Почему во второй половине XIX в. в России вслед за реформами последовали контрреформы?

В настоящее время отдельные авторы оценивают рефор­му 1861 г. как «революция сверху» (Н. Я. Эйдельман), а Александра II называют «революционером на троне» (Б. Л. Васильев). Однако большинство историков считают, что между реформой и революцией есть существенное раз­личие: реформа совершенствует общественные структуры, революция, в том числе и «сверху», их меняет. Данное об­стоятельство представляется важным для понимания вопро­са о том, почему освободительная эпоха 60-х гг., внесшая много нового в социально-экономическую, политическую, духовную, жизнь российского общества, сменилась годами реакции в царствование Александра III, или политикой «пра­вославного консерватизма» (Д. В. Чернышевский).

Для объяснения трансформации российского общества, начало которой положил 1861 г., можно использовать по­нятие «модернизация». В Европе процесс модернизации про­текал в течение нескольких веков и носил органический ха­рактер. Модернизация в странах догоняющего развития приобретала форму европеизации, то есть сознательного из­менения традиционных национальных форм по европейско­му образцу. Процесс изменения консервативных социаль­ных установлений, ценностей и воззрений, не мог не идти без конфликтов и противоречий, тормозящих развитие по этому пути и даже на определенных этапах отбрасывавших общество назад.

В современной историографии царизм характеризуется как режим, вынужденный начать модернизацию страны, но не сумевший справиться с ее последствиями. Некоторые ис­торики считают, что половинчатый реформизм не мог изба­вить Россию от коренных пороков ее политического и эко­номического строя, так как в конечном счете совершенно невозможно было модернизировать самодержавие, не раз­рушая его основ. При этом, по мере нарастания и углубле­ния противоречий, самодержавие становилось все более не­устойчивым и консервативным. Кроме того, пример падения абсолютистских режимов в Европе, начинавшийся, как пра­вило, с определенных уступок монархов своим подданным, интуитивно заставлял царизм отбирать или существенно огра­ничивать данные ранее уступки, если это не грозило непо­средственным социальным взрывом. Все это объясняет, по­чему в царствование Александра III в 80—90 гг. последовали контрреформы. Однако они не смогли ликвидировать те до­стижения, которые имели место в жизни российского об­щества в результате реформ 1860—1870 гг.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: