Часть 3. Несознательные персонажи осознанных сновидений

Последнее письмо от своего эзотерика я получил спустя полгода-год. Точно не помню.

«Митя, привет!

Я надеюсь, что ты помнишь меня: Рома, которому ты давал грибы в Москве вместе с Аней. Много воды прошло с тех пор. Я многое понял и укрепился. Твои советы мне помогли, особенно то, что я помню про расслабление и анализ. Сблизиться с миром женщин у меня так и не получилось. Нельзя сказать, чтобы совсем: в начале этого года у меня появилась девушка, но мама начала очень сильно переживать, я запустил учебу, и мне пришлось с ней быстро расстаться.

Я продолжаю свои занятия практиками развития сознания и по Кастанеде, и по другим источникам. Все развивается, в принципе, как раньше, но есть одно странное изменение: я перестал видеть осознанные сны, уже месяца четыре назад. Я думаю, тебе интересно будет узнать, как это произошло. Вначале они изменились. Сразу после нашего грибного трипа, когда мне очень хотелось секса, я стал заниматься им во время сновидений. Это было очень приятно, не каждую ночь, но достаточно часто. Не знаю почему, но потом мне стало казаться, что это плохое применение практики сновидений. И я стал стараться настраиваться на что-то другое. Несколько раз у меня не получалось (хотя раньше настройка работала практически безотказно), потому что во сне сексуальное желание перебарывало всё, что я собирался сделать. И вот потом был такой сон.

Я нахожусь на корабле, вроде бы один. Смотрю на волны, а потом понимаю, что это сон. И сразу же хочется секса. Я бегу наверх, а там музыка, и на палубе танцуют люди. В основном там женщины, но еще там ты, как бы руководишь хороводом. Я очень хорошо всё помню, даже то, что ты поешь: такая русская народная песня, «три деревни два села восемь девок один я». И вы кружитесь по кругу, вам всем весело. А я понимаю, что это же мой сон, так что я могу взять любую девушку и заняться с ней любовью. Но я так же твердо помню, что я решил этого больше в осознанных снах не делать. И вот так я долго стою, а потом, чтобы настроиться на практику, отворачиваюсь от ваших танцев и смотрю на море. Но тут у меня начинает кружиться голова и я просыпаюсь.

И с тех пор — ни одного осознанного сна! Митя! Почему так?»

«Ах ты ж, моя ты лапочка, — только и подумал я. — Против кого бунтовать надумал?»

А ведь всё когда-то понимал, хотя бы на полночи: «Я не существует, а тело хочет.»

* * *

Это история опять «не победная», про то, что «враг силен» и «рано праздновать». Из шаманской сказки: здесь есть инсайт (шаг третий), но нет его отработки (часть четвертая). А в жизненном плане эта четвертая часть и есть, может быть, самая важная, и часто самая трудная. Съесть грибы не так уж сложно, вынести инсайт как хранимую интеллектом мысль тоже не трудно, но провести эту мысль в жизнь, дать ей плоть и кровь (свою плоть и свою кровь) — это обычно и есть то, что отличает удачный случай от неудачного, а также — на шкале долгой жизни — отличает «шамана» от «поца».

Во все времена все духовные учителя предупреждали, что играть словами опасно, что по лестнице, выстроенной в воздушно чистом интеллектуальном пространстве не поднимется человеческая душа. Рома научился читать книги и неплохо делать легкие для себя вещи, но вряд ли он сможет пойти по Пути без отработки таких самых простых тем, как сексуальность. Будучи небесным ангелом, я бы с удовольствием пропустил его «без экзаменов» чисто за миловидность; но чудится мне, что на месте ангела-превратника на его Пути стоит Кали, такая себе Анечка с тысячью змеящихся ног в тонких колготках, и влагалищем перекусывает колючую проволоку, и хруст слышен Роме издалека. И на самом деле, еще до этих «Анечкиных» ворот там есть гораздо более очевидные для него «Мамины», и от того, как привратник-Мама грозит ему пальцем, Рома кубарем скатывается в свое обрыдлое логово медведя-аспиранта.

Как говорится, простите мне мой французский.

Кстати, вот эта тема «борьбы с эго». Очень и очень правильная тема, которую всегда стоит иметь в виду, но никогда не стоит жестко преследовать. Рома дал мне в этом смысле чудесную иллюстрацию, когда «остался без эго» (долгожданный подарок грибов, казалось бы) — и не смог функционировать, так что даже стал хвататься за гораздо менее удобное для себя «эго» мое. Очень обычная история, на самом деле, просто обычно происходящая не так заметно.

После собственных «прорывов» в этой области, которые так же быстро оказывались «обломами», я стал относиться к эго как к одному из «внутренних зверей», наподобие той же сексуальности или желудка, которых НАДО КОРМИТЬ. Опять-таки, для шамана-язычника это понятная модель: есть полезные функции «земного тела», а оно должно быть сильным, не только как самоцель, но и для «духовных полетов». И «эго» — такая вот полезная функция. Правда, что эта функция часто и сильно гипертрофирована, и это мешает полетам, видению, состраданию и прочим важнейшим вещам. Ее необходимо стричь время от времени, потому что без контроля она склонна разрастаться как раковая опухоль. Мне, на самом деле, больше нравится представлять себе зубы белочки, которые всю жизнь растут, и поэтому их всю жизнь нужно стачивать, и всякая нормальная белочка в лесу это делает об шишки и прочие орешки. Так и эго — оно не должно заниматься духовными проблемами, там оно хреново работает, это правда, но пусть оно стачивается об орешки нормальной заботы о собственном теле, семье, делах; пусть обеспечивает пищу, распоряжается деньгами, обходит ловушки. Эго — очень полезный зверь. Себялюбивый, безжалостный, хитрый в мелочах и тупой в главном — это очень полезный зверь. А кто хочет этого зверя «усыпить», обычно будет иметь дело со зверем по кличке «шизофрения». I’d rather not.

Дневник Оксаны

* * *

Итак, неделя моего трипа началась вчера.

Отчего ты такая довольная? — что я могу на это ответить? Оттого, что запутавшиеся ниточки вдруг становятся вполне прямыми и прочными, начинают складываться в ткань, из которой сплетается моё новое платье. Пожалуй, так.

В прошлый раз, больше четырёх лет назад, темой моего долгого трипа была злость. Я это чувствовала несколько месяцев кряду, хотя и не осознавала до конца. До огненных драконов, развороченных и собранных заново скул, до вполне реальных гроздей молний, которые я долгие годы мечтала увидеть в небе, а не по телевизору.

В этот раз я знаю, о чём пойдёт речь. Я поняла это вчера, и оттого мне сегодня так легко и светло. От чувства, что всё будет так как должно быгть, даже если будет иначе.

Теперь я пришла к теме, которую старательно скрывала от себя. Даже не так, тема мне давно была ясна. Пожалуй, сохранившаяся стыдливость, моя архетипическая патриархальность делали её пустыми и не работающими словами.

Этим летом я спрашивала у И-Цзин: возможен ли секс в семье? — увы, не помню выпавшую гексаграмму, наверное, стоит найти её. Ответ был странен, и говорил о будущем, в котором победитель получает всё. Во всяком случае, как-то так мне запомнилось.

Этой осенью у меня была самая тяжёлая и осознанная депрессия за последние много лет. Почему была? Она уходит, я просто чувствую, как она отодвигается, освобождая моё дыхание. Как можно быгло так долго избегать понимания того, чем она питается, отнимая у меня силыг?! Конечно же, моей сексуальностью!!! — о, Создатель, какое же я загнанное в угол существо, если способна так долго скрывать от себя давно очевидные и прожитые вещи ©.

Угол один, и достаточно сделать шаг, чтобы выйти из него, и не пойти по диагонали к другому углу, а просто выйти из клетки. Что так долго убивало меня? Христианская мораль? — ни в коем случае, ничто во мне сейчас ей не противоречит. Стыд? — может быть. Но разве мне есть чего стыдиться? Разве моя сексуальность приносит кому-либо боль?

Страх? — да, пожалуй. Только сейчас я понимаю, что стократ страшнее скрывать правду своего тела и своего духа, отдаваясь переживаниям бесконечной душевности. Переживаниям ценности утверждений и принципов близкого человека, бесконечному душевному же прощению. Увы, моё тело не готово прощать. Оно стало сжиматься, и бить тревогу, а я затыкала уши, чтобы не слышать его.

Я перестала его любить. Я перестала давать ему то, чем оно живёт, чем питается мой дух. Я лишила их близости, той самой, в конце которой стоит поставить три мягких знака по мнению Кортасара. И они стали мне мстить. Конечно же! Смирение — конёк на котором охотно ездит моё сознание, а всем остальным приходится бежать следом, задыхаясь и падая в грязь. Что им остаётся, кроме как хватать коня под уздцы, и не давать ему скакать?

Мне сейчас смешно. Смешно от того, что едва стоило мне признаться себе в простой и давно понятной вещи, принять её за основу — как тоска моя отступила. Я впервые за долгое время чувствую себя здоровой, полной сил, выспавшейся. Я смотрю на себя в зеркало и вижу ту самую красавицу, которую я изгнала из себя года два назад, уступив её место измождённой и обрюзгшей от обязательств бабе. Господи! Как же я могла поверить в эту чушь, пусть даже и навязанную любимым? Да, я склонна прощать и верить тем, кого люблю, растворяться в их мире, становясь просто его частью, и запирая собственный мир ото всех, в том числе от себя. Да я ни разу в жизни не видела более красивых глаз, чем мои собственные! — а ведь это единственный неизменный кросскультуральный признак крастоы! Меняются формы, цвета, приоритетные размеры груди, роста, длины ног. А глаза остаются. И не потому, что они зеркало души. Мне кажется, что глаза — это зеркало причастности к вечности, отражение способности любить.

Как я могла так погрязнуть в идее собственной непривлекательности и никчемности? Настолько, чтоб начать ненавидеть свою жизнь??? Ведь всё так просто. Принимаешь — значит, позволяешь владеть собою. А чем же ещё может мужчина защититься от ревности? От страха, что эта Женщина может исчезнуть из его жизни? Приняла — растворись во мне, стань моей тенью!!! Спутница и рабыня. Возлюбленная и возлюбившая. Почему так переплетаются эти части меня?

Почему я так редко играю в объект восхищения? Почему я принимаю то, с чем не мирятся другие? Почему я не требую? Почему не заявляю бесконечно о своих капризах, так плотно вписанных в нашем обществе в образ привлекательной женщины?

Потому что это лишь игры. Игры, стремящиеся к тому, чтобы мы умирали, так и не познав близости и единства. Искушение славой или ничтожностью. Искушение быть принцессами, недоступными и требующими подвига. А что в этом такого действительно женственного???

Господи, как же всё просто! — моя инаковость заключается исключительно в том, что я отличаю любовь от игры, и окунаюсь в то, чего другие боятся.

Соблазнительность? Ну нет, ведь это просто доказывание себе своего превосходства над другими. Меня все хотят, потому что я красавица и заявляю об этом каждым своим мгновением! — мне трудно представить себе большую чушь. Я не стану этого заявлять. Я это имею. Я с этим живу. И я не стану тратить время, которого и так мало для близости на то, чтобы соблазнять ради соблазна, искушать ради искушения.

Уверенность в себе? Вот эта, позиционируемая как да, такая я вот распиздатая и хуй с вами, если вам чё-то не нравится?! Нет. Нет никакой уверенности. Есть только волны энергии, плывущие по миру. Я чувствую их, я пропускаю их через себя, они прокатываются по моему телу, и оставляют мокрые пятна на трусиках. Потому что возбуждение — и есть моя движущая сила. Но я не маниакальна, мне не нужно возбуждение в чистом виде, нарастающее как буря. Оно должно вести к близости, к медитации двоих под названием оргазм. К единению того самого пресловутого мужского и женского. Секс — это жизнь. Во всяком случае — моя!

Я готовлю, стираю, пишу и целую детей из плодородного куска мироздания между пупком и треугольником внизу. Именно там создаётся моя жизнь.

О, нет! Я не хочу ебли! Я не допущу к себе никого, кто думает, что секс — это пятнадцать минут учащённого дыхания. Секс — это вечность. Это основа того, что я вообще живу. И цель, и средство, и источник жизни. Не банальный трах, а процесс, который длится целую жизнь. Мне не нужно много мужчин, и не нужно много поршнеобразных движений. Мне нужны долгие годы любви с единственным, кому я могу отдавать эти бесконечные потоки, обвивающие меня непрерывно, получая взамен потоки семени. Я не могу жить без Любви, без Секса — ух, я говорю сейчас банальные вещи, но ведь совершенно точно ощущаю разницу между этими словами с маленькой буквы и с большой. Наш язык не предназначен говорить об этом. Это язык тела, дыхания, поцелуев, прикосновений, родинок и шрамов, ногтей и волос, глаз и ягодиц. И я его слышу. Я мало говорю на нём, потому что твёрдо убеждена, что он предназначен только двоим, причём беседа эта имеет смысл лишь если оба слышат и слышимы. На нём не говорят, томно облизываясь на вечеринках! И все эти люди, вращающие свою жизнь вокруг социальной сексуальности похожи на тех, кто набирает Булгакова транслитом. Те же слова, но лишь расплывающаяся в глазах латиница, а не талантливо рассказанное чувствование мира.

И когда в моей жизни Секс уступает место сексу, я умираю. Я захлёбываюсь потоками чужого вожделения, я тону в них, не в силах проснуться по утрам. Почти в каждом взгляде прохожих написана такая тоска по любви, выраженная банальным ебаться, что мне хочется укрыться от неё, зарыться в грудь любимому, целовать его, рассказывая губами о том, как прекрасно, что мы носим такую любовь в себе, что мы не вынуждены бесконечно тосковать по ней, жадно ловя запахи встречных, и их жесты, подчёркнуто украшенные тела, орущие о том, что их половинка так и не найдена. И я смотрю ему в спящую спину, и не могу позволить себе заговорить на этом языке, ведь возлюбленный мой атеистически отрицает его существование ©.

Ноября, 10:44

Мои мистические опыты никогда напрямую не связаны с психоактивными веществами, хотя последние иногда в них участвуют. Накуриться или напиться — для меня скорее уход от болезненного переживания невозможности секса. Вообще, или просто в данный конкретный момент. Я не понимаю тех, кто ест грибы и марки ради цветного кино. Не понимаю потребности курить марихуану, чтобы стало лень заниматься любовью. Не понимаю потребности пить водку, чтобы искренне трахнуть в задницу собственную жену, и делать это три часа кряду на волне жёсткой алкогольной интоксикации. Нет, я, конечно, с удовольствием участвую в процессе, только трезвый секс мне более свойственен и ценен. И то, что я так пристрастилась к травле тельца в последнее время сейчас мне вдвойне противно — ведь я делала это, чтобы отвлечься от своего тягостного и сладкого сжимания внизу живота. Забыть о том, что я хочу секса и честно пить водку? — странный поступок, не спорю. Особенно странен он тем, что на возлюбленного моего именно алкоголь действует возбуждающе, и случается этот самый секс ©.

Это смешно, глупо и жалко. Как просьба о подаянии с отведённым взглядом. Какое-то никогда не вдохновлявшее меня садо-мазо.

Я хочу тебя! — а я хочу одного единственного человека, с которым у нас похожие штампы в паспортах, общий ребёнок и общая кровать, в которой мы спим, отвернувшись друг от друга. Я не обнимаю его, потому что мне невозможно будет остановиться. А он не обнимает меня, потому что хочет спать. Поразительная ирония любви!!!

Правильно ли это? Долгое время я убеждала себя, что да. Великая романтика сексуальности, мистика оргазма у всех расползаются под прессом быта! — некий постулат семейной жизни, и мы так в это верим, и так не верим, что может быть иначе.

Я верю, что должно быть иначе, что есть иначе! Что целовать одну и ту же шею каждый вечер на протяжении десятков лет с одинаковой нежностью и трепетностью — это нормально. Это правильно. Я создана для этого, и не хочу принимать иного.

Ноября, 12:46

Странно писать о сексе в кратких перекурах между вытиранием пыли и раскладыванием вещей по шкафам ©.

Но, что бы я ни делала, меня не отпускает ощущение: все окружающие предметы отдают и принимают, что сама природа нашего мира пропитана сексуальностью и построена на ней. Что мне невозможно было бы каждый день готовить пищу, если бы это не было глубоко сексуальным символом отношений.

ХЗ, может, я была бы счастлива не чувствуя бесконечных прикосновений и не замечая переливов чешуи. Нет, это не чешуя Змия, соблазнившего Еву, — хотя часто, не понимая беспричинного презрения и злобы, оправдываю возлюбленного эдемским яблоком. Скорее уж — чешуя Кундалини. Или Кецалькоатля. Имя здесь не играет особой роли, да и чешуя возникла как образ ощущения прохладного прикосновения энергии, тепло которой скрыто внутри потока, и проходя сквозь мою телесность апеллирует к моему внутреннему теплу. Я ведь тоже бываю похожа на айсберг. И обычно тем больше похожа, чем сильнее ощущаю сгусток тепла внизу живота.

Бред? Или моя личная теория сексуальности?

Ни то, ни другое. Необходимость попытаться рассказать о мире, в котором я живу, о его слонах и черепахах. А чего в такой форме художественной? Нельзя ли попроще? — нельзя. Мне и так сложно описывать вещи, для которых нет подходящих слов. Есть символы, и я прибегаю к ним в попытке описать шелест ресниц, электрический разряд на кончиках пальцев, трепет кожи.

Я должна вспомнить и заново прочувствовать всё, что связывает меня с миром, а это то же самое, что связывает меня со мной.

Я глубоко убеждена, что сейчас пишу это не напрасно. Может быть, нужна структура? Но как структурировать волну вдохновения — сексуальность слова, которую я так сильно чувствую?

В хронологическом порядке ©?

Ноября, 13:50

Как прекрасно успевать набрать целый пучок мыслей, пока куришь сигарету. Никогда не думала, что можно так быстро переводить ощущения в буквы, которые можно потом прочесть ©.

Почему это мои буквы всегда стоили и продолжают стоить больше, чем мои звуки, даже для меня самой?

«Мыгсль изреченная есть ложь» ©???

А записанная — история ©??? Или психотерапия ©???

Ноября, 13:52

Как можно после нескольких лет хотеть собственную жену? — такой вопрос мне как-то задал один знакомый, коллекционирующий порнуху.

Заведи себе любовника! — классическая и единственная реакция на мои попытки рассказать, что значит для меня секс. И обе эти фразы, конечно же, принадлежат людям, для которых секс — нечто совершенно иное, чем для меня.

Я не озабоченная. Я не блядь ни с какой стороны. Я просто не могу сделать вид, что секс — это нечто обыденное, сугубо физиологичное и взаимозаменяемое с другими вещами. Удовольствие? Да, конечно. Но не это — главное.

Сколько тебе нужно секса? — вопрос для меня такой же бредовый, как и сколько я собираюсь прожить ©. Не в моей компетенции! Столько, чтобы почувствовать, что расцепив объятия сможешь жить дальше, что сексуальность мира не может нанести тебе никаких увечий, потому что ты — её часть. Это не о власти, не о славе, не о гормональном всплеске. Это об ощущении вечности, пронизывающем меня. О времени, текущем через меня. О любви, которая предназначена мне, потому что любить — естественно. И я не могу вставить себе в матку устройство, вычисляющее частоту, продолжительность и искренность секса, потому что их невозможно измерить.

Просто есть сила и счастье. А есть беспомощность и тоска.

Есть красивая жизнь, а есть — Жизнь.

Сексуальность не красива, она вне понятий красоты. Вне понятий добра и зла, хотя часто является объектом оценок.

Соблазни своего мужа! — романтический ужин, красивое бельё и прочие пропагандируемые в женских журналах атрибуты… Красиво! Но не о сексуальности. Так же как глупо советовать мужчине соблазнять жену, у которой упорно болит голова, ПМС, и всё такое триста шестьдесят дней в году ©. Соблазн

это не сексуальность, это игра! Я знаю её правила, знаю лучше, чем многие другие, и не пользуюсь ими уже лет десять. Потому что соблазн — это предательство моей сексуальности!!! Это чушь собачья, ничего общего не имеющая со светом и единением, с близостью и синхронными шагами навстречу.

Я раньше не верила в то, что браки заключаются на небесах, где бы эти последние не находились. А теперь уверена, что ни в каком другом браке нет ни смысла, ни счастья. Я знаю, почему сказки заканчиваются пышной свадьбой и фразой типа жили они долго и счастливо. Иначе пришлось бы описывать, как же им удалась эта долгая и счастливая жизнь. Написать правду — похабно, банально и т. д., а врать бесполезно. Потому что ложь эта открывается почти каждой паре, когда один из них неизвестно почему вдруг трахается с посторонним человеком, и убивает свою любовь к своей «половинке». И «долгая и счастливая жизнь» продолжается в «мире и согласии», только каждый уже живёт её сам по себе. И так уже которую сотню поколений, разве нет?

Это страшно. Я не могу представить себе, что моя рука может прикоснуться к другому хую, потому что это погасит прекрасный огонь в моих глазах, и я не смогу больше смотреть на возлюбленного своего. Секс — это Песнь Песней Царя Соломона. Это чистота взаимного принятия. Те самые гранатовые яблоки и ворохи пшеницы.

УХ, КАК СИМВОЛИЧНО!!!

Сейчас мне позвонила девушка, спросила моего мужа, и в ответ на предложение что-нибудь ему передать, стушевалась, три раза повторив нет-нет — нет. Моя мать после таких звонков не разговаривала с моим отцом недели две, не готовила, спала в зале, и получала дублёнку, или манто, или итальянские сапоги.

Мне раньше не приходило в голову, что он не спит со мной только потому, что жаждет другую женщину, не может предать собственную сексуальность, изменив ей со мною. Скрепя сердце, лениво бросает мне кость, когда видит, что тоска моя уже выплёскивается через край. Только от того, что я могу это предположить когда-нибудь, меня сейчас так переебало изнутри по низу живота, что лучше, пожалуй, я эту мысль оставлю ©. Нельзя не верить тому, кто показал тебе недостающую половину твоей души. Сексуальность не может меня обмануть

слишком тесно мы с ней знакомы! Слишком много меня в ней, а её во мне — и можно думать, что угодно, но только не пачкать подозрительностью, не убивать стереотипными мыслями. Увы, я знаю, что она отдаляется от таких. И может никогда больше не вернуться.

Я не радуюсь вещам. Я не могу искренне радоваться туфлям или мобильному телефону. Я радуюсь прикосновениям, поцелуям, песням, картинам, стихам, книгам, фильмам, дроби пальцев по шее. Я не знаю, что такое вагинальное искусство, потому что сексуальность и вдохновение — двуполы. Двое создают шедевр, иногда через боль и отчаяние. Иногда — находя недостающую половинку «среди своих». Энергии текут через нас, кружатся и спутываются, чередуясь как в гексаграммах.

И как бы мой мозг ни старался отрицать мою очень женственную природу, старательно маскирующуюся под внешне бесполое существо — я такова. Я из того забытого вида женщин, которые молятся о возлюбленном своём, и считают родинки на его спине, затаив дыхание, чтобы не разбудить, и кладут холодную ладонь на свой горячий лоб, пока это способно остудить бушующую внутри — нет, не страсть, — Жизнь.

Ноября, 15:28

Ебаться любят все, а кто не любит — тот просто никогда по-настоящему не пробовал ©. Не моя фраза, но хоть убей, не могу вспомнить, от кого я слышала её. А сколько тех, кто чувствует природу сексуальности подобно мне? Надеюсь, много.

Однажды я попробовала объяснить, что для меня значит секс одному ёбарю-террористу, из коллекционеров достижений. Он не то, чтобы проникся, но возжелал эксперимента, типа я ткну пальцем в чувака, и если ты так крута, сделай так, чтобы он через полчаса сидел за твоим столиком. Мне было семнадцать лет, и я очень многого ещё не знала и не чувствовала из того, что проживаю сейчас. И я согласилась, тем более, что юноша изъявил желание оплатить накладные расходы на произведение впечатления.

С тем мужчиной мы просидели за столиком несколько часов, я смотрела на него, и видела как у него подрагивают губы, чуть слезятся глаза. Я ушла, и ни с кем из участников никогда больше не виделась, равно как и старалась оградить себя от подобных им.

И с тех пор я больше никогда и никого целенаправленно не соблазняла. Надеюсь, и не доведётся ©.

Дать такому эксперименту — значит поставить жирное пятно на своей сексуальности, строящейся на любви и близости. Не дать — ударить по его сексуальности, неизвестно какую дыру пробить в его тонкой жизни. Ни того, ни другого моя сексуальность мне не простит.

Я могу шагнуть навстречу, протянуть руку, улыбнуться и помахать ресничками, но никому, кроме единственного, не позволю даже предположить возможность секса со мной.

Я никого не осуждаю, ибо сексуальность многогранна. Я видела разные её стороны, но они были лишь масками. Теми, которые снимаются одна за другой, открывая лицо неожиданное и прекрасное.

Лицо телесной душевной и духовной верности. Лицо единения с единственным, предназначенным тебе.

И единственные тоже меняются.

И однажды просыпаешься ночью в маленькой лужице, и понимаешь, что больше всего хочешь, чтобы этот единственный остался таким навсегда.

Потому что его тело и душа парны твоим. Ваши духи различны, но где-то там, в первом толчке спермы внутри они переплетаются в один. Ради того, чтобы это длилось можно долго ломать и перестраивать себя или его — но всё бесполезно. Только принимать и быть, иначе свитая из двух нитей светлая прочность вновь распадётся на два ничего не значащих друг без друга куска.

И тогда всё вновь утратит смысл, и тёплая волна изнутри понесёт на поиски другой такой же. Но есть ли вероятность найти её вторично, утратив однажды?

Не хочу терять, хочу доплетать любовью уже имеющееся ©.

Ноября, 16:25

Ну да, всё правильно. Ты не смог прочесть моё письмо — едва начал, как слетела система и папка с документами оказалась пуста. Ты вкратце понял, о чём пойдёт речь, и поэтому не просишь возможности прочесть это снова. Ты принёс мне подарок, дорогой и красивый. Великие правила семейной жизни требуют исполнения ©.

А в этих правилах нет места гормональным всплескам. Нет места моей тоске и лужицам на стульях. И мы закрываем глаза, чтобы поверить в то, что ничего этого нет.

Вчера я много вспоминала о разном сексе, случавшемся в моей биографии. О разных чувствованиях разных отношений. Какие-то подробности стираются, остаются лишь ощущения, статичные оттиски шрамов и родинок, кадры из немого кино, отдельные фразы забытым тембром.

Тосковала ли я когда-нибудь об утраченном любовнике? — наверное, да. Но как-то не очень искренне. Предполагаемость потери всегда заморачивала меня больше, чем сама потеря ©.

Зачем я сейчас хочу быть искренней? Зачем говорю, что думаю и чувствую в этом текущем мгновении? Ограничиваю свободу?

Я никогда не возвращалась, уходя — уходила. Не могу вспомнить ни одной фантазии на тему вот он вернётся другим человеком, и начнётся новая сказка. Я привыкла жить в текущем сюжете, в стороне от прошлого и будущего. Хреновое настоящее для меня равно хреновой жизни ©, и есть всё-таки что-то гнусное в этом разрекламированном «здесь и сейчас». Когда тоска скручивает меня узлом, достаточно было бы оглянуться по сторонам, но нет — меня занимает лишь настоящее.

В моей жизни не было ещё мужчины, который бы так мало меня хотел ©. Можно не хотеть только ту женщину, которая дала тебе уверенность в том, что вечером снова окажется рядом — из ЖЖ фразочка подвернулась. О, да! Это я как раз умею: дать мужчине уверенность в том, что буду с ним рядом, а потом взять — и технично свалить, навсегда вычеркнув его из своей души. Так почему же они мне верят? Что есть во мне такого, что делает наркомана солидным дядей в пиджаке? Что даёт им уверенность в том, что недотраханное сегодня всегда можно будет дотрахать после???

Наверное, это ещё одна причина какого-то глобального родства, которое я переживаю со своим мужем ©. Меня обрывает на сексе, который нужен ему постольку поскольку. Секс для меня сродни молитве и медитации, а он прагматик- материалист. Страхи наши сложены в колечко: я боюсь его, он боится своих родителей, а последние, в свою очередь, боятся меня. И сидим мы двумя мягкими игрушками у монитора, каждый при собственных страхе и страсти, и создаём ячейку общества.

Я люблю тебя!

И я тебя тоже всё-таки люблю.

И в этих тоже и всё-таки столько близости и тепла, что, может, хрен бы с ним, с сексом-то ©?

Ноября, 09:04

А теперь — дискотека!!!

То, что мы будем вместе, решилось давно и без нашего участия. Ты не видишь этого, потому что плевать хотел на любые символы мироздания, кроме денег, алкоголя и наркотиков ©. А, перед деньгами ещё стоит поставить слово «дети», но как-то странно было бы видеть подобный смысловой ряд, правда?

Мои трипы длятся долго, начинаясь с нелогичных событий, но я им верю. Два самых стремительных даже могу отследить в подтверждение предыдущего абзаца, только зачем? — всё, что происходило в наших жизнях до нашей встречи так тесно связано, что даже твой супернегативизм не способен создать вразумительное отрицание ©.

И мы вместе. И я хочу жить долго и счастливо ©, осталось только найти способ, правда? Такой, в котором не подразумевается упрямое взаимопеределывание, а только шаги навстречу.

Ноября, 09:54

занимательно весьма ©.

Не нужно мне больше ничего ему объяснять — вчера пришёл человек, и постарался. И как это я раньше не замечал? — да потому, что ты старательно не замечаешь очень многие вещи. Трудно доказывать своей жене её женскую несостоятельность, когда рядом сидит человек, постоянно стремящийся её сфотографировать, подносящий ей зажигалку и своевременно подливающий пива, правда?

Поэтому, конечно, стоит осыпать меня подарками, — дабы отдалить момент, когда моё домосидение закончится, и придётся безостановочно размышлять, где я, и кто в данную конкретную минуту подносит мне зажигалку, и при каких обстоятельствах.

Не волнуйся, я не стану к тебе приставать. Ты хочешь, чтобы моя сексуальность нашла себе иное применение, минет тебе надоел ©. Она такая, она найдёт! — я просто кожей ощущаю, что колечко вот-вот разомкнётся.

Не волнуйся, я не стану тебе изменять. Потому что никому другому мне делать минет не хочется. Ещё чуть-чуть, и ты почувствуешь, как именно тебе хочется секса со мной. И начнёшь тоже создавать его, правда?

Не волнуйся, всё замечательно!!!

Странно с подобными ощущениями писать сценарий про гномиков для школьного утренника ©, но у меня получается.

Ом мани падме хум!

И что тут ещё сказать?

Ноября, 15:09

А вот это вот я совершенно напрасно так поступила, как-то даже неловко теперь перед собой. Причём на простейший вопрос «зачем» ответ совершенно не подворачивается. Сама не заметила как накурилась, сама не заметила как водку стала пить. Прямое нарушение моих представлений о последовательности трипа. ©

Или, может быть, какая-то специальная сила обязательно должна была напомнить мне, чему же я собственно предаюсь так часто?

А теперь вот тошнит, и день безнадёжно испорчен.

И особенно обидно, что вчера дорогой очень долго объяснял мне, почему не стал бы есть грибы отдельно от меня, — а сегодня я хоть убей не помню, почему же.

А назначенное время близится, оно наступит буквально завтра. Три женщины в возрасте 27-ми лет плюс минус немножко. Каждая ожидает от этого дня нечто важное, даже можно сказать главное. Одна произнесла слово ведьма раз десять в телефонных беседах. Другая готовится иммигрировать. А я? Мне до сих пор неясен вопрос, о чём же я хочу спросить, — вот такая тавтологическая кашица. Причём все мы знаем, что базисная тема — секс ©. Ну тот, который Любовь!

С долгими периодами неприёма ничего, кроме травы и алкоголя, я каждый раз умираю от сильных психоделиков. И вот это воскресение другой — то, чего я на самом деле жду. Но в этот раз ритуал нарушен. нарушен моим дурацким поведением, ставшим привычным в последние годы.

Чего я хочу?

Хочу прямо с Нового года начать заниматься Своим Делом. Хочу понять как.

Хочу красивое и здоровое тело. Хочу перестать бухать. Хочу бросить курить.

Хочу уюта в доме — без порванных обоев и отпадающих дверок.

Хочу здоровья и счастья своим близким!!! — как бы абстрактно не звучало такое заявление.

И мои желания совпадают с желаниями моего мужа. Чего же не хватает для того, чтобы всё сбылось? Мне кажется, единства.

Единения, которое у меня внутри крепко привязано к сексу. Возможно, есть и другие пути его достижения, и тогда осталось лишь найти их. Но мне не под силу их найти. Надеюсь, они вдруг сами лягут мне под ноги, если Создатель завтра будет благосклонен ©. Вот, этого я, пожалуй, и жду.

Крепости и прочности. Веры. Силы. Того, что Некоторые называют внутренней мощью, а я предпочитаю никак не называть, а просто ощущать. Быть в этом. Астрологи говорят, что мы, последние и самые сенситивные ©, делимся на два вида рыб: по течению, и против. Что ж, мне знакомо состояние, когда обе они старательно плывут, но остаются на месте. Я хочу плыть — ощущать поток, в котором нет тревог и сомнений, потому что всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе.

А сейчас у меня понос. И это, пожалуй, хорошо.

Ноября, 10:57

вот что поняла.

Пару лет продлившееся состояние исключительной цельности резко оборвалось у меня 1-го января 2005-го. После той самой фразы моего мужа: «Самые лучшие женщины, мой друг, у самых богатых мужчин. А у нас такие, каких заработали.» Моя подруга озверела, ее парень отключился прямо на уголке в кухне. А я как бы не особенно отреагировала, но с этой фразы всё пошло не так. Месяц спустя я стала решать со сроками, моя любимая игра: если за ближайший год ничего не изменится, я с ним разведусь. «год», «ничего», «разведусь» — голый абстракционизм.

Потом болото, когда вроде бы всё ничего, а муторно. Не тоска, а так, ступор просто.

Осеннее отчаяние, с полным признанием абсолютного провала. Как мне удалось удержаться на грани, и не упасть — не знаю. Навязчиво привлекательный зов Танатоса. Истерики Эроса. Дальше так уже не могло продолжаться. И сейчас чувствую — не будет.

Августовский трип в Вороне в 2002-ом, февральский трип в Вороне в 2003ем. Завтра. На все годы вперёд остаётся только весна ©.

…«Однаждыг весною, в час небыгвало жаркого заката…» ©

Ты прав, мой дорогой муж. Я заблудилась во внутренних пространствах настолько, что перестала понимать реальность вещей, которые можно потрогать. У меня сейчас лучшая жизнь для того, чтобы исполнять свои детские мечты. Мне не нужно зарабатывать деньги. Мне уже необязательно вынашивать детей. Я наконец свободна от всего, что не давало мне выбирать счастье из предложенных вариантов. Цельность. Свет. Свободу быть.

И единственное, что мне сейчас важно: стряхнуть с себя скорлупки, которые я просто наклеила сверху на своё тельце, увидеть не картонные декорации, а имеющееся.

Я боюсь, очень боюсь. То, что может открыться, ведь вполне способно оказаться полныгм П. Но я так же боялась и раньше, и именно страх приводил меня к свету. То, что я испытываю в преддверии грибов после таких событийных цепочек, балансируя уже на грани понимания-принятия, — Страх Божий, многократно описанное явление.

Я должна это сделать, хотя мне и кажется, что малейший неверный жест способен всё уничтожить, способен уничтожить меня. Но вот прямо сейчас я не хочу умирать. Неделю назад — хотела, месяц назад — хотела. А сейчас я очень хочу ЖИТЬ!!! Дышать, есть, спать, писать стихи, нажимать кнопки на своём новом красивом «самом-тонком-в-мире» телефоне, готовить еду, петь, обниматься. Вдруг поняла, что в последние два дня совершенно не хочу трахаться — странное ощущение, непривычное. Не могу вспомнить, когда испытывала его в последний раз.

Зачем я стала писать этот дневник продолжительностью в неделю? Что и кому он сможет рассказать? Да и стану ли я предлагать кому-нибудь его прочесть?

Точно — Мите. Мне кажется почему-то, что я это всё Митьке и пишу. Зачем оно ему? ХЗ. Только вот в эту историю Митечка опять плотно вписан, как и во все мои знаковые истории последних пяти лет. Ну да, Соколов долбоёб ©, но ведь это не меняет сути нашего взаимного чувствования и принятия?! С тех пор, как из наших с Митяем отношений навсегда удалилась подстрочная идея секса друг с другом, они — самая реальная братская близость. Поразительное наше сходство, только подчёркиваемое обитанием в принципиально разных системах координат. Вот, блин!

Ноября, 14:02

А главная моя разница со всеми моими значимыми людьми в том, что лишь я окончательно уверена, что нашла свою «половинку». Что мне не нужен другой человек, другая любовь. Я не стремлюсь к мифическому лучшему — возможно, оно и существует, но даже самое распрекрасное не моё не привлекает меня нисколько. А моё уже обретено, только непонятно вот, что с ним делать дальше.

Патологическая человеческая склонность к бесконечному переделыванию партнёра здесь неуместна…

Ноября, 14:25

Как же моему благоверному было не страшно бесконечно нырять в себя через литры кетамина? Мне вот последние лет восемь такие опыты очень страшны. С каждым разом я их заранее очень сильно боюсь, словно выплёскиваю свой страх, чтобы внутри его совсем не осталось, когда я, наконец, стану есть грибы. Чтобы много страха разложить заранее. А ты никогда не боялась умереть в ходе таких экспериментов над собой? — спросили меня вчера. Если бы считала это экспериментом, наверное, боялась бы. А от откровений не умирают, только если так и задумано Создателем ©… Я не боюсь неизбежного, я боюсь его не принять или не прочувствовать. Протупить, по-простому говоря.

Ноября, 14:33

Из моего кишечника продолжает литься каждые десять минут © — теперь это уже просто непонятная тёмная жидкость, которая вообще не пахнет. Вот они, страхи-то на розлив! В любое другое время я бы запаниковала и начала увлечённо болеть, а сейчас — бодра и спокойна, словно так и надо. Да уж, искусственно такой понос не создашь, исключительно силой мысли ©!

Ноября, 14:41

А ещё я очень хочу танцевать — так, как я это делала раньше, искренне, вкусно, легко. Не могу вспомнить, когда же это я разучилась ©…

Отчего-то вспомнила сейчас, как в первый месяц нашей с К. совместной жизни мы попали на пати в пустом офисе ©. Там был исключительной красоты туалет со стенами, выложенными великолепной синей плиткой с переливами ночи. Мне страшно хотелось затащить туда дорогого и устроить ему там псевдопубличный минет ©. Но я так и не решилась, поскольку застеснялась вот так вот свою сексуальную озабоченность изливать, и пошла танцевать. Людей было много, наверное, человек двадцать, но очень скоро в пространстве, отведённом для танцев, я осталась совсем одна. И мне было волшебно!

Куда же делась эта способность протанцовыгвать ощущения?! Когда и зачем я запретила себе её?!

Ноября, 14:55

Ну что ж, пора ©. Вся из себя такая чистая, бритая и вторые сутки постящаяся — поеду-ка я в Ворон. Прямо и добавить нечего, таким мне всё сейчас кажется знаковым и осмысленным!

«…тёплое место на улице ждут отпечатков наших ног…»

Ноября, 06:56

Вернувшись домой, в первую очередь услышала: «Какая же ты1 всё-таки бесхозяйственная!!!» Ну да ©, но всё равно немножко обиделась.

И несмотря на это, точно знаю теперь, в чём же глобальная правда. Чувствую, что все понятые мною штуки очень-очень верны. Что из простых вещей, банальных и часто запаривающих, складывается путь к светлой старости.

И точно знаю, что духи благословляют тех, кто идёт к грибам долго и честно, кто какает, кается, и выметает избу до, а не после…

Много лет ощущала себя сильно Обезьяной и сильно Рыбой ©, только вот взаимодействовали они во мне плоховасто: бешено скачущий по пальмам трикстер и прорезающая женскую стихию плавно и последовательно чешуйчатая рыбка, один из символов Христа, способная к делению на сотни голодающих. В прошлом году я узнала, что гибнет Большой коралловый риф. Что через восемь- десять лет его совсем не станет, этого плотного подводного мира, который существовал всегда — сколько человечество себя помнит, он был!!! И я поразилась тому, как вот так вдруг способен исчезнуть постулат, и стала следить в инете за развитием событий, читать о нём и его гибели. И впервые увидела рыбу-клоуна ©…

Мы — вымирающий вид. Наш дом умирает. Но мы живучие до крайности очень красивые существа. Мы не имеем права просто взять — и перестать быть красивыми и живучими ©!!! И эта тварюшка Божья, объединяющая в себе моих Рыбу и Обезьяну, вмещающее Вечную Женственность и Вечного Трикстера, мне объяснила очень-очень многое.

Она показала мне старость, которую я хочу. Ну, понапрягаться лет двадцать

что ж? © К. прав: в ту же самую минуту, когда я сижу и страдаю, растут мои дети, и эту минуту уже никогда не удастся вернуть. Секс, кайф и поэзия вполне могут подождать ©, особенно если учесть, что описанного наукой пика женской сексуальности я достигну ещё только лет через десять ©. Ой, чё будет!!!

В общем, так я обратно стала красавицей ©. Ну, и умницей со всеми вытекающими ©. И вопрос «как это сохранить?» не нуждается в ответе. Просто: сохранить! — не пасовать перед гадостями и барьерчиками, не оценивать каждое своё действие, не хвататься за голову в истериках. Потому что всё правильно, даже если не всегда хорошо и легко ©.

Мой собственный риф стоит того, чтобы я жила в нём, полировала свои коралльчики, и выплывала в окрестности за силой, славой и вдохновением откладывать новые икринки. И принимала своего любимого рыбу-кота ©, даже если иногда он выпускает когти от неуверенности или пьяно мяукает чушь ©.

Небо над Вороном, усыпанное звёздами.

* * *

Этот дневник — «выметание сора из избы до, а не после» — мне очень ценен. Долгое время я показывал его только самым своим, или тем, у кого наблюдал очень похожие темы.

Я думаю, там все понятно, но вкратце перескажу. Оксана готовилась к трипу, третьему в своей жизни. Я собрал грибы в России и передал ей. Всю осень до этого у нее была затяжная, глухая депрессия. К грибам она относится серьезно, и этот текст — тому свидетельство.

Она замужем второй раз, у них отличный гостеприимный дом с обильными украинскими застольями, на которых, как говорится, и я был, мед-пиво пил.

* * *

В истории фигурирует письмо, которое он написала своему мужу, К., где-то посередине описываемой недели — а у того аж поломался компьютер, до того было невозможно его прочесть. (Перед этим она хотела поснимать себя на мокром стуле и отказался функционировать фотоаппарат.) Так К. письма и не прочитал. Мне она потом тоже прислала копию. Но я пробежал его через строчку и тоже не стал читать — как-то слишком интимно и головокружительно. Она писала ему, что изнемогает без секса, что ей мало, что она готова на что угодно, чтобы он ее захотел. Половина письма про мокрые трусики. Про то, что она давно и последовательно убивает в себе женщину, которую хотят другие мужчины. И так далее. Очень красиво, как вообще (согласитесь) она пишет.

Как легко видеть, ей не столько принесли сами грибы, сколько подготовка к ним. Я так рад был тогда получить этот дневник, после нескольких месяцев самоуничижающих и бесконечно грустных писем. Это и вправду был конец депрессии, не краткосрочная эйфория. Она сильно поменяла свой сексуальный имидж после этого, и муж таки стал ее хотеть (ну, чтоб не соврать, на несколько месяцев). Наступившей зимой Оксана сделала свой бизнес, названный именем той самой рыбки-клоуна, которой она почувствовала себя в трипе. Она стала проводить часть жизни вне дома, что отвело ее взрывоопасную энергию из этого, как ни крути, тесного для нее русла семейной жизни.

* * *

«Мыг — выгмирающий вид. Наш дом умирает. Но мы живучие до крайности очень красивыге существа. Мыг не имеем права просто взять — и перестать быгть красивыгми и живучими ©!!!» О чем эти строчки такой знакомой мне песни? О беззаботной молодости, которая не переступает порога семейного храма? (ой, чувствую, сейчас меня будут бить). О нас, «шаманах», которые не ко двору современности уже лет с тысячу? О «детях природы» в каком угодно смысле?

Она все спрашивала, до исступления, постоянно: «Возможен ли секс в семье»? Ну что я мог ей ответить? Я сам «стратил» в своей семье, она в своей, а кругом — куча людей, и что у них там в постелях? В ее истории ее сексуальность не укладывалась в семью, как не укладывалась сексуальность Рыженькой, а также еще нескольких героев этой книги, Онегина и Ленского, Светы и Миши. А между тем, есть, конечно, много людей, чья сексуальность в семью вполне вкладывается. От чего это зависит?

От жара в одном месте, говорит самая понятная мне сказка. Простите, уважаемые люди, мы немножко разные. Два самых базовых персонажа человеческих историй — человек «нормальный» и человек «творческий». Большой Клаус и маленький Клаус. У «человека нормального» все нормально, он у нас «блажен, кто смолоду был молод, кто в двадцать лет был кум и сват, а в тридцать выгодно женат.» Его заряд жизненной энергии не велик, он оптимален для «нормальной жизни». К тридцати годам и дальше этот человек уже ничем не пылает, хочет только денег и спокойствия, и любит вспоминать юность — свою другую жизнь.

А «творческому» этого, может, и хотелось бы — да только не светит! У творческого — жар в одном месте! (Не всегда сексуальный, но часто). У него много энергии, больше, чем это «нужно». В истории Оксаны не только ее сексуальность не вписывается в семью (это просто самое легкое и очевидное для наблюдения, и локус самых ярких драм) — в семью не вписывается и ее «творческость». Не зря рыбка-клоун, вооруженная более мудрой «логикой духов», повела ее в сторону Своего Дела, а не к каким-то мужикам. Тот пыл и то искусство, которые она пытается вложить в свою семью (в дневнике видно, что это почти религиозный жар) — для семьи, как кажется, не нужно. Разные жанры, «богу богово, кесарю кесарево». Что-то в этом есть похожее на молитвы и песнопения Шиве во имя эффективной работы профсоюза.

И с такой точки эта история видится мне как бунт — похожий на бунт мальчика Ромы, а также Рыженькой, только усиленный Оксаниной энергетикой. «Заведи себе любовника! — классическая и единственная реакция на мои попыгтки рассказать, что значит для меня секс». Вот она, творческая пташка, прущая против общей мудрости, выработанной, между прочим, столетиями. Она бунтует, она говорит паллиативным и смягчающим методам «нет!», она с кальвинистской жесткостью и диким упрямством хочет втиснуть свою сексуальность в семейное ложе, в определенном смысле не замечая и не желая замечать, что там вообще-то лежит еще один человек. Человек, которому секса — как и творчества — вполне достаточно. И которого она таким образом насилует (как — я уверен на 100 % — насилует своего профессора Рыженькая). И бедные эти ребята защищаются как могут. Так большой Клаус и маленький Клаус топят друг друга, повторяя вечную человеческую драму навязывания друг другу своих принципов и скоростей.

Не хотелось бы, но продолжение у этой истории грустное. К концу семейной жизни, еще через. месяцев, у Оксаны было сильное воспаление яичников и тяжелая операция. Тело отреагировало как могло: после вырезанного яичника гормонов стало вполовину меньше.

Мрачная хиппи

(Галюны в древнеславянском стиле)

А не спеть ли мне песню — про любовь? Про силу сильную, про радость женскую? Про историю, такую простую и такую щемящую, что временами я вспоминаю ее и сам себе улыбаюсь.

Первая наша встреча была случайной и непримечательной. Я шел по берегу Черного моря, шел далеко, возвращаясь домой из Лисьей бухты. Людей я не видел уже часа полтора-два, когда вдруг из-за очередной скалы навстречу вышла дева, замотанная в тысячу одежек (а была жара, и я шел почти голый) и спросила у меня дорогу. Дорога была простая — по берегу моря, объяснять нечего, но мы остановились поговорить. В какой-то момент я спросил, как ее зовут, и она ответила: «Неживая»; а я чуть не поперхнулся. Вопрос «Это кто ж так тебя?» застрял у меня на губах. Потом я все-таки окультурил свое удивление во что-то вроде «Зачем же так живого человека называть?», но она печально улыбнулась и не стала отвечать. Мы еще поболтали пару минут и разошлись — она пошла в бухту, а я домой.

А через год мы вдруг встретились снова. Я делал в Лисьей бухте такой маленький семинарчик, почти что только для своих, и вот там-то появилась «Неживая». Одета она по-прежнему была в ворох брезента — ну или как там называются эти походные ткани. В поэтическом смысле, короче, это был брезент, всякие плотные цвета хаки и черные походные одежки; очень, вероятно, удобные для Заполярья, но, по-моему, тяжеловатые для Крыма. Пока она сидела в сторонке, все было почти адекватно, но когда пошли телесные упражнения, то стало тяжело. Облегчить костюм ей было тяжко; но это было еще полбеды. Настоящей проблемой для нее было позволить кому-нибудь ее касаться. Упражнения в основном были массажные, а она чужое прикосновение почти не могла выдержать. На второй день она даже стала стараться «расслабиться», но когда народ стал дотрагиваться до нее, то у нее начались пароксизмы щекотки, она дергалась, нервно хихикала и, короче, для массажа была непригодной.

Мы даже попытались все вместе «разобраться» с ее дерганьем, и стали касаться ее одновременно шестью-семью руками в разных местах, и выяснили такую простую вещь, что когда она прикосновения не замечала, то и никаких дерганий не происходило. Короче, это была реакция «головы», а не «тела». Тело у нее, кстати, был пухленькое и вполне миловидное. В Лисьей бухте нудистские пляжи, там она спокойно — как все — купалась голой, и я рассмотрел ее в какой-то момент повнимательнее. Дева как дева, немножко толстенькая, плотная, молодая.

Да, там опять была тема с кличками, только на этот раз все клички разом раздал я, просто в какой-то момент меня повело и я всем сказал, на кого они похожи. Ее я назвал «бомжем», и по-моему, она обиделась. Хотя на следующее утро, когда я чуть не споткнулся о нее, спящую отдельно от всех чуть ли не посреди поля, я только поздравил себя с точностью характеристики.

Есть такие люди — им не нравится грустить в одиночку. Хочется сделать какой-то спектакль помощнее. Я смутно представлял себе историю «Неживой», хотя не очень задумывался. Услышал я ее в конце того лета. Мы уже довольно-таки стали друзьями. Она подарила мне свою кепку — как она сказала, это был символический прием в «общество хороших людей». Компания ребят, с которыми она тусовалась, мне тоже была очень симпатична. В какой-то момент мы оказались ночью у костра, накурившись крепкой марихуаны. Рассказывала свою историю она не мне, но никто не возражал, чтобы я слушал. (Так бывает, впрочем, что история рассказывается косвенно — вроде одному, а на деле другому.) Нет, она не рассказывала историю. Это у меня в голове все так сложилось, как сказка.

Жила-была очень энергичная, умненькая и веселая девочка. В школе училась очень легко, на «отлично», но это мало требовало ее времени и усилий. В четырнадцать лет ее повело во все стороны: она писала стихи, гуляла со взрослыми парнями и так далее. Родителям это очень не нравилось. Ссоры с ними загнали ее совсем в жесткое положение, и вот в пятнадцать лет она ушла из дома, чтобы учиться в какой-то спецшколе-интернате. Учиться ей, опять же, было легко, но атмосфера там была совсем несентиментальная: пьянки, драки, молодежный бандитизм. Год она тусовалась с «панками», год — с «рокерами». Не то чтобы я очень хорошо понимал, о каких благородных донах идет речь; меня интересовало другое. В пятнадцать лет у нее появился друг, с которым они стали спать. Тогда она была очень симпатичной (уже позже, когда я смотрел ее фотографии, я понял, что таки да). В шестнадцать лет, конечно, все довольно симпатичные. В этой среде сексом занимались много и беспорядочно, но пока у нее был друг, ей удавалось хранить ему верность. Потом она забеременела, ей было шестнадцать лет.

Аборт.

Тут можно не пересказывать, всё как обычно: «как во сне. не понимала, что со мной и где я.» Что тут не понимать: это был первый страшный удар со стороны ее любимого секса. Парень очень скоро не выдержал, исчез. Еще какое-то время она продолжала спать с разными другими, но это было уже не то. Совсем, совсем не то. Ей уже не хотелось. Тут она увидела обратную сторону своей миловидности: приставали со всех сторон, много и сильно. Не огражденная защитами социальной среды, она построила эти защиты сама. Так постепенно строился образ «мрачной хиппи».

Мрачная хиппи не радовалась жизни, она любила грустные песни и философию отчаяния (ее удовлетворял в этом смысле Сартр и прочие). Она не выносила чужих прикосновений — они все были грязными приставаниями. Она одевалась в темные шмотки походного происхождения, своеобразный унисекс, скрывающий и выравнивающий все формы. Много думала о самоубийстве. Ни с кем не спала (с такой реакцией на прикосновения это мне и раньше было очевидно).

Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. В ту ночь я не вел с ней душеспасительных бесед. Было ясно, что она и сама очень многое понимает. Мы еще пообщались один-два раза, а потом лето закончилось, и мы все разъехались по своим краям обитаний.

* * *

Прошло два года. Я почти ничего о ней не слышал. Была пара-тройка писем, какие-то рассказы общих знакомых, потом шальная новость, что она взяла другое имя (не хипповскую кличку, а имя основное, «цивильное»). Какие-то у нее с друзьями происходили бурные «движняки», но я жил далеко, и был не в курсе.

И вот наконец мы встретились год назад, и она рассказала чудесную историю. То есть на самом деле, она рассказала мне кучу историй. Но меня восхитила последняя. Первые были про постепенную психотерапию, как она распутывала клубочек своего невроза, как училась прикосновениям. Как на смену кличке «Неживая» пришла кличка «Сова», и это было уже гораздо веселее.

Да, так вот, последняя история. В сущности, там никакой истории нет, можно сказать, одна развернутая галлюцинация. Все произошло, когда она съела несколько десятков псилоцибиновых грибов. За что я их уважаю — они устраивают такую психотерапию, какую не в силах придумать и осуществить ни один человек. Хотя «на поверхности» не делают практически ничего.

Итак, лес, грибная поляна, осенний полдень. «Сова» собрала и съела грибы одна (уже не первый раз в жизни). Вот какая была ее основная идея в это время: что у нее совсем нет «женской энергии». Что той энергии, что у нее есть, хватит только на то, чтобы забеременеть, выносить и умереть при родах. Такую она себе лелеяла мрачноватую фантазию — не нам судить, насколько реальную. И вот она будто бы ела грибы, чтобы понять, где и как этой женской энергией можно зарядиться.

Через какое-то время ей захотелось двигаться, и она стала танцевать. Она стала двигаться легко и бездумно, все быстрее и быстрее, пока не закружилась вихрем и не упала на землю. Когда она подняла голову, то увидела, что прямо перед ее лицом из земли торчал сучок. Ну очень определенной формы. И когда она узнала это форму, появился Он.

Она назвала его «Великий Хуй». Он был огромным, выше деревьев. Тем, кто не знаком с переживаниями такого рода, я попробую объяснить: это не совсем галлюцинация, потому что мозг знает различия между «реальными» деревьями вокруг и таким видением. Однако видение субъективно обладает очень четкой структурой, постоянной во времени, и занимает сознание покруче деревьев. Если у вас болит зуб — происходит примерно то же самое: ваше внимание очень занимает нечто, что больше никто вокруг не видит и не чувствует.

Итак, «Сова» увидела Великий Хуй, и сразу поняла, что с такими не шутят. Он возвышался и парил горделиво и победоносно, не очень обращая на нее внимание. У нее появилось чувство, что она попала внутрь древнеславянского ритуала. Все, что потом говорилось, как-то пелось в особом постоянном ритме, речитативом, и слова были тоже славянские, древние. Это — пересказ пересказа, так что слов нам тех не услышать.

Она сказала ему нечто вроде: «О Великий Хуй! Где мне найти свою силу?» «Ты наказана, — ответил он. — Ты наказана за то, что соперничала со мной». Какое- то время эти слова повторялась и как бы «зависли», а моя подруга видела проносящиеся картинки тех моментов своей жизни, когда она действительно «отворачивалась» от великой силы. Сделанного не вернешь, это было понятно. «Что же мне делать, Великий Хуй?» — взмолилась она. «Смирись и молись», — был ответ. Она стала на колени и поклонилась. Она действительно возжаждала прощения и знала, что больше ниоткуда она его не получит. Слова ее молитвы были не очень понятны ей самой, но были архаичны и шли в том же самом ритме, тем же речитативом.

Через какое-то время Великий Хуй как бы кивнул ей и стал таять в воздухе. Прощение, вероятно, было даровано, хотя никто ничего определенного не сказал, и она не была в этом уверена. Но Хуй исчез, и больше делать было нечего. Она почувствовала, что хорошо бы сейчас отойти в безопасное пространство, лучше «женское». Она отползла к березе (было очевидно, что береза — женский дух) и в изнеможении легла на траву. На живот. Какое-то время она просто лежала, но ритуал продолжался: в том же ритме шелестела трава и березовые листья, напевая ей теперь что-то успокаивающее и родное.

Сколько еще пролежала она — неведомо (а внешне вообще могло пройти три секунды), да только в какой-то момент почувствовала она сзади себя плотное тело. Это тело совершенно недвусмысленно залезло к ней под одежду и начало ее трахать. «Не трахать, а теплить, бери слова получше», — сказало существо. «А ты кто такой?» — спросила наша героиня. «А я Ебун Ебучий», — ответило существо. После этого ответа уже было совершенно понятно, что делать: расслабиться и получать удовольствие. Что «Сова» и стала делать.

Ебун Ебучий поработал долго и на славу, а когда исчез, все нутро ее было залито той самой горячей волной, которая — уже было яснее ясного — и была той искомой «женской энергией». Постепенно улегся ветерок и вместе с ним затих древний ритуал. Она почти не запомнила тех слов, что лились как песня; разве что остались красивые слова «он меня вытеплил». Теперь она могла родить и выжить, теперь она вообще была готова к новой жизни. Образ мрачной хиппи, и так раскачанный за последние годы, распался.

Та женщина, которая мне рассказывала всё это, уже не очень напоминала «тысячу одежек». А напоминала она. ну, баба и есть баба. Всё, короче, было при ней.

Так что это история со счастливым концом.

Нет, это история с хорошим концом.

Нет! Эта история — с великим концом!

Ебун Ебуныч, мое почтение!

* * *

Боже мой, как мы малы и слабы! Бедная моя девочка, «мрачная хиппи»! Да все мы одним миром мазаны, законы одни, все как-то жутко просто, вот в конечном-то итоге все оказывается как-то очень и очень просто. Мир как возлюбленный: любишь — не любишь, принимаешь — не принимаешь. Не принимаешь — мир совершенно спокойно пройдет мимо, проплывет, прогрохочет, со своими идиотскими страстями и радостями, а ты «стоишь на полустаночке», и доза одиночества как-то явно превышена, передозняк, но непонятно, куда деваться.

В этой истории все кажется просто и понятно, и когда я перечитываю (или вспоминаю) ее раз за разом — все опять и опять кажется понятно-понятно-понятно. Не есть ли это знак забора, стены, дальше которого не хватает моего понимания? На этой стене написаны самые простые слова, типа, ебитесь, братцы, а то плохо будет. И меня, как «Мрачную хиппи», много раз подмывало забраться за эту стену, поисследовать неведомую территорию. Я и забирался. И знаете что — честно — пока я находил там в основном довольно мрачный пустырь, который даже если пытаться по очень красивому назвать, получится только что-то типа «экзистенциальное одиночество». В «волшебный лес», в «таинство скрытых сил» и в прочие замечательные дали я попадал почти что только когда был напитан тем чудодейственным нектаром, который образуется при телесной любви двух разнополых существ. Когда рядом со мной, или за моей спиной, или в самих моих чреслах была принимающая меня женщина, и я шел не один, мы шли вместе (даже если я шел один для наблюдателя снаружи).

При любовном слиянии, мало-мальски приличном, образуется, короче, такой магический субстрат, подобный мази для ран, нектара для желудка, горючего для сердца и живой воды для всего тела вообще.

И это не поэтическая вольность, это вполне «шаманская» реальность.

Немножко, кстати, это еще история про женщину, которую не в силах удовлетворять земные мужчины, но могут удовлетворять духи. (Я таких женщин немало знаю. От одной неделю назад я получил чудесное письмо: «Я долго не писала, потому что Магический театр меня сильно расстроил. Видишь ли, там выяснилось, что Змея, которой я очень сильно радовалась в себе — это позаимствованная из нижнего мира энергия, и позаимствована она с целью "не жить". Спать, находиться в придуманном мире. И я всю жизнь спала, это правда! И притом желала смерти всем окружающим, чтоб не мешали спать. Именно потому так сильно мое Эго — это придуманныгй образ, фундамент, на котором все держится. Осознание быгло ужасныгм — я несколько дней рыгдала…. Многое с тех пор мне пришлось изменить. Посмотреть на свою семью как на СВОЮ! Увидеть других людей рядом — а я ведь их не видела, только в качестве раздражающих теней. Научиться жить в Яви, здесь и сейчас (процесс еще не завершен). Принять свою жизнь как есть. Да, и еще мужчиныг. Оказыгвается, я родилась с программой — убивать их. И все мои влюбленности, которыгх я недаром всегда стыгдилась, чувствуя в них что-то фальшивое, все они — инструменты! для завоевания и убийства. А что я творила со своим мужем! Оказалось же, что он самый лучший муж из всех возможныгх. У нас будет ребенок!!! Ему уже 9 недель. Приколись: зачатие произошло в момент, когда я окончательно решилась на то, чтобыг считать все происходящее своей единственной жизнью.»)

Ммм, какая фраза! Я ее смакую как косточку. «Я — окончательно — решилась — на то.»

* * *

Извините, истории этого раздела получились довольно грустными. Даже те, которые вроде веселые. «Поруганная сексуальность» — та еще тема. В определенном смысле, она очень проста: тот, кто не носит даров на алтарь Афродиты, очень рискует. Совершенно неважно, мужчина ты или женщина, молод или зрел, партийный, холостой, верующий, или все наоборот. Хорошо тому, кто живет в ладу со своей сексуальностью. Плохо тому, кто нет.

В определенном смысле, лечить это очень просто — как энурез. Не писать в постель по ночам научиться некоторым просто, некоторым трудно, а которые не научились к 14-ти, скажем, годам, тем совсем трудно. И тем не менее, если с этим работать, то прогноз хороший. Так или иначе, но научиться этому можно.

Если работать — то есть пробовать, немножко хитрить, стараться и «договариваться с природой».

Так и тут. Жить в гармонии со своей сексуальностью можно, это «сам Бог велел». Надо только:

Относиться к ней УВАЖИТЕЛЬНО.

Б) Относиться к своим сексуальным партнерам как к посланникам небес, или

в самом худшем варианте — как к себе самим.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: