Часть третья. «Ангельская задумка в действии». 10 страница

***

Проснувшись утром во вторник, Ян не смог говорить, вызвали врача, обнаружили сильную ангину и до пятницы ему дали больничный, предупредив, что если к концу недели будет держаться даже невысокая температура, чтобы снова вызвали врача на дом.
Я знал, что буду дико тосковать от невозможности его видеть, но ничего другого не оставалось, как просто тупо ждать его выздоровления.
Святуся, гад, фашист чертов, меня к нему не пускал, боясь, что и я подхвачу инфекцию.

- Тебе можно быть рядом, да? А мне нет?
- Придурок, я плаванием занимаюсь, и мне не так-то просто заразиться! У меня иммунитет сильнее, понял? И не мечтай даже! Потерпишь пару дней! Ничего с тобой не сделается! И так перезваниваетесь по сто раз на день, блядь!
- Перезваниваемся, ага! Да он и слова мне сказать не может!
- Но ты-то можешь?
- Бли-и-ин, садист! Я скучаю!
- Это не смертельно!

Ну? И что можно было возразить? Да ничего.
Я просто возмущенно пыхтел, понимая, что этот засранец прав.

У Юрика для нас новостей не оказалось, но мы попросили у его соседа, того самого лаборанта, узнать, не остались ли в институте какие-то данные на Белку, может, есть возможность как-то связаться с ее родственниками..

А я продолжал скучать дальше, по нескольку раз в день просто звоня своему молчащему эмо и наговаривая ему на ухо всякую нежную, а иногда просто чушь... И знал, что, слушая мой голос, чего бы я ему там не нес, он улыбается.

В четверг Кир нам дал номер домашнего телефона родителей Белки, который сосед Юрика узнал даже и не в деканате, не в документах, оставшихся после зачисления в институт, а у ее земляка с бывшего курса (кстати, как я понял, именно с этим парнем уже сталкивались Ян и Кир раньше, но толку от этого тогда было ноль), и, видимо, в самих оставшихся в институте записях не оказалось этого номера, иначе бы при другом раскладе, еще когда выясняли связи того иностранца, вышли бы на ее родителей.

Ну и мы позвонили по межгороду. Кстати, у Белки оказалась имя - Инна.
Короче, не стали вдаваться в подробности, когда позвонили, даже не сказали, что она уже не учится в институте, просто спросили, как можно ее найти или номер телефона. Мать ответила, что Инночка (блядина такая) потеряла свой мобильный и звонить ей пока приходится редко и на домашний телефон, так что нет возможности дать нам ее номер... А ее, если очень нужно, можно найти и в институте, на таком-то факультете, на таком-то курсе... и бла-бла-бла...
Угу. Коне-е-ечно... Как только, так и сразу...

- Блядь... надо было сказать, что их дорогая Инночка проститутка еще та, да еще и возможно, что с ВИЧ-инфекцией! Предки ее бы и сами быстренько нашли! – Святуся рвал и метал, когда мы выходили из главпочтамта, откуда и звонили.
Я улыбнулся:
- Знаешь, а эта хорошая мысль, кстати... Я так думаю, что если мы ее в ближайшее время не найдем, то так и сделаем, да?
- И не сомневайся даже... Долго я ждать не буду... Максимум неделю...
Вот, так что мы даже чуть успокоились после этого звонка ее родителям, по крайней мере, мы знали, что она им иногда звонит, а это уже было хорошо.

***

И на самом деле до конца недели не было продвижений, и в пятницу, которую я так ждал, надеясь, что Яна выпишут, этого тоже фиг дождался... К нему даже голос еще не вернулся, какая там выписка, блин...
И в ту же пятницу отец мне заявил, что мы все вместе вечером едем на выходные за город в пансионат, и что уже забронирован для нас номер до понедельника.
Я чуть не взвыл сначала.
Ну да, я знаю: сауна, бассейн, массаж, бильярд, закрытый теннисный корт и все такое, но...

- Езжай, придурок... Вернешься как раз ко вторнику, а там, может, и Яна выпишут. Ты же видишь, что пока затишье... А потом, когда все соберемся, и подумаем, что делать дальше... Скорее всего, на самом деле придется снова звонить ее предкам и все выкладывать... – заявил мне Святуся, когда я позвонил ему, еще не решив, ехать или отбрыкаться от всей этой фигни.

Короче... без желания, но я поехал. И то, только потому, что Свят к этому отнесся нормально. Если бы я хоть капельку ощутил, что ему важно, чтобы я остался – ни фига не поехал бы конечно. И уж не мог я не пообещать моему чудовищу поотрывать все что плохо приклеплено к его телу, если надумает «вспомнить» в эти дни без меня о Доке или о других с этой компании... За что и узнал о себе много нового. Сука.

Ну... там было нормально в принципе, если бы не мамулины закидоны насчет обращения моего внимания на девушек.
- Ой, Ангел, смотри какая девочка симпатичная... А эта? У нее такая красивая улыбка! Ангел, а вон та? Нет? Ну чего ты кривишься? Пообщался бы...
Бля-я-я...
Хорошо хоть отец попросил ее оставить меня в покое, типа сам разберется, не маленький уже...
Пасиб, папуль... я уже разобрался... И тех, кто мне был нужен - там не было...
Не, ну я-то не чистый гомик, конечно, и, может, в другом случае я с кем-то бы и замутил на пару деньков, но уж точно не сейчас.

Я скучал. И снова звонил, слал эсэмэс... И хотел к моим клонам...

Наконец-то в субботу вечером начал понемногу возвращаться к Яну голос... О-о-о... и какой это был голос... Секси... хриплый, низкий, почти шепот... но такой завораживающий...
Правда, он еще говорил с трудом, но для меня и несколько слов от него услышать было за счастье.
За три дня я загорел в солярии. Без белья загорал. И выглядел просто супер. Не сомневался даже, что моим мальчишкам это понравится.
В понедельник вечером, когда мы вернулись домой, дергаться к клонам было бесполезно, Свят был в бассейне, Яна еще не выписали, и я устал с дороги, короче, вырубился и проспал до утра...

В школе народ, завидуя, офигел от меня такого, выглядевшего как только что с курорта. А у меня с самого первого урока было шило в заднице... Я просто знал, что Янусю должны были выписать, а это означало, что я его сегодня - СЕГОДНЯ!!! - наконец-то увижу...
На Свята я нарвался уже на первой перемене, и он, уставившись на меня, вот такого, украдкой облизался, покачав головой, а я ему показал средний палец, поиграв бровями.
Поздоровались, короче.

По Яну я соскучился ужасно... блин, мне реально казалось, что я его не восемь дней не видел, а месяц...

На четвертом уроке мне на трубу упала эсэмэска:
«Выписали. Хочу тебя видеть. Смертельно...»

Бля... У меня аж в мозгах помутилось...

Ну разве можно ТАК со мной, а? Это же запрещенный прием... Садисткий практически...
И что, люди? КАК можно было после такого высидеть еще три урока???
О, не-е-ет... Может кто-то бы и смог, но не я.
И сразу же я скинул две эсэмэс. Одна предназначалась Святу:
«Милый, прости, я срулю к Яну, его выписали... НЕ МОГУ БОЛЬШЕ!!!»
На что через несколько минут пришел ответ: «Псих влюбленный)) Вали...»
И вторую послал уже самому виновнику того, что мой мозг сейчас раскрошен напрочь:
«Я еду к тебе! К ЧЕРТУ ВСЕ!!!»

И да... я рванул к нему вместе с рюкзаком, не заезжая домой, не думая ни о чем, кроме того, что через полчаса я смогу обнять ЕГО. Наконец-то!

Я знал, что он меня будет ждать... И, да... Не думайте, я не надеялся, что мне обломится с ним кусочек секса, не-а... Сейчас я был счастлив его просто увидеть. Ну а если будет чуть больше... если он позволит подарить ему немного нежности и подарит крошку ее и мне – это будет для меня верх желаний.

В подъезде квартиры близнецов я даже и не попытался вызвать лифт. На это у меня не было терпения... На пятый этаж я просто взлетел, расстегивая на ходу куртку, и прилип к звонку, ожидая, когда услышу щелчок замка...
Щелкнуло... распахнулась дверь, и так же как распахнулась она, я распахнул на себе и курточку, сгребая к своему теплому телу черноволосое любимое создание, по которому дико тосковал, смеющееся, обзывающее меня психом, затягивающее меня в квартиру, пряча наши отношения от чужих глаз...
- Господи... ты невероятен... Придурок... ты что от самой школы бежал? – шептал он мне в губы, обнимая за талию, заставив привалиться спиной к стене, а я, дыша после бега как затраханный до смерти динозавр, млел от его голоса, жара дыхания и запаха волос.
- Почти...
- Дин... какой же ты...
- Какой? Скажи, Ян...
- Такой... мой такой... красивый... очень... я ревновал тебя... Хотя, если бы я знал, что ты там еще и загораешь, ревновал бы еще больше...
- Дурак... – я почти скулил. – Знал бы ты, как я скучал...
- Правда?
-...очень...
- И я... очень-очень...
- Как ты себя чувствуешь, как горло? Еще немного хрипишь...
- Все о’кей... Пройдет... Не обращай внимания...
- С ума сошел? Как не обращать? На тебя... не... об... ра...щать... Я не у... ме... ю...
Я касался губами его левой щеки, при этом стараясь не тереться о только зажившую бровь, и осторожно продвигался губами к уголку его губ и молил его дать мне себя поцеловать, гладя по спине, прижимая его, положив ладошки на поясницу, заставляя прогнуться, чувствуя под тонким свитером низкий пояс джинсов.
А он улыбался и не отстранялся ни телом, ни лицом, и это было замечательно... Я так ему был за это благодарен... И почти не чувствовал его напряжения.
На физическом уровне его уж точно не было, скорее просто интуитивно я знал: он не может не понимать насколько я хочу его, а это означает, что я могу попытаться зайти дальше, чем он может мне позволить.
Но я не собирался претендовать на большее.
А, скорее всего, как и предлагал Свят, на самом деле просто осмелюсь попросить у него немного ласки для себя... И взамен отдам в сто раз больше...
- Сними ты ее уже... – Ян дернул меня за полу куртки, и я кивнул:
- Как скажешь...
А потом я снял и куртку, и обувь, зафутболил в угол рюкзак, и, выдохнув, развернулся к наблюдавшему за мной Мозаику.
- Голодный? Может покормить тебя? – этот еще не совсем восстановившийся голос, взгляд, ощупывающий мой загорелый фейс, блин...
- Голодный... только не в том смысле, – я улыбнулся скромно, почти стесняясь того, что только что сказал, и Ян склонил голову, вопросительно глядя на меня.
А я подошел и оперся руками в стену над его плечами.
- Расслабься, котенок, ладно? Не слушай меня, придурка... я... может и похотливый ублюдок, но умею себя контролировать.
- Блин... Ангел... – он притянул меня к себе за шею. И я знал, что ему хочется просить у меня прощения. И знал за что...
- Малыш, ну ты чего? Все о’кей... Трахнуться я могу и с твоим братиком... ты же знаешь... А с тобой... у меня крышу рвет, Ян... я так хочу...- и я решился, понимая, что это самый лучший момент для такой просьбы, -... просто ласкать тебя... Позволишь? Я... остановлюсь сразу же, если ты скажешь: «Стоп»... Ты же доверяешь мне, правда?
Ян, замерев, тепло дышал мне в плечо несколько секунд, а потом задал вопрос, от которого я чуть не скончался от счастья:
- Ты такой весь загорелый?

***

Лежа на спине Яна, я тихонько терся об него всем телом, изнывая от желания, все выше подтягиваясь к плечам, до которых задрал свитер, и теперь пытался его стащить совсем. Справившись и откинув ненужную вещь подальше, поцеловал взлохмаченный затылок.
Сдерживая скулеж, огладил голые, худенькие, но довольно широкие, и такие теплые плечи, ощущая мышцы, выступившие на предплечьях из-за поднятых вверх рук. Откинув волосы, вылизал ушко под его мычание, чуть поиграв с мочкой языком, тихонько засасывая ее...

И целовал... целовал... целовал... Снова и снова...

Шею, скулу, затылок, плечи, руки, пальчики, слушая тихие стоны моего мальчишки.
Яна вштыривало все больше, я это не просто чувствовал, я это видел.
Он хотел меня. До дрожи. До мурашек, покрывающих обнаженную кожу, и мне пришлось у него даже спросить, не холодно ли ему, и он, смущаясь, ответил, что вовсе не от холода его так трясет...
Вот так вот.
Возбужден был так, что этого не скрыть.
И я говорю не о том, что у него на меня встало и трясло, как в лихорадке, было бы странно, если бы после почти месяца, как мы не были вместе, этого не произошло... Я о том, что ощущал сам: его желание такой силы, что он мне сейчас отдастся беспрекословно.
Не скажет: «Стоп». Не сможет...
И не просто на все наплевав, а потому что не найдет сил вспомнить, что ЭТО он себе разрешить не имеет права.
Но, как бы там ни было, я не мог позволить самому себе нырнуть безоглядно в те ощущения и желания, что бушевали во мне. Такое я мог позволить со Святом, не боясь потерять контроль, но не с Мозаиком, и не собирался воспользоваться его таким состоянием.
Я бы себе потом этого не простил... Надеюсь, вы меня понимаете.
До ужаса боялся и того, что он может вдруг осознать, что происходящее – это именно то, чего он опасался столько времени, и тогда он мог меня просто оттолкнуть и морально и физически, вернувшись в то свое состояние... и тогда это будет реальный пиздец.
Поэтому я знал - очень важно, чтобы он ясно понимал, что с ним происходит, и чтобы на это шел сознательно...
А пока я делал то, что мы могли оба позволить. Я вылизывал его.
И в прямом и переносном смысле.
Предплечья, лопатки, позвоночник, открытую поясницу, ямочки на ней... А потом прижался губами к его уху и прошептал:
- Янусь, можно мне расстегнуть на тебе джинсы, а?
Он кивнул. И я благодарно поцеловал его в уголок губ.
И запустив руку под него, чуть приподнявшего бедра, чтобы мне было удобно, чувствуя, как сокращаются мышцы на животе, медленно расстегивал пояс, ширинку...
Забрался ему в боксеры, к паху, нащупал отросшие волосы на его обычно гладком лобке, и это почему-то показалось сейчас таким невероятно трогательным... Слыша рваное дыхание, аккуратно начал ласкать, чуть развернув его на бок, прижимая к себе спиной, обнимая одной рукой, чувствуя под пальцами колечко в соске, нежно его теребя, продолжал целовать и плечи, и шею, и в губы, когда он поворачивал ко мне лицо, сам при этом стискивая пальцами джинсы на моем бедре.
И мне до ужаса хотелось их с себя стащить, так же как и рубашку, и ощущать своего парня всем телом... Прикасаться своей голой кожей к его, такой же обнаженной и горячей. Но я не спешил. Хоть и мог кончить в любую минуту себе в штаны, бля... Но все-таки надеясь, что продержусь как можно дольше. А когда стало совсем невтерпеж, я попросил:
- Я сниму все, о’кей? Просто хочу всего тебя чувствовать... Ты не думай, я не...
И потом, получив разрешение и на это, разделся сам, и содрав с него и джинсы, и белье, вылизывал уже и ягодицы, бедра, а мой мальчик, влажный и от возбуждения, и, видимо, и от слабости после болезни, подо мной сходил с ума... Я и сам был такой же... Голова кружилась, сердце билось как ненормальное, вены распирало давлением от адреналина, но я чувствовал себя не просто замечательно, это был чистой воды экстаз, заполнивший меня, тающего от нежности и восторга, полностью.
Его хриплый шепот не давал нормально дышать, сбивая ритм сердца.
Я гладил его нежную кожу, выцеловывая каждый открытый миллиметр, и реально был как под кайфом от кромсающей мне душу острой нежности...
И он полностью открывался для ласк, что крошило мне мозг все больше, сам иногда направляя мою руку и по своему члену, и ниже, когда я, лаская его пах, мошонку, чувствовал, как он сам сжимает свои пальцы на моих, заставляя увеличивать давление, напор... Его выгибало в моих руках и трясло, и когда он первый раз кончил, с таким замечательным стоном, прижимая при этом мою ладонь свободной руки к своей груди, где долбилось сердце, так сильно вздрагивал всем телом, мокрый, нежный, любимый, что я, сдерживаясь, как мог, чуть слезу не пустил...
Через полминуты довел и себя до оргазма, уже перевернув Мозаика на спину, целуя грудь, расслабленный живот... И короче, кончил, когда терся членом о его бедро...
И все это не было окончанием в обычном смысле слова. Скорее – началом.

Мы обкончали себя, постель, так что потом с нее пришлось белье сдирать и отправлять в корзину для стирки, а самих себя засовывать под душ...
Но это было почти через три часа, перед приходом нашего зверя, позвонившего заранее.

Я наконец-то оторвался...
Я был счастлив, расслаблен и удовлетворен.
По крайней мере, наиближайшие несколько часов.

Только насрать на ЭТО было моему голодному монстру, который, припершись домой, окинув нас таких блаженных, с мокрыми волосами, пристальным взглядом, нежно назвал суками, усмехнулся, накормил свой желудок с помощью своего брата, а потом решил утолить еще и сексуальный голод.

Мной, конечно...
Тут и удивляться было нечему: мы не были вместе больше недели.

Так вот, я это очень четко понял, когда мое чудо после выкуренной сигареты и чашечки кофе, став в проходе гостиной, окинул сначала взглядом прикорнувшего на диване Янусю, вымотанного и мной, и едва прошедшей болезнью, вздернул брови, уже глядя на меня, типа: «Что же ты, сволочь, с мальчиком сделал...», стал внаглую одной рукой расстегивать на себе ширинку, а вторую протянул мне...
И не оставалось ничего другого, как осторожно подняться с дивана, чтобы не потревожить мелкого, выключить плазму, подойти и принять его руку, а потом еще и тихо сказать, почти касаясь теплых, пахнущих кофе и сигаретами губ своими, начиная млеть от предвкушения и появившегося пульсирующего теплого комка внизу живота:
- Дай мне минутку... надо постель застелить...
И услышать в ответ:
- Твою мать... Что же вы там, гады, такое творили, а? Постель содрали... один вообще в осадок выпал...
- Хочешь, чтобы я тебе это рассказал?
- Не-а... чтобы показал хочу... И это... попка у тебя такая же загорелая, как и морда?
Я усмехнулся.
- Не поверишь... но тот, что выпал в осадок, тоже хотел знать именно это...

Часть четырнадцатая.
«Тела притягиваются... и оттягиваются! или Любовь – заболевание нежностью...»

- Эй, монстр...

Кинув на застеленную постель плед, я развернулся к Святу, уже успевшему содрать с себя рубашку и принявшемуся за джинсы.
- Ты куда-то торопишься, милый? М?
Удивленно взметнувшиеся брови, чуть прищуренный, затуманенный желанием взгляд.
- Что-то не так, Ангел? Ты хочешь раздеть меня сам?
Пара шагов и толчок ладонями в его плечи, почти грубо откинувший к стене.
- Ох... мама... – невольный выдох мне в лицо, когда я вдавливаю в его теплую грудь ладони, пальцы, ощущая ими напрягшиеся мышцы и затвердевшие от возбуждения бусинки сосков.
- Не гони лошадей, а? – шепот в его губы.

От него так славно пахнет крепким кофе и сигаретами. И им самим...

– Нам некуда торопиться... Да, я сам... все... сам... хочу...
Перемещаю руку с груди на шею, ласкаю ее, заставляя чуть откинуть назад голову, а потом несильно сдавливаю...
- Твою... Малыш... ты сегодня в ударе? Мне пора начинать тебя бояться или как? – почти хрип и Свят, перехватив мою руку, освобождая шею, выдохнул:
- Что ж ты, сучонок, творишь... – и потянулся к моему приоткрытому рту губами.
Я отстранился, втискиваясь в него бедрами, чуть сжимая пальцы на его груди, улыбаясь, хитро глядя на него.
- Не так быстро... – качаю головой, хотя у самого ломит скулы от желания це-ло-вать.
От желания чувствовать его горячий рот своим...

Свят недовольно выдохнул, одаривая тяжелым, полным томления взглядом, со зрачком вполглаза:
- Су-у-ука...
Моя небрежная улыбка в ответ, шепот: «Я же просил – не торопись...», - и накрытая языком верхняя губа...

Начиная издевательски медленно расстегивать на себе рубашку, слежу за ним, за его пожирающими меня глазами.
За играющими желваками на точеных скулах...
Его пальцы сминают ткань джинсов на моих бедрах, и я понимаю, что он сдерживается, чтобы не сорвать самому эту чертову рубашку, так мешающую ему...

И он все-таки не выдержал, когда я, играя, кокетничая, начал вытягивать её из-под джинсов, и сделал это уже за меня... так же нетерпеливо, как и стянул потом ее с моих плеч, окидывая взглядом загорелое тело.
- Мама дорогая... ты шика-а-арен, мой Ангел... – теплые пальцы скользили по болезненно чувствительной коже, задевая напряженные соски.

Чувствуя это, хотя правильнее будет сказать - терпя, сдерживался, чтобы не стонать откровенно так... по-блядски...
А ведь так хотелось!

Он покачал головой.
– Обалденный загар... Ты Яну мозг не свернул? Таким вот... собой таким, а?

Я только усмехнулся.

Аккуратно протолкнул коленку между его ног, заставляя развести бедра чуть сильнее и, просунув руку между нами, подхватил под пах, сжал через джинсы, выдирая этим из него испуганный судорожный выдох.
- Бля! Аккуратнее! Раздавишь же, гад... – и он нервно втиснул мне в бедра сильные пальцы.
- Тш-ш-ш... – касаюсь его лба своим, глядя на чуть вздрагивающие губы, такие дразняще-нежные, разжимаю пальцы на паху, теперь осторожно теребя мошонку в ладони. – Я же аккуратно. Ты же мой... как я могу хотеть испортить что-то свое?
- Пипец... мое – свое... вот т-ты реальный ублюдок... – почти скулеж, заставивший меня улыбнуться.
- Да... я такой... И не ори... мелкого разбудишь...
- Больно же... Зараза ты... Надо... зак... закрыть... дверь... – тяжело сглатывает, и я, даже не видя этого, знаю, как замечательно сейчас дернулся его кадык.
- Закроем... обязательно...
- Сейчас, Дин... надо... ну? – он чуть боднул меня лбом в скулу.

Усмехаюсь, отпускаю и отталкиваюсь, видя, как мой монстр, расслабляясь, склоняет голову, кладет ладошки на стену рядом с бедрами, закрывая глаза.
Мне кажется, что я даже слышу облегченный выдох и понимаю, насколько он был напряжен, даже если мне это только послышалось...
- Сука... чем ты занимался за городом, а? Кто тебя так... так вздрючил-то?
Взгляд исподлобья, пристальный, изучающий...
Хмыкаю...
Кусая губы, скидываю рубашку, высвобождая руки из рукавов, швыряю ее на кресло, прикрываю дверь и возвращаюсь.
- Все? Так? Спокоен теперь? – оглаживаю обнаженную шею, плечи, он снова поднимает голову и, глядя в глаза, кивает.
- Ты не ответил, Дин...
- Я просто... просто делаю, что хочу... Ты против? Мне остановиться?
- Только попробуй, гад! Раздраконил и в кусты? - а на губах появляется такая замечательная улыбка.
«Святовская» улыбка. Чуть глумливая, хитрая... призывно-похабная...

О... е-е-е...

- Я скучал... – и розовый, влажный кончик языка, так невыносимо пошло ласкает верхнюю губу.

Дря-я-янь же, а?

Мои пальцы загребают его челку, задирают наверх, оставляют взъерошенной, открывая чистый, уже начавший покрываться испариной лоб.
И молниеносный рывок вперед к моим губам, и горячий мазок по ним тем самым языком...
Отшатываюсь, поздно, правда, но с матом, глядя в его лучащиеся озорством глаза.

Один – ноль, епт...

- Зара-а-аза... Скучал? Я знаю... Не шалил без меня? – невыносимо строгий взгляд ревнивого любовника и ответная усмешка.
- Угу... чтобы ты меня пришиб? Я не самоубийца, Дин... Не-а...
- О... ты так боишься моего гнева, маленький?
- А ты? Моего не боишься? Надеюсь... ты тоже хочешь пожить подольше... – его пронизывающий взгляд, в нем нет смеха, хоть разговор вроде бы и шуточный.

Подаюсь вперед, резко, но совсем не сильно, прикусываю его губу, положив руку на затылок, понимая, что он дернется и стукнется им о стену.
- Твою... Дин... – О да, он вздрогнул. А я засмеялся этому. – Ты... ты псих, Ангел... садист чертов...

Один – один...

- Ты не ответил... я жду...
И теперь уже я касаюсь легонько своим языком приоткрытых губ моего чудовища, чувствуя дрожь в его теле, пальцах, нервно стискивающих кожу на голой спине...
- Ты тоже... не ответил... – и подставленные губы, так не желающие остаться без влажной горячей ласки, приглашающие продолжить...

- Я не... не хочу. Никого. Другого... – я.
- И я... Не хочу... – он.

М-да... ничья...

И еще один укус, нежно засосанная в рот его губа, и теплые ладошки на моей прогнувшейся пояснице, с силой прижимающие меня к его истомленному желанием телу.
Тихий стон удовлетворения, переходящий в хрип, когда обычный поцелуй невозможно не превратить в глубокий...
О-о-очень глубокий... такой, что немеет сердце от дикого прилива адреналина в кровь, и начинают слабеть колени. И... гибкий острый язык, так бесстыдно хозяйничающий во рту, что нет сил удержать восхищенный скулеж и не прижаться к жаркому телу еще крепче.

Мой такой...

Невероятный... нежный... грубый... дерзкий... сумасшедший... невыносимый...
Мой...
Тонкие пальцы под резинку боксеров, сильно сжимаю ягодицы, и он напрягает на них мышцы. Я чувствую это и улыбаюсь в поцелуе, крошащем мозг, возбуждающем все сильнее.

Успокойся... я хочу...

Поглаживаю его попку, чувствуя мурашки на ней, дыбом вставшие нежные волоски и не могу не улыбаться...

Ты такой...
Всегда чувствую твое волнение, как бы ты не старался это скрыть, мой милый...
Но я никогда не показываю, что знаю это.
И не щажу тебя, когда беру. Тебе это надо, иногда ты сам хочешь секса, не будучи как следует растянутым...
Я не знаю, зачем ты это делаешь. Нетерпение? Я не верю...
Не верю в это... Ты... ты просто не хочешь показать, что боишься боли, да?
Не хочешь показаться неженкой?
Только мне это не нужно... Я и без этого знаю, что ты сильный... Сильный, но такой ранимый... И это заставляет любить тебя еще сильнее... А ты, глупый, этого не понимаешь...

Выдираю свою руку из его штанов и, оторвавшись от губ, облизываю пальцы, беря их в рот целиком...
- Блядь... о, не-е-ет... – хрипит он, понимая, зачем все это, но я снова затыкаю ему рот поцелуем и возвращаю руку на место - за его пояс - после выдоха:
- О, да-а-а...

Расслабься... мне надо...

Мои мокрые пальцы скользят между ягодиц, опускаясь все ниже, а его все сильнее судорожно вжимаются мне в поясницу.
Сука... больно же...
Зря... ведь знает, что я не отступлю, если хочу ТАК... Без «боя» не сдам позиции, никогда не сдавал и не собираюсь, не-а...

Он чуть зажимается, вздрагивает, резко выдыхая...
Господи... как же мне крышу рвет, когда он такой...

Я знаю, что все его ощущения и оголенные нервы внизу, там, где я его сейчас касаюсь...

О да...
Втягивает воздух сквозь сжатые зубы, когда нежно обвожу сжатые мышцы... судорогой сводит упругий живот с обожаемой мной до потери пульса блядской дорожкой на нем...
Не выдерживает и глухо выстанывает... и так, что начинает кружиться голова...

Мама дорогая... И это тот, кто перетрахал половину геев нашего города?
О’кей... Знаю, что в отличие от них всех, я единственный, кто имеет его...
Знаю, что я для него совершенно другое... другой...

Нежно касаюсь губами его шеи, целую успокаивающе...
И хочу успокоиться сам...
Крошится мозг... Едет крыша и не обещает вернуться... Плавится рассудок, вздрагивая как горячий воздух над раскаленным асфальтом... И я не могу это остановить...
Экстаз такой, что в ушах жарко и долбит пульсом в виски... Мои? Его?

... и в то же время сознание такое ясное и четкое, будто хапнул порцию чистейшего кокаина...

У меня сейчас тоже все нервы там... на кончиках пальцев, которыми ласкаю...
Это невыносимая пытка не только для него, но и для меня, так было всегда.
Когда он сходит с ума в моих руках, мне кажется, что я могу … хочу умереть...

Я ощущаю каждой клеточкой своего тела, как по его венам хлещет кайф, всепоглощающий и сметающий все на своем пути, как мощная лавина...
Чувствую каждую его истерично дрожащую клеточку... всей кожей ощущаю жар его внутреннего состояния. Оно перетекает от него ко мне... и обратно...

И знаю, что в такие минуты он не принадлежит себе.
Совершенно...
Он мой... мой... И от этого хочется реветь...

Коленом заставляю его сильнее раздвинуть ноги, он вроде даже сопротивляется, для порядку, недовольно сводя брови, но все-таки подчиняется моему желанию.

Умница...

- Расслабься... – шепчу и еще раз обвожу подушечкой сжатые мышцы, аккуратно ввожу в него палец, и он не выдерживает и, оторвавшись от моих губ, запрокидывает голову с шумным выдохом.
- Га-а-ад...

Ну, ты же знаешь... Я такой...

Меня разносит на сотни маленьких Ангелов, а он такой... беспомощный совершенно от накатывающего острого наслаждения. И нет возможности мне в глаза смотреть...
Но зато я смотрю пока есть силы и не отвожу взгляда от розовых, бесстыже зацелованных, влажных, покусанных мной самим его губ, чуть приоткрытых сейчас...
И продолжаю сладкую пытку, лаская все глубже, где горячо и так узко, входя в него уже двумя пальцами...

Пульсирующий... Весь...

А потом он начинает двигать бедрами, насаживаясь на пальцы, все сильнее расслабляясь, хватая ртом воздух, все так же оставляя на моей коже синяки, а я касаюсь губами испарины на его шее и висках, слизывая ее, впитывая его вкус...

У обоих почти подгибаются колени, понимаю, что скоро придется моего расслабленного зверя перекантовать на постель и продолжить уже там...
А пока...

Пока он отдается моим пальцам... все сильнее разводя ноги, и я почти и не чувствую его напряжения. Накативший экстаз вытесняет все остальное.
И мой зверь отдается ему так же, как и мне... моим ласкам, моим рукам...

Я, не прекращая растягивать его, склоняюсь к груди, тереблю языком сосок, прикусываю и зализываю, а совсем рядом бьется в ребра заведенное адреналином и безудержным желанием его безумствующее сердце...

Целую, оставляя влажную дорожку от соска к ямочке на ключице, вылизываю ее, и перемещаюсь к шее... к невероятно сильно бьющейся вене...
Концентрируясь на ней, такой невыносимо живой, касаясь кончиком языка, замедляюсь ненамеренно, теряя напор там внизу, и Свят, недовольно выстонав, хрипит сквозь зубы:
- Бля.... Не останавливайся... Не вздумай!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: