея были сделаны, по мнению датского биолога, в открытом океане и очевидцы его описывали как громадного угря, во всяком случае как существо, лишенное каких бы то ни было горбов. Если же, в редких случаях, речь и шла о горбах, то они могли быть изгибами тела плывущих на" боку гигантских угрей - обитателей глубин, очевидно в состоянии предсмертной агонии, погибающих от декомпрессии...

П.тДж. Корбин считал, что нет необходимости видеть в морском змее только гигантского угря, плезиозавра или гигантского кальмара, главное - присутствие в океане одного или нескольких видов крупных неизвестных животных, этого достаточно. Такие споры завязались в лагере сторонников морского змея, и его противники извлекали из этого пользу.

Д-р Уильям Свинтон, знаменитый палеонтолог, признавая, что ничто не противоречит самой идее существования в морях крупных животных, ещё не известных науке - их многие видели! - направил свои атаки на гипотезу плезиозавра. Правда, его аргументы не всегда были достаточно убедительными.

"Плезиозавры,- говорил он,- животные, обитающие на поверхности. Однако никто их никогда не видел". (Довод очень интересный, особенно когда речь идёт о необходимости объяснить свидетельства сотен очевидцев, видевших животное, силуэт которого напоминает плезиозавра.)

"Плезиозавры,- продолжает Свинтон,- яйцекладущие существа. Поэтому они должны выходить на сушу для выведения потомства, но опять никто и никогда не видел их за этим занятием и не находил ни одного яйца"., (На что д-р Таккер справедливо заметил, что как их родственники ихтиозавры, плезиозавры могли эволюционировать в сторону живорождения.)

"Плезиозавры,- настаивал д-р Свинтон,- являются, скорее, пресноводными животными. Конечно,- соглашается он,- их кости находили в морских отложениях, но они жили только в устьях рек. Каким образом они могли бы выжить в открытом океане? Приспособление к исключительно морской жизни потребовало бы коренной перестройки всего образа жизни и самой физиологии животного". На что можно ответить, что нет никаких доказательств того, что некоторые виды плезиозавров не претерпели подобных изменений. К тому же большинство палеонтологов считают плезиозавров морскими животными.

"Плезиозавры,- продолжал д-р Свинтон, имея в виду, несомненно, скандинавские и шотландские случаи,- не европейцы, а американцы". Это, однако, полная чепуха. Останки плезиозавров находили по всему миру, самые известные как раз найдены в Германии и Англии.

Очевидно, д-р Свинтон был загипнотизирован внешним видом эласмозавра, более длинношеего и более похожего на морского змея, чем европейский плезиозавр. Но кости и эласмозавров находили не только в Америке, айв Австралии и Новой Зеландии, что доказывает обширность ареала его обитания. Один малорослый скелет его (Brancasaurus) был даже найден по другую сторону Атлантики, в Германии. В любом случае, палеонтология, основывающаяся почти исключительно на изучении найденных окаменелостей может дать только приблизительную оценку географии распространения древнейших животных.

Таким образом, д-р Свинтон отказал в праве на существование морскому змею только потому, что он его никогда не видел. Это достаточно неудачный аргумент. Действительно, можно ли надеяться увидеть все, в существование чего ты веришь? Правда, он тут же поправился, что не верит, потому что никто никогда не видел, не фотографировал плезиозавра и до сих пор не находил его недавних останков. Но ни одного слова не было им произнесено против морского змея какого-нибудь другого вида.

Д-р Карлисль принялся за гипотезу гигантского угря. Он подсчитал, что лептоцефал (личинка гигантского угря) размером 1 м 80 см может дать взрослую особь 3-3,5 м длиной, а это совершенно недостаточно для морского змея. К тому же, если на спине у животного есть горбы, то это, очевидно, не угорь.

"Но были ли горбы у морского змея? - задает следующий вопрос д-р Карлисль.- Название "морской змей" - это только слова. Если люди говорят о змее, то обычно они имеют в виду извивающееся тело, но "горбы" предполагают изгибы вертикальные, что невозможно для змеи. Поэтому все это плод разыгравшегося воображения". (Если речь, конечно, не идёт о млекопитающем!)

Как видим, д-р Карлисль нападает на слабые места то той, то другой гипотезы присутствовавших сторонников морского змея.

Перескакивая с одного на другое, английский биолог вскоре запутался в противоречивых и сбивчивых аргументах, с трудом находя связь между ними!

"Морской змей,- говорил он, например,- представляется животным с легочным дыханием, а не рыбой. Однако рыбаки никогда бы не перепутали китовую акулу или морского угря с морским змеем. Если змей дышит легкими, то это, скорее всего, рептилия. (Почему?) Но дышащие легкими животные не могут нырять глубоко: кашалот не погружается больше чем на 1200 м". (Не правда ли, достаточно глубоко?) И, кроме того, что это доказывает? Короче, морской змей должен, по мнению д-ра Карлисля, жить на поверхности. Но тогда почему его не видели китобои, избороздившие все океаны, или профессиональные зоологи с океанографических судов, за исключением случая с "Валгаллой". (Этого недостаточно?) Следующий аргумент: морского змея в основном встречали в спокойную погоду, которая в тропиках обычно туманная. (А в других местах?) Туман деформирует размеры, и небольшая морская змея длиной 45 см, находящаяся вблизи корабля, может показаться огромным морским змеем, плывущим вдалеке. (Кто в это может поверить?) Многие сообщения можно объяснить встречей с известным животным. Что касается нескольких случаев, указывающих на неизвестных животных, дышащих легкими и похожих на плезиозавров, д-р Карлисль хотел бы увидеть хотя бы его труп, чтобы поверить в его существование. И добавляет; "Нельзя доказать преступление, если нет мертвого тела жертвы".

Очевидная ложность и догматический характер аргументов д-ра Карлисля характерный, впрочем, прием для многих очернителей морского змея - ярко проявляются в этой последней фразе. Она является искажающим смысл переводом латинского выражения corpus delicti. Нет никакой необходимости иметь мертвое тело морского змея, чтобы доказать его существование. Мы знаем, что есть доказательства трёх видов: свидетельские показания, косвенные улики и вещественные доказательства. Если вещественные доказательства необходимы для установления факта совершения преступления, то самого тела для этого не требуется. То, что справедливо для Права, справедливо и для Естественной Истории.

Можно только сожалеть, что великолепная радиопередача Мориса Брауна и Мартина Чисхолма заканчивалась почти пораженческим выступлением Джона Кол-мана, похвальная осторожность которого в данном случае кажется чрезмерной.

"Я не могу,- говорил он,- поклясться на Библии, что верю в морского змея. Я в него верю, но я не могу поклясться, что знаю о его существовании. Конечно, я считаю, что эти истории нельзя удовлетворительным образом объяснить ничем, кроме как действительными встречами с какими-то неизвестными крупными животными. Но это все, что мы имеем в качестве доказательств, нет никаких вещественных останков. Нам же нужна по крайней мере хотя бы одна-единственная кость. Думаю д-ра Свинтона удовлетворила бы и одна кость".

На самом деле вопрос не в том, чтобы доказать существование морского змея. Это уже давно сделано. Свидетелями, косвенными доказательствами и (для некоторых избранных счастливчиков) прямым наблюдением. Остаётся только определить ещё неизвестную природу этих животных, своим появлением способствовавших рождению легенд. Здесь необходимо подчеркнуть, что находка одной кости или даже случайная поимка какого-нибудь крупного змееобразного разрешит только один аспект этой многообразной проблемы.

Я бы закончил обмен мнениями, представленный слушателям Би-би-си проникновенным выступлением д-ра Дени Таккера, который поставил проблему морского змея в ту единственную плоскость, в которой её и надо рассматривать, и надо было рассматривать всегда:

"Использование слова "верить" к вопросу о морском змее меня всегда смущало,- говорил бывший заведующий секции рыб Британского музея,- оно привносит что-то напоминающее о религиозной вере, нечто, что невозможно проверить опытом. Оно означает, что человек может внезапно поверить в результате какого-нибудь акта обращения, как будто некая религиозность верования здесь уместна. Я не считаю, что можно рассматривать какую-нибудь научную проблему в мире с этих позиций.

Если взять наши обычные учебники зоологии - большинство из нас по ним учились, и только потом мы стали к ним относиться с недоверием,- то мы найдем там множество утверждений, которые мы принимаем на веру, в том смысле, что их невозможно проверить личным наблюдением. В случае морского змея мы имеем дело с людьми с большим опытом в наблюдении различных объектов в море и видевших "Нечто отличающееся от всего прежде встречавшегося и превышающее их знания. Они описывают его очень детально, и часто это были независимые свидетельства с очень высокой степенью совпадения. Думаю, мы должны относиться к этим сообщениям точно так же, как к утверждениям из наших учебников. Мы должны, если надо, смотреть на них скептически, должны искать дополнительные доказательства, но не можем отбрасывать их как моряцкие байки, не заслуживающие доверия, или что-нибудь подобное".

Нечего добавить к этим словам человека, глубоко изучившего проблему морского змея и защищавшего свою точку зрения с горячностью, может быть, немного чрезмерной, но понятной.

Последняя новость: чудовище со спинным плавником в Исландии

Однако жизнь продолжалась. И морской змей будет появляться все последующие годы в разных видах, напоминающих какого-нибудь из появлявшихся уже когда-то за долгую историю морского змея.

Сначала в 1963 году произошла встреча в Исландии, откуда к нам приходили самые странные сообщения о морском змее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: