Каждый охотник желает знать

- Я не собирался тебя убивать, - говорит он.

Охотно верю.

- Ты - не просто убийца, - отвечаю я. - Ты - убийца-психопат. Чего ты хочешь? Всех денег Тренинга? Всех денег мира?
- Дело не в деньгах, - говорит Ван Гог. - Все, что происходит с людьми, являющимися частью Тренинга - это тоже Тренинг. То, что я делаю, нужно не мне, это нужно всем участникам.
- Им нужно умирать? - спрашиваю я. - Не уверен, что все они хотели именно этого.
- Смерть в Тренинге - это не уход, а выход, - произносит Ван Гог.

Я уже слышал этот тезис.

- Мне нужен текст, - говорит Винни. - Твои записи по поводу последних событий. Поэтому я и приехал к тебе.
- Поздно приехал, - отвечаю. - Контракт закончился.
- Мы можем заключить новый, - предлагает он.

И тут я вспомнил про Шагала. Другого пути найти его, кроме как с помощью Ван Гога, у меня не было.

- Я передам текст по электронной почте, - говорю я. - Взамен мне нужны деньги, оружие и Марк Шагал.
- Сколько денег тебе нужно? - интересуется Ван Гог.

Тридцати тысяч мне хватит, чтобы уехать достаточно далеко.

- А что с Шагалом? - спрашивает Винни. - Что тебе от него нужно?
- Мне нужно сказать ему несколько слов, - говорю я. - Можно и по телефону.

Ван Гог диктует мне номер мобильного телефона Шагала, который мне приходится запомнить - записать нечем.

- Я перезвоню тебе через час и договоримся насчет передачи денег и всего остального, - обещает Ван Гог. - А ты готовь текст.
- Я сам перезвоню, - я выкидываю телефон Гогена в мусорный бак и подхожу к стоянке такси.

Алиса не спала, когда я приехал к ней, хотя было только пол шестого. Она подурнела с момента нашей первой встречи, но это, можно сказать, только пошло ей на пользу - сделало ее внешность взрослее в самом привлекательном смысле этого слова.

- Что с тобой? - спросила она, когда я вышел из темного коридора на свет.
- По крышам лазил, - признался я.
- Зачем?
- Из-за Ван Гога. Он и тебя ищет, так что здесь оставаться опасно. Собрала вещи?

Она кивает в сторону небольшой дорожной сумки.

- У нас осталось еще одно дело, - говорю я. - Марк Шагал.

Услышав это имя, она, видно, вспоминает умирающего Малевича, а вместе с ним и Татьяну. Лицо Алисы становится тусклым, словно на него среди разгорающегося утра упал свет луны.

- Я узнал номер его телефона.

Алиса возвращается оттуда, где находилась несколько долгих секунд.

- Позвони ему и сообщи сигнал, - произносит она как само собой разумеющееся. - Пусть он убьет себя.
- Но что это должен быть за сигнал?
- А ты сам не знаешь? Ты хотя бы знаком с Шагалом, а я его ни разу не видела.

Я задумываюсь, пытаясь представить, что может заставить этого жестокого убийцу сунуть голову в петлю. Ничего не приходит на ум.

- Ну, Альбрехт! Ты же убийца! - подбадривает меня Алиса.
- Помоги мне, - прошу я.
- Ладно, - ей надоело меня мучить. - Скажи ему: "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан".
- Это напоминалка цветов радуги? - спрашиваю я. - "К", с которой начинается слово "каждый" - это красный, "о" - оранжевый...
- Ага. Но сигнал для Шагала не в радуге, - Алиса начинает одеваться.
- А в чем тогда? - пытаюсь я разобраться.
- Охотник и фазан, - пробует объяснить девочка. - Тренинг заставил его свыкнуться с мыслью о том, что он - охотник. А благодаря сигналу Шагал вспомнит, что он такой же фазан, как и другие, а охотником выступает не человек, а Тренинг. Понимаешь, о чем я?
- Почти. Как только я позвоню ему, мы уйдем отсюда.
- Я готова, - она действительно готова.

Я набираю номер.

- Только эти слова, ничего больше, - шепчет Алиса.

- Да, - слышу я сонный голос Шагала.
- Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, - отчетливо произношу я в ответ.

- Идем, - говорит девочка, и мы быстро покидаем квартиру, в которой когда-то жила наша с Алисой общая любовница, Татьяна Яблонская.

Немного символов

В номере по моей просьбе поставили компьютер - я сижу за его клавиатурой, Алиса смотрит телевизор. Еду мы заказываем по телефону, из гостиничного ресторана все доставляют на удивление быстро. Сегодня я выходил на улицу только один раз - позвонить Ван Гогу.

Последняя глава дневника почти закончена. Зачем я это делаю? Ради вангоговских денег? Не только. Я хочу знать, чем закончится мой текст, как это ни парадоксально.

Ван Гога я застал у Шагала дома. Винни разговаривал очень скованно - видно, поблизости находились следователи. Он сразу же спросил, звонил ли я по тому номеру, который он мне вчера дал.

- Да, - честно ответил я.
- Тогда все ясно, - произнес Винни и попросил меня позвонить через час.

- Как думаешь, оставил Шагал последнюю записку? - говорит вдруг Алиса, перекрикивая вопящий телевизор.
- Сделай тише, - прошу я. - Должен был оставить.
- И что там написано? - спрашивает она.
- Вариантов не так уж много. Ты, я и Ван Гог. Никого не забыл?

Алиса всерьез задумывается.

- Может, и забыл, - произносит она. - Мне кажется, что Тренинг гораздо шире, чем пытался казаться. Если Шагал оставил записку, там - твое имя.
- Почему ты так думаешь? Месть?
- Ему не за что тебе мстить, - сказала Алиса. - Не станет же он мстить Тренингу в твоем лице! Просто ты давно уже окружен символами, и если ты до сих пор не получил сигнал, значит, тебя берегли для чего-то другого. Но теперь, наверно, твоя миссия выполнена - почти все мертвы.
- Что ты несешь, Алиса! - я встаю со своего места, два раза прохожу комнату из конца в конец.
- Я просто готовлю тебя, - говорит она. - Чтобы ты не спасовал, когда придет время.

Я закуриваю, Алиса тоже берет сигарету.

- Что ты имеешь в виду, когда говоришь "окружен символами"? - спрашиваю я, когда мы вдоволь помолчали.
- У каждого свои символы, указывающие на готовность к переходу, - говорит Алиса. - В твоем случае - это шахматы. Видел коврик на полу ванной?
- Там клеточки и шахматные фигурки, - вспоминаю я (давно не обращаю внимания на шахматы вокруг, я уже к ним привык).
- Часть сигналов ты замечаешь, часть проходит мимо сознания, - продолжает Алиса. - Смотри, что я нашла под кроватью, - она протягивает мне белого ферзя. - Думаешь, здесь до нас жил шахматист?

Я беру фигурку из пальцев Алисы. Ферзь очень искусно вырезан из кости.

- Спорим, следующий - не я, а Ван Гог, - говорю я.
- Если ты проиграешь, кто мне отдаст мой выигрыш? - интересуется Алиса.

Я смотрю на часы - пришло время снова набрать Винсента. Телефон есть и в номере, и в холле гостиницы, но меня больше привлекает старый таксофон в пяти минутах ходьбы по всегда безлюдной улице. Разговор посредством этого аппарата сопровождается множеством помех, из-за чего, правда, не становится менее душевным.

Дюрер: Привет, Винни. Как дела?
Ван Гог: Текст готов?
Дюрер: Да. Отправлять? Что с деньгами?
Ван Гог: Деньги не проблема. Но обстоятельства немного изменились. Текст нужно будет передать не мне и не сейчас.
Дюрер: В смысле?
Ван Гог: Ладно, Дюрер, я скажу прямо. Шагал ножом написал мое имя на своих руках и истек кровью в ванне с теплой водой. Сам понимаешь, что это означает для меня. Я удвоил твой гонорар. Ты получишь тридцать тысяч сейчас, еще тридцать - когда отдашь весь текст, вместе с рассказом о моей смерти.
Дюрер: Кому передавать файл?
Ван Гог: Сам поймешь.

Винсент на несколько секунд задумался, после чего деловито поинтересовался:

- Куда отправлять деньги? Оружие тебе еще нужно?

Алиса, я выиграл спор!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: