ГЛАВА 2. РУССКИЙ АВАНГАРДИСТ МИХАИЛ ЛАРИОНОВ

Михаил Ларионов родился в 1881 году в Тирасполе, в семье военного фельдшера, окончил реальное училище Воскресенского в Москве. В 1898-1908 учится в МУЖВЗ у В. Серова, К. Коровина и И. Левитана. В 1900 в училище знакомится с Натальей Гончаровой, позднее ставшей его женой. В 1901 был исключен из училища сроком на один год (всего исключался три раза) по причине несогласия с системой обучения.

С начала 1900-х годов Ларионов работает в манере импрессионизма и постимпрессионизма. В 1906 году посещает Париж в качестве участника Осеннего салона. В 1907 году вступает в Общество Свободной Эстетики, знакомится с Давидом Бурлюком, активно участвует в выставочной деятельности ("Голубая роза", "Венок", "Звено" и другие). В 1908-1909 прошел службу в армии.

С 1910 года начинается самый активный этап в творчестве художника. Он организует художественную группу "Бубновый валет", противопоставляя меланхоличности, утонченности и символизму «Голубой Розы» искусство, вдохновленное народными истоками, насыщенное элементами шутки, пародии, гротеска. Но вскоре по идейным соображениям Ларионов был вынужден покинуть объединение. В 1911 совместно с Натальей Гончаровой он основал группу "Ослиный хвост", а в 1912 проводит одноименную выставку. Художники, участвующие в этой выставке, стремились соединить живописные приемы европейской школы с достижениями русской вышивки, лубка, иконописи. В 1913 на выставке "Мишень" Ларионов демонстрирует свои первые лучистские картины, а накануне открытия выставки он организует диспут "Восток, национальность и Запад", на котором читает доклад "Лучизм".

В том же году был издан манифест "Лучисты и будущники", фактически являющийся ларионовской интерпретацией футуризма. Манифест был подписан десятью художниками, в том числе и Гончаровой. Авторы манифеста предлагают отвернуться от западноевропейского опыта в искусстве и обратиться к своим корням, к древнерусскому искусству и искусству евразийских народов. [2]

В июне 1913 года выходит первая монография о Ларионове и Гончаровой, написанная их другом и коллегой Ильей Зданевичем под псевдонимом Эли Эганбюри.

В 1913-1914 году совместно с Ильей Зданевичем Ларионов издает ряд манифестов ("Почему мы раскрашиваемся", "Да-манифест"), в которых впервые проявилась дадаистская тематика. Начиная с 1912 года Ларионов и Гончарова начинают работать с футуристической книгой. Ларионов оформляет книги Хлебникова и Крученых ("Мирсконца", "Старинная любовь", "Помада" и др.). В 1913 году Гончарова и Ларионов участвуют в съемках фильма "Драма в кабаре № 13" (премьера состоялась 26 января 1914).

С началом первой мировой войны он был призван в действующую армию, а в 1915 году в связи с перенесенной контузией демобилизуется, а затем принимает приглашение Дягилева работать в его театральной антрепризе и уезжает в Швейцарию, где и работает до 1917 года.

В 1917 с Натальей Гончаровой окончательно переезжает в Париж. С 1919 до 1930 года в основном работает как сценограф, в живописи вернулся к предметности. В 1920-е годы стал вице-президентом Союза русских художников Франции. Со второй половины 30-х годов интерес к его творчеству стал сокращаться, и только в 1950 годах после выставок, организованных Дягилевым, и ретроспективных экспозиций, посвященных русскому авангарду, его искусство вновь получило признание.

Жизнь Гончаровой и Ларионова была до предела насыщена творческой инициативой, в русском искусстве едва ли были другие столь же предприимчивые художники, всегда готовые к новым живописным открытиям. Этапы творческого развития М. Гончарова и Н. Ларионовой отражают влияние европейских течений. Европейское искусство конца XIX – начала XX вв. утверждало «эмансипацию живописи», когда движение живописи (ритм красочных пятен, чередование мазков на холсте) стало восприниматься как самостоятельный и наполненный смыслом процесс.

Направления авангарда начала века в России разделилось на два течения. Первое происходит от сезаннизма (включившее позднее и кубизм). Натура здесь оставалась недвижной, иногда поистине мертвой, зато все более важное значение приобретало движение кисти. Второе течение происходит от Гогена. Оно увлекло живописцев, склонных к персональному мифотворению («Голубая роза», Петров-Водкин, во многом и Гончарова). Здесь мазок кисти менее очевиден, важны ритмы контуров и красочного пятна, при которых натура была внутренне динамична.

Живопись Ларионова – уникальный вариант на фоне русского и мирового искусства в целом. Приверженность витальной природе соединялась у него с обостренным переживанием работы кисти на полотне. «Слой» живописи и «слой» натуры в его холстах – равноправные стихии, соотношение которых менялось на протяжении его творчества.

Его творческий путь разделяется на следующие этапы: в ранний период до 1906-1907 г. Ларионов находится в русле постимпрессионизма. Зрелое творчество 1907-1912 гг. – период примитивизма, 1913-1915 гг.– «лучизм».

Самые ранние его «ученические» работы 1890-1900- х гг., созданные им до знакомства с новым французским искусством, – произведения так называемой «серой» манеры: «Пурга», «Зимний пейзаж с фигурой», «Сарайчик», «Портрет молодого человека». В техническом отношении они представляют собой живописную массу сближенных между собой пепельно-серых мазков. В ближайшие несколько лет активность живописного слоя усиливалась, мазки выстраивались более упорядоченно, поменялись и сюжетные мотивы: на смену сумерек приходили дневные тираспольские сады («Дождь», «Розы», «Сирень»). Но в колористическом отношении они обладали приглушенной гаммой, как не было у художника интереса к движению света в натуре, что свидетельствует о постимпрессионистической стилистике.

С 1906 г. Ларионов переходит к примитивизму, став одним из самых ярких представителей этого стиля. И хотя в начале XX века примитивистская трактовка была характерна для многих направлений Западно-Европейской живописи (для французского фовизма, кубизма, немецкого экспрессионизма), нигде, кроме России, эта тенденция не приобрела той самоценности, которая позволила ей стать самостоятельным направлением.

Русский примитивизм зародился в 1906-1907 гг., достиг расцвета в 1910 г. и до 1912-1913 г. сохранял ведущую роль авангардного течения, катализатора новых направлений, а затем уступил это место другим. Наиболее определенно это направление обнаружило себя на последней выставке «Золотого Руна» (1909-10), на первых «Бубнового Валета», и на выставках Ларионова «Ослиный хвост» и «Мишень» (1912, 1913). В своих программах примитивисты ориентировались на национальное наследие, стремились не к стилизации, не к подражанию народным мастерам, а к выражению существенных сторон народной эстетики, к возрождению жанрового начала.

В картинах Ларионова 1906-1907 гг. нарастает энергия «натурного слоя», в том числе цвета и света, чтобы к 1910-1911 гг. «взорвать изнутри» визуальную цельность мотива. Активация витальной натуры проявляется в серии «тираспольского бестиария», с изображением животных: «Волы на отдыхе» «Гуси», «Свиньи», «Гончие», «Рыбы», «Павлины».

«Волы на отдыхе» «Верхушки акаций»

В полотнах этого периода даже растения и фрукты напоминают стада животных, как в «Натюрморте с грушами», «Ноготках и филлокактусе». Энергия зримой натуры проявлялась и в пейзажах, изображающих свободный, несрежиссированный художником мотив («Верхушки акаций», «Розовый куст после дождя»). В работах 1906 года, так же, как и у европейских фовистов нарастает значение желтого солнца: появляется характерный карминный контур, светящийся изнутри и огибающий фигуры («Деревья, освещенные солнцем», «Рыбная лавка»). Но если в этих полотнах стихия живописи еще не спорила с напором живой природы, мазки следовали изгибам фигур, то к 1909-1910 гг. повадка кисти становится более дерзкой, обводка тел не гибкой, а угловатой и темной, как в «Купальщицах». В «Ноготках и филлокактусах» резкая черная обводка оконтуривает и доски стола, и предметы, расположенные на нем. Агрессия живописи при этом погасила яркие цвета: «пир для глаз» в «Гусях» сменился буро-коричневым тоном «Павлинов» 1910 г.. Предметная сторона натуры тоже обесценивалась, движение кисти выходит на первый план, как, например, чередование мазков и оголенного холста в «Кошке на стуле» 1911 г.

В примитивистский период созданы такие произведения, как «Провинциальный франт», «Франтиха», «Мужской парикмахер», «Офицерский парикмахер». По стилю они напоминают провинциальные вывески, которым присущи плоскостность, отсутствие реального пространства, обострение характеристик, ориентация персонажей на зрителя, деформация тел с целью утрировать особенности движения, действия, состояния. Солдатская серия этого времени включает полотна «Отдыхающий солдат», «Курящий солдат», «Танцующие солдаты», «Солдат на коне». В них Ларионов уподабливается провинциалу с простонародным взглядом на мир, синтезирует свободную примитивистскую игру и жизненное наблюдение.

«Провинциальный франт» «Офицерский парикмахер»

Но в 1912 г. живописный язык становится более условным, как в «Венерах» и «Временах года». Например, во «Временах года» художник делит абстрактное пространство на четыре неравные части, заполняя их аллегориями, знаками и текстом.

В 1912-1913 годы он работает над футуристскими книгами - литографические книги, написанные от руки и снабженные рисунками. Ларионов использует здесь язык заборного рисунка и детского творчества.

В 1913 г начинается период «лучизма» - направление, которое художник изобрел сам. Ларионов так определяет это понятие: «Лучизм имеет ввиду пространственные формы, которые могут возникать от пересечения отраженных лучей различных предметов, формы, выделенные волею художника». В «Лучистском пейзаже» на смену пространственной глубины натуры являлись пространственные тяготения лучей.

«Лучизм» был последним словом художника в России. Обосновавшись совместно с Натальей Гончаровой в Париже в 1917 году, Ларионов в основном работает как сценограф, в живописи вернулся к предметности, к непосредственному виду с натуры. Таким образом, он проделал эволюцию, аналогичную европейским мастерам, развивавшимся от беспредметности (или кубизма) к восприятию конкретного предметного мира, к традиционному пониманию предметов. В это время он обыгрывает мотив женских фигур в картинах «Весна», «Обнаженная», «Лежащая обнаженная», «Купальщицы». В натюрмортах этого времени проявляется возврат к реализму и глубине.

С середины 20-х гг. Ларионов стал обращаться к собственному творчеству раннего российского периода, дописывая прибывшие из России холсты, стремясь сблизить современный и ранний свои стили («Обнаженная натурщица в мастерской», «Натюрморт с письмом»). Работы французских лет уступали в художественном отношении работам российской поры, исчезал темперамент и воодушевление в восприятии мира. В поздних произведениях появляется новое переживание света, при котором натура сама становится источником внутреннего эфемерного свечения, как в «Лежащей обнаженной» 1929 г.

В 1912 году М.Ларионов выдвинул идею "лучизма", одного из первых теоретических обоснований беспредметного искусства. Эта идея была с энтузиазмом подхвачена и разработана на практике Н.Гончаровой, о чем свидетельствуют картины: "Кошка (лучистое восприятие розовое, черное и желтое)", "Орхидеи" и "Лучистые лилии". Художница балансирует здесь на грани вполне реального сюжета и беспредметности. Однако сама она определяла этот период творчества не только как лучистый, но и как футуристический. Обращаясь к футуризму в работах «Электронный орнамент», «Вокзалы», Ткацкие станки», «Велосипедист», «Фабрика», «Аэроплан над поездом», «Пустота», она совмещает разные фазы движения и использует индустриальные символы. Выведение фигур из стадии движения в стадию оцепенения, гармонизация контраста – ее основная задача.

Заключение

Творчество Гончаровой и Ларионова замечательно безошибочным цветовым чутьем художников, сочетанием новизны, смелости и даже дерзости цветовых аккордов с неизменным ощущением гармоничности, красоты и мягкости красок. Определяющую роль в выработке колористических навыков сыграло общение с учителями и коллегами по школе, с выдающимися современниками, такими как Врубель, Рябушкин, Серов, Коровин, Борисов-Мусатов, Кузнецов, Сарьян. И это была школа нового цветового видения мира, в основе которого была уже не на системе тональных пространственных отношений, а ослепительно яркий белый цвет (как это открыли импрессионисты и их последователи). Эта новая система позволяла положить в основу каждой композиции яркие, звонкие пятна чистого цвета и создавать невиданные гармонические созвучия.

Другая новая возможность, раскрывшаяся перед художниками, заключалась в самоценности, самостоятельной роли цвета и света, что позволяло свободно экспериментировать, по-новому создавать, строить цветом и светом художественные формы. В этом Ларионову и Гончаровой помогал опыт народного творчества, искусства Востока, традиционного искусства народов Африки, Океании, Азии, сохранивших свою древнюю культуру.

Художественная эволюция Ларионова и Гончаровой была стремительной, за считанные годы они проходят необычайно блистательно и эффектно несколько этапов европейской живописи: увлекаются импрессионизмом, постимпрессионизмом и фовизмом, создавая подлинные шедевры красочного сверкания и гармонии. Затем художники обращаются к различным формам примитивного искусства - от романских и домонгольских фресок до современных уличных рисунков. Особенно удачным оказалось изучение и восприятие эстетики провинциального городского изобразительного фольклора - вывесок, лубков, рекламных щитов. Именно тогда художники Петербурга и Москвы оценили яркое, самобытное искусство мастера тифлисских вывесок Нико Пиросманишвили. [3]

И наконец, они основали новый живописный метод – лучизм, когда изображается не сам предметный мир, а потоки света и цвета - излучения предметов, теряющих в этих потоках свой предметный облик. [4] Лучизм Ларионова и Гончаровой почитается как одна из первых форм абстрактного (беспредметного) искусства и одно из первых проявлений авангардизма в живописи - наравне с супрематизмом Малевича и футуризмом Татлина, а также с общеевропейским кубизмом. Но при этом в искусстве художников сохранялась верность традициям русской школы, привязанность к российским реальным впечатлениям и ситуациям, даже там, где, кажется, вообще ничто не изображено, как в "Лучистом петухе" Ларионова 1912 года.

Однако, разница между талантами Гончаровой и Ларионовым значительна. Ларионов был наделен огромным живописным темпераментом, острым чувством цвета и света, отчего пейзажные полотна художника наполнены необычайно интенсивной внутренней жизнью, сложнейшей вибрацией воздушной среды, красочных и световых нюансов. Пейзажи, написанные в семейном тираспольском саду, утопают в потоках окрашенного света, а цветущие деревья окутаны нежной воздушной пеной. Живопись Ларионова - чисто станковая, пространственная, наполненная живым дыханием световоздушной среды. [5]

Живопись Наталии Гончаровой более объемная, весомая и в то же время тяготеющая к монументальным, декоративным, обобщенным формам, к сильным, поражающим глаз красочным сочетанием. В разнообразии современных художественных течений она опиралась на собственные пристрастия. В ее картинах мы видим то яркую россыпь мелких мазков, свойственную импрессионизму, то сочетание кубизма с фольклорным примитивом лубка и вывески, которое давало четкую, кованую, крепко организованную форму, выразительно проявившуюся в религиозных, аллегорических и бытовых композициях, в портретах и натюрмортах. За этим многообразием жанров и художественных приемов стоит глубокое изучение народного примитива, традиционных росписей по дереву, старинных северных икон и многих других исторических источников.

Действительно, роль Натальи Гончаровой и Михила Ларионова в развиттии русского авангарда нельзя переоценить.

Список литературы

1. Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века, М., 2001

2. Амазонки авангарда, М., 2004

3. Булгаков В.Ф., Встречи с художниками, Л., 1969

4. Земницкий Е. Новая жизнь старого Бобура, М., 2002, №7

5. Коваленко Ю.И., Москва –Париж: Очерки о русской эмиграции: Профили и силуэты, М., 1991

6. Крусанов А.В., Русский авангард 1907 – 1932, Т. 1, Спб., 1996

7. Лейкинд О.Л., Художники Русского Зарубежья 1917-1939:Биографический словарь, СПб., 2000

8. Михаил Ларионов - Наталия Гончарова. Шедевры из Парижского наследия. Живопись, М., 1999

9. Н. С. Гончарова и М. Ф. Ларионов: Исследования и публикации, М., 2003.

10. Поспелов Г.Г., Бубновый Валет. Примитив и городской фольклор в московской живописи 1910-х годов, М., 1990

11. Поспелов Г.Г., Илюхина Е.А., М. Ларионов, М., 2005

12. Сарабьянов Д., История русского искусства конца XIX – начала XXвв. М., 2001

13. Стернин Г.Ю. Художественная жизнь России начала XX века, М., 1976

14. Северюхин Д. Я. Художники русской эмиграции (1917-1941): биогр. Словарь, СПб., 1994

[1] Н. С. Гончарова и М. Ф. Ларионов: Исследования и публикации. – М.: Наука, 2003. – С. 54

[2] Булгаков В. Ф. Встречи с художниками, Л., 1969, С. 82

[3] Лейкинд О.Л.Художники Русского Зарубежья 1917-1939:Биографический словарь, СПб., 2000.— С. 75

[4] Н. С. Гончарова и М. Ф. Ларионов: Исследования и публикации. – М., 2003. – С. 119

[5] Земницкий Е.Новая жизнь старого Бобура М., 2002.- №7. – С.76

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: