Свой своего поймёт, лишь буквой намекни. 12 страница

Тем временем отец уже звонил своему непосредственному начальнику – генералу, чтоб отпроситься на завтрашний день. Папа говорил, что этот генерал был хороший мужик. Он по-отцовски заботился и беспокоился обо всех своих подчинённых и всегда помогал им и их семьям, чем мог. И в этот раз не изменил своим принципам и не оставил в беде своего «зама». Выслушав папу, он посоветовал ему какого-то хорошего костоправа, дав ему соответствующий адрес. И просил успокоить свою супругу, поскольку у него была почти такая же история, сильно тянуло ногу. Пролечился у того костоправа и вот уже второй год бегает и пока всё нормально.

После этого звонка мама с папой единодушно решили ехать туда на следующий же день. А я, честно говоря, сомневалась. До моего сознания не доходило, как можно вылечить мать просто голыми руками, если ей даже уколы и таблетки не помогали. Я решила «лечить» маму по-своему, как рассказывал Сэнсэй. Он ведь говорил, что сделать «матрицу здоровья» может любой человек силой своей глубокой внутренней Любви и если очень-очень в это поверит.

Перед сном, когда сделала все медитации, я сосредоточилась на здоровом образе мамы. Представила её совершенно здоровой, весёлой, жизнерадостной, с её красивой, милой улыбкой и добрыми глазами. Я тихо попросила прощенья у Бога за все свои грехи, если у меня таковые были, по Его мнению. Искренне попросила ей помочь, поскольку очень люблю свою маму. Я настолько сильно просила, что от души прослезилась. Мне так хотелось, чтобы мама побыстрее выздоровела, что после этой своеобразной медитации моя особа побежала в родительскую комнату посмотреть, может что-то уже изменилось.

Папа работал над какими-то бумагами за письменным столом, а мама уже спала. Лицо её было слегка нахмуренно. Видно, спина болела даже во сне. Я вернулась в свою комнату и подумала: «Наверное, одной моей силы маловато. Я, конечно, буду продолжать делать эту технику на создание «матрицы здоровья», но было бы здорово, если к этому подключился и Сэнсэй. Тогда успех точно гарантирован. У него такая духовная силища, такая крепкая внутренняя вера и такие знания, которые могут, наверное, всё, если он сумел лишь силой своей мысли спасти меня от гибели. Надо будет с ним поговорить на ближайшей тренировке. Он добрый, он поможет». С этими хорошими мыслями и заснула.

На следующий день я поехала вместе с мамой к костоправу. Генерал заботливо выделил нам свою чёрную «Волгу» и личного шофёра, который хорошо знал местность и дороги. Когда мы ехали, я представила себе по Володиному «плану» как этот дряхленький, в моём воображении, старичок-костоправ, посмотрев на маму, говорит ей, что у неё всё хорошо, что это ошибка и она здорова. В это время я заметила, что шофёр свернул в район, в который мы ездили на духовные медитации. «Знакомые места, – усмехнулась я про себя. – Надо же, такой глухой район, а так славится своими людьми». И вновь сосредоточилась на желаемом результате.

Приехали мы в какой-то частный сектор. Дом, где, по-видимому, принимал костоправ, я заметила издалека. Вернее сказать, не сам дом, а огромную толпу людей, которые стояли возле небольшого, аккуратненького домика. Людей было очень много. Шофёр еле припарковал свою машину среди множества других машин, обратив своё профессиональное внимание на то, что многие номера этих машин были не то что из разных областей, но даже из разных республик. Меня несколько удивило, что эта глухомань настолько известна.

Люди стояли плотной стеной в общей очереди. Нам даже не помогло то, что мы приехали на чёрной «Волге». Как мы ни старались, пробиться сквозь толпу не удалось. Пришлось занять очередь как и все. Мама тем временем полулежала в машине. Наш номер был четыреста семьдесят третий. Но когда люди узнали, что у мамы была острая боль, нам сказали, что с такой болью костоправ принимает вне очереди, и нам необходимо занять другую очередь, что впереди. Мы поспешили присоединиться к внеочередникам, которых было человек пятьдесят. Для мамы даже уступили место на лавочке те, кто ещё мог как-то держаться на ногах. И мы стали ждать.

Я была крайне удивлена таким количеством народа и даже немного растерялась. Люди в очереди были разновозрастные, от дедушек и бабушек до совсем молодых, с детками. А впереди стояли с грудным ребёночком, совсем крохотным. Говорили, ему отроду было всего пять дней, а уже был «плексит» – ручка не подымалась, какая-то патология родов. В общем, здесь собралась публика с различными заболеваниями позвоночника, о которых я даже никогда не слышала.

Бабушка, сидевшая с мамой, сказала, что костоправ принимает по двадцать человек женщин, двадцать – мужчин, а потом десять внеочередников. Мол, это не долго, по её меркам, за два часа пройдём. Я подумала, что раз такое дело, то успею ещё хорошенько сосредоточиться на своей оздоровительной медитации для мамы. Минут десять я упорно пыталась это сделать. Но как такового сосредоточения не получилось, поскольку очередь тихо жужжала в непрерывном разговоре, создавая ненавязчивые «шумовые помехи». Невольно я и сама стала прислушиваться к разговорам.

– А у нас-то какое горе было, какое горе, – причитала пожилая женщина, стоящая рядом с девочкой лет пятнадцати. – Даже вспомнить страшно. Нет ничего горше на свете, чем иметь больного ребёнка. Ведь у моей внучки страшный кифоскалиоз был, самый настоящий горб. Врачи нам пророчили инвалидность на всю жизнь. Девочка со школы каждый раз в слезах приходила. Хоть красивая на личико, а сверстники «уродкой» дразнили. И где мы только не были, каким только врачам не показывали, даже к экстрасенсам возили – всё бесполезно. Отчаялись совсем. А однажды еле успели, Господь помог, девочку из петли, можно сказать, вытянули. Она в слёзы, зачем, мол, ей такая жизнь, ведь её никто никогда не полюбит. Она плачет, мы плачем, такое горе, в общем словами не передать...

Голос у женщины задрожал и она украдкой утёрла накатывающуюся слезу.

– Не надо, бабушка, – сказала ей внучка. – Ведь всё уже прошло.

– Да... Так вот, пошла я в тот... день в церковь, помолилась Господу. А на следующее утро получили свежую газету, а там статья о нашем костоправе. Мы, конечно, сначала сомневались относительно того, стоило ли ехать и доверять ребёнка ещё одному лекарю. Ведь её уже осматривало много специалистов. Но... все эти последние события... В конечном счёте решили, что если Господь даёт нам ещё один шанс, мы не должны отказываться, так как хуже уже быть не могло...

Мы с волнением пришли на приём. Но люди в очереди хорошо откликались о нём. И когда зашли, и я увидела его глаза, все сомнения почему-то рассеялись. У него такие лучистые, голубые глаза, такой добрый умиротворяющий взгляд, что прямо аж легко стало на сердце...

– Да, – сказала другая женщина. – Глаза у него действительно какие-то необычные, такие бездонные. Как будто они всё знают, как будто чувствуют твою боль.

– Я тоже такие глаза никогда в жизни не видела, такие спокойные, умные, – произнесла какая-то молодая женщина, стоявшая рядом с говорящей.

Женщины закивали головами, соглашаясь с мнениями.

– А какой у него приятный, мелодичный голос, успокаивающая манера разговаривать. Как он вежливо со всеми общается...

– Я как с ним поговорю, у меня всегда настроение улучшается. После всех этих перенесённых болей даже жить хочется.

– И у меня такое чувство возникает.

– Вот что значит хороший человек.

Слушая эти слова, что-то ёкнуло в моём сердце. Я остановила свои бесплодные попытки сосредоточиться, и стала уже внимательно прислушиваться к разговору.

– Вот и я о том же, – проговорила та пожилая женщина. – Что-то в нём такое было необычное, вселяющее надежду. Он посмотрел девочку и сказал, что спинку поправит, но придётся поездить и точно выполнять его рекомендации дома. Вы не представляете, как его слова живительно подействовали на девочку. Ездили мы на лечение долго, почти год. А живём в другой области. Иногда и непогода, и тяжело было добираться, но Анюта всегда настаивала на поездке. У неё появилась такая целеустремлённость, что мы только радовались и крестились. Дома она ежедневно старательно выполняла весь комплекс лечебной гимнастики, о котором нам поведал костоправ. И через год от её горба и следа не осталось! Вы не представляете, какое это для нас счастье. Анюта расцвела, женихов сразу столько появилось, бегают за ней толпами... Вот сейчас на контроль приехали. Ой! Дай Бог ему здоровьечка. Его золотые руки сотворили просто чудо!

– Да, руки у него действительно золотые, – подтвердила другая женщина лет сорока. – Профессионал в полном смысле слова. Редко встретишь такого специалиста, в котором сочетался бы талант от Бога и такие тонкие знания медицины... Я вон десять лет мучилась головными болями. В каких только больницах по большому блату ни лежала, а результат ноль: бессонные ночи и до потери сознания головные боли... А два года назад, даже страшно вспомнить те дни, я не стала ходить. Врагу своему не пожелаешь испытать это душевное состояние растерянности и беспомощности, такие сильные боли в пояснице, ногах. Опять бессонные ночи, уколы, а результата нет. Были даже страшные минуты отчаяния от болей и мук. Хоть по натуре я мужественный человек и всегда была лидером. Неожиданно вся жизнь остановилась, всё замерло, одна только боль и мука.

Врачи, естественно, настаивали на операции. И убеждали, что ничего, кроме оперативного вмешательства, мне не поможет. Но и гарантировать полное выздоровление не могли. Одним словом, инвалидность на всю жизнь... А тут мама ко мне приехала и начала рассказывать про нашего костоправа, уговаривать, чтоб я ему показалась. Я посоветовалась со своими врачами, но они только рассмеялись мне в лицо и сказали, что, мол, ещё никто в мире, даже среди выдающихся врачей, грыжу диска, да ещё на шее, не вылечивал нехирургическим путём. Мол, хотите, езжайте, всё равно к нам возвратитесь. А мама всё-таки настояла на своём.

Когда меня сюда везли, надежды после такого «вердикта» врачей абсолютно никакой не было. Однако через семь первых сеансов удивительно, но зашевелился один палец на ноге, и боль немного попустила. Вот тогда у меня действительно появилась вера в выздоровление, хотя костоправ ещё в первый день сказал: «Сложно и долго, но сделаем». И дальше с каждым днём у меня стали появляться небольшие, но стабильные изменения в лучшую сторону. Понемногу я начала передвигаться, самостоятельно одеваться. А через полгода вернулась к нормальной человеческой жизни. Вот сейчас долечиваюсь. Мне самой даже не верится, что мой кошмар закончился и всё так удачно обернулось. Вылечить такую серьёзную и страшную болезнь без операции – это действительно чудо!

Я когда вернулась к нормальной жизни, то приехала в свой город и специально пошла показать нашим врачам результат, в который они не верили. Они только развели руками. И представляете, никто из них даже не поинтересовался, как я добилась таких результатов. Хотя все когда-то хором кричали, что это невозможно... Вот же эти знания, внедряйте. Скольким же людям можно помочь! Так нет, пустая гордость не позволяет... До конца дней своих буду благодарна Игорю Михайловичу за всё то, что он сделал своими золотыми руками! А сколько он народу на ноги поставил. Я тут пока ездила, такого насмотрелась. Люди сюда приезжают действительно с последней надеждой на выздоровление. И те же врачи и профессора своих детей и внуков привозят.

Я аж вздрогнула при упоминании имени костоправа. «Неужели это... Да ну, не может быть!» – подумала я, теряясь в догадках. Всё внутри меня напряглось и превратилось в один единый слух. Тут очередь загудела в новой волне.

– Да, большой души человек! – сказала какая-то женщина. – Люди говорят, что его прадед тоже был знаменитым костоправом на Орловщине. Говорят, что дара Божьего был человек, болезнь безошибочно определял.

– А наш-то, тоже вон силён как, словно рентгеном просматривает. У меня смещение диска, так он сразу сказал – 6 мм. А потом сделали снимки и точно – всё совпадает.

– Это потому, что у него руки особо чувствительные. Я читала в газете, что он спрятанный детский волосок, сродни человеческому нерву, под сорока страничками бумажных листков находит. Журналисты эксперимент этот проводили. «Это равносильно тому, – говорит он, – как если бы надо найти точное место ущемления нерва и манипуляциями рук освободить его от зажима».

– Спасибо Господу, что есть такой человек. Спасибо, что Он к нему нас привёл, – перекрестилась женщина, что рассказывала о своей Анюте.

– А вы знаете, я в прошлом году у него остеохондроз лечила, – говорила какая-то пожилая женщина с белыми, седыми волосами. – А в этом году тяжесть подняла и спину снова сорвала. Да так прихватило, что две ночи не спала, ничего не хотелось. Одна только сверлящая боль... Так или в обморок упала, или совсем из сил выбилась, но только отключилась вечером вовсе. И снится мне как будто наш костоправ подошёл ко мне, погладил по голове и говорит: «Не бойся, сейчас станет легче, а завтра езжай ко мне. Всё будет хорошо». Так что вы думаете, я встала утром совершенно другая, даже боль слегка попустила. Сейчас уже третий сеанс принимаю, совсем уже ожила. А то ж места себе не находила... Но что странно, во сне у лекаря волосы были до плеч, как у ангела, и глаза такие добрые-добрые...

– Да, волосы у него необычные, такой белокурый цвет редко встречается.

– И что б мы без него делали? Действительно, наверное, Бог нам ангела прислал.

После этих слов дряхлая-дряхлая старушка, до сих пор дремавшая на краю скамейки, неожиданно для всех проскрипела своим голосом:

– Не ангела, а архангела.

И вновь погрузилась в свою дремоту. Это несказанно удивило всю толпу... Тут какой-то шахтёр, судя по чёрной каёмке вокруг глаз, не выдержал и сказал:

– Не знаю, какой он ангел или архангел, но мужик он классный! Он меня на ноги поставил, хотя в Бога я не верю.

– Я тоже не верил, – вставил крепкий дедок. – Тридцать лет с партбилетом проходил, а теперь вот, – он вынул из-под одежды крестик на нитке и показал, – с крестом хожу. А всё после одного случая. Такое вовек не забудешь... Я то на заводе работаю, у домны стою. В тот памятный день надо было идти на смену. А ночью мне перед этим приснился наш Михалыч и говорит: «Завтра обязательно будь у меня, не иди на работу. Пойдёшь на неё – не вернёшься». Ну до этого я у него лечился, а тогда у меня, значит, перерыв был в лечении. Встаю утром, спина побаливает. Ну, думаю, она, наверное, и ночью болела, вот он и приснился. Собрался уже идти на работу. А потом подумал, ну что идти, сейчас тяжести нужно тягать, куда мне. Там ведь пока пробу возьмёшь, всё себе посрываешь. Ну и решил поехать к костоправу. Отпросился с работы. Так представляете, у нас в тот день взрыв был на домне, почти всю мою бригаду положило. А если бы тогда и я был, я же возле горной стою... Вот как это всё понять простому смертному... Я хотел сказать об этом Михалычу, а он палец к губам приложил, мол молчи. И всё... И как после этого в Бога не поверить.

– Ой, а вы знаете, у нашего соседа тоже подобный случай был, – подключилась к разговору женщина лет тридцати. – Он мне, кстати, и дал адрес костоправа. Он у него когда-то лечился. Так в прошлом году сосед под завал попал. Помните, кто местный, тот взрыв на шахте? Так вот, его засыпало тогда где-то под стойкой. Он рассказывал: «Лежу один в темноте, засыпанный породой. Страх нашёл неописуемый быть заживо погребённым. Уже с жизнью прощался, со всеми близкими... Вижу перед глазами, как будто из тумана образ нашего костоправа появляется и так спокойно своим мелодичным голосом и говорит: «Не бойся, не бойся. Рано тебе ещё умирать. Я с тобой побуду, пока тебя не спасут...» А когда очнулся, говорит, его уже спасатели вытаскивали. Так он один со всего звена и выжил. После этого случая мужик совсем изменился. Пить бросил, в Бога уверовал, жена им вместе с детьми не нарадуется. Мировой мужик стал!

В это время очередь впереди зашевелилась. И из неё, перед расступившейся толпой, вышел в белом халате... У меня от неожиданности чуть сумка из рук не вывалилась.

– Сэнсэй, – тихо прошептала я, и уже в следующее мгновенье заорала во всё горло. – Сэнс... ой, Игорь Михайлович!!!

Сэнсэй обернулся и, увидев меня, дал знак, чтобы подошла. Я еле протиснулась через очередь. Сердце так и колотилось в груди. Поприветствовав меня, он спросил:

– А ты чего здесь? Что-то случилось?

– Да маму сильно спина прихватила...

Мы отошли с ним в какой-то закуточек, где Игорь Михайлович закурил сигарету.

– Нам папин генерал этот адрес дал, – выдала я на одном дыхании все «тайны государства». – Даже вон свою «Волгу» выделил.

Сэнсэй глянул в ту сторону, где стояли машины.

– А, Александр Васильевич... Как его здоровье?

– Ну, как он рассказывал папе, он уже два года бегает без проблем.

– Хорошо. А у мамы что случилось?

Я начала в подробностях рассказывать всё, что знала, усиленно жестикулируя руками от волнения. Выслушав меня, Сэнсэй произнёс:

– Так, бери маму, пройдёте вместе со мной.

Я на радостях побежала к матери и сказала, что Игорь Михайлович примет нас без очереди. Мама, конечно, обрадовалась, но и удивлению её не было предела. С трудом поднявшись, мы пошли с ней к возвращающемуся костоправу.

– Это мой Сэнсэй, Игорь Михайлович, – с неописуемой гордостью представила я его маме.

Мы прошли вглубь дома, заполненного ожидающими людьми. В приёмной комнате стоял топчан, а в углу была небольшая иконка с зажжённой лампадкой. Я помогла маме раздеться до пояса и лечь на топчан. И, выходя из комнаты, увидела, как Игорь Михайлович склонился над маминой спиной, прощупывая её позвоночник рукой. Уже находясь за шторкой, в соседней комнате, я услышала голос Сэнсэя:

– Да, вы знаете, у вас тут серьёзная проблема, дорсолатеральное пролабирование до 7 мм в сегменте L4–L5, вызывающее стеноз межпозвонкового отверстия, вследствие чего происходит сдавление спинномозгового корешка.

– А по-простому это как?

– Проще говоря, это грыжа диска. Вследствие разрушения диска, его секвестры, то есть кусочки этого диска выпали в позвоночный канал в сторону позвоночного отверстия и давят на спинномозговой корешок. Вот это и вызвало эти боли... Это, конечно, серьёзно, но поправимо.

За плотной шторкой послышалось лёгкое похрустывание позвоночника и несколько необычных по звуку хлопков. Через некоторое время Сэнсэй позвал меня, чтобы я помогла маме одеться. Договорившись о следующем сеансе, мы попрощались и медленно пошли к машине.

– Ну как? – спросила я маму.

– Терпимо, – ответила она.

Когда мы ехали назад, я всю дорогу не могла успокоиться, думая о Сэнсэе. Я считала его кем угодно: физиком, химиком, философом, историком, востоковедом, физиологом. Но простым костоправом – это было уж слишком! Ну, пусть даже не простым, а весьма известным... И всё-таки, с его-то невероятным потенциалом знаний, с его-то феноменальными способностями и, в конце концов, с такой необыкновенной чистой человеческой моралью, он мог быть выдающимся учёным, политиком... Да кем угодно, занимая по своему уровню знаний высшие ниши общества... На что он растрачивает свой потенциал?! И если бы не аргумент в пользу моей мамы, мой мозг ещё бы достаточно долго продолжал возмущаться.

В это время, выезжая какими-то объездными дорогами из этой глухомани, мы проехали мимо ветхой, полуразрушенной церквушки, видимо ещё дореволюционной постройки. Мои мысли переключились на размышление о вечном, о Боге, о вере, о Великих. И тут меня осенило: «Сэнсэй же действительно реально помогает людям! Ведь он своими руками излечивает тысячи измученных болью тел, искалеченных муками душ, возвращая людям здоровье, веру и радость жизни... Боже, да так же поступали все Великие! Ведь каждый из них шёл к людям с открытой душой и творил добро. Да и Сэнсэй когда-то упоминал об... Неужели и Он... Вот это да!»

Я лихорадочно начала вспоминать все моменты, подтверждающие мои догадки. А приехав домой, перечитала весь свой дневник, где касалось личности Сэнсэя. Да, тот факт, что он костоправ, дополнял основное пропущенное звено в моей логической цепочке доказательств для моего же разума. «Ведь самое главное – он излечивает тело и душу разных людей. А следовательно, общаясь с таким огромным количеством народа, за каждым из которых стояла конкретная судьба, проблема, человеческая боль, он лучше всех политиков знает настроение людей, их отношение к жизни, а также духовный уровень развития. Ведь лучшую профессию для земной жизни Бодхисатвы и придумать невозможно». От таких открытий у меня аж мурашки по коже стали бегать, а солнечное сплетение защекотало своими переливами каких-то поспиральных волн.

Но как только этот ажиотаж мыслей стал утихать, вакантное место поспешил занять мой «здравый смысл». «А с другой стороны, – подумала я, – чего это я так его вознесла? Может, это всё – только моё воображение. Устала, переволновалась, наслушалась в очереди всяких разговоров и на тебе поспешные, какие-то фантастические выводы... Ну помогает людям, ну есть у него к этому талант и способности, так и что? Просто он – хороший профессионал, как сказала та женщина из очереди. Вот и всё. И с виду обычный человек, с обычным лицом, похожим на все человеческие лица. Ничем по внешности не отличается от остальных. Такой, как и все...»

И тут я заметила, что чем глубже развивала теорию «здравого смысла», тем больше во мне появлялось чего-то нехорошего, какой-то злости что ли, какой-то чёрной зависти, что вот Сэнсэй обладает таким талантом и способностями, а я – нет. И как полезла всякая гадость в мои мысли, что я даже сама за себя испугалась: «Стоп, стоп, стоп! Это кто там бурю в стакане делает? Товарищи, ведь это же не я! Разве душа может так плохо думать? Нет. Она же сама доброта. А эта вся грязь откуда? Это же не моё мнение. Какие-то навязчивые мысли, которые нахально возвращаются снова и снова, пробуждая во мне злость и ненависть... Это же инстинкты животного начала!» И тут я окончательно на себя рассердилась: «Как они меня заколебали! Сколько же можно быть тупой, упёртой скотиной?! Надоело. Просто надоело. Так и жизнь вся пролетит в злых помыслах и тщеславии...»

Здесь меня посетила другая мысль: «А может из-за вот этого раздутого собственного эгоцентризма мы и не замечаем, какие великолепные шансы предоставляет нам Судьба. А для души, блуждающей в веках, как в потёмках, может быть вообще такой Шанс выпадает раз в тысячелетия. Кто знает, чего мы не видим из-за своей зависти и злости... Господи, ну почему мы такие слепые! Почему начинаем по-настоящему ценить что-то только тогда, когда теряем? Почему мы воспринимаем Великих только после их смерти?

Вон, Христа распяли, тоже ведь из-за чьей-то раздутой мании величия и нашего стадного эгоцентризма. А какой Великий Человек был, сколько ещё благого для душ человеческих мог бы сделать. Будь он жив, а люди хоть чуть-чуть более открытые сердцем, может человеческая цивилизация такой бы скачок сделала в своём развитии, что мы, далёкие потомки, уже давным-давно жили бы в настоящем, едином, свободном сообществе, без границ и государства, без насилия и террора, в мире и гармонии... Так нет же, даже при жизни Иисуса мало кто ценил Его по-настоящему. А большинство, наверное, завидовало Ему, злорадствовало и упрекало своим животным тщеславием, жлобством, ненавистью и равнодушием. Зато после Его смерти как все сразу уверовали!

Да даже взять просто наших современников, выдающихся личностей. Когда их всех признают? В основном после смерти. Причём потом о них хорошо отзываются все, даже те, кто при жизни делал им множество пакостей. А в своих мыслях, наверное, и рады-радёшеньки, что избавились от своего соперника. Вот подлая звериная натура.

Когда же мы проснёмся, когда же мы будем думать душой, а не телом? Ведь тогда весь мир изменится и станет совершенно другим! Так и хочется крикнуть это на весь мир. Но что толку?! Надо не кричать, а дело делать, самому изменяться. И не допускать этих паразитов сознания даже и близко к полю разума. Да, если бы это поняло большинство, то тогда, может быть, мы научились в массе своей ценить и уважать тех гениев, которых так редко посылает природа миру! Как говорил великий классик: “Природа-мать, когда б таких людей ты иногда не посылала миру, заглохла б нива жизни”»

Глава 34

Н а следующий день, в совместной поездке на очередное духовное занятие, я всю дорогу рассказывала ребятам свою потрясающую новость о том, что наш Сэнсэй известный костоправ, и о том, что видела и слышала у него на приёме. Для них это оказалось тоже полной неожиданностью. На сокровенной поляне уже собрались почти все. Сэнсэй, поздоровавшись, вежливо поинтересовался у меня, как себя чувствует мама.

– Спасибо, чуть лучше. Болит, конечно, ещё сильно. Но сегодня она хоть ночь спокойно проспала.

– Это хорошо. Ничего, потихоньку восстановим здоровье.

В этом я даже не сомневалась. И по большому счёту, была очень рада, что всё именно так случилось. Для моей любимой мамы лучше доктора и не пожелаешь. Теперь моя душа была спокойна.

– А вы знаете, – продолжала моя особа, – я так была удивлена, увидев вас. Я думала, что костоправством занимаются только какие-нибудь дряхлые дедушки и бабушки.

– Это так многие считают.

– Почему так?

– Потому что в костоправстве среди людей настоящие знания и опыт приходит с годами, так и получается, что под старость.

Я заметила, что никто из присутствующих старших ребят, а также Николай Андреевич, даже не удивились при слове «костоправ», наверное об этом давно знали.

– Скажите, – продолжала я, с восхищением глядя ему в глаза, – а с помощью веры можно болезни позвоночника лечить?

– Вера способна двигать горы, не то что какой-то там позвонок. Но далеко не каждый имеет истинную веру.

– Почему?

– Сомнения гложут, наше животное начало подавляет. Поэтому для человека приобрести настоящую веру очень сложно. Хотя для главенствующей в разуме души – очень просто.

– Ну, а вот если человек просто «слепо» верит в своё выздоровление или выздоровление своего близкого, лечение быстрее будет происходить?

– Конечно. И не только быстрее, но и гораздо легче и эффективнее.

– Простите, – вступил в разговор Николай Андреевич. – Я вот давно хотел спросить у вас, почему вы выбрали себе именно эту профессию?

– Ну, как сказать, – ответил Сэнсэй. – Как и любой человек, когда у меня стал вопрос о выборе профессии, я задумался. Но, согласитесь, что может быть лучше на свете, чем возвращать людям здоровье, и что может быть сложнее в организме, чем позвоночник, разве что головной мозг... А что такое позвоночник? Вы посмотрите в анатомии на картину его нервных сплетений – это же «древо жизни», которое своей кроной уходит в головной мозг, а корнями связано с каждым из органов человека. Образно говоря, это «древо жизни» «питает» весь организм здоровьем. И если, не дай Бог, в нём произошли какие-либо неполадки, это сразу отражается на работе органов и всего организма в целом. Ведь практически девяносто с лишним процентов всех болезней появляются вследствие нарушений функций в позвоночнике, от самых «незначительных» до летальных. Проблемы возникают практически у каждого человека в течение всей жизни... Позвоночник на сегодняшний день остаётся для науки тайной из тайн. И он, так же, как и головной мозг, малоизучен.

– В общем-то да, – проговорил Николай Андреевич. – Если честно, я никогда об этом не задумывался... Но коль он настолько важный и сложный орган в организме, то чтобы его лечить, я думаю, нужно обладать солидным багажом знаний.

– Само собой разумеется. Позвоночник – это очень интересная, совершенная биомеханическая структура. Его лечение – большая ответственность, потому что здесь надо точно установить диагноз, считать информацию, возраст, массу и ещё целый перечень различных факторов, а затем принять правильное решение и рассчитать соответственно силу и «дозу» воздействия. Ведь это своеобразная микрооперация, только без вскрытия. Тем более, надо учитывать, что идёт ревитализация в процессе эксплуатации. Костоправство – это очень серьёзная профессия. Здесь человек должен досконально знать всё: биомеханику, анатомию, патологию, генез, морфогенез, физику, химизм клетки. Короче говоря, человек должен знать и прекрасно разбираться в вертебрологии.

– В чём, в чём? – переспросил Руслан. – А что это такое за... брология?

– Не брология, а вертебрология, – с улыбкой ответил Сэнсэй. – Это наука о позвоночнике, куда входит совокупность всех этих наук плюс специфические знания о позвоночнике.

– А какие специфические знания? – поинтересовался Николай Андреевич.

– Здесь надо ещё знать тонкости и приёмы различных мануальных способов лечения вертеброгенных патологий, остеопатии, хиропрактики и так далее, то есть опыт предыдущих поколений в области костоправства. Ведь костоправство – это довольно-таки древняя и интересная профессия, – и как бы между прочим, Сэнсэй добавил: – Ну и, конечно же, это общение с большим количеством разных людей.

Не знаю, как другие, но я прекрасно понимала, что именно последние слова Сэнсэя являлись главной причиной в выборе его профессии. В этом я была абсолютно уверена на все сто процентов.

Тем временем Сэнсэй перевёл тему разговора на медитации. Мы стали обсуждать свои домашние результаты, а потом вновь пытаться усиленно работать над собой, приближаясь мелкими шажками к своей далёкой заветной мечте – стать Человеком.

Глава 35

Я заметила, что дни стали пролетать, как одно мгновенье. И у меня даже появилось чувство, что времени на все дела мне стало заметно не хватать. Я даже забросила несколько кружков, чтоб хоть как-нибудь всё успевать... Наши занятия и тренировки продолжали радовать своей новизной и неповторимостью. На очередной тренировке Сэнсэй начал объяснять новую тему:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: