Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 4. Реакция на «Syllabus Errorum» и на политику Папы Пия IX.




Документ такого характера не мог не вызвать общественной реакции и несогласия, особенно, если он был издан в таком «пороховом погребе»[317], как Католический Рим в середине XIX века. Как и где критиковали «Силлабус», мы уже указывали в очерке источников. Теперь же мы остановимся на двух более важных, по нашему мнению, ответов на рассмотренный нами папский документ.

В 1848 году в свет вышел «Манифест коммунистической партии» («Das Manifest der Kommunistischen Partei). Это была совместная работа Карла Маркса и Фридриха Энгельса, в которой они декларировали и обосновывали цели, задачи и методы борьбы зарождавшихся коммунистических организаций и партий.

Как писал советский историк Шейнман в своей монографии «Кто такие папы Римские»: «В «Коммунистическом манифесте» 1848 г. Маркс и Энгельс заклеймили политику папы, который вместе со всей европейской реакцией выступил против коммунизма»[318].

Во-первых становится сразу понятно, что интервал между интересом, который проявлял папа к коммунизму и социализму, и интересом, который испытывали Маркс и Энгельс к словам Верховного Понтифика, очень большой. Это становится ясно из следующих слов, содержащихся в Коммунистическом Манифесте: «Обвинения против коммунизма, выдвигаемые с религиозных, философских и вообще идеологических точек зрения, не заслуживают подробного рассмотрения» [319]. Они объясняют свою позицию следующим образом: «Нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что вместо с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия, – одним словом, их сознание?»[320]. Они считают, что «история идей» доказывает как ничто иное, что «духовное производство преобразуется вместе с материальным»[321].

Далее упоминается о идеях, которые, как говорят, «революционизируют все общество». Факт их возникновения объясняется таким образом, что «внутри старого общества образовались элементы нового, что рука об руку с разложением старых условий жизни идет и разложение старых идей»[322].

Для Маркса и Энгельса закат христианской религии кажется делом обычным и последовательным. Они объясняют это следующим образом: " Когда древний мир клонился к гибели, древние религии были побеждены христианской религией. Когда христианские идеи в XVIII веке гибли под ударом просветительных идей, феодальное общество вело свой смертный бой с революционной в то время буржуазией. Идеи свободы совести и религии выражали в области знания лишь господство свободной конкуренции»[323].

На возможное возражение со стороны своих противников, которые могли бы поспорить с тем, что во-первых религия, нравственность, философия, политика, право всегда сохранялись в беспрерывном изменении, а во-вторых, что существуют вечные истины, как свобода, справедливость и т. д., общие всем стадиям общественного развития, и в-третьих, что коммунизм отменяет вечные истины, как религия и нравственность, «вместо того, чтобы обновить их»[324], а следовательно и противоречит всему предшествовавшему ходу исторического развития»[325], теоретики марксизма отвечают тем, что замышленная ими коммунистическая революция «есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности»[326], а следовательно, «неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого»[327].

Таков был ответ Маркса и Энгельса: краткий и решительный, из чего следует, что их не особо интересовало мнение и осуждения Католической церкви, которая, в свою очередь, уделяла столько внимания теориям коммунизма-социализма.

Но такой вывод мы можем сделать, судя по «Манифесту Коммунистической Партии». Если мы обратимся к эпистолярному наследию Маркса и Энгельса, мы сможем сделать немного иные выводы. Например, в письме Энгельсу от 25 сентября 1869 года Маркс писал: «Во время поездки через Бельгию, пребывания в Аахене и путешествия вверх по Рейну я убедился, что необходимо энергично бороться с попами, особенно в католическим местностях. В этом духе я буду действовать через Интернационал. Эти собаки (например, епископ Кеттелер в Майнце, попы на Дюссельдорском съезде и т. д.) заигрывают, где это им кажется удобным, с рабочим вопросом»[328]. Из этого одного письма уже становится ясно, что вопрос католической реакции и, соответственно, меры, которыми эти реакция осуществлялась, не оставляли теоретиков коммунизма равнодушными.

 

* * *

Также мы не можем не коснуться критики политики церкви со стороны Великобритании в лице Уильяма Юарта Гладстона, который был видным английским государственным деятелем и писателем, а также избирался 41, 43, 45 и 47 премьер-министром Великобритании.

В статье Н. В. Бородавкиной «Уильям Гладстон о декретах 1 Ватиканского собора и влиянии римской католической церкви»[329] объясняются некоторые черты конфессиональных отношений в Великобритании в середине XIX века, которые помогут нам понять, почему возникали противоречия между Англиканской церковью Католической. Главная ее мысль состоит в том, что у Британского общества, которому «выпало первым пережить процесс промышленной революции и начать развитие в рамках нового типа общества»[330], социально-экономическая трансформация сопровождалась обновлением в духовной сфере. Таким образом, в течение столетий, предшествующих XIX веку, уже произошла «секуляризация сознания, мирская, светская мысль завоевала себе место в сознании общества, менялись место и роль веры и религии в жизни человека и общества»[331]. Теперь, в XIX веке, происходили новые процессы, а именно: поиски нового места веры и религии в жизни обновленного общества.

Также она выделяет очень важную для нас мысль: «В западном христианстве (католическая церковь, возглавляемая римским папой, и многочисленные протестантские церкви) наблюдались две тенденции»[332]. Первая заключалась в том, что протестантские церкви были увлечены поисками путей сближения между двумя ветвями западного христианства; а вторая, же, наоборот, вела себя чрезмерно консервативно или, как говорит автор, «придерживалась старой позиции непримиримости»[333]. К числу первых можно отнести таких представителей «оксфордского движения»[334] Ньюмена и так называемая Тюбингенская школа[335] католических теологов (Деллингер) на континенте.

Эти процессы в британском обществе четко обозначились в период правления королевы Виктории (1837-1901). В викторианскую эпоху происходит серьезная трансформация национального характера англичан и системы идейных ценностей (в том числе и религиозных). Гладстона, Бородавкина называет «типичным викторианцем»[336]. Далее, мы познакомимся с его «викторианской» концепцией.

В нашей работе мы не будем касаться политических воззрений Гладстона. Нас более интересует его обращения к религиозным темам в его статьях и памфлетах, которые он делал неоднократно. Он превосходно знал Священное Писание и постоянно цитировал его в своих статьях на религиозные темы. Он был знаком с Деллингером и разделял его взгляды, по поводу реформирования католической церкви. Его памфлет «The Vatican deсrees in the bearing on civil allegiance» («Ватиканские декреты в их отношении к гражданской верности») 1874 года издания заслуживает наибольшего внимания с нашей стороны. Историю создания источника мы подробно описали выше, в очерке источников.

Одна из главных претензий Гладстона к Папе Пию состоит в том, что он постоянно вмешивается в мирские дела: «Римский папа был и остаётся лицом, вторгающимся в сферу влияния светских властей, и он пытается решать с помощью церковных прерогатив вопросы, находящиеся в гражданской сфере. Все другие христианские церкви довольствуются свободой в своей религиозной области. Лютеране, кальвинисты, пресвитериане, члены английской церкви, нонконформисты – все без исключения сегодня принимают преимущества государственного устройства, … и следовательно они никогда не вступают в опасные столкновения с государством»[337].

В начале памфлета Гладстон определяет свои основные положения: «Rome has substituted for the proud boast of «semper eadem»[338] a policy of violence and change in faith; when she has refurbished, and paraded anew, every rusty tool she was fondly thought to have disused; when no one can become her convert without renouncing his moral and mental freedom, and placing his civil loyalty and duty at the mercy of another; and when she has equally repudiate modern thought and ancient history»[339].

Также в памфлете Гладстон выражает резкую критику абсолютного авторитета и светской власти папы римского. Он отмечает, что «среди причин, склонных волновать… общественное мнение, принимая во внимание наши религиозные трудности, - одна, это определенно страх перед агрессивной деятельностью и предполагаемым ростом влияния Римской церкви»[340].

В своем рассуждении он перечисляет те утверждения, поддержка которых была «осуждена Ватиканом на протяжении моего поколения и особенно в течение последних двенадцати или пятнадцати лет»[341]. При этом он оговаривается, что постарается избежать эмоциональной окраски, то есть будет избегать цитирования тех выразительных эпитетов, которые содержат критику (и с которыми мы уже не раз встречались). Он перечисляет, какие явления и нормы подвергались осуждению в Силлабусе: свобода печати, свобода слова; а так же тех людей, которые считают, что церковь не может применять силу, что в спорах гражданских и церковных законов должен преобладать гражданский, что брак – не таинство, и что гражданский брак не имеет обязательной силы, что папа должен примириться с прогрессом, либерализмом и современной цивилизацией»[342]. Далее, Гладстон подробно рассматривает и критикует решения I Ватиканского собора и принятие декрета «о непогрешимости папы». Но мы не будем касаться подробно этого вопроса, так как это не является целью нашего исследования.

Также в памфлете подвергаются критике богатства папства: «Считается, что изначально Евангелие было предназначено главным образом для бедных; но Евангелие Рима XIX века имеет иное и менее скромное предназначение. И если папа не контролирует больше наших душ, то он определенно контролирует больше земель»[343].

Таким образом, подводя итог, мы можем сказать Гладстон в своем труде сильно критиковал политику папы Пия IX, особенно за издание «Силлабуса» и за принятые им декреты на I Ватиканском соборе.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных