Схема деятельности строительных артелей домонгольской Руси.

строительно-технических данных появилась возможность раз­личать “почерк” отдельных строительных артелей, групп каменщиков, плинфотворителей, а порой и индивидуальный “почерк” зодчих. В результате определилась картина сложения, существования и передвижения таких артелей домонгольского периода. Артелей, которые могли само­стоятельно вести монументальное строительство, было сравнительно немного. Так, в середине XII в. их имелось всего шесть, и лишь в первой трети XIII в. артелей насчитывалось восемь, а временами, быть может, даже девять.

Разработанные в настоящее время методы уточнения датировок памятников (по архитектурным формам, строи­тельной технике, формату кирпича и др.) позволяют насытить схему функционирования строительных артелей конкретными памятниками, что дает возможность посте­пенно раскрыть реальную архитектурно-строительную картину домонгольской Руси. Отсутствие выявленных памятников в определенный период деятельности какой-либо артели в ряде случаев уже сейчас дает основание прогнозировать существование еще не обнаруженных объектов. И наоборот, совпадение количества памятников и приблизительных сроков их возведения с периодом работы артели позволяет судить о том, что в данном строительном центре все памятники этого периода уже известны.

-149-

Сопоставление деятельности строительных артелей, и особенно их передвижения из одного княжества в другое, с письменными источниками убедительно свидетельствует, что строители домонгольского времени были тесно связаны с княжескими дворами. Только в Новгороде со второй половины XII в. появились свободные городские ремеслен­ники-строители, работавшие “на рынок”, по заказам новго­родских бояр и местных церковных властей. Во всех остальных случаях передвижения строителей по древнерус­ским землям всегда связаны с междукняжескими династи­ческими отношениями. Именно поэтому развитие русской архитектуры в XII - первой трети XIII в. так точно отра­жает политическую ситуацию. Совершенно справедливо писал Б. А. Рыбаков: “...рассмотрение памятников архи­тектуры второй половины XII в. может явиться хорошей иллюстрацией политических группировок средневековой Руси”. ²⁰⁾ Вместе с тем русское зодчество в наиболее общей, бессюжетной форме адекватно отражало происходившие на Руси идеологические сдвиги, причем не только те идеи, которые господствовали в данном княжестве, были харак­терны для данного заказчика, но и общерусские. Отсюда такое удивительное совпадение устремлений в русском зодчестве и русской литературе той поры.

Исследования показали, что как в области разработки художественных форм, так и в организационном, и в строи­тельно-техническом отношении в древнерусском зодчестве домонгольского времени наблюдался процесс стремительного развития. Можно без преувеличения утверждать, что архитектура Древней Руси переживала период своего расцвета. Монгольское нашествие нанесло этому развитию страшный удар. Были разгромлены и сожжены наиболее крупные архитектурно-строительные центры, уничтожены или уведены в плен мастера. На киево-черниговской терри­тории разгром был настолько сильным, что монументаль­ное строительство здесь вообще прервалось на длительный срок. В тяжелых экономических и военных условиях при­остановилось монументальное строительство и в Смолен­ской земле. С прежней интенсивностью продолжалось развитие архитектуры лишь на крайнем юго-западе Руси - на землях западных районов Галицкого и Волын­ского княжеств. Галицкая земля, по-видимому, сохранила свои строительные кадры, и галицкие памятники второй половины XIII - первой половины XIV в. несомненно про­должают линию развития галицкого зодчества домонгольского

-150-

периода. Иначе было на Волыни, где в силу сложив­шихся условий в середине XIII в. не было собственных мастеров-строителей. Здания, возведенные во второй поло­вине и конце XIII в., строили здесь при непосредственном участии польских зодчих, о чем достаточно красноречиво свидетельствуют их строительная техника (брусковый кирпич) и архитектурные детали. Это, конечно, не значит, что Волынь была включена в сферу польской романо-готической архитектуры. Оформившиеся на Руси архитектур­ные традиции, как неоднократно бывало и раньше, заста­вили пришлых мастеров полностью перестроиться и возво­дить здания по принятым на Руси образцам. В середине XIV в. Галицкая и Волынская земли были захвачены Польшей и Литвой, а несколько позже в состав Литовского княжества вошли Полоцко-Смоленские земли и Киевщина. Зодчество этих земель в дальнейшем сыграло огромную роль в сложении украинской и белорусской архитектуры.

Развитие русского зодчества продолжалось, таким обра­зом, лишь на землях Северной Руси, где достаточно четко разграничились две самостоятельные линии развития: северо-западная и северо-восточная.

В Северо-Западной Руси, т. е. в Новгородской земле, после монгольского вторжения сложились крайне неблаго­приятные условия для развития монументального строительства. Сам Новгород не был разгромлен монголами. Однако, воспользовавшись ослаблением Руси, усилили военный натиск литовские и шведские феодалы, немецкие рыцари. Естественно, что все внимание пришлось уделять оборонным нуждам. Лишь к середине XIV в. в Новгороде вновь получило яркое развитие монументальное зодчество. Вместе с тем в Северо-Западной Руси выявилась и вторая, дополнительна” линия развития архитектуры - в Пско­ве. Но новгородско-псковское зодчество при всей его яркости и самобытности осталось локальным явлением, не став основой общерусской архитектуры.

Генеральную линию развития русской архитектуры представляет зодчество Северо-Восточной Руси. Несмотря на то что все города Владимиро-Суздальской земли подверглись разгрому, этот район не потерял политической независимости. Скоро здесь возобновилось монументальное строительство, и прежде всего в новых политических центрах - Твери и Москве. Самостоятельное зодчество Твери не получило дальнейшего развития, а в московском

-151-

зодчестве к рубежу XIV - XV вв. наметился период блестя­щего расцвета.

Московское зодчество выросло на владимиро-суздальских традициях, определявшихся как непосредственной преемственностью мастеров, так и волей заказчиков – московских князей, считавших себя наследниками влади­мирских “самовластцев”. Поэтому из всех архитектурных школ домонгольской Руси в общерусском зодчестве, сло­жившемся на базе московского, непосредственно отрази­лась традиция лишь одной школы - владимиро-суздальской. И тем не менее, несмотря на отсутствие прямой генетической связи, в архитектуре ранней Москвы мы можем увидеть композиции и формы, напоминающие памятники Чернигова, Смоленска и других городов, кото­рые в это время даже не входили в состав Русского государ­ства и непосредственная связь с архитектурными тради­циями которых, казалось бы, была утрачена. Объяснение этого явления в том, что в наиболее прогрессивных памятниках зодчества домонгольского периода уже были зало­жены те тенденции, которые позднее расцвели в москов­ской архитектуре. И хотя московская архитектура действи­тельно непосредственно связана лишь с одной архитектур­ной школой XII-XIII вв. - владимиро-суздальской, подготавливалось развитие русской архитектуры на го­раздо более широкой базе.

Расцвет русской архитектуры домонгольского периода продолжался недолго, всего два с половиной века. Но за это время была создана яркая, самобытная и многообразная архитектура, оставившая глубокий след в истории русской культуры.

-152-

^ ПРИМЕЧАНИЯ

¹⁾ Краткие сведения о всех из­вестных древнерусских зданиях домонгольского периода и их схематические планы помеще­ны в каталоге (Раппопорт П. А. Русская архитектура X - XIII вв.: Кат. памятников. Л., 1982, 136 с).

²⁾ Для обоснования исконной многоглавости русских деревян­ных церквей иногда ссылаются на 13-главую деревянную Софийскую церковь в Новгороде, якобы построенную в год крещения Руси и сгоревшую в 1045 г. Однако обоснование это зиж­дется на очень шатких свиде­тельствах поздних летописей, содержащих очевидную пута­ницу, что позволяет выдвинуть и такой вариант: в 1045 г. сгорела не деревянная церковь, возведенная в 989 г., а церковь, сменившая ее в 1041 г. В таком случае многоглавие деревянной Софии может быть связано со стремлением повторить основ­ную типологическую особен­ность только что построенного киевского Софийского собора.

³⁾ Судя по материалам раскопок, к западному фасаду полоцкого Софийского собора сразу же после его возведения была при­строена галерея (раскопки В. А. Булкина).

⁴⁾ О недопустимости подобных “реставраций” см.: Косточкин В. В. Проблемы воссоздания в архитектурном наследии. М., 1984, с. 45.

⁵⁾ Очень вероятно, что одну или две постройки киевские зодчие возвели в это время и в Чернигове. Так, под черниговским Борисоглебским собором, соору­женным в первой четверти XII в., обнаружены остатки более древнего здания. Произво­дивший раскопки Н. В. Холостенко интерпретировал его (возможно, ошибочно) как кня­жеский терем. Вопрос о черни­говском строительстве XI в. пока еще очень слабо изучен.

⁶⁾ Подробнее об этом см.: Раппо­порт П. А. О роли византий­ского влияния в развитии древнерусской архитектуры. - ВВ, 1984, т. 45, с. 185.

⁷⁾ Здание это не сохранилось, но незначительными раскопками были вскрыты блоки его кладки. “Несколько блоков кладки стен указывают на то, что в ней были применены утопленные ряды кирпичной кладки” (Богусевич В. А. Отчет о раскопках 1957 г. - Науч. арх. Ин-та археологии АН УССР, 1957/37-а, с. 18).

⁸⁾ Очень вероятно, что церковь была построена в начале 80-х гг. XII в. в связи с восстановлением в Юрьеве епископии (Рорре А. Państwo i Kościol na Rusi w XI wieku. Warszawa, 1968, s. 192).

⁹⁾ В 1174 г. Святослав Всеволодич еще не был киевским князем, но именно в этом году он на корот­кое время захватил Киев и мог забрать оттуда строительную артель.

¹⁰⁾ Работавшая в Киеве строитель­ная артель, очевидно, раздели­лась. Часть мастеров перешли

-153-

в Смоленск, а остальные оста­лись заканчивать возведение церкви в Каневе, после чего переехали в Переяславль.

¹¹⁾ Более подробно освещение этого вопроса см.: Иоаннисян О. М. О раннем этапе развития галицкого зодчества. - КСИА, 1981, вып. 164, с. 41.

¹²⁾ Сведения о присылке мастеров императором Фридрихом приве­дены В. Н. Татищевым из неизвестного нам источника (см.: Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV веков. М., 1961, т. 1, с. 330). О досто­верности сведений Татищева см.: Рыбаков Б. А. В. Н. Тати­щев и летописи XII в. - История СССР, 1971, № 1, с. 91. Кроме того, достоверность све­дений подтверждается анализом архитектурных форм памятника.

¹³⁾ Высказывались сомнения в су­ществовании галерей у церкви Покрова на Нерли. Эти сомне­ния совершенно безоснователь­ны (Раппопорт П. А. Еще раз о галереях церкви Покрова на Нерли. - Архитектура СССР, 1984, № 1, с. 106).

¹⁴⁾ Было высказано предположе­ние, что фасады церкви Спаса на Берестове имели трехлопастное завершение (Штендер Г. М. Трехлопастное покрытие церкви Спаса на Берестове. - Памят­ники культуры: Нов. открытия, Ежегодник 1980, Л., 1981, с. 534).

¹⁵⁾ Польский хронист XV в. Ян Длугош упоминает о существо­вавшей в Киеве католической церкви св. Марии. Он же сообщает об изгнании домини­канцев из Киева князем Владимиром Рюриковичем в 1233 г. (Рамм Б. Я. Папство и Русь в X-XV веках. М.; Л., 1959, с. 141).

¹⁶⁾ Росписи, снятые при раскопках смоленского собора на Протоке, экспонируются в Государствен­ном Эрмитаже.

¹⁷⁾ Подробнее об этом см.: Якоб­сон А. Л. Некоторые законо­мерные особенности средневеко­вой архитектуры Балкан, Во­сточной Европы, Закавказья и Средней Азии. - ВВ, 1972, т. 33, с. 166.

¹⁸⁾ Исследователи древнерусской литературы отмечают, что во второй половине XII - начале XIII в., т. е. в пору, когда в поли­тическом отношении на Руси еще не проявились явные объе­динительные тенденции, в лите­ратуре уже возникло “стремле­ние к объединению, утвержда­лись идеи объединения Руси” (Лихачев Д. С. Литература эпохи “Слова о полку Игореве”. - В кн.: Памятники ли­тературы Древней Руси, XII век. М., 1980, с. 21).

¹⁹⁾ В настоящей книге совершенно не рассматриваются памятники военного зодчества, поскольку в домонгольский период оборо­нительные сооружения возво­дили из дерева и об их перво­начальном облике можно судить лишь очень приблизительно. Ос­татки каменных крепостей были обнаружены только в Ладоге, Изборске и Боголюбове. По данным летописи, “каменный город” существовал также в Переяславле. О военном зодчестве Древней Руси см.: Раппо­порт П. А. 1) Очерки по истории русского военного зодчества X-XIII вв. М.; Л., 1956. 183 с; 2) Очерки по истории военного зодчества Северо-Восточной и Северо-Западной Руси X - XV вв. М.; Л., 1961. 246 с.; 3) Военное зодчество западно­русских земель X - XIV вв. Л., 1967. 240 с.

²⁰⁾ Рыбаков Б. А. Древности Чер­нигова. - МИА, 1949, №11, с. 91.

-154-

^ КРАТКИЙ СЛОВАРЬ АРХИТЕКТУРНЫХ ТЕРМИНОВ

-155-

-156-

^ РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

ВВ - Византийский временник.

КСИА - Краткие сообщения Института ар­хеологии АН СССР. М

МИА - Материалы и исследования по ар­хеологии СССР. М., Л.

СА - Советская археология. М.

Общие труды:

Всеобщая история архитектуры: В 12-ти т. М., 1966, т. 3, с. 516- 656 (авторы разделов - Ю. С. Асеев, Н. Н. Воронин, П. Н. Мак­симов).

История русской архитектуры. 2-е изд. М., 1956, с. 11-63 (автор разделов - Н. И. Брунов).

История русского искусства: В 12-ти т. М., 1953, т. 1, с. 111-154, 304-329, 340-396 (автор разделов - Н. Н. Воронин).

История русского искусства: В 2-х т. М., 1978, т. 1, с. 8-14, 22-34 (авторы разделов - Н. Н. Воронин и П. А. Раппо­порт).

Максимов П. Н. Творческие методы древнерусских зодчих. М., 1976, с. 11-97.

Раппопорт П. А. Русская архи­тектура X -XIII вв.: Кат. па­мятников. Л., 1982. 136 с.

Литература по отдельным проблемам:

Афанасьев К. Н. Построение архи­тектурной формы древнерус­скими зодчими. М., 1961. 270 с.

Воронин Н. Н. У истоков рус­ского национального зодче­ства. - Ежегодник Ин-та исто­рии искусств, М., 1952, с. 257 - 316.

Воронин Н. Н. Архитектурный па­мятник как исторический источ­ник. - СА, 1954, т. 19, с. 41-76.

Лазарев В. Н. Древнерусские моза­ики и фрески. М., 1973. 456 с.

Медникова Е. Ю., Раппопорт П. А., Селиванова Н. Б. Древнерусские строительные растворы. - СА, 1983, № 2, с. 152-161.

Раппопорт П. А. Ориентации древ­нерусских церквей. - КСИА, 1974, вып. 139, с. 43-48.

Раппопорт П. А. Русская архитек­тура на рубеже XII-XIII ве­ков. - В кн.: Древнерусское ис­кусство: Пробл. и атрибуции. М., 1977, с. 12-29.

Раппопорт П. А. О роли визан­тийского влияния в развитии древнерусской архитектуры. - ВВ, 1984, т. 45, с. 185-191.

Киевская Русь:

Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. Киев, 1982, с. 5-112.

Высоцкий С. А. Золотые ворота в Киеве. Киев, 1982. 126 с.

Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1961, т. 2, с. 9-427.

Комеч А. И. Роль княжеского заказа в построении Софийского собора в Киеве. - В кн.: Древ­нерусское искусство: Худож. культура домонг. Руси. М., 1972, с. 50-64.

-157-

Кресальный Н. И. Софийский за­поведник в Киеве. Киев, 1960. 426 с.

Логвин Г. Н. София Киевская: (Альбом). Киев, 1971. 51 с, 274 табл.

Штендер Г. М. Первичный замысел и последующие изменения гале­рей и лестничной башни новго­родской Софии. - В кн.: Древ­нерусское искусство: Пробл. и атрибуции. М., 1977, с. 30-54.

Чернигов, Киев, Рязань, Переяславль:

Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. Киев, 1982, с. 113-150.

Барановский П. Д. Собор Пятниц­кого монастыря в Чернигове. - В кн.: Памятники искусства, разрушенные немецкими захват­чиками в СССР. М.; Л., 1948, с. 13-34.

Каргер М. К. Раскопки в Переяславе-Хмельницком в 1952 - 1953 гг. - СА, 1954, т. 20, с. 5-30.

Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1961, т. 2, с. 434-486.

Малевская М. В., Раппопорт П. А. Церковь Михаила в Переяславле. - Зограф, Белград, 1979, № 10, с. 30-39.

Монгайт А. Л. Старая Рязань. М., 1955, с. 76-97.

Раппопорт П. А. Церковь Василия в Овруче. - СА, 1972, № 1, с. 82-97.

Раппопорт П. А. Из истории киево-черниговского зодчества XII в. - КСИА, 1984, вып. 179, с. 59-63.

Рыбаков Б. А. Древности Чер­нигова. - МИА, 1949, № И, с. 60-93.

Холостенко Н. В. Архитектурно-археологические исследования Пятницкой церкви в г. Черни­гове. - СА, 1956, т. 26, с. 271 - 292.

Холостенко Н. В. Архитектурно-археологическое исследование Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове. - В кн.: Памятники культуры. М., 1961, т. 3, с. 51-67.

Холостенко Н. В. Исследования Борисоглебского собора в Чер­нигове. - СА, 1967, № 2, с. 188 - 210.

Смоленск, Полоцк, Гродно:

Воронин Н. Н. Древнее Гродно. М., 1954, с. 78-148.

Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска XII - XIII вв. Л., 1979. 412 с.

Очерки по археологии Белорус­сии. Минск, 1972, ч. 2, с. 185 - 206 (авторы разделов - Г. В. Штыхов и М. А. Ткачев).

Раппопорт П. А. Полоцкое зод­чество XII века. - СА, 1980, № 3, с. 142-161.

Раппопорт П. А., Штендер Г. М. Спасская церковь Евфросиньева монастыря в Полоцке. - В кн.: Памятники культуры: Нов. от­крытия, Ежегодник 1979, Л., 1980, с. 459-468.

Галич, Волынь:

Иоаннисян О. М. О раннем этапе развития галицкого зодчества. - КСИА, 1981, вып. 164, с. 35-42.

Иоаннисян О. М. Центрические постройки в галицком зодчестве XII века. - КСИА, 1982, вып. 172, с. 39-46.

Каргер М. К. Вновь открытые памятники зодчества XII - XIII веков во Владимире-Волынском. - Учен. зап. Ленингр. ун-та, 1958, № 252, с. 12-22.

Логвин Г. П., Тимощук Б. А. Белокаменный храм XII века в Василёве. - В кн.: Памятники культуры. М., 1961, т. 3, с. 37-50.

Могытыч И. Р. Результаты исследования церкви Пантелеймона близ Галича. - КСИА, 1982, вып. 172, с. 65-70.

Раппопорт П. А. Холм. - СА, 1954, т. 20, с. 313-323.

Раппопорт П. А. Мстиславов храм во Владимире-Волынском. - Зограф, Белград, 1977 № 7, с. 17-22.

-158-

Раппопорт П. А. “Старая кафедра” в окрестностях Владимира-Во­лынского. - СА, 1977, № 4 с. 253-266.

Новгород:

Алферова Г. Ф. Собор Спасо-Мирожского монастыря. - Архит. наследство, М., 1958, № 10 с. 3-32.

Каргер М. К. Новгород. 4-е изд. с коммент. Г. М. Штендера. Л., 1980. 245 с.

Михайлов С. П. Исследование со­бора Иоанна Предтечи в Пско­ве. - КСИА, 1982, вып. 172, с. 74-79.

Пескова А. А., Раппопорт П. А., Штендер Г. М. К вопросу о сло­жении новгородской архитек­турной школы. - СА, 1982, № 3, с. 35-46.

Раппопорт П. А. Археологические исследования памятников древ­него новгородского зодчества. - Новгород, ист. сб., Л., 1982, № 1 (11), с. 189-202.

Штендер Г. М. Архитектура домон­гольского периода. - В кн.: Новгород: Сб. к 1100-летию го­рода. М., 1964, с. 185-214.

Владимир, Суздаль:

Вагнер Г. К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. М., 1964. 188 с.

Вагнер Г. К. Скульптура Древней Руси. М., 1969. 479 с.

Вагнер Г. К. Белокаменная резьба древнего Суздаля. М., 1975. 182 с.

Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII - XV веков М., 1961, т. 1. с. 583.

Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII - XV веков М., 1962, т. 2, с. 7-126.

Казаринова В. И. Архитектура Дмитриевского собора во Вла­димире. М., 1959. 37 с, 70 табл. (Памятники рус. архит.).

Покров на Нерли / Сост. М. И. Рзянин. М., 1941, вып. 3. 12 с, 23 табл. (Памятники рус. архит.).

Столетов А. В. Георгиевский собор города Юрьева-Польского и его реконструкция. - В кн.: Из истории реставрации памятни­ков культуры. М., 1974, с. 111 - 134.

-159-

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: