БОЖИЕ ВОЗМЕЗДИЕ ЗА ОСКВЕРНЕНИЕ СВЯТЫНЬ.

Рос я в набожной семье. Мой дедушка, Василий Ефимович Тараскин, и его жена Анна Ивановна были людьми благочестивыми и почитали земного Царя Николая II. Когда у них родилась первая дочь - моя мать - ее назвали в честь царской дочери Ольгой. Она окончила три класса церковно-приходской школы, где ее любимым уроком был Закон Божий. Она хорошо научилась читать Псалтирь, так что ее звали читать по усопшим не только в нашем селе, но и в окрестностях. В красном углу избы, над обеденным столом, на иконной полке размещались образа: святые лики Спасителя, Пресвятой Богородицы, Николая Чудотворца. Под праздник бабушка Анюта зажигала лампадку, свет которой приносил неизъяснимое умиротворение. Бывало, ночью проснешься, прищуришь глазенки: тянутся от лампады золотые нити к твоим глазам. Когда я всматривался в Божественные лики, то думал, что они живые. Да так оно и есть. Я был так счастлив, когда однажды в пасхальные дни мне с другими мальчишками довелось побывать на третьем ярусе колокольни нашей Никольской церкви во время пасхального звона.

Видел я разрушение этой колокольни. Под руководством коммуниста Житкова колокола сбросили, и они разлетелись на куски. Помогал ему один пьяница -- дядя Ваня Брагин. За работу свою он получил деньги и так напился, что, возвращаясь ночью домой, провалился в заброшенный -- колодец и захлебнулся, хотя воды там было воробью, по колено. Храм закрыли, хотели устроить в нем клуб, но сельчане отказались посещать его, и тогда его превратили в склад.

До основания церковь разрушили уже после войны, опять-таки под руководством Житкова. На этот раз он – НЕ УШЁЛ от расплаты. Заболел -- чахоткой, кашлял кровью и умер. Постигла беда и одного мальчишку -- пионера. Он набирал в карман камней и кидал их, ЦЕЛЯСЬ -- в святые лики. Потом застудил ноги и остался на всю жизнь -- инвалидом.

Я встретил его недавно в городе. Когда мы заговорили о Никольской церкви, он проронил: "Дураки были" - и пошел от меня, опираясь на костыли.

Сам я был долгие годы маловером. Мама часто напоминала мне о чтении Священных книг, но я все отнекивался. Когда уходил в сорок втором на фронт, мама дала мне с собой пояс "Живый в помощи..." Наверное, это спасло меня: ведь с войны я вернулся невредимым. Не иначе, как материнской молитвой вновь пришел я в Церковь, и теперь меня уже не поколеблет ни одна сатанинская сила.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: