Русско-зарубежные связи эпохи романтизма

Проблема взаимодействия русской литературы с литературами других стран – одна из важнейших в отечественном литературоведении. Наука располагает значительным количеством фактов, которые свидетельствуют 1) об общности процессов, происходивших в определенные исторические периоды в разных странах, а также 2) о непосредственных взаимодействиях между отдельными участниками литературного процесса.

Русская литература вступила в сложные взаимоотношения со многими литературами Запада в начале XIX века, что связано 1) с историческими событиями (Наполеоновские войны, в них участвовало большинство будущих декабристов, создавших гражданскую ветвь отечественного романтизма), 2) с вынужденными изгнаниями (например, А.И.Тургенев), 3) с целенаправленными поездками (для окончания образования, для встречи с известными людьми, для лечения, для посещения европейских музеев и др.).

Примечательно, что применительно к русским писателям-романтикам уже современники дали следующие сравнения: Ан.Погорельского – автора цикла «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» - назвали «русским Гофманом», В.Ф.Одоевского – автора цикла «Русские ночи» - назвали «Гофманом II», Н.Ф.Павлова «русским Бальзаком» (так как уже в начале 30-х годов он становится первым переводчиком Бальзака), Е.А.Ган – автора повестей о судьбе женщины (например, «Барон Рейхман») – назвали «русской Жорж Санд».

Достаточно традиционными являются темы «Пушкин и мировая литература», «Гоголь и мировая литература». Например, в монографиях и статьях последних лет часто ставится проблема, связанная с взаимодействием их художественного мира с Италией: Бочаров И. Глушакова Ю. Итальянская пушкиниана. – М., 1991. В.И.Коровин. «…Какое обещалось тут новое сокровище!..» //Московский пушкинист. Т. 8. – М., 2000 (о неоконченном стихотворении Пушкина «Ночь темна. В небесном поле…», которое связано с новеллой Гофмана «Дож и догаресса» и поэмой Байрона «Мариино Фальери, веницианский дож»); Гоголь и Италия. Материалы Международной конференции «Н.В.Гоголь: между Италией и Россией». – М., 2004. Кривонос В.Ш. Символическое пространство в «Риме» Н.В.Гоголя // Образ Рима в русской литературе. – Рим-Москва, 2001.

Выделяется два типа связей: 1) Контактные (генетические), возникающие на основе личных (знакомство, например, Л.Тик и Жуковский, Шеллинг и В.Одоевский и др.) и творческих (идейно-эстетическое восприятие, например, знаем точно, что Пушкин читал Гофмана по оставленным на полях комментариям, или читал В.Скотта, т.к. написал статьи о нем) взаимодействий. Но литературное общение не всегда приводит к творческим связям. Для этого необходимо возникновение «встречное течение» (термин А.Н.Веселовского), т.е. общность мировоззренческих, эстетических позиций и т.д. 2) Типологические (объективные) связи, которые определяются родственными или аналогичными условиями, независимо от осознания этой связи самими художниками. Эти связи существуют и в пределах одной страны. Например, писателей XIX и XX вв. – Л.Толстого и В.Быкова, Достоевского и В.Распутина.

Литературный процесс в эпоху романтизма определяли не только писатели первой величины. Значимым является творчество таких писателей, как Н.Полевой, М.Погодин, М.Загоскин, Н.Кукольник и др. При этом оказывается, что на формирование творческой личности влияло пространство города. Здесь любопытно действовали русско-зарубежные связи. Так, москвичи были увлечены немецкой идеалистической философией. В московских журналах («Московский телеграф», «Московский вестник», «Московский наблюдатель», «Телескоп» и др.) часто переводились немецкие произведения (самыми часто переводимыми были Гофман и Тик), французские (прежде всего, Гюго, Ип.Люк, Э.Сю). В Петербурге была увлеченность Байроном. Пушкин даже говорил, что увлечение московской молодежи немецкой философией спасло их от проникновения (часто отрицательного) байронизма в личную жизнь петербургской молодежи. Не случайно именно в Москве возникает кружок любомудрия, позднее кружки при Московском университете, а в 40-е годы славянофильство (даже возникновение этого чисто русского объединения исследователи связывают с философией Шеллинга и Гегеля).

В процессе творчества важно не заимствование, а интерпретация воспринятого. Любой влияние преломляется через творческую индивидуальность воспринимающего, поэтому правильнее говорить не о влиянии, а о диалоге.

Трудно сказать, с литературой какой страны чаще ступали в диалог русские писатели и читатели. Известно, что в Царскосельском лицее на изучение французского и немецкого языков отводилось по 10 часов (английский язык не изучался; часто переводы с английского делали на французский или немецкий, а потом на русский, т.е. произведение переводилось дважды).

Русская романтическая повесть делится на «таинственную» (она соответственно представлена фантастической, фольклорной и «ужасной»), светскую и историческую. Считается, что при формировании «таинственной» повести значимой была немецкая традиция и английская готика. Например, можно провести параллели между повестью М.Загоскина «Концерт бесов» и новеллами Гофмана «Советник Креспель», «Фермата», «Приключение в ночь под Новый год»; прямое сюжетное сходство есть между повестью Ан.Погорельского «Пагубные последствия пламенного воображения» и новеллой Гофмана «Песочный человек» и др. Для формирования жанра светской повести (В.Одоевский. Княжна Мими. Княжна Зизи. А.Бестужев-Марлинский. Испытание) значимой была французская проза. Формирование отечественной исторической повести (Н.Полевой) и романа (М.Загоскин. Лажечников) связана с традицией В.Скотта (в том числе и романа Пушкина «Капитанская дочка», например, важная функция эпиграфов и др.).

Литература в каждой стране формируется на национальной основе. В последнее время актуальной становится проблема «своего» и «чужого», которая существовала всегда. Например, сколько бы ни говорили о связях «завуалированной фантастики» Гоголя и Гофмана, малороссийская основа «Вечеров на хуторе близ Диканьки» является главной в сказочном пространстве отечественного писателя. Вместе с тем, общее в описании колдунов и колдовства явно прослеживается в повести Гоголя «Страшная месть» и новелле Гофмана «Игнац Деннер», что объясняется использованием одного источника, восходящего к средневековым легендам.

В.Н.Топоров в статье «Пространство культуры и встречи в нем» (Восток – Запад. – М., 1989) писал: «Соотнесение-сравнение того и этого, своего и чужого составляет одну из основных и вековечных работ культуры, ибо сравнение, понимаемое в самом широком плане (как и любой перевод – с языка на язык, с пространство на пространство, с времени на время, с культуры на культуру), самым непосредственным образом связано с бытием человека и в знаковом пространстве культуры, которое имеет своей осью проблему тождества и различия, и с функцией культуры». «Свое» и «чужое» связаны с такими категориями как диалог, сравнение. По словам М.М.Бахтина, «текст живет, только соприкасаясь с другим текстом (контекстом). Только в точке этого контакта вспыхивает свет, освещающий и назад и вперед, приобщающий данный текст к диалогу». К важнейшим идеям современной компаративистики относится признание равноценности актов воздействия и восприятия.

Одним из популярных направлений современного литературоведения становится имагология (лат. Imago –образ, подобие, греч. Logos – слово, понятие). В русле имагологии ведутся исследования в разных странах на материале различных литератур. Задача имагологии – изучение образного восприятия и воплощения в литературных произведениях представлений об иной стране, ее народе, об особенностях национального характера.

Одна из первых работ в рамках имагологии – исследование Нины Павловны Михальской «Образ России в английской художественной литературе 1Х-Х1Х вв.» (Москва, 1995). С другой стороны, можно представить образ англичанина в произведениях русских писателей (от «Писем русского путешественника» Н.М.Карамзина к произведениям А.С.Пушкина и И.С.Тургенева, где появляются образы англоманов; присутствуют элементы «английскости» в «Анне Карениной» Л.Толстого, образы английских персонажей в «Униженных и оскорбленных» Ф.М.Достоевского, в произведениях Н.С.Лескова и т.д.).

Особый художественный образ Германии сложился в России 20-30-х годов XIX века на основе осмысления активно печатаемых в русских журналах произведений Л.Тика, Э.Т.А.Гофмана, а также писателей предшествующей эпохи Ф.Шиллера, И.В.Гете (который умер только в начале 30-х годов). В результате вживания в мир книжной Германии было создано воображаемое пространство. Особое видение Германии удачно сформулировал Н.В.Гоголь в романтической поэме «Ганц Кюхельгартен» (1828): «И с неразгаданным волненьем Свою Германию пою…» Германия, во многом придуманная на основе художественных текстов восторженными русскими, не была реальной страной, поэтому так часто употребляется словосочетание «сказочная Германия». Не случайно Н.В.Гоголь через десять лет после создания поэмы, отправляясь в Германию, с сомнением и волнением напишет: «Та ли теперь Германия, какой мы ее представляем? Не кажется ли она нам такою только в сказках Гофмана?» Оказалась она другой, чужой, что и была выражено Гоголем в письмах.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: