Эволюция взглядов на категории: от Аристотеля до Рош

Согласно классической теории, традиционно связываемой с именем Аристотеля, категория представляет собой некое абст- рактное вместилище, заключающее в себе некоторое множество

1 См., напр., [Вежбицкая 1996].

сущностей — равноправных членов данной категории, обладаю- щих рядом общих существенных свойств. Таким образом, основ- ные положения данного подхода можно сформулировать следую- щим образом:

· категории представляют собой абстрактные вместилища с четкими границами;

· члены категории обладают набором существенных общих свойств, которые можно рассматривать как необходимые и достаточные условия членства в данной категории;

· члены категории обладают одинаковым статусом внутри ка- тегории.

Безусловное доминирование классической теории категорий на протяжении более чем двух тысячелетий привело к ее прочному укоренению в научной методологии1. Первым толчком к крити- ческому анализу (или, по образному выражению Лакоффа, «первой крупной трещиной в классической теории» [там же: 16]) стала книга выдающегося австрийского философа Людвига Витгенштейна

«Философские исследования» (1953), в которой автор продемон- стрировал несостоятельность всех трех положений, на которых зиждется традиционный взгляд на понятие категории.

Так, в своих знаменитых рассуждениях по поводу понятия игра Витгенштейн показал, что не существует таких свойств, которые были бы общими для всех членов данной категории2. Он пришел к выводу, что ее единство поддерживается сложной сетью больших и малых сходств, которые можно уподобить сходствам между членами семьи, ср.: «Я не могу придумать никакого лучшего вы- ражения для характеристики этого сходства, чем „фамильное сходство“; ибо именно так переплетаются и пересекаются различ- ные линии сходства, существующие между членами одной семьи: рост, черты лица, цвет глаз, походка, темперамент и т. д. и т. п. — И я буду говорить: „игры“ образуют семью» (цит. по: [Вежбицкая 1996: 213]). Идея «семейного сходства» не противоречит наличию общих свойств у всех членов категории, но и не требует этого, так что допускается существование категорий (подобно категории игра), где этот принцип классической теории не соблюдается.

Несостоятельность двух других принципов иллюстрируется при помощи категории число. Витгенштейн указал на растяжи- мость границ категории в зависимости от уровня знаний, накоп-

1 Ср.: «...ученый, ex officio, чувствует себя обязанным проводить границы» [Baldinger 1980: 27].

2 См., однако, [Вежбицкая 1996; Никитин 1997: 352–378; Кошелев 2006].

ленных в обществе (от натуральных чисел к рациональным, ком- плексным и т. д.), и обратил внимание на неравенство членов данной категории, где целые числа занимают центральное поло- жение по сравнению с другими разрядами.

Так называемый переворот во взглядах на категоризацию был подготовлен не только «Философскими исследованиями» Л. Вит- генштейна, но и целым рядом работ антропологов, психологов, лингвистов, датированных 1960-ми — началом 1970-х гг.1[Lakoff 1987: 12–39]. Все они ставили под сомнение способность класси- ческой теории объяснить, как человек разбивает непрерывную действительность на дискретные категории. В качестве примера обратимся к экспериментам известного американского лингвиста Уильяма Лабова [Лабов 1983].

Лабов предлагал испытуемым рисунки с изображениями сосу- дов разной формы (рис. 3) и просил квалифицировать каждый из них как чашку, кружку, миску или вазу. Среди нарисованных пред- метов были такие, которые единодушно опознавались в качестве, например, чашки или миски, однако в большинстве случаев мне- ния испытуемых расходились, что позволило автору сделать вывод об отсутствии четких границ между рассматриваемыми катего- риями.

Далее Лабов сосредоточил свое внимание на этих пограничных случаях и задался целью выяснить, какие факторы влияют на отнесение предмета к той или иной категории. Обнаружилось, что прежде всего играла роль форма сосуда: по мере того как уве- личивалась площадь основания сосуда (при сохранении той же высоты), все больше испытуемых называли его миской. Напротив, по мере роста высоты сосуда (при том же диаметре основания) его чаще называли вазой. Предметы цилиндрической формы с ручкой обычно квалифицировались как кружки.

В некоторых экспериментах испытуемым предлагалось пред- ставить, что в данный сосуд налит горячий кофе (положено кар- тофельное пюре, поставлены цветы); при этом повышалась веро- ятность наименования данного предмета соответственно кружкой, миской, вазой — по сравнению с результатами, полученными при предъявлении того же рисунка в нейтральном контексте. На выбор слова влияли и сообщения о материале, из которого сосуд изго- товлен (стекло, фарфор и др.).

1 По свидетельству Н. Е. Копосова, зачатки альтернативной теории можно обна- ружить и ранее, а именно в английской философии первой половины XIX в. [Копосов 2001: 93–94].

4 3 2 1

13

5 10

6 11

14

7

12

15

8

16

18

17

9

19

Рис. 3. Некоторые изображения сосудов, использованные в эксперименте У. Лабова [Лабов 1983: 137]

В итоге получилось, что отнесение предмета к категории определялось целым рядом факторов, ни один из которых не был решающим. Наличие тех или иных признаков могло повышать вероятность выбора определенного наименования, но не более того. К тому же сами признаки обычно не были бинарными (за исключением наличия / отсутствия ручки), и потому квалифика- ция сосуда как чашки, кружки и т. п. предполагала не мысленное заполнение матрицы существенных признаков, а оценку того, насколько его параметры близки к оптимальным пропорциям представителей соответствующей категории.

Лабов заключает, что в рамках классической теории категори- зации чрезвычайно сложно ответить на вопрос, в чем заключает- ся «суть» чашки, т. е. перечислить те существенные свойства, которые отличают ее, скажем, от кружки. Гораздо естественнее поступить иначе — описать типичного представителя категории чашка (изготовлена из фарфора, имеет определенную форму и размер, ручку, обычно подается с блюдцем, используется для горячего кофе или чая, может входить в состав чайного сервиза из шести чашек с блюдцами и чайника).

Экспериментальное исследование Лабова является одним из свидетельств неудовлетворенности классической теорией катего- ризации со стороны представителей гуманитарных дисциплин. Логически-априорный подход к категориям пришел в противо- речие с опытными данными, касающимися особенностей кате- горизации мира человеком. Заслуга их целостного осмысления и оформления в альтернативную теорию категорий принадлежит когнитивному психологу Э. Рош.

Теория прототипов

Система взглядов Элеоноры Рош на природу и сущность кате- горий известна под названием «теории прототипов и категорий базисного уровня». Эта теория явилась плодом огромной работы Рош и ее коллег по постановке многочисленных психологических экспериментов, осмыслению и объяснению их результатов, учету критических замечаний оппонентов, неоднократному пересмотру отдельных положений. С течением времени взгляды Рош на кате- горизацию менялись, соответственно можно выделить несколько стадий в развитии ее концепции: раннюю (конец 1960-х — начало 1970-х гг.), среднюю (начало — середина 1970-х гг.) и позднюю (конец 1970-х гг.) [Lakoff 1987: 42–43]. Именно последний этап

представляет теорию Рош в наиболее зрелом виде и характеризу- ется тщательно взвешенными выводами и формулировками; его мы и будем в дальнейшем рассматривать.

Концепция Рош естественным образом распадается на две части: теорию прототипов, объясняющую внутреннее устройство категорий, и теорию категорий базисного уровня, посвященную сопоставлению категорий, занимающих разное место в таксоно- мической иерархии, с точки зрения их роли в понятийной системе человека. Сама автор рассматривала эти составляющие как два измерения — соответственно горизонтальное и вертикальное, — структурирующие систему категорий [Rosch 1978]. Начнем с первого.

Как многие американские психологи и лингвисты того време- ни, в начале своей научной карьеры Рош занималась обозначе- ниями цвета в разных языках, но вскоре ее внимание привлекло внутреннее строение предметных категорий, таких как мебель, фрукт, овощ, оружие, птица, игрушка, одежда и др1. Эксперименты с испытуемыми показали, что члены одной и той же категории в сознании человека имеют различный статус: среди них выделя- ются более и менее типичные представители (см. рис. 4, где воз- растание ранга соответствует убыванию параметра типичности). Для описания этого неравенства Рош ввела понятия центра и периферии категории, ее «лучших» и «худших» примеров, а также прототипа категории. Наиболее типичный представитель катего- рии — это ее лучший пример, он расположен в центре и состав- ляет прототип2 данной категории. Наименее типичные члены

категории занимают ее периферию.

Поясним введенные понятия на примере категории птица. Испытуемые — американские студенты — сочли ее лучшими при-

1 А. Вежбицкая указывает на то, что Рош не делала различий между принципи- ально разными видами категорий: «Птица — таксономическое понятие, соотносимое с определенным „типом живых существ“. Но мебель — никоим образом не таксоно- мическое понятие: это собирательное понятие <…>, которое соотносится с разно- родной совокупностью предметов различных типов» [Вежбицкая 1996: 210]. По ее мнению, это ставит под сомнение научную обоснованность экспериментов и выво- дов Рош.

2 В литературе высказываются два взгляда на природу прототипа, причем в рабо- тах самой Рош можно встретить оба. В данном контексте прототип приравнивается к лучшему примеру категории, ее центральному, наиболее типичному представите- лю. Но существует альтернативная точка зрения, согласно которой прототип при- надлежит не миру, а нашим мыслям о мире, т. е. представляет собой некий менталь- ный образ, когнитивную точку отсчета — именно такой подход характерен для большинства современных когнитивных исследований [Ungerer, Schmid 1996: 39].

мерами (центром, прототипом) малиновок и воробьев. Рош объ- ясняет этот результат тем, что в сознании людей существует некое представление о «настоящей» птице, которая умеет летать и петь, не хищная и в то же время не домашняя, не очень крупная и т. д., так что воробьи и малиновки оказались наиболее близки к этому

«идеалу». Чем больше отклонение от него, тем более соответст- вующий представитель отдален от центра. Так, хищные птицы (например, орлы) были признаны менее типичными членами категории. Еще дальше на периферии оказались курицы, гуси, утки, пингвины и страусы — в силу того, что все они довольно крупные, некоторые не умеют летать, некоторые домашние и т. д. Однако, как подчеркивает Рош, неравенство членов категории не означает, что пингвин и страус являются в меньшей степени пти- цами, чем малиновки. Все члены данной категории являются

«стопроцентными» птицами, различие же заключается только в их типичности, иными словами, в степени близости к прототипу1[Lakoff 1987: 45].

Заключения о степени типичности осуществлялись на основе результатов многочисленных психологических экспериментов. В частности, использовались следующие методики [там же: 41–42]:

· шкалирование: каждый элемент списка испытуемые должны были расположить на заданной шкале или присвоить ему определенный ранг в соответствии с «типичностью» для дан- ной категории;

· время реакции: произносились фразы типа Малиновка — это птица, Курица — это птица, и испытуемые должны были по возможности быстро нажать кнопку «Да» или «Нет» (пред- полагалось, что для типичных членов категории ответ займет меньше времени);

1 Это уточнение особенно значимо в контексте эволюции взглядов Рош, так как в середине 1970-х гг. она придерживалась мысли о градуальном членстве в категории птиц, так что, например, совы и пингвины считались в меньшей степени ее членами, чем малиновки. Приведенный выше рис. 4 как раз отражает эту стадию развития концепции Рош: легко видеть, что нижние ранги (строки таблицы) присвоены сущ- ностям, заведомо не имеющим отношения к соответствующим категориям. Так, в качестве худшего примера категории птиц фигурирует летучая мышь, которая очевидным образом не входит в данную категорию, а на предпоследнем месте — не- сомненно являющийся птицей пингвин. Некорректная постановка экспериментов, приведшая к таким результатам, и их ошибочная интерпретация были подвергнуты суровой критике, что побудило Рош в дальнейшем пересмотреть этот ключевой момент своей теории.

Рис. 4. Некоторые результаты экспериментов Рош по шкалированию членов категорий [Ungerer, Schmid 1996: 13]

· список примеров: испытуемых просили привести примеры членов той или иной категории (ожидалось, что более типич- ные представители будут упомянуты раньше и фигурировать в списках чаще, чем менее типичные);

· асимметрия при оценке сходства: менее типичные члены категории кажутся человеку ближе к более типичным, чем наоборот. Например, утверждение американцев о том, что Мексика более похожа на США, чем США на Мексику, коррелирует с тем, что США им кажется более хорошим

примером категории страна, чем Мексика. Следовательно, асимметрия при оценке сходства может свидетельствовать о разной степени типичности сраниваемых представителей;

· асимметрия при обобщении: новая информация о типичном члене категории с большей вероятностью экстраполируется на менее типичные, чем наоборот. Так, испытуемые отвеча- ли, что в случае эпидемии болезнь скорее перейдет от мали- новок к уткам, чем наоборот — заболевшие утки заразят ма- линовок. Значит, асимметрия при обобщении также может служить показателем степени типичности.

Согласно Рош, центральные члены категории чаще встреча- ются в повседневной жизни, раньше усваиваются в детстве, бы- стрее распознаются и служат для представления всей категории в целом. Асимметрия между центральными и периферийными чле- нами категории с точки зрения их когнитивного статуса получи- ла название прототипического эффекта. Причины его возникно- вения обсуждаются в глубокой и содержательной статье Д. Герартса [Geeraerts 1988b]. Автор приводит четыре гипотезы, в той или иной степени обозначенные в работах самой Э. Рош:

1. Физиологическая гипотеза, согласно которой прототипич- ность является следствием строения перцептивного аппара- та человека. Очевидно, что сфера применимости данной гипотезы весьма ограниченна: с ее помощью можно объяс- нить только структуру тех категорий, которые непосред- ственно связаны с чувственным восприятием1.

2. Референциальная гипотеза, объясняющая прототипичность тем, что некоторые члены категории имеют больше общих свойств с одними членами, чем с другими (или имеют общие свойства с бóльшим числом членов), т. е. речь идет об идее

«семейного сходства».

3. Статистическая гипотеза, в соответствии с которой прото- типами категории являются ее наиболее часто встречающие- ся представители.

4. Психологическая гипотеза, объясняющая прототипические эффекты функциональным фактором, а именно «когнитив- ной выгодой»: чем больше тесно связанных между собой признаков инкорпорировано в одну категорию, чем выше ее

«понятийная плотность», тем экономнее вся понятийная

1 Эта идея была выдвинута в ранних работах Рош для объяснения прототипических эффектов при восприятии цвета.

система и тем больше информации можно получить, упот- ребив меньше когнитивных усилий.

По мнению Д. Герартса, источники прототипических эффек- тов в категориях обусловлены общими принципами когнитив- ного функционирования человека, и потому последняя гипоте- за кажется ему наиболее адекватной, способной объяснить даже те случаи, которые идут вразрез с другими объяснениями [там же: 208].

Теория прототипов вызвала огромный резонанс в научных кругах: в 1970–1980-е гг. начался настоящий бум изучения кате- горизации, приведший к ее выделению в самостоятельный раз- дел когнитивной психологии. Исследования вскоре вышли за пределы предметных категорий, за известной статьей, посвящен- ной более и менее типичным ситуациям лжи [Coleman, Kay 1981], последовали работы, авторы которых рассматривали различные действия и свойства с точки зрения теории прототипов (см., например, анализ действий, обозначаемых глаголами look ‘смот- реть’, kill ‘убивать’, speak ‘разговаривать’, walk ‘идти’, в [Pulman 1983] или свойства tall ‘высокого роста’ в [Dirven, Taylor 1988]). Во всех подобных исследованиях мысль о неравенстве членов категории получила подтверждение. Прототипические эффекты были обнаружены даже в категориях четных и нечетных чисел!

Казалось бы, четные и нечетные числа — хороший пример категорий, в которых соблюдаются все три принципа классиче- ского подхода; тем не менее оказалось, что для человека не все числа одинаково значимы. В эксперименте, описанном в [Armstrong, Gleitman, Gleitman 1983], испытуемым был дан не- который набор четных и нечетных чисел и предложено оценить их статус в соответствующих категориях. По результатам экспе- римента из нечетных чисел наиболее высокий рейтинг получило число 3, а самый низкий — числа 447 и 91; среди четных чисел лидировали 2 и 4, а 106 и 806 были сочтены худшими представи- телями категории. Эти курьезные данные, однако, нисколько не противоречат научному знанию. Дело в том, что обычный чело- век (нематематик) на протяжении своей жизни чаще всего име- ет дело с числами 2, 3 и 4, и потому они обладают для него ког- нитивной выделенностью. Таким образом, в данном случае прототипические эффекты объясняются расхождениями между научной и онтологически первичной наивной картинами мира [Taylor 1995: 68–70].

Обращение исследователей к разнообразным категориям рас- ширило представления о том, как они могут быть устроены1. Рассматривая категорию птица, Рош пришла к выводу о том, что она имеет четкие границы, наиболее типичный представитель расположен в центре категории, а ее целостность поддерживает- ся как наличием общих признаков, так и отношениями семейно- го сходства (рис. 5).

>DOVE<

>SWALLOW< >COCK<

>SPARROW<

a–h

a–h

a–f

a–e

>HEN<

j

>BUDGERIGAR<

i

a–e

a–d

a–e

>ROBIN<

a–e

a–e

>GOOSE<

j

>PARROT<

m l, m

a–e

>DUCK< k

>PEACOCK<

l, m

a–d a–e

>STORK< k

>SWAN<

k

l, m

k

>OSTRICH<

k, l

>FLAMINGO<

Selected category-wide attributes:

(a) lays eggs

(b) has a beak

(c) has two wings and two legs

(d) has feathers

Selected family resemblance attributes:

(e) can fly

(f) is small and lightweight

(g) chirps/sings

(h) legs are thin/short

(i) kept in a cage

(j) reared for the use of its meat, eggs and feathers

(k) has long neck

(1) has decorative feathers

(m) has exotic colours

Рис. 5. Некоторые общие свойства и отношения семейного сходства между членами категории птица [Ungerer, Schmid 1996: 27]

1 Ввиду разнообразия прототипических эффектов Д. Герартс выдвинул предпо- ложение о том, что категория прототипичности, в свою очередь, устроена по прото- типическому принципу. Иначе говоря, одни категории демонстрируют лучшие при- меры прототипических эффектов, чем другие [Geeraerts 1989]. Это выглядит довольно закономерно: напротив, было бы странно, если бы категория прототипич- ности оказалась бы классической [Taylor 1995: 258].

Однако так устроены не все категории. Вспомним об отсутст- вии общих свойств у членов категории игра и о размытости границ между чашками, кружками, мисками и вазами (см. выше). Нет границ и у упомянутой выше категории tallness (‘быть высокого роста’), но по другой причине, а именно, зависимости от преж- него опыта индивида и прочих внешних факторов (так, понятие высокий человек различно для жителей скандинавских стран и пигмеев). У этой категории есть и другие существенные отличия от категории птица: она «одномерна» (т. е. представляет собой шкалу, вдоль которой ранжируются конкретные люди в зависи- мости от их роста), членство в ней является градуальным, а наи- более типичный представитель расположен на одном из концов шкалы. Вообще, размытые границы и градуальное членство в категории присущи целому ряду категорий, ср.: предмет красного цвета, теплая вода и т. д.

Интересно, что язык обладает специальными ресурсами для выражения разной степени членства внутри категорий — это такие ограничительные частицы, вводные обороты и прочие конструк- ции (которые в английском языке совокупно называются hedges), как строго говоря, мягко выражаясь, фактически, практически, почти, вообще-то, как таковой, в том смысле что, типа, как бы [Lakoff 1972].

Несомненным достоинством теории прототипов является ее гибкость, способность «приспосабливаться» к научным открыти- ям и меняющимся бытовым и социальным реалиям (так, многие предметы обихода, бывшие прототипами соответствующих кате- горий, скажем, век или полвека назад, с течением времени ото- двигаются все дальше на периферию категории). В отличие от классической теории, в рамках которой всякие изменения в нау- ке, технике или общественной жизни означают необходимость создания новых категорий или кардинальной ревизии старых, прототипический подход предполагает растяжимость границ и подвижность внутренней структуры категории, что позволяет легко вводить в нее новых представителей.

Справедливости ради подчеркнем, что классическая теория никогда явным образом не претендовала на адекватное отраже- ние специфики повседневного, «бытового» человеческого мыш- ления. Она была вызвана к жизни потребностью непротиворе- чивого рассуждения в логике, математике, естественных науках и продолжает оставаться в них удобным инструментом. Возникновение альтернативной теории категоризации было обу- словлено тем, что прочная, многовековая закрепленность клас-

сического подхода в научной традиции привела к его абсолюти- зации и попыткам механического переноса на явления другого порядка; здесь-то и обнаружилось его несоответствие психоло- гической реальности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: