Представителей торговой элиты в XVII в.

Выше шла речь о деятельности наиболее привилегированной и наиболее богатой группе российских предпринимателей. Ступенькой ниже в торговой корпорации стояли те, кто входил в Гостиную и Суконную сотни. Они отличались от государевых гостей по масштабам торговой и промышленной деятельности, по характеру выполнявшихся казенных поручений. Среди торговых людей Гостиной сотни были и состоятельные люди, осуществлявшие широкие торговые операции, владевшие промыслами и накопившие солидные капиталы. В ряде случаев они попадали в разряд государевых гостей.

Следующими по рангу шли посадские торгово-промышленные люди. Они подразделялись на «лучших», «середних» и «молодших» в зависимости от объема торговли, размеров капитала. Многие из «лучших» посадских людей вели торговые операции, владели заводами, винокурнями и т.д. Так, известный в Москве посадский человек Богдан Левашов вкладывал денежные средства в сибирскую торговлю, выдавал деньги своим контрагентам, отправлявшимся на соболиные промыслы. Другой москвич, Иван Рубец, брал винные откупа, вино доставлял в Вологду и с наступлением весны переправлял его в Архангельск на ярмарку.

На путь торгово-промышленного предпринимательства переходили отдельные ремесленники, принадлежавшие к посадским людям, а иногда и крестьяне. Так, в XVII в. из среды тихвинских кузнецов выделилось несколько состоятельных семей (Чаплины, Дегтяревы).

Но возможности, которыми располагали различные группы предпринимателей, были неодинаковы. Общее число «молодших» превышало число «середних», а число «середних» - «лучших», так как доступ к серьезной деловой активности у низших групп предпринимателей был затруднен, их материальные возможности были ограничены.

Этот разрыв в положении верхних и низших предпринимательских слоев, до поры скрытый антагонизм между ними наглядно проявлялся в периоды общего обострения экономической и политической ситуации в стране. Пример тому Медный бунт в Москве в 1662 г., связанный с выпуском медной монеты, которая должна была ходить наряду с серебряной.

Выпуская деньги из дешевого металла, правительство стремилось пополнить государственную казну эмиссионным путем. Одновременно, были введены новые налоги и практика принудительной скупки у купцов на медные деньги экспортных товаров для последующей их перепродажи иноземцам. Но медные деньги в силу их низкой реальной стоимости никто не хотел принимать, купцы разорялись сами и разоряли своих кредиторов. Бегство от медных денег стало всеобщим. В 1663 г. за 1 серебряный рубль давали 12 медных. Значительная часть «середних» и «молодших» посадских людей принимала участие в волнениях, испытывая на себе разорительные последствия введения медных денег и новых налогов. При этом на различные группы торгового населения Москвы неодинаковое влияние оказало введение в 1662 г. казенной монополии на торговлю рядом товаров и начавшаяся принудительная их реквизиция, а также общий застой мелкой торговли в связи с резким снижением покупательной способности населения. В результате по одну сторону баррикад оказались верхние слои торгово-промышленного населения - гости, торговые люди Гостиной и Суконной сотен, а также «лучшие» посадские люди, а по другую - «середние» и «молодшие» посадские люди.

Таким образом, уже в XVII в. обнаружилась поляризация экономических и политических интересов различных слоев торгово-промышленного сословия, которое исторически прослеживается вплоть до октября 1917 г.

Помимо торгового и торгово-промышленного предпринимательства в рассматриваемый период существовало казенное, «дворцовое» предпринимательство. В этом случае само государство выступало как торговый и промышленный предприниматель. Казенное предпринимательство осуществлялось через приказы, во главе которых стояли дьяки - нарождающаяся российская бюрократия. Дьяки, заведуя важнейшими приказами, получали высокое жалованье. О внимании к высшей бюрократии свидетельствует то, что ее представители и после отставки продолжали получать большое денежное вознаграждение и сохраняли за собой поместье. Значительным источником их доходов были взятки. В связи с этим на Земском Соборе 1642 г. с возмущением указывалось: «Твои государевы дьяки пожалованы твоим денежным жалованием, поместьями и вотчинами, а будучи у твоих дел, они обогатели неправедным богатством, от своего мздоимства построили дома многие, палаты каменные такие, что неудобь сказаемые». В некоторых приказах «кормление от дел» настолько превышало размеры жалованья, что иногда дьякам прекращали выплату вознаграждения. При этом они даже не протестовали. За промахи в работе с дьяков строго взыскивали. Так, за ошибку в государевом титуле дьяк отвечал по всей строгости. Ему говорили: «Ты, дьячишко, страдник, страдный сын и плутишко, ты не смотришь, что к нам, великому государю в отписке написано непристойно; знатно пьешь и бражничаешь, и довелся ты жестокого наказания».

Дьяки руководили работой других «государевых» людей, основная задача которых заключалась в пополнении казны. В пограничной торговле городов Архангельска, Новгорода дорогие товары не поступали в продажу, пока дьяк не отберет в казну и не купит все лучшее.

Казенное предпринимательство было связано не только с торговлей, но и с военной, добывающей, металлургической, текстильной отраслями промышленности. В XVII в. расширилось производство первого крупного казенного предприятия - Пушечного двора, где работало около 100 человек. Была также создана Оружейная палата, с которой были связаны и находились под единым управлением Золотая и Серебряная палаты, производившие изделия для царского двора и знати. Крупными государственными предприятиями были Денежный двор, чеканивший серебряные деньги, и Новый денежный двор, созданный для чеканки медных денег. Денежные дворы в отличие от Оружейной палаты, которая представляла собой мануфактуру рассеянного типа, являлась централизованной мануфактурой, на которой трудилось уже 200-300 человек.

В добывающей промышленности казенное предпринимательство было представлено Зырянским соляным промыслом в Соликамском уезде. В его состав входили 36 соляных варниц, из которых ежегодно добывалось до 1 млн. пудов соли, что давало немалый доход государству.

Существовали и казенные заводы по производству поташа (сырье для пороха), который на выгодных условиях государство сбывало за границу.

В 30-х гг. XVII в. казной был сооружен первый медеплавильный завод, затем казенные кирпичные заводы в Хамовниках, под Даниловым монастырем.

Дальнейшее развитие в XVII в. получили текстильные мануфактуры: Хамовный двор под Москвой и в Ярославском уезде. Но готовая продукция дворцовых текстильных мануфактур была рассчитана не на продажу, а на потребление государева двора. Мастерами и работными людьми на казенных предприятиях были вольнонаемные люди типа служилых людей «по прибору».

Казенное предпринимательство тесно переплеталось с хозяйственной деятельностью самого государя. Особенно большой интерес к хозяйственной деятельности проявлял Алексей Михайлович Тишайший, воспитанник боярина Бориса Ивановича Морозова, который сам был крупнейшим предпринимателем.

Огромное дворцовое хозяйство создавалось на протяжении ряда лет и включало в себя земли, разбросанные в 20 уездах. В его состав входили: некоторые казенные земли, частные земли, переданные царю по завещаниям, конфискованные земли (например, у бояр-раскольников) и т.д. Управление дворцовым хозяйством Алексея Михайловича находилось в ведомстве не Приказа Большой казны (как другие казенные предприятия), а созданного царем Приказа тайных дел (или Тайного приказа). Подьячие Тайного приказа отвечали за отдельные отрасли хозяйства, накапливали соответствующий административно-хозяйственный опыт. Но при этом царь сам следил за производственными процессами, обсуждал его проблемы с опытными людьми, проявляя черты хозяина - предпринимателя. Основное место в царской вотчине занимало сельскохозяйственное производство, где преобладал труд крепостных крестьян. Здесь выращивались многообразные сельскохозяйственные культуры, перерабатывался хлеб на вино, были организованы рыболовецкие промыслы.

Из числа отраслей добывающей промышленности выделялись соледобыча и солеварение (в Ростове и на Девичьем поле под Москвой). В хозяйстве царя имелись крупные поташные промыслы, которые государь получил после смерти Б.И. Морозова, железоделательные заводы, среди которых выделялся Степановский завод, производивший листовое железо, лопаты, топоры, гвозди и другие изделия. В 20-е гг. XVII в. казна пыталась построить железоделательные заводы близ Томска и на Урале. Но отсутствие дешевой рабочей силы мешало наладить на них производство в широких масштабах.

В вотчине Алексея Михайловича было и два стекольных завода: один - в Измайлове, другой - в Черноголовской области. Наиболее крупным был Измайловский завод, который состоял из трех амбаров: в одном вырабатывалось стекло, в двух других располагались кладовые. Завод производил блюдца, кружки, кувшины, рюмки и т.д. Продукция завода шла прежде всего на нужды царского двора и царской аптеки. Но часть изделий продавалась на рынке.

В XVII в. царь оставался «первым купцом» Русского государства. Как и в XVI в., сохранялся обычай, в соответствии с которым иностранный купец, привозивший товар, должен был предъявить его гостю, который все лучшее отбирал для казны. Часть иностранных товаров оставалась в царском хозяйстве. Но большая часть товаров перепродавалась по более высоким ценам торговым агентам царя.

Вместе с тем устанавливалась монополия царской казны и на отечественные товары, которые назывались заповедными. В 1662 г. частным лицам было запрещено продавать за границу соболя, поташ, сало и пеньку, составлявших 65-70% русского экспорта. В средине XVII в. царская казна ежегодно получала 20-30 тыс. рублей от торговли мехами.

Особым источником пополнения финансов страны была Сибирь. Государь «отделывался» поступавшими с востока соболями всюду, писал М. Костомаров, где только нужно было платить и дарить.

Правительство стремилось захватить в свои руки меховой промысел и торговлю, притесняло частных торговцев разнообразными средствами. Важнейшим из них было изъятие у частных лиц доходных отраслей и превращение их в государственную монополию. В 1635 г., например, правительство взяло себе торговлю льном в ущерб отечественному купечеству. Из Москвы в Псков был отправлен гость скупать лен по «московской», т.е. фиксированной цене. «Тогда, - отмечал современник, - было много насилия и грабежа: деньги дуют дурные, цена невольная, купля нелюбовная, и во всем скорбь великая, вражда несказанная, ни купить, ни продать никто не смеет мимо гостя, присланного из Москвы».

Наряду с царем торговым и промышленным предпринимательством занималась и русская знать, близко стоящая к престолу и пользовавшаяся возможностями своего положения. Хорошо поставленным хозяйством выделялся родственник царя Алексея Михайловича уже упоминавшийся боярин Борис Иванович Морозов. Воспитатель царевича Алексея, впоследствии видный государственный деятель, некоторое время возглавлявший правительство, он фактически был руководителем всей внутренней и внешней политики страны. Морозов был сторонником развития торговли и промышленности, знатоком финансовых вопросов. По словам современников, у него была такая жажда к золоту, как «обыкновенная жажда пить». Видя в деньгах «силу всех сил», Морозов полагал, что они должны быть пущены в оборот и приносить доход своему владельцу. Из его колоссального состояния в кабальных долгах находилось 80 тыс. руб. (в переводе на деньги начала XX века - 1,4 млн. руб.).

Морозов стал одним из крупнейших земельных собственников, он имел вотчины в 17 уездах, владел 300 селами, десятками тысяч крестьян. В 20-е годы Морозов владел 151 крестьянским двором, а к началу 60-х гг. - уже 9100. Он успешно занимался производством сельскохозяйственных продуктов, в частности хлеба.

Но прославился Морозов, прежде всего, как предприниматель-промышленник. Он наладил производство - по мануфактурному типу - поташа, который высоко ценился иностранцами и вывозился за границу. Наладил добычу железа в нижегородских владениях (село Лысково), около Павлово оборудовал железоделательный завод. Для постановки рудного дела он выписывал мастеров из-за границы. Находились в хозяйстве Морозова «государевы печи» для обжига извести, полотняный, кирпичный, кожевенный заводы.

На принадлежавших ему многочисленных предприятиях Б.И. Морозов использовал в основном подневольный труд своих крестьян. Особенно большого числа работников требовало изготовление поташа, поэтому Морозов приказывал крестьян и их детей «отдавать в ученье и сильно приказать, чтобы учились неоплошно». На Павловском заводе под Москвой Морозов первый организовал собственную рудную школу. Крестьян здесь обучали зарубежные мастера.

Крупными предпринимателями-промышленниками в XVII в. были и другие представители знати - Трубецкие, Одоевские, Милославские.

Таким образом, участие в предпринимательской деятельности царя и знати свидетельствовало о накоплении элементов предпринимательства в русской жизни. Однако роль в этом казны и царя была двойственной. С одной стороны, хозяйственная деятельность царя была как бы примером для подданных. Царь учитывал требования торгово-промышленных людей и защищал интересы русского купечества. С другой стороны, со стороны царя усиливался контроль за деятельностью предпринимателей, обложение их налогами, ограничивалась сфера частного торгового предпринимательства. Все это разоряло средних и мелких торгово-промышленных людей, задерживало процесс накопления капиталов в руках купечества и в конечном счете тормозило предпринимательскую активность. Следует учитывать и такой фактор, как сохранение крепостного права и использование малопроизводительного подневольного труда.

Еще одна группа предпринимателей в Русском государстве XVII века - это предприниматели - иностранцы, которые именно с этого столетия все больше внимания обращают на производство, не оставляя в то же время сферу торговли.

Как уже отмечалось, крупных купеческих капиталов в России того времени было немного, и они преимущественно вкладывались в «верное» дело - в торговлю или знакомый промысел с уверенностью в сбыте продукции на внешнем и внутреннем рынках. К промышленным начинаниям русское купечество в XVII в. относилось настороженно. Этим на Руси в основном занимались иностранцы, которые имели явное преимущество европейских знаний и промышленных технологий, особенно в базовых отраслях промышленности. Зная технологию современных производств и стремясь к обогащению, иностранцы добивались у властей права на открытие новых мануфактур. Эти предложения чаще всего находили поддержку властей. Известный историк А.И. Заозерский отмечал, что Алексей Михайлович наивно верил в техническое могущество мастера-иноземца, от которого ожидал всяких «диковинок, каких в Московском государстве нет». Этим объяснялось его поручение прислать из-за границы «мастеров таких, чтоб умели то зделать так, чтоб всякие птицы пели и кланялись и ходили и говорили, как в комедии делаетца».

Первые шаги иностранцев по открытию мануфактур были сделаны еще во второй половине XVI в., когда была организована мануфактура по производству канатов. В 1623 г. голландцы попытались учредить канатное дело в Холмогорах. Но эта попытка не удалась.

Намного удачнее сложилась деятельность иностранных предпринимателей по созданию металлургических заводов. Сама идея расширения производства железа принадлежала русскому правительству, которое стремилось увеличить производство оружия и в 1632 г. заключило с голландским купцом А.Д. Виниусом соглашение о строительстве в Русском государстве чугуноплавильного и железоделательного заводов. Виниус обязался изготовить пушки, ядра, ружейные стволы и «всякое железо» по низким ценам. В то же время он добился от русского правительства ряда условий: во-первых, ограждения от конкуренции и установления монополии на устройство железоделательных заводов, «действовавших водяной энергией»; во-вторых, использования на заводах исключительно вольнонаемной рабочей силы, начиная от квалифицированных мастеров и кончая чернорабочими; в-третьих, освобождения заводов от уплаты налогов на 10 лет вперед; в-четвертых, основная продукция заводов по установленным рыночным ценам должна была сдаваться в казну, а излишки ее - поступать в продажу на внутренний или внешний рынок.

К 1637 г. Виниус построил близ Тулы три завода, представлявших собой единый производственный комплекс. Огромные затраты на оборудование вынудили Виниуса принять в компанию датчанина П. Марселиса и голландца Ф. Акему. Совместная деятельность привела в конечном счете к тому, что А. Виниус был устранен от дел, а заводы перешли в полную собственность его бывших компаньонов. Они реконструировали старые заводы, основали еще четыре новых в Каширском уезде. Эти заводы по тем временам считались достаточно крупными и наиболее современными. В 60-е гг. XVII в. на тульско-каширских заводах работало 119 человек, в том числе 56 иностранцев и 63 русских. Труд иностранных мастеров и подмастерьев оплачивался выше труда русских. Почти все русские мастера были вольнонаемными, но рабочих рук не хватало. Это вынудило Марселиса и Акему обратиться к властям с просьбой «приписать» к заводам крестьян для выполнения подсобных работ. В результате к тульским и каширским заводам были приписаны две дворцовые волости. Таким образом, власти положили начало практике «приписки» крепостных крестьян по несению «заводской» повинности, которая широко распространилась в последующие годы.

Продукция названных заводов составляла десятки пудов чугуна и железа в год, огнестрельное и холодное оружие, сельскохозяйственные орудия, строительные материалы. Только в 1668 г. компания поставила казне 20 тыс. пудов железа, 6 тыс. ядер и 20 пушек.

Важнейшим условием для открытия иностранцем промышленного предприятия, получения привилегий или жалованья являлось требование - «обучать заморским хитростям» русских людей, передать им, ничего не скрывая, свое умение и мастерство. Если иноземец добросовестно выполнял это условие, он мог рассчитывать на награду, прибавку к жалованию, различные льготы. В противном случае его ожидало наказание - изгнание «со службы», «отлучение от дела». Так, за «сокрытие железоплавильного мастерства» Марселис и Акема были отстранены от дела.

К концу XVII в. всей российской металлургической промышленностью, за исключением казенного Павловского завода, владели голландцы. Специалисты из этой страны выписывались целыми партиями. Они приняли участие в попытках русского правительства построить свой торговый флот, участвовали в сооружении городов и крепостей. Так, в 1632 г. крепость Ростов-на-Дону строилась под наблюдением голландского инженера.

Таким образом, иностранные предприниматели играли существенную роль в хозяйственной жизни Русского государства. Они обладали разными стартовыми условиями. Некоторые из них имели собственный капитал, который и вкладывался в дело; другие могли рассчитывать лишь на помощь государства. Их хозяйственная деятельность находилась под надзором властей. Она осложнялась также тем, что в стране отсутствовала квалифицированная рабочая сила, а сбыт продукции зависел от малоизвестного для них рынка. Как правило, большая часть мануфактур создавалась с расчетом на привилегированного покупателя. К тому же русские купцы еще боялись заниматься промышленной деятельностью совместно с иностранцами, что явилось одним из факторов, препятствовавших промышленному развитию страны.

Среди основных видов предпринимательской деятельности, характерных для России XVII века, следует выделить и монастырское предпринимательство, связанное с торговлей, промыслами, ростовщичеством. Каждая епископская кафедра и каждый монастырь обладали обширными земельными владениями, населенными крестьянами, выполнявшими различные феодальные повинности. Монахи не только владели поместьями, но были купцами, не стеснявшимися выпрашивать у властей разные привилегии. «Монахи не уступают никому в торговле, занимаются столько же, сколько и другие, покупкой и продажей...» Монастыри владели рыбными промыслами, пчельниками, организовывали разнообразные производства. В XVII в. церковь сохраняла ряд феодальных привилегий, придававших ей определенную самостоятельность и независимость от светской власти. Патриарх имел собственные приказы, которые управляли вотчинами, чинил над крестьянами суд и расправу. Церковники подлежали только царскому суду, который реализовался через приказ Большого дворца. Важной особенностью этого вида предпринимательства являлась его независимость от казны, хотя последняя постоянно испытывала финансовые затруднения.

Деятельность крупнейших монастырей XVII в. характеризует хозяйственную активность церкви. Так, еще при Иване Грозном Троицкий монастырь выпросил право построить в Астрахани лавку, покупать и продавать в ней беспошлинно товары, а полученные деньги оставлять у себя. Монастырь держал судно и перевозил на нем соль и рыбу из Астрахани до Ярославля, беспошлинно продавая эти товары.

Основу хозяйственного могущества монастырей составляли не только их собственные предприятия, но и подношения в виде сельскохозяйственных продуктов, товаров, а также «отписываемых» угодий и поместий. Сохранились кормовые книги Кирилло-Белозерского монастыря, в которых перечислены вклады в виде денег, имений и драгоценностей. Только пожертвования Ивана Грозного составили 100 пудов серебра. Монахи Кирилло-Белозерского монастыря занимались не только земледелием, но и промыслами, в частности соляным, скупали овчины и выделывали из них меховые изделия, привлекали к хозяйственной работе окрестное крестьянство.

Большой предпринимательской активностью отличался Соловецкий монастырь, настоятель которого митрополит Филипп был крупным предпринимателем средневековья. Будучи хорошим архитектором и механиком, он создавал машины для монастырского хозяйства, спроектировал водопровод, начал добычу железа, построил мельницы, кирпичный завод, организовал разработку слюды и соорудил крупный железоделательный завод близ Сумского острога. Соловецкий монастырь превратился в крупнейшего производителя соли Поморья. Ее добыча имела промышленное значение. Монастырь отвозил соль на продажу в Вологду и здесь на вырученные деньги приобретал необходимые ему товары, главным образом - хлеб.

Занималось духовенство и ростовщическими операциями. Монах, иконописец Максим Грек писал: «Мы бесчеловечным образом взимаем проценты на проценты, доколе не выплатят занимаемый капитал».

Но уже в середине XVII в. государство начало ограничивать хозяйственную деятельность церкви. В 1648-1649 гг. духовенству было запрещено приобретать новые земли. Нарушение запрета влекло за собой конфискацию купленной или подаренной вотчины. По Соборному уложению 1649 г. церковь лишалась и подавляющего большинства своих городских владений - торгово-ремесленных слобод и дворов в посадах.

Еще одну, низшую группу зарождавшегося предпринимательского слоя составляли торговые крестьяне, как государственные, так и частновладельческие, которые начинали свою торговую деятельность в качестве скупщиков. Обычно они были обитателями уездов, располагавшихся на важных торговых путях. Именно они являлись основным источником пополнения крупного купечества. Так, большая группа именитых торговых людей вышла из государственного крестьянства, например, Федотовы-Гусельниковы, разбогатевшие на сибирской торговле. Но, несмотря на большие доходы, Федотовы продолжали жить в деревне и называли себя «пашенными крестьянами».

Несколько иначе обстояло дело с торговыми крестьянами из частных владений знати, а также монастырей. Как известно, Соборное уложение 1649 г. предоставляло посадским людям право на исключительное занятие торговлей и ремеслом и запрещало коммерческую деятельность частновладельческих крестьян. Но, несмотря на это, крепостная деревня выдвигала из своей среды все новые и новые группы предпринимателей. Наибольшую по численности составляли «торгующие» крестьяне, остававшиеся в крепостной неволе. «Владельцы» не мешали торговым операциям своих крестьян, так как это приносило им дополнительный доход в виде денежного оброка. Состоятельных торговых крестьян имели Б.И. Морозов, двоюродный брат царя Алексея Михайловича Н.И. Романов и другие. Одной из самых богатых торговых людей XVII в. была семья Глотовых, принадлежавшая князю Ю.Я. Сулешеву. Глотовы возили товар в Сибирь и скупали там пушнину, они имели собственных приказчиков.

Среди монастырских крестьян своей активной коммерческой деятельностью отличался Клим Калмыков, который приобрел в Москве двор, нажил состояние на оптовых и розничных операциях по торговле солью и рыбой, а также на полученных от казны подрядах и откупах. В 90-е гг. XVII в. Клим Калмыков был зачислен в разряд торговых людей Гостиной сотни.

Крепостных и монастырских крестьян нередко кредитовали их владельцы, заинтересованные в успешных торговых операциях. Таким крестьянам предоставлялись льготы, но вместе с тем владельцы в любой момент могли перейти к принудительным мерам.

Итак, торговые крестьяне - и государственные, и частновладельческие, и монастырские - по характеру своей деятельности оказывались наиболее близки к купечеству, к верхушке посадских людей. При этом некоторая часть торговых крестьян переходила из своего сословия в ряды посадских людей и купцов. Все это свидетельствовало о хотя и медленном, но устойчивом процессе формирования единого предпринимательского слоя Российского государства.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: