Глава 1. Ономатопея как полноценная языковая категория

Русский язык довольно разнообразен и весьма гибок. И, наверное, можно было бы предположить, что эти качества помогут переводчикам из России в большей степени добиться точности при переводе. К примеру, мы, как и японцы, можем описать похожие, но, тем не менее, разные оттенки чувств. Кроме того, можно сказать, что русская душа от японской отличается не так сильно, как, к примеру, менталитет англичанина или француза. Но все-таки есть одна маленькая особенность, которой в русском языке не было предано большое значение в отличие от японского языка.

Имеет смысл упомянуть о таком явлении, как звукоподражание. Оно возникло на основе фонетического уподобления неречевым звукокомплексам. Иначе оно называется ономатопея. Чаще всего ономатопеической является лексика, прямо связанная с существами или предметами — источниками звука: например, глаголы наподобие «квакать», «мяукать», «кукарекать», «тарахтеть» и производные от них существительные. И японский язык как никакой другой владеет разнообразием звукоподражательных форм.

По данным этимологических словарей, в современном японском языке

насчитывается более 1200 звукоподражательных и звукосимволических слов.

Звукоизобразительные слова в японском языке это своеобразный класс древних слов, которые не являются самостоятельными частями речи, поскольку с точки зрения грамматики они не формируют единую грамматическую категорию, а относятся к различным частям речи. В связи с тем, что эти слова не обладают выраженными частеречевыми показателями, свои грамматические свойства они реализуют посредством синтаксических связей. Звукоизобразительные слова могут выступать в качестве различных членов предложения и выполнять различные функции в речи. Ономатопея употребляются в японском языке в различных языковых и речевых стилях и жанрах: в художественной литературе, публицистике, рекламе. В каждой из областей данные слова выполняют определенные функции:

— экспрессивную. При помощи звукоизобразительной лексики выражается субъективное отношение говорящего к содержанию или адресату речи.

— образно-графическую. Поскольку звукоизобразительные слова, как правило, записываются азбукой катаканой, для которой характерны короткие прямые линии и острые углы, они выделяются в тексте и привлекают внимание.

— компрессивную. Употребление звукоизобразительной лексики в речи позволяет лаконично передать сложное понятие.

Ономатопеическая лексика различается в разных языках. Особый интерес в этом отношении представляет передача звуков, издаваемых наиболее распространёнными животными, поскольку её можно проследить в большом числе языков разного состава и происхождения. Так, например, в русском и многих других европейских языках, даже в китайском, звуки, издаваемые кошкой звучат идентично нашему «мяу», в странах Востока же в большинстве случаев все иначе, в частности, в японском языке – это [nya].

Помимо слов, имитирующих звуки животных, встречаются так же подражания звукам природы: «кап-кап», «громыхать» - и которые получаются при взаимодействии предметов: «тук-тук», «бум», «бом». Но на самом деле в русском языке таких слов не так уж и много, и то, в большинстве своем, они встречаются в речи детей.

Так как же определить значение ономатопей, для которых трудно подобрать и сформулировать аналог? Ведь в японском языке, где помимо 擬声語 (giseigo) — голосов животных и птиц, и 擬音語 (giongo) — звуков природы и прочих звуков, есть еще и 擬態語 (gitaigo) — группа звукоподражательных слов, обозначающих суть явления, настроения или действия. И более того, эти слова встречаются часто и повсеместно, и в книге, и в манга, и в прессе, и в разговорах детей, и в серьезных беседах взрослых. Эта группа слов удивительным образом привилась на всех уровнях бытия японцев. Это связано с лингвокультурными аспектами языка и когнитивными особенностями японского сознания.

Язык и культура связаны. Формируется ли культура вокруг языка или наоборот – является глубоким философским вопросом. Культурные нормы и восприятие окружающего мира так же, как и сам язык влияют на то, что мы выделяем, как мы думаем и как интерпретируем мир вокруг себя, поэтому возникает вопрос о роли культурных различий в понимании неродственных звукосимволических систем. Определенно, при сопоставлении разных языковых систем встречается популярная идея о различиях между восточноазиатским и западным менталитетом.

Общая концепция гласит, что восточноазиатские умы имеют тенденцию к более целостному представлению мира, тогда как западные умы более объективно ориентированы. Нет сомнений, что данное мнение является стереотипом, однако оно может быть полезно в оценке культурных различий. Эти различия выдвинуты на первый план не для того чтобы подчеркнуть экзотичность или особенность иной культуры, а должны помочь межкультурному пониманию для успешной коммуникации и рассмотреть ситуации в зависимости от изменения культурных перспектив.

Различия в визуальном восприятии предполагают различия в мыслительной деятельности, что влияет на использование языка со структурной и экспрессивной точки зрения. Более сосредоточенны на объекте «западный ум», информацию, выраженную звукосимволическими словами или описывающими, например, манеру движения или речи, считает несущественной для целей коммуникации. Для целостного ориентированного восточноазиатского восприятия этот вид информации является ключевым элементом коммуникативного акта.

Звукоподражания представляют особый интерес для философии языка и семиотики. В отличие от большинства языковых единиц, звукоподражания представляют собой иконические знаки (т.е. знаки, непосредственно воспроизводящие существенные признаки объекта). В самом деле, для обычных слов характерна случайная, или произвольная связь между значением и формой: тот факт, что предмет, из которого мы пьем пиво, обозначается по-русски с помощью последовательности звуков кружка, никак не связано с какими-либо свойствами этого предмета. Такие знаки называют немотивированными, поскольку их форма, звуковой облик, не имеет никаких мотиваций, причин для того, чтобы быть именно такой. Напротив, звуковой состав звукоподражаний не случаен: он мотивирован соответствующим звуком внешнего мира.

Итак, звукоподражания необычны уже тем, что обладают прямым сходством со звуками внешнего мира. Для некоторых из них характерна нестандартность звукового облика. Рассмотрим на примере русского языка. В слове апчхи используется сочетание трех согласных звуков, редкое для него. Еще одна особенность звукоподражаний состоит в том, что они часто имеют фонетические варианты: например, лай собаки передается с помощью звуковых последовательностей гав-гав, ав-ав и ваф-ваф.

С другой стороны, звукоподражания являются единицами языка и используют звуковой состав языка, поэтому они не могут быть полностью идентичными естественным звукам. Каждый язык по-своему осваивает звучания внешнего мира, и звукоподражания разных языков не совпадают друг с другом, хотя нередко обладают сходством. Например, русскому кукареку соответствует очень похожее слово во французском языке (cocorico) – и совсем не похожее в английском: cock-a-doodle-doo. По-видимому, одна из причин несходства звукоподражаний в разных языках кроется в том, что сами звуки-источники, как правило, имеют сложную природу, и поскольку точная имитация их средствами языка невозможна, каждый язык выбирает одну из составных частей этого звука как образец для подражания.

Количество ономатопей в конкретном языке является открытым. Как правило, есть группа общепринятых и употребительных звукоподражаний, которые могут даже входить в словари. Однако помимо них в речи встречаются и другие звукоподражательные слова, образуемые по мере необходимости, когда человек сталкивается с новыми, непривычными для него звуками внешнего мира, ср. (речь идет о щенке): Когда Тюпа очень удивится или увидит непонятное и интересное, он двигает губами и тюпает: «тюп-тюп-тюп-тюп…» (Е.Чарушин).

Состав звукоподражаний, характерных для того или иного языка, различается очень сильно в зависимости от особенностей культуры и географической среды обитания того народа, который говорит на данном языке. В русском языке, например, нет звукоподражания, обозначающего звук летящей стрелы, а в одном из языков южноамериканских индейцев есть: торо тай. Междометие тхее в другом языке Южной Америки передает звук каноэ, которое ударяется о берег. В одном из языков Папуа Новой Гвинеи имеется звукоподражание для обозначения шума моря: Море опускается и поднимается: буху баха и. А в одном североафриканском языке есть специальное слово, обозначающее звук тишины: халь. Но можно ли его назвать звуко-подражанием?

В некоторых языках есть отдельная группа так называемых глагольных звукоподражаний. Эти слова употребляются в предложении в роли сказуемого, однако не имеют никаких грамматических признаков обычных глаголов – времени, наклонения, лица, числа и т.д. Снова обратимся к примерам из русского языка. Как правило, такие глаголы обозначают резкие движения: Бултых в воду; Бабах из ружья; Волк зубами щелк.

Однако существуют и обычные глаголы, которые имеют звукоподражательную природу. Для некоторых из них, например для шлепать или хлопать, есть соответствующее звукоподражание (шлеп, хлоп), однако для большинства такого соответствия нет – ср. шелестеть, щебетать, хохотать и т.п. В языке суахили есть специальные звукоподражательные глаголы со значениями падать в песок, падать в воду, падать в грязь, падать (о водопаде), падать (о монетке), падать (о ветке).

Лингвисты любят находить соответствия между фонетическим обликом таких глаголов и звуком-образцом. Например, исследователи венгерского языка утверждают, что свистящие и шипящие согласные в этом языке имеются в словах, передающих свистящие, дребезжащие звуки (шипеть, сосать, шмыгнуть, шуршать, шептать, выть), звуки высокого тона часто передаются гласным i(пищать, трещать, визжать), а носовые согласные м и н нередко встречаются в словах, передающих прерывистые и приглушенные звуки: ворчать, бормотать, говорить под нос. Существует даже отдельная область в лингвистике, посвященная исследованию соответствий между типом звука и типом смысла; это явление называют звукосимволизмом, или звукоизобразительностью. Например, в языках Западной Африки, где гласные различаются тонами, высокий тон характерен для слов, обозначающих нечто маленькое, тонкое или узкое, а низкий – большое, толстое или широкое. Такие слова, конечно, нельзя назвать звукоподражаниями, но они тоже обладают формой, которая мотивирована содержанием. Некоторые исследователи предполагают, что есть общие, универсальные для всех языков мира связи между звуком и значением.

Существует даже так называемая теория звукоподражания, согласно которой звукоподражания были первыми словами, которые произнес человек, когда начал говорить. Эта теория может показаться убедительной, однако беда всех теорий о происхождении языка состоит в том, что они совершенно недоказуемы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: