Эго, голод и агрессия 19 страница

Хотя нетрудно прийти к мысли, что наш организм чрезвы­чайно активен в том, что касается потребления и усвоения пищи, соответствующая активность органов чувств отмечает­ся с меньшей готовностью. Мы привыкли к использованию терминологии рефлекторной теории и считаем само собой разумеющимся, что внешний стимул заставляет наш организм реагировать подобно механизму, при этом требуется усилие для того, чтобы осознать: восприятие — это род активной де-

Визуализа ция 263

ятельности, а не просто пассивное отношение. Пища не попа­дает в организм беспричинно, также как и акустические вол­ны симфонического концерта.

В последнем случае нам приходится весьма активно по­работать для того, чтобы доставить наш организм в желанную акустическую среду. Нужно купить билеты, добраться до кон­цертного зала и бодрствовать во время выступления. Не ду­майте, что сотни слушателей воспринимают одну и ту же му­зыку; даже отдельные звуки для них звучат по-разному. Му­зыкальный пассаж, кажущийся хаосом одному слушателю, формирует у другого четкий «гештальт». Звук фагота, разли­чаемый внимательным слушателем за звуком контрабаса, даже не доходит до нетренированного уха другого человека. Количество акустических волн, которые вы сможете воспри­нять, зависит от многих факторов: от вашего подхода к музы­ке, от того, с кем вы эмоционально отождествляете себя, от тренировки и, прежде всего, от вашей способности к сосре­доточению.

Если вы устали, если процесс слушания требует от вас слишком большого напряжения, или если по каким-то иным причинам оркестр оказывается неспособен удержать ваше внимание, мысли уходят в сторону, контакт с выступающими теряется. Если вы оказываетесь в подобной ситуации, если замечаете, что музыка совсем перестала быть «фигурой», и вы не имеете ни малейшего представления о том, что только что прозвучало, тогда вы убедитесь в двух вещах: в важности феномена «фигура-фон», связи его с сосредоточением и в той роли, какую активность играет в применении чувств.

Иллюзорному представлению о пассивности наших чувств способствует знание устройства фотокамеры, и мы слишком уж легковерно готовы допустить, что наш организм просто-напросто делает снимки и что световые лучи запе­чатлеваются на некой фотопластинке в то время, как фото­графии хранятся где-то в мозгу. Мы забываем о том, что вся­кий фотограф должен активно потрудиться, прежде чем ему удастся сделать хотя бы одну фотографию. Мы забываем о том, сколько труда заложено в каждой фотографической пла­стине и о том, что нашему организму приходится быть безос­тановочно работающим химическим заводом и фотографом, беспрестанно делающим снимки. Мы также не осознаем в полной мере, что работа фотографа определяется его заин­тересованностью в ней (хобби, добыча средств к существо­ванию или обучение).

264 Терапия сосредоточением

Органы чувств у человека прошли путь развития от про­стых сигнализаторов до органов, имеющих отношение к «пси­хическому желудку» и второму и третьему уровню психичес­кого отражения мира человеком. На втором уровне (мир во­ображения) схемы и упрощения, поглощение и усвоение иг­рают решающую роль. Мы уже имели дело с воспоминания­ми, похожими на непереваренные кусочки пищи, галлюцина­циями и принятием сферы воображаемого за сферу действи­тельного. Третий уровень — это уровень оценок (М. Шелер). В данной главе мы займемся рассмотрением способа, с помо­щью которого возможно использовать наши органы чувств на благо всего организма.

Подойти к этой проблеме лучше всего со стороны спо­собности к визуализации. Большую часть нашей менталы-юс-ти составляют образы и слова. Бессознательный разум тяго­теет к образам, сознательный — к словам. В целях достиже­ния гармоничных отношений между Эго и Бессознательным необходимо установить насколько возможно жесточайший контроль за тем, что мы визуализируем, контроль, очевидно отсутствующий в периоды мечтаний, «снов наяву». «Сны на­яву» зачастую оказываются до такой степени вне всякого со­знательного контроля, что многие люди отдают себе отчет лишь в том, что мечтали, но мечтания не оставили ни малей­шего памятного следа, за исключением ощущения пребыва­ния в трансе, «вне себя». С другой стороны, любое сознатель­ное усилие, направленное на визуализацию объектов, пред­ставляется для многих невозможным. Всякое осознанное уси­лие сформировать в уме некий образ либо наталкивается на фрустрацию («в голове пусто»), либо приводит к появлению беспорядочной путаницы из бессмысленных картин, напри­мер, возникающих в голове у засыпающего человека.

Наибольшие затруднения, конечно, возникают у людей, ко­торые, очевидно, вообще не могут визуализировать. Это сим­птом серьезного невротического расстройства, не подлежа­щего самолечению. Здесь мы можем лишь намекнуть на бес­сознательную привычку не допускать возникновения визуаль­ных образов путем интенсивного сокращения различных глаз­ных мышц. Расслабление этих мышц приводит к повторному появлению визуальных образов. (Этот вопрос получит более широкое освещение в главе, касающейся телесного сосре­доточения.) За этой неполноценной визуализацией часто сто­ит страх увидеть что-то, чего хотелось бы избежать или что

Визуализа ция 265

вызывает разного рода эмоции и воспоминания. Порою отказ удовлетворить чью-то «потребность в подглядывании» может распространиться на зрение в целом таким образом, что оно подпадает под действие табу. Люди, смотрящие на вещи и не видящие их, обнаружат тот же недостаток, направив взор внутрь себя, вызывая в уме психические образы, в то время как те, кто активно включаются в наблюдение, пристально гля­дят на вещи, узнавая их, выкажут ту же ясность «внутреннего зрения», позволяющую сравнительно легко осуществлять ви­зуализацию. Люди, чей разум полон слов раскаяния или меч­таний, как правило, вообще не обращают внимания на мир, а просто пялятся на него или смотрят сквозь предметы без ре­альной заинтересованности в том, что их окружает. Если мы не создаем, или, скорее, не воссоздаем мир при помощи глаз, то это значит, что процесс созидания не может произойти внутри данной личности.

Предположим, вы принадлежите к большинству, способ­ному визуализировать объекты. Посмотрите, как работает ваше внутреннее зрение. Закройте глаза и наблюдайте за всеми теми картинами, которые появляются перед вашим внутренним взором. И тут тоже вы можете столкнуться с же­ланием прервать упражнение, сопротивляться возникающему образу. Также возможно появление мешанины образов, или вы обнаружите, что перескакиваете от одного образа к друго­му и неспособны удержать ни один из них более чем на долю секунды. Это перескакивание от одного образа к другому ха­рактеризует человека, который и в жизни так же разбросан, беспокоен и неспособен к сосредоточению.

Первым шагом к исцелению будет осознание того факта, что образы не скачут сами по себе, что это вы заставляете их проноситься перед вашим внутренним взором. Попытайтесь полностью разобраться в своем «перескакивании» и вскоре вы отметите мелкие движения глаз, происходящие всякий раз, когда вы переводите взгляд с одной картинки на другую. Пусть это беспокойное ощущение в глазах сохранится, пусть все идет как идет. Попытайтесь не вмешиваться, не сопро­тивляться своему непостоянству до тех пор, пока у вас не образуется ясное представление о нервозности глаз. Не пе­рекладывайте ответственность на образы и не пытайтесь дви­гаться дальше, пока не уверитесь в том, что сами перескаки­ваете с одной картинки на другую и что они в этом не вино­ваты, затем выясните, что заставляет вас проявлять такую

266 Терапия сосредоточением

прыть. Может быть, это застенчивость, нетерпеливость, отсут­ствие интереса, страх и т.д.? (Этот анализ важен для расши­рения сферы функций Эго.) Только после того, как вы полнос­тью осознаете свое эмоциональное отношение к внутренним образам, вы можете приступить к анализу сенсомоторных со­противлений. Если образ по прошествии нескольких секунд замутняется, или если вы перескакиваете к следующей кар­тинке, вы должны выяснить, что в визуализируемом образе вызывает реакцию избегания. Не довольствуйтесь обозначе­нием такого перескакивания ассоциацией. Нам не нужны ас­социации, не надо пытаться заменять хорошее лучшим, нам нужна личность или предмет сам по себе. Сосредотачивай­тесь снова и снова на одном и том же образе до тех пор, пока причина и назначение избегания не «впрыгнут» в ваше со­знание. Когда, воздерживаясь от вмешательства, вы сможете обнаружить, что стоит между вами и образом, дайте обратный ход: будьте смелы, настойчивы и заинтересованы в прекра­щении перескакивания и в обретении способности смотреть образам «прямо в глаза».

Когда вы освоите это упражнение или когда обнаружите, что вы вовсе не принадлежите к прытким «прыгункам» и спо­собны представлять себе готовые сцены и удерживать образ по крайней мере несколько секунд подряд, задача весьма уп­рощается. Достаточно, если из мешанины образов вы выбе­рете один-два, которые сможете представлять себе на протя­жении нескольких секунд. Огромную пользу может принести представление статических образов, высвеченных словно бы светом «волшебного фонаря», или анализ повторяющихся сновидений. Это интроецированные картины, непереваренные кусочки в вашем психическом «желудке». Столкнувшись с каким-либо образом, проделайте две вещи: уточните свою эмоциональную реакцию по отношению к нему. Нравится вам или не нравится увиденный человек или предмет, или же вы к нему равнодушны? Ощущаете ли вы какое-либо сопротивле­ние по отношению к данному образу? Если да, выразите его. Оскорбляйте его, если он вам не нравится, но если видение показывает вам образ кого-то или чего-то, что вы любите, не стесняйтесь и скажите, что это так. Если вы одни, выразите (и тем самым разрядите, избавьтесь) ваше сопротивление вслух, настолько реалистично, насколько это будет возможно.

Запомните, что организм отвечает на ситуацию. Ваша ре­акция на эту искусственную ситуацию, вызванную появлени-

Визуализация 267

ем образа, будет более или менее совпадать с вашим пове­дением в действительности. Перенося образы в кабинет пси­хоаналитика, вы получаете хороший заменитель внешней ре­альности. Во многих случаях это — наилучшая возможная под­готовка для реального подхода к этой проблеме. Люди, испы­тывающие трудности с контактом, неизменно стремятся ви­зуализировать неодушевленные вещи, портреты, фотографии или бюсты людей вместо них самих, это не обязательно сим­волическое выражение, как утверждает фрейдизм, желания смерти, но проекция, покрывающая собственную неуклюжесть и страх ответной реакции — эмоциональное омертвление са­мого пациента. Следовательно, если вы обнаружите, что пред­почитаете неодушевленные предметы и изображения оду­шевленным, поймите, что таким образом вы пытаетесь избе­жать последних, а с ними и ваших эмоциональных реакций.

Попытайтесь сперва применить эти упражнения на сосре­доточение к событиям повседневной жизни. Допустим, вы бе­рете уроки вождения машины. Если вы полагаетесь исключи­тельно на эти уроки, ваши успехи будут значительно скром­нее, нежели в случае, если вы начнете практиковаться в сво­ем воображении, применяя приемы, которым вас научили, и не упуская ни единой мелочи. В фантазии садитесь за руль и совершайте долгие поездки, придерживаясь всех усвоенных вами правил: вы будете поражены возросшей уверенностью и компетентностью. Если вы обучаетесь стенографии, пере­ведите толпящиеся в голове мысли на язык стенографичес­ких символов, особенно хорошо заниматься этим перед отхо­дом ко сну; визуализируйте в символах проговариваемые про себя слова, за этим не может не последовать возрастание скорости и аккуратности. Для того, чтобы совершать действия в уме, необходима не меньшая, если не большая концентра­ция внимания, чем с помощью мускулов. При этом имеется еще то преимущество, что во время реальной поездки или урока стенографии вас может что-то отвлекать, и вы этого не заметите, тогда как в фантазии невозможно, пожалуй, практи­коваться ни в чем, не сосредотачивая на этом всего своего внимания, тем самым устраивая проверку собственной спо­собности к концентрации. Правда, вам придется отслеживать все возможные детали; водить машину или заниматься сте­нографией невозможно «в общих чертах».

Когда вы обретете уверенность в вашей способности к осознанному воображению, после того, как вам удастся

268 Терапия сосредоточением

удержать образ на какое-то время, расширьте число вклю­ченных в него деталей. Сны, всегда содержащие большое количество не ассимилированных деталей, часто предостав­ляют очень хороший материал. (Вот почему большинство из них столь непонятны.) По очереди рассматривайте все де­тали, при этом снова и снова возвращаясь к сновидению в целом. Согласно Фрейду, наиболее существенно в деле от­крытия смысла сновидения уделять внимание каждому пун­кту, каждой мелочи, вычленяя ее из целостного контекста. Я называю это: разрывать сновидение на части, использовать свои «ментальные резцы» для его потрошения, для того что­бы оставить от него лишь клочки и обрывки. Следующий шаг, пережевывание, растворение кусочков и избавление от сопротивлений, совершается Фрейдом с помощью свобод­ных ассоциаций. Я указывал на опасность свободных ассо­циаций, грозящих превратиться в свободные диссоциации, и поэтому предпочитаю метод «пережевывания», вхождения в контакт с «клочками» сновидений. Сопротивление, избегание контакта, проявляется в этом случае четче. Такое пережевы­вание обеспечивается детальным описанием. Возможно, вы не сможете описать что-либо в деталях, не сосредотачива­ясь на этом.

В то время как подавление детали делает ее невразуми­тельной, детальное описание «клочков» сновидений и полу­стертых деталей ведет к их ассимиляции и пониманию. От­крытие деталей завершает сновидение или образ и разре­шает проблему, которая в ином случае не поддавалась бы разгадке, точно так же как хороший сыщик из детектива, отли­чающийся от своих коллег способностью замечать те детали, которые они упускают.

Однако детальное описание есть всего лишь «средство достижения». Оно похоже на строительные леса, которые необходимо убрать после завершения постройки здания. Да­вая нашим наблюдениям словесное выражение, мы использу­ем описания в качестве средств достижения сосредоточения на тех деталях, которые в результате процесса «пережевыва­ния» получают новое развитие. Может измениться сама кар­тина, появятся другие картины и воспоминания, но главное — не отступать от центральной картины до тех пор, пока она не будет полностью ассимилирована, понята и растворена.

Благодаря внешнему сходству вначале будет очень труд­но увидеть решающее различие между материалом, доступ-

Визуализа ция 269

ным сосредоточению, и материалом, дающим повод к ас­социациям. Психоаналитик, возможно, выдвинет в качестве аргумента в защиту техники ассоциаций эксперименты Фрей­да, помогающие пациенту вспомнить забытые имена. Я ут­верждаю, что имена всплывают на поверхность не из-за ас­социаций, а вследствие сосредоточения. Если вы станете продолжать генерировать ассоциации, вы не обнаружите за­бытое имя, но существование пробела в воспоминаниях при­ведет к такой завороженности (высшей форме сосредоточе­ния), что вы станете возвращаться к нему снова и снова. Не­многие незавершенные ситуации требуют завершения с той же силой, что и забытые имена.

Терапия сосредоточением указывает более короткий и эффективный путь к «эмоциональному возрождению», чем путь, предлагаемый «разговорной» терапией или техникой свободных ассоциаций. Например, мы просим человека, вы­ражавшегося о своем отце достаточно пренебрежительно, представить себе его зрительный образ и сосредоточиться на деталях его внешности, и он вдруг разражается слезами. Его удивляет внезапный эмоциональный взрыв, он поражен тем, что до сих пор по отношению к старику у него осталось столько чувств. Ценность сосредоточения на образе лично­сти или событии, с которыми у человека имеется эмоцио­нальная связь, с точки зрения катарсиса сравнима с катар-сической ценностью нарко- или гипноанализа с дополни­тельным преимуществом, заключающимся в усилении и ук­реплении сознательной личности.

Более сложным, но очень ценным шагом, направленным на достижение четырехмерной духовной жизни, жизни, вос­создающей окружающую реальность, является тренировка остальных чувств: слуха, обоняния и вкуса. Для достижения такого пластического четырехмерного душевного устройства вам необходимо будет установить по возможности наибо­лее полный воображаемый контакт, и под этим я подразуме­ваю нечто большее, нежели просто визуализация картин. Если вы зрительно представляете себе пейзаж, вы можете описать все его детали: деревья, луга, тени, пасущийся скот, свежие цветы. Но от вас требуется больше. Вы должны по­бродить по этим местам, взобраться на деревья, зачерпнуть пригоршню жирного чернозема, ощутить аромат цветения, посидеть на траве в тени, прислушаться к пению птиц, по­швырять в поток камешки, понаблюдать за занятыми своим

270 Терапия сосредоточением

делом пчелами! Осуществляйте всевозможные импульсив­ные желания с полным размахом, главным образом те из них (повалить девушку на траву под прикрытием живой изгоро­ди, украсть яблоко из сада, помочиться в канаву), которые в реальной жизни вызвали бы ваше смущение, но которые время от времени появляются у вас в воображении.

Такой сенсомоторный подход, особенно та его часть, что связана с прикосновением, даст вам надлежащее чувство­вание вещей и позволяет вам приобрести опыт четырехмер­ного бытия. Развивается чувствование действительности, об­легчается обретение эйдетической памяти (ставящей знак равенства между восприятием и визуализацией), которая все­гда присутствует в сновидениях.

Глава 5

ЧУВСТВО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Четырехмерное мышление, осуществляющееся в согла­сии с внешним миром, вкупе со способностью отличить внут­реннюю реальность от внешней, является базовым требова­нием умственной гигиены. В ходе нашего тренинга мы до сих пор занимались лишь изолированными упражнениями; начав с двумерных картин, затем мы добавили третье (глубину) и даже четвертое измерения (длительность или временную продолжительность). Необходимо чувствовать данный вре­менной фактор, если мы хотим жить более полной жизнью, т.е. обладать более разносторонним опытом. Самореализация возможна лишь в том случае, если «пространственно-времен­ная осведомленность» пронизывает каждую клеточку нашего существования; в основе своей она представляет собой чув­ство действительности, понимание подлинности настоящего момента и окружающей реальности.

Не путайте чувство действительности с фрейдовским «чувством реальности». Фрейд противопоставил «импульсив­ное» биологическое поведение потребности в сублимации и отсрочке удовлетворения, требуемой обществом. Но называть способность выдерживать напряженное ожидание перед по­лучением удовольствия «принципом реальности» неточно. Ра­дости и горести и сотни других переживаний в той же мере реальны, что и окружающая среда и способность выносить напряженное ожидание. Даже галлюцинации при белой го­рячке являются психологическими реалиями, хотя их жертва и

27 2 Терапия сосредоточением

оказывается неспособна делать различия между внешним и внутренним планом реальности.

Вечно перемещающуюся реальность настоящего момен­та можно уподобить железной дороге, где рельсы будут пред­ставлять продолжительность, а мчащийся поезд — действи­тельность. Непрестанно изменяющийся вид из окна поезда и наши внутренние переживания (мысли, голод, нетерпение) будут в таком случае символизировать «жизнь».

Чувство действительности означает ничто иное, как осоз­нание того, что любое событие происходит в «настоящем». Я обнаружил громадное количество людей, в основном с «цеп­ляющимся» характером, которые с огромным трудом понима­ли, что это все время меняющееся нечто, ускользающее и бе­стелесное, и есть единственная существующая реальность. Они хотят уцепится за то, что они уже имеют. Они хотят замо­розить поток настоящего, наделить его свойствами прочности и постоянства. Их приводит в замешательство, что та реаль­ность, которая была реальна в один момент времени, исчеза­ет уже в следующую секунду. Вместо того, чтобы жить в на­стоящем, они питают склонность к консервированию настоя­щего при помощи фотографии. Они привязаны к обветшав­шим традициям. Огромные затруднения вызывает у них по­требность переключиться с одной ситуации на другую. Про­будившись, они не могут заснуть; заснув, неспособны про­снуться и встать с постели. Советуясь с врачом, они никак не могут завершить беседу и находят тысячи причин для того, чтобы продлить свой визит.

Предвкушающий характер, описанный в первой части, в какой-то степени легче справляется с восстановлением чув­ства действительности. Очевидно, он более опытен в вопро­се мышления во временных категориях.

Большинство контактов между людьми происходит с по­мощью языка. Этот тонкий инструмент, как правило, приме­няется настолько плохо, слова обладают таким множеством значений, что затрудняется понимание даже обыденных со­бытий. Когда А. употребляет некое слово, он может понимать под ним нечто совершенно отличное от того, что понимает под ним Б. Надеюсь, революционная наука семантика, ис­следующая значение значений, найдет путь к избавлению от этого вавилонского смешения языков. Язык — не просто скопление слов, а организованная система значений, скеле-

Чувс тво дейс твительнос ти 273

том которой служит грамматика. Беспорядок в чувствах и мыслях приводит как к искажению значения, так и к невер­ному использованию грамматики. Понимание значения опре­деленных областей грамматики в значительной мере помо­жет вам в деле избавления от невротической склонности к избеганию.

Вслед за Расселом мы можем выделить в языке три рода возможностей:

(1) Экспрессивное говорение, при помощи которого, как явствует из названия, мы выражаем себя и посредством эмо­циональной разрядки совершаем перемену в себе самом (аутопластическое действие).

(2) Целенаправленное или убеждающее (суггестивное) говорение, направленное на внесение изменений в разум дру­гого человека (аллопластическое действие).

(3) Описательное говорение.

Каждая из трех разновидностей языка специфически от­носится ко времени. Экспрессия относится, пусть даже и ка­узально, к настоящему; побуждение, вызывающее экспрес­сию, также должно исходить из настоящего времени, в про­тивном случае экспрессия превращается в описание или ломание комедии.

Убеждающее (суггестивное) говорение направлено на бу­дущее. Пропаганда, к примеру, нацелена на появление в дру­гих людях желаемых перемен¹. Без подобной аллопластичес-кой цели вся метода рекламного дела и подача товара лицом становится бессмысленной.

Важность различения между аутопластическим и аллоп-ластическим поведением может быть показана на примере двух случаев плача. Если ребенок плачет искренне, его плач вызван болью и по природе своей скорее напоминает реак­цию, нежели сознательное действие (аутопластическое по­ведение). Однако когда избалованная женщина поднимает плач с целью разжалобить своего мужа по поводу того, что ей «нечего носить», нам становится ясна цель ее плача — действия, включенного в поведение; и на самом деле, в дан­ном случае мы говорим о «действовании». Ее цель состоит в том, чтобы добиться перемены либо в его сердце, либо в его кошельке (аллопластическое поведение).

¹ Аутосуггестия (ретрофлексированная суггестия) — очевидное исключение.

274 Терапия сосредоточением

Описание сильнейшим образом связано с настоящим. Изображение, ситуация должна наличествовать либо в объек­тивной реальности, либо в воображении, иначе описать ее бу­дет невозможно; а для описания нам требуются слова, кото­рыми мы обозначаем реальные вещи и изображения и с по­мощью которых можно снова воссоздать их образы. Поэтому двойной перевод с одного языка на другой легко способен привести к недопониманию, если используются слова с мно­жественными значениями.

В то время как большая часть животных обладает способ­ностью впечатлять и выражать, в животном царстве не суще­ствует никакого эквивалента описанию. Описание воспроиз­водит события. До наступления эры фотографии словесное описание представляло основной способ, с помощью которо­го люди могли сообщать друг другу фактическую информа­цию. Важность адекватного описания в полной мере призна­ется наукой.

Для того чтобы его можно было описать, событие должно соответствовать трем условиям: существования, наличия (в окружающем мире или в уме) и реальности (физической или психической). Три эти термина «существующий», «наличеству­ющий» и «реальный» могут быть сжаты в одно слово: «дей­ствительный».

Детально описывая свои переживания, вы приобретаете способность к наблюдению и к тому же чувство действи­тельности. В теоретической части данной книги я постоянно делал особый акцент на чувстве действительности, на важ­ности понимания того, что нет никакой иной реальности, кро­ме существующей.

Как можно развить в себе чувство действительности? Для начала вы должны осознать то напряжение, в котором живете. В контакте ли вы с настоящим? Пробудились ли вы к осознанию реальности окружающего вас мира, или же уходите от нее в прошлое или будущее? Для того чтобы извлечь для себя как можно большую пользу от упражнения по осознанию грамматических времен, вам необходимо кри­тически оценить, сколько времени уделяете вы действитель­ной реальности и сколько воспоминаниям о прошлом и предвкушению будущего. Постарайтесь в то же время про­никнуться мыслью о том, что в действительности процесс припоминания или предвкушения отправляется от настояще­го момента и что, направляя взгляд на прошлое или буду­щее, вы делаете это с позиции сегодняшнего дня. Как толь-

Чувство действительности 275

ко вы вполне определитесь с ориентировкой в настоящем, вам не придется долго учиться для того, чтобы начать вос­принимать себя как «пространственно-временное событие». Тренируйте свое чувство действительности, наблюдая стрем­ление ускользать в прошлое или будущее. В то же время проверьте, нарушится ли ваше внутреннее равновесие в том случае, если вы начнете избегать заглядывать в прошлое или будущее.

Бегство в прошлое сильнее всего характеризует тех, кто нуждается в козлах отпущения. Такие люди никак не могут понять, что, несмотря на все, происходившее в прошлом, на­стоящее принадлежит им, и теперь на них ложится ответствен­ность за исправление всех прошлых ошибок, каковы бы они ни были. Всякий раз когда этим цепляющимся за прошлое людям встречается на пути препятствие, они растрачивают всю свою энергию на то, чтобы жаловаться или находить вне­шние оправдания. «Оправдания стоят не дороже клубники». Поскольку такого рода поиск не может быть успешен, они впа­дают во все более и более глубокую депрессию и недоволь­ство, и для того чтобы завоевать симпатию окружающих, пес­туют разнообразные свои хвори и используют разные трюки. Они могут зайти настолько далеко, что примутся следовать поведенческому паттерну совершенно беспомощного ребен­ка. Психоанализ называет подобное отношение «регресси­ей», но эта регрессия в большинстве случаев является про­стой уловкой, а вовсе не бессознательным событием.

После того как психоанализ сделал из тавтологической банальности, гласящей, что причину всякого события следует искать в его истории, общее правило, он начал применять его, распространяя на все возможные случаи. Фрейдовская кон­цепция регрессии типичный тому пример. Когда невротик сталкивается с жизненными трудностями, он регрессирует, по утверждению Фрейда, до определенной детской стадии раз­вития, и этот регресс исчисляется чуть ли не годами. По мое­му мнению, то, что на самом деле происходит, лишь изредка бывает регрессом в историческом смысле; фактически же, истинное «Я» пациента, его «слабость», только проявляется бо­лее отчетливо. С него спадает его притворство, гиперкомпен­сации и те достижения, что не стали интегральной частью его личности. Тревожный человек, которому в общем удается выг­лядеть невозмутимо спокойным и собранным, под влиянием стресса сосредотачивается на своих проблемах больше, чем на поддержании имиджа. Он не регрессирует до состояния

276 Терапия сосредоточением

детской тревожности. Ядро его личности, его истинное «Я», никогда не пребывало в спокойствии; все это время его не­доразвитие никуда не исчезало. Он вернулся к своей истин­ной сущности, возможно, конституционально обусловленной, но не в детство. Если чрезмерно вежливый пациент в ходе психоаналитического лечения начинает яростно ругаться и оскорблять аналитика, каждый аналитик лишь поприветствует такое поведение, поскольку оно является разрядкой подав­ленных эмоций. Пациент, ведущий себя подобно непослуш­ному ребенку, превращает свою латентную враждебность в открытую неприязнь, приоткрывая на мгновение свою истин­ную сущность. Но тот факт, что дети также поддаются присту­пам гнева и употребляют при этом «плохие» слова, не может служить доказательством того, что такое поведение по своей сути инфантильно.

Это все, что касается приверженности прошлому. Иссле­дование футуристического мышления может еще больше пополнить наше практическое знание о самих себе, как толь­ко мы осознаем основную ошибку, проистекающую от неспо­собности отличать планирование от мечтаний. Футуристи­ческое мышление, по большей части, состоит из разного рода снов наяву. В крайних случаях люди могут проявлять симптомы нахождения в состоянии транса, возвращаясь из путешествий в бессознательное, и с чувством удивления или ужаса замечать, что пока они стояли у зеркала с рас­ческой в поднятой руке, последние две минуты они совер­шенно не отдавали себе отчета в окружающем — их Эго пе­рестало функционировать. Мечтатель убегает от настояще­го в попытке компенсировать фрустрацию. Он не понимает, что его мечты никогда не смогут привести к восстановле­нию в организме равновесия. Он не осознает, что они лишь скрывают фрустрацию, точно так же, как инъекция морфия лишь заглушает ощущения, доставляемые болезненным не­дугом, но не исцеляет его.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: