Проблема научной истины

Вопрос о том, что такое истина и существует ли она, обсужда­ется на протяжении многих веков в философии и науке. Без преувеличения можно сказать, что это один из вечных вопросов гносеологии. Его решение во многом зависит от общих мировоззренческих позиций, и, естественно, что по-разному на него отвечают представители идеализма и материализма. Следует также отметить многогранность и сложность проблемы истины, ее внутреннюю диалектичность. Именно забвение диалектики в решении проблемы истины приводит многих философов к одностороннему и искаженному ее пониманию.

Вопрос о научной истине – это прежде всего вопрос о качестве наших знаний. Наука не может довольствоваться любым знанием, ее интересует лишь истинное знание. В оценке качества знания ученый прежде всего и использует категории истины и заблуждения.

Проблема истины всегда неразрывно связывается с вопросом о существовании объективной истины, т.е. такой истины, которая не зависит от вкусов и желаний личности, от корпоративных интересов отдельных партий или общественных движений, от человеческого сознания вообще. Именно на вопросе о существовании объективной истины сталкиваются различные философские на правления.

Истина достигается в противоречивом взаимодействии субъекта и объекта. Поэтому результат этого взаимодействия (т.е. познавательного процесса) содержит влияние и субъекта и объекта. В истине необходимым образом отражается единство объективной и субъективной составляющих познавательного процесса: без объекта знание теряет свою содержательность, а без субъекта нет самого знания. Именно игнорирование взаимосвязи противоположных аспектов истины породило две альтернативные и односторонние точки зрения, которые можно назвать объективизмом и субъективизмом в трактовке истины.

Начнем с субъективизма, как наиболее распространенной точки зрения. Аргументация субъективизма покоится на абсолютизации роли субъекта в познании и полном забвении объективной компоненты. Сторонники этой точки зрения совершенно правильно отмечают, что истина вне человека и человечества не существу­ет, но отсюда делают весьма расширительный и неправомерный вывод о том, что никакой объективной истины не существует. Истина существует в понятиях и суждениях, а раз так, то не может быть знания, не зависящего от человека и человечества.

Правда, сторонники такого подхода остро чувствуют уязвимость своей позиции, поскольку отрицание объективной истины ставит под сомнение и само существование какой- либо истины. Ведь, если истина субъективна, то получается: сколько людей, столько и истин. Чувствуя зыбкость такой позиции, субъективисты пытаются каким-то образом ограничить произвол в признании истины. Например, неопозитивисты, категорически отрицая объективность истины, вводят понятие интерсубъективной истины, под которой понимается общепринятое в научном сообществе знание.

Но апелляция к мнению коллектива не избавляет концепцию позитивистов от субъективизма. Ведь и мнение коллектива может быть заблуждением. Хотя Коперник в свое время был одинок в своей трактовке планетарной системы, и все научное сообщество придерживалось тогда противоположной точки зрения, прав оказался все-таки Коперник, выступивший против общепринятого мнения.

Объективисты исходят из противоположной позиции. Они абсолютизируют объективную компоненту истины. Для них истина вообще существует вне человека и человечества. Истина и есть сама действительность, не зависящая от субъекта.

Но истина и действительность — совершенно разные вещи. Действительность существует независимо от познающего субъекта. В самой объективной реальности никаких истин нет, в ней существуют лишь предметы со своими свойствами. Истина появляется в результате познания людьми этой реальности. Она является знанием субъекта о познаваемой им реальности. Истина – это единство объективного и субъективного, субъективный образ объективной реальности.

По своему источнику и содержанию истина объективна. Что это значит? Источником познания является объект, и оно — отражение его.

Хотя субъект конструирует исходные понятия и на их основе формирует различные теории о познаваемом объекте, от него — познающего субъекта — не зависит содержание этих теорий. Объект со своими свойствами существует объективно, независимо от человека и человечества. И содержание формируемой теории обусловлено именно отражением этих свойств, т.е. воспроизведением их в истинном зна­нии так, как эти объективные свойства существуют в самой действи­тельности. Под объективной истиной и понимают такое содержание знаний, которое целиком и полностью продиктовано объектом, и поэтому не зависит ни от человека, ни от человечества.

Однако признание объективности истины — это только поло­вина правды. Другая половина состоит в том, что истина не суще­ствует без человека и человечества. Здесь необходимо уяснить важное гносеологическое различие между объективной истиной и объективной реальностью. Если реальность существует независи­мо от сознания субъекта, то истина всегда существует в сознании человека. Истина есть человеческое знание, а не сама реальность.

Ответив на вопрос, что такое истина, нам теперь предстоит ответить на не менее сложный вопрос о том, как она достигается: целиком, сразу или постепенно, по частям?

Лишь постепенно в умах людей приходило осознание того, что истина никогда не дается сразу и целиком, что постижение исти­ны — сложный и противоречивый процесс.

Для характеристики процесса постепенного уточнения и углуб­ления истины, насыщения ее объективного содержания вводятся понятия абсолютной и относительной истин. Под абсолютной истиной понимается знание, абсолютно совпадающее по своему содержанию с отображаемым объектом. Степень соответствия знания в данном случае абсолютная, т.е. это полное, точное, ис­черпывающее знание об объекте. Однако достижение абсолютной истины в познании скорее идеал, к которому стремятся ученые, чем реальный результат. В науке часто приходится довольство­ваться относительными истинами.

Под относительной истиной понимают знание, достигаемое в конкретно-исторических условиях познания и характеризующееся относительным соответствием своему объекту. Другими слова­ми, относительная истина — это частично верная истина, она лишь приближенно и неполно соответствует действительности. В реаль­ном познании ученый всегда ограничен некоторыми условиями и ресурсами: приборной техникой, логическим и математическим аппаратом и т.д. В силу этих ограничений ему не удается сразу достичь абсолютной истины, и он вынужден довольствоваться ис­тиной относительной.

Об относительной истине как раз и можно сказать, что она представляет собой более или менее истинное знание. Какие-то элементы этой истины полностью соответствуют своему объекту, другие являются умозрительным домыслом автора. Некоторые аспекты объекта вообще могут быть до поры до времени скрыты от познающего субъекта. В силу своего неполного соответствия объекту относительная истина и выступает как приблизительно-верное отражение действительности.

Естественно, что относительная истина может уточняться и дополняться в процессе познания, поэтому она выступает как зна­ние, подлежащее изменению. В то же время абсолютная истина в силу своего полного соответствия реальности представляет собой знание неизменное. В абсолютной истине нечего менять, посколь­ку ее элементы соответствуют своему объекту.

Внешне абсолютная и относительная истины как-будто бы ис­ключают друг друга. Но в реальном процессе познания они не противостоят друг другу, а взаимосвязаны. Их взаимосвязь и выражает процессуальный, динамический характер достижения истины в науке.

В реальном познании путь к абсолютной истине, как к своему пределу, лежит через серию уточняющих и обогащающих друг друга относительных истин. Возьмем, к примеру, историю науч­ных взглядов на строение атома. Классическая физика исходила из понимания атома как мельчайшей, неделимой частицы вещест­ва. После открытия Томсоном электрона стало ясно, что атом со­держит положительные и отрицательные частицы. Томсон строит модель атома, которая напоминает батон с изюмом: в положи­тельно заряженную массу вкраплены отрицательные частицы (элек­троны). Резерфорд проводит эксперименты на атомах по рассея­нию заряженных частиц и приходит к выводу, что в центре атома существует массивное положительно заряженное ядро, а на пери­ферии находятся электроны. Вместе с Бором он разрабатывает планетарную модель атома: в центре: — положительное ядро, а по круговым и стационарным орбитам вокруг него вращаются электроны. В дальнейшем эта концепция подвергается существен­ному уточнению в квантовой теории. Круги заменяются сначала эллипсами, а затем физики и вовсе отказываются от понятия ор­биты и вводят представление о вероятностном характере положе­ния электрона.

Экскурс в историю познания атома позволяет увидеть основную тенденцию в развитии знаний: через сумму относительных истин познание устремляется к абсолютной, истине как своему пределу.

Вместе с тем, взятый исторический предел позволяет увидеть и другую закономерность: в каждой относительной истине всегда есть некоторое «зерно», частичка истины абсолютной.

Действительно, представление о целостности и неделимости атома остается верным для взаимодействий с относительно низкой энергией, недостаточной для его разрушения. Так, в пределах химических реакций атом считается целостной единицей. В кон­цепции Томсона содержится «зернышко» абсолютной истины — представление о структурности атома, хотя конкретный характер этой структуры был представлен неверно. В концепции Резерфорда — Бора уже больше частичек абсолютной истины, хотя даль­нейшее развитие физики обнаружило и в этой концепции немало погрешностей. Еще большая часть абсолютно верного знания со­держится в квантово-механической теории атома.

Теперь остановимся на вопросе: достижима ли абсолютная ис­тина? Этот вопрос обычно вызывает острые дискуссии, и одно­значно ответить на него не просто. Существует довольно распро­страненное мнение, что абсолютная истина не достижима в прин­ципе. Такая точка зрения усиливает позицию скептицизма и агностицизма.

В связи с обсуждаемым вопросом полезно провести различие между понятиями «непознаваемое» и «непознаное». Совершенно ясно, что в любой момент развития науки остаются вещи, непо­знанные еще людьми. Смысл понятия «непознаваемое» совершен­но другой. Если мы говорим о непознаваемой вещи, то возвраща­емся к концепции Канта, которая опровергается развитием науки. В свете ее развития следует, по-видимому, признать, что непозна­ваемых сущностей в природе нет, хотя всегда будет оставаться довольно обширное множество непознанных вещей.

Вернемся, однако, к вопросу о достижимости абсолютно-ис­тинного знания. Мы уже видели, что прогресс в познании в суще­ственной степени зависит от технической и интеллектуальной во­оруженности субъекта. На ранних стадиях человеческой истории многие загадки природы и общества были «не по зубам» индиви­дам, поскольку уровень развития общественного субъекта был низок.

С другой стороны, успешное разрешение познавательной зада­чи зависит и от сложности познаваемого объекта. Не случайно, что из всех наук с момента рождения точного естествознания ус­пешнее всего развивалась механика, наука о наиболее простых физических объектах.

Заканчивая обсуждение вопроса о достижимости абсолютного знания, отметим, что в каждый конкретно-исторический момент времени познающий субъект имеет только относительную истину о мире в целом, и лишь в своей развивающейся потенции, по мере усиления познавательной мощи он способен приближаться к абсолютной истине. Другими словами, абсолютная истина о мире в целом существует лишь в качестве предела и идеала, к которому стремится человечество.

Вопрос о путях достижения истины тесно связан с вопросом о ее критериях. Под критерием истины понимают обычно некото­рый эталон или способ ее проверки. Ясно, что критерий истины должен удовлетворять одновременно двум условиям: 1) он дол­жен быть независимым от проверяемого знания; 2) он должен быть каким-то образом связан со знанием, чтобы подтверждать или опровергать его.

В качестве критерия истины таким условиям удовлетворяет практика. Она обладает достоинством объективности, независи­мости от человеческого сознания. Практика соединяет человека с объективной реальностью. В ней люди изменяют вещи. Что бы не думал человек о вещах, в ходе предметной деятельности он может заставить их изменяться только согласно их собственной природе.

В то же время осуществление практической деятельности зави­сит от знаний. Всякая практика основывается на некоторых све­дениях о свойствах преобразуемых вещей, она исходит из опреде­ленной цели, разворачивается по определенному плану, т е. ясно, что практика носит продуманный, осознанный характер

Но значение практики нельзя абсолютизировать. В каждый конкретный момент практика ограничена по своим возможностям. Человек не всегда может осуществить на практике какие-то про­цессы в силу неразвитости технических средств, неспособности управлять какими-либо природными явлениями. Поэтому всегда существуют научные теории, которые не могут быть проверены практикой в данный момент.

Для понимания ограниченности практики следует учесть и слож­ную, многоуровневую организацию научного знания. В нем суще­ствуют фундаментальные теории, которые, как правило, не удает­ся проверить на практике. На основе этих теорий развиваются прикладные исследования. На их основе проводятся конструктор­ские расчеты. И практика главным образом удостоверяет лож­ность или истинность конструкторских расчетов.

Кроме того, на практике далеко не все поддается проверке. У физиков существует убеждение, что протон является нестабиль­ной частицей. Однако на практике вряд ли вообще когда-нибудь удастся подтвердить или опровергнуть этот вывод, ибо время жизни протона сравнимо с возрастом нашей Метагалактики.

Наконец, следует отметить, что практика, даже в тех случаях, когда можно ее реализовать, никогда не в состоянии окончатель­но подтвердить истину. Если наше знание, положенное в основу практической деятельности, привело нас к желаемой цели, то, конечно, это повышает нашу веру в истинность знания. Но ведь всегда можно предположить что более мощная практика в буду­щем выявит в знании такие пласты, которые окажутся ложными.

Однако в плане запрета практика действует более жестким и определенным образом. Если конкретная практика не подтверж­дает истинность знаний, положенных в основу ее, то это означает, что в нашем знании какие-то его элементы обязательно являются ложными.

Известная неопределенность практики как критерия истины не является трагедией для научного познания. Более того, проблематичность, неокончательность подтверждения истинности любого знания — даже благо для научного прогресса. Ситуация пробле­матичности создает предпосылки для критики и развития теорий. В науке всегда есть место для пересмотра устоявшегося знания, движения вперед. Это выбивает почву из под ног догматизма, пре­пятствует превращению теоретических положений в незыблемые вечные каноны.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: