Основные темы и понятия раздела

<...> В наших предыдущих работах была выделена новая специфическая форма состояния сознания, которую мы клас­сифицируем как «гипнотическое сознание» (Райков, 1978; Райков, 1981). Анализ особенностей этого состояния созна­ния, диалектическое сопоставление его результатов с фило­софским пониманием проблемы сознания может расширить и дополнить наше представление о сознании в целом. Кроме того, этот анализ поможет систематизировать, определить и более конкретно разработать вопросы о некоторых особенно­стях гипнотических эффектов и проявлений психопатологии как в мельчайших деталях, так и в системно-научном обоб­щенном понимании в целом. <...>

Согласно нашей концепции, гипноз есть особая, резервная форма психического состояния и реагирования, потенциальная готовность к максимальной мобилизации психики, когда изме­ненная функция сознания и самосознания получает расширен­ные возможности управления центральной и периферической нервными системами, включая некоторые элементы бессозна­тельного, а в какой-то степени и организмом в целом.

Гипнотические явления привыкли традиционно рассмат­ривать только в свете лечебных психотерапевтических проце­дур или эффектных номеров, осуществляемых в цирке. За этим, как правило, не замечались или сознательно игнориро­вались те беспрецедентные возможности, которые несет в себе гипнотическая феноменология для изучения явлений созна­ния, исследования эффектов бессознательного, искусственно­го сознания и изучения моделей психических состояний, а так­же исследования резервных возможностей психики, в том чис­ле возможностей более активного управления организмом в целом. Мы попробуем показать, что явления гипноза пред­ставляют собой естественный психологический феномен, воз­никающий при необходимости мобилизации резервных воз­можностей человеческой психики. Для этого углубимся в неко­торые частности теории гипноза, практической и теоретической гипнологии. Мы рассчитываем также проиллюстрировать, как можно использовать психологический и философский прин­ципы понимания сознания в методологических задачах изуче­ния гипнологии.

Первая из исторически сложившихся научных оценок гип­ноза принадлежит Д. Брэду (Braid) и И. П. Павлову, полагав­шим, что гипноз есть форма естественного сна (частичный сон), частичное торможение коры головного мозга. В этой свя­зи, однако, необходимо отметить, что естественный сон состо­ит из шести стадий — А, В, С, D, Е и КЕМ (парадоксальный сон). Согласно нашим данным, ЭЭГ гипноза может напоми­нать только первые две стадии сна — А и В. Однако эти стадии не считаются еще стадиями настоящего сна. Их ЭЭГ-характе-ристика может возникать и у совершенно бодрствующего че­ловека. Однако при попытке «внедриться», т. е. начать гипно­тическое внушение в стадии С (характеризующейся особым ритмом ЭЭГ: «фаза веретен» и вспышки сигма-ритма), проис­ходит немедленное электроэнцефалографическое пробужде­ние до появления альфа-ритма. Любопытно, что клинически испытуемый продолжает как бы спать, лежит с закрытыми глазами. На самом деле состояние сна в этом случае сменяется гипнотическим состоянием. Аналогичные результаты возни­кают и при внедрении в более глубокие стадии сна D, E или в стадию парадоксального сна, в которой, как правило, наблю­даются сновидения. Таким образом, электрофизиология не дает оснований приравнивать явления гипноза к естественно­му сну.

Наиболее распространенная в оценке гипноза ошибка, ви­димо, связана с тем, что некоторые ученые смешивают особое состояние, называемое гипнозом, с тем или иным феноменом, который в гипнозе можно внушить, т. е. сущность гипноза как состояния измененной психической активности приравнива­ется к явлениям и эффектам, получаемым в гипнозе. Само

проявление гипноза фантастически полиморфно, и для тако-: го рода ошибок есть, конечно, основания. Например, сама про-^! цедура гипнотизирования включает слова «сон», «спите», «за­сыпайте». И здесь заключена психологическая ловушка для теоретической ошибки. Действительно, в гипнозе человек чем-то напоминает спящего, хотя, как мы показали выше, никакой электрофизиологической корреляции с естественным сном в гипнозе нет. Кроме того, мы разработали и начали применять метод гипнотизации, когда слова «сон», «спать» не употребля­ются и тем не менее испытуемые могут быть введены в самые глубокие стадии гипноза.

В некоторых случаях в состоянии гипноза можно внушить моделирование и воспроизведение, например, некоторых про­явлений невроза, хотя, естественно, гипнотическое состояние не может быть идентифицировано с ним. В гипнозе человеку можно внушить различные галлюцинации и тем не менее при этом гипнотическое состояние не будет формой душевного расстройства хотя бы потому, что галлюцинации можно и не внушать, а факт гипноза будет иметь место и в достаточной степени. В глубоком состоянии гипноза можно внушить чело­веку, что он заикается или находится на борту космического корабля, но пока еще никто не утверждал, что гипноз — это форма космического полета или особый вариант заикания. Од­нако в связи с этим проявляется важнейший аспект применения гипноза как метода моделирования сложнейших психологиче­ских состояний, имеющий большое значение для психологии.

Гипноз также не может быть и частичным торможением коры головного мозга, так как понятие «торможение» неприменимо к популяции нервных клеток и тем более по отношению к коре го­ловного мозга. Несмотря на недостаточность понимания гипно­за как частичного сна и частичного торможения, павловское тол­кование гипнотического процесса бытует, к сожалению, в отдель­ных случаях и до сих пор, чему в немалой степени способствуют некоторые научные и популярные публикации. Одна из послед­них теоретических позиций в этом вопросе связана с определени­ем гипноза как «искусственно вызванного приема психологиче­ской защиты» (Рожнов, Бурно, 1981).

По нашему мнению, гипноз является естественной реакцией психики, сформировавшейся филогенетически, естественной

формой особого состояния сознания. Кроме того, гипноз — осо­бое психическое состояние, вызываемое с помощью специаль­ных приемов, но не являющееся само приемом. И, наконец, с по­мощью гипноза можно усилить психологическую защиту при условии специально направленного внушения для лечебных це­лей. Таким образом, в вышеуказанной позиции авторов возника­ет логическая ошибка смешения причин и следствия. Шарко, на­пример, внушал своим пациентам истерические параличи рук и ног, а потом снимал их, т. е. тем самым использовал (или внушал) ослабление или снятие контроля сознания как психологической защиты. Затем он использовал в гипнозе управление неосознан­ными процессами с целью усиления психологической защиты, восстанавливая нормальную функцию конечностей. Однако ис­ходя из этого не следует рассматривать гипноз лишь как состоя­ние, искусственно вызывающее ослабление психологической за­щиты (хотя практически, с помощью особых внушений, это и имело здесь место). <...>

Особенности воздействия гипноза и его результатов сформировались, по нашему мнению, филогенетически при развитии человека как социального существа; они имеют свои социологические, психологические, поведенческие, а не толь­ко биологические характеристики. Очевидно, гипноз или гип-нозоподобные состояния могли развиваться как феномены, имеющие полиморфное значение, и смысл их сводился к воз­можности оптимизации эффективного общения людей в слу­чаях, когда возникали особые психические состояния. Здесь могла иметь значение, например, выработавшаяся необходи­мость вожаку племени или рода передать как можно больший объем информации членам своего клана, используя эффект повышенной восприимчивости в какой-то очень важный мо­мент жизни, связанный, допустим, с какой-либо опасностью или, наоборот, с ощущением большой радости. Необходимость для людей верить в излечение болезней, спасение от опасно­стей, преодоление жизненных трудностей способствовало раз­витию такого исторического явления, как шаманство, колдов­ство и т. п., эффекты которого были, как правило, связаны с особым состоянием психики людей.

Специфические элементы отношений могли, очевидно, складываться между родителями и детьми, а также между любящими супругами, где в связи с доброжелательным отно­шением друг к другу возникала ситуация повышенного дове­рия, снижающая критическое отношение друг к другу. Это вело к повышению внушаемости и восприимчивости инфор­мации друг о друге, что также вызывало особую реакцию пси­хики и сознания и повышенное воздействие подобной инфор­мации могло доходить в определенных случаях до «транса», т. е. почти до гипнотического уровня (случаи глубокой любви, преданности, почти фанатической самоотреченности).

Выработка определенных социальных установок по отно­шению к тем или иным людям вызывает у человека повышен­ную селективную восприимчивость, внушаемость по отноше­нию к словам и действиям этих людей, восприимчивость, ко­торая в процессе общения может значительно увеличиваться. Такое нарастание внушаемости (хотя и в несравненно более короткий период и в более глубоко выраженном варианте) всегда имеет место в состоянии гипноза. Таким образом, здесь улавливается определенное сходство механизмов указанных

явлений.

Вспомним, кстати, что, по Форелю (Forel), первая стадия гипноза — сонливость называется «очарованием». Этим еще раз подчеркивается тот факт, что увеличение внушаемости связано необязательно с отрицательными эмоциональными проявлениями психики, как, например страх или элементы невротической психопатологии, а, наоборот, может быть ре­зультатом влияния положительных эмоций и проявлением нормальной здоровой естественной психической функции, ес­тественной формой отражения на уровне сознания. Иными словами, появление гипнотического состояния чаще возника­ет не на уровне эмоции запугивания и страха, а, наоборот, на уровне «максимального благоприятствования», максимально­го доверия к гипнологу. И даже самая глубокая гипнотическая внушаемость является также нормальной естественной пси­хической реакцией, проявлением нормально повышенной в данный момент восприимчивости. В свою очередь такое повы­шение восприимчивости связано с действием определенных сознательно-бессознательных установок. Такая психическая реакция может управляемо фокусироваться в желаемом и заданном для субъекта направлении, а гипнотический эффект будет высшим ее проявлением. При этом огромное значение имеет готовность «поддаться» гипнозу или, наоборот, актив­ное сопротивление гипнотизации. Кроме того, функция созна­ния, его активность не является постоянно стабильной. Сте­пень активности отражения может варьироваться в зависимо­сти от внутренних сознательно-бессознательных установок, от воздействия окружающей среды, связанной с изменением той или иной ситуации, окружающей психологической атмосфе­ры. Степень активной акцепции будет, таким образом, связа­на с интегративным сознательно-бессознательным отношени­ем к воздействию, когда восприимчивость (внимание) выбо­рочно направляется на те или иные предметы, тех или иных людей. Восприимчивость по отношению к словам или дей­ствиям определенных людей, внушаемость также может есте­ственно и значительно меняться (вплоть до гипнотического воздействия в особых случаях).

Таким образом, внушаемость в гипнозе является функци­ей, адекватной пластичности нервной системы и одной из форм ее актуализации. Здесь внушаемость актуализируется лишь тогда, когда, повторяем, общая интегративная созна­тельно-бессознательная реакция психики как бы «считает это целесообразным». Нормальная пластичность психики являет­ся важнейшим средством адекватной реакции человека и его поведения. Она связана с ситуационно обусловленной адек­ватной реакцией на отрицательные и положительные стиму­лы, на их интенсивность и длительность. В процессе углубля­ющейся гипнотизации восприимчивость и внушаемость за­гипнотизированного постепенно увеличиваются и нарастают, а их воздействие становится настолько мощным, что можно говорить о качественном изменении сознания по типу «сверх­внушаемости». Возникает как бы переключение всей психи­ческой деятельности и особенно функций сознания на другой психический уровень, на другую степень психического реаги­рования.

Внушаемость может стать и патологической в результате разнообразных невротических срывов как следствие болез­ненных проявлений психики и нарушения нормальной функции отражения на уровне сознания. Очень важно, что в этом случае внушаемость повышается не в целом, как адекватная реакция психики, а локально, по отношению к «травмирующе­му агенту». Например, человек, ставший свидетелем смерти близкого, может быть патологически внушаемым по отноше­нию к любым разговорам о смерти. Иногда патологическая внушаемость является генерализованной по отношению к це­лому ряду эмоционально отрицательных переживаний, чем создается как бы общий фон негативной отрицательной вну­шаемости. Внушаемость же к различного рода позитивным явлениям, связанным с эмоционально положительными пере­живаниями, не только не возрастает, но, как правило, даже уменьшается по сравнению с периодом до заболевания (имен­но этот факт становится известным препятствием на пути ле­чения таких больных гипнозом!).

Таким образом, невроз способствует и вызывает появление патологической внушаемости, в то время как с помощью гип­нотического лечения, иногда достаточно длительного, возни­кает возможность нормализации внушаемости, т. е. коррекция патологической функции сознания в плане понижения «отри­цательной» внушаемости к патологическому агенту и повыше­ния общей внушаемости к позитивным эмоционально окра­шенным ощущениям и переживаниям.

В настоящее время существует законодательство, разреша­ющее проведение гипнотических сеансов только людям, име­ющим медицинское образование и знакомым с психиатрией. В некоторых случаях, когда гипнотизируются пациенты с глу­бокой психопатологией, могут, правда, сравнительно редко, иметь место патологические формы гипноза, т. е. может иметь место искажение и самой гипнотической реакции. Патологи­чески измененное и искаженное отражение вызывает ис­кажение отражения при гипнотических внушениях. Этот факт еще раз подчеркивает отсутствие связи гипноза с различными формами психопатологии, т. е. при патологии психики гипноз может протекать патологически, а при нормальной — обычно протекает нормально.

Отсюда также ясно, что нельзя объяснять гипноз только как результат просто повышенной внушаемости, так как сама внушаемость неоднородна и может быть патологической.

Гипноз же связан с повышением общей внушаемости, воз­никающей, однако, на короткое время, в нормальной, а не па­тологически функционирующей психике. Вопрос о психоло­гическом определении гипноза, как мы указали, очевидно, бо­лее целесообразно связывать с функцией сознания, которое трансформируется с помощью особого качества сверхвнушае­мости.

Продолжая теоретический анализ гипнотического состоя­ния, нужно отметить, что гипноз не может быть также формой истерического невроза (Шарко), потому что феноменологи­ческое многообразие гипнотических проявлений не укладыва­ется в сравнительно узкий диапазон невротических проявле­ний человека. Широкий спектр поведенческой активности людей в глубоком гипнозе, как правило, совершенно не со­впадает с поведением больных неврозом. За исключением си­туации, когда элементы невроза внушаются в состоянии гип­ноза или форма проведения гипнотического сеанса имеет «нервный», чересчур экспрессивный, «императивный» харак­тер, например при эмоционально-стрессовой терапии. Кроме того, именно с помощью гипноза зачастую и возможно излече­ние невротических проявлений.

Гипноз не может быть также и формой более глубокой психопатологии, так как его эффекты связаны всегда с продук­том нормальной активной психики. Общеизвестно, насколько трудно и порой невозможно загипнотизировать людей, боль­ных глубоким неврозом и шизофренией, у которых нарушена нормальная адекватность пластической функции психики.

Суггестивный метод, как показала практика многих деся­тилетий, может быть очень полезным и представляет собой весьма удобный вариант для психофизиологической трени­ровки, развивая управление рядом вегетативных, а в отдель­ных случаях и высших психических функций, включая спо­собность к эйдетизму, творчеству, активной саморегуляции эмоций и т. д. Это может происходить в условиях обеих степе­ней аутогенной тренировки, самогипноза, где имеет место уже самовнушение и саморегуляция, когда человек становится ве­дущим, лидером уже для самого себя. Аналогичные возможно­сти возникают и в условиях гетерогипноза, где способность к этому «лидерству» также проявляется после 10-15 сеансов.

При гетерогипнозе расширение именно управляющей функции состояния измененного сознания при повторных се­ансах вырабатывает способность уже самостоятельно созда­вать подобное состояние и регулировать необходимое воздей­ствие как на психическую сферу, так и на психосоматическую

и вегетативную.

Основываясь на вышесказанном, можно сделать такие вы­воды. Рассматривая некоторые явления психопатологии, мы должны говорить об искажении или даже трансформации от­ражательной функции сознания. В то же время при гипноти­ческом сознании на фоне трансформированного и измененно­го сознания возникает очень своеобразное функционирование отражения: отражается не объективная реальность как тако­вая и не ее искажение, а субъективная форма отражения со­держания словесных внушений, связанных с определенной суммой знаний индивида, полученных им в онтогенезе.

При часто проводимых в наших исследованиях внушениях испытуемому в гипнозе образа, например, И. Е. Репина, транс­формация самосознания и его «гипнотическое формирование» осуществляется за счет конкретного знания испытуемого о Репи­не. Это знание в данной ситуации как бы становится на короткое время самосознанием загипнотизированного, и оно собственно будет обусловливать степень убедительности и яркости его пове­денческих реакций. При внушении, однако, образа человека, не­известного участнику эксперимента, например Ивана Иванови­ча Иванова или Навуходоносора, о которых испытуемый заведо­мо ничего не знает, загипнотизированный испытуемый будет соглашаться с внушенным именем, но ничего не сможет сооб­щить о нем или воплотить его в своих поведенческих реакциях. В связи с этим мы считаем нужным отметить, что отражение сознанием самого себя имеет двойную природу. С одной сторо­ны, сознание отражает и оценивает себя в самосознании отража­ющего субъекта, т. е. знания субъекта о самом себе, критическую оценку своей личности, своей деятельности, своих мыслей, сво­их поступков; с другой — сознание этого субъекта может отра­жать сознание другого человека или других людей посредством знаний об этих людях и оценивать себя посредством суждений этих других людей.

Таким образом, сознание идеально отражает не только ма­териальный мир, но и его условное отображение.

Анализируя с этой позиции состояние гипнотически изме­ненного сознания, можно проиллюстрировать указанные нами его особенности: возникают или могут возникнуть при опреде­ленных внушениях условия, когда отражение внешнего матери­ального мира в гипнозе практически приостанавливается (не ис­кажается, не трансформируется, а именно приостанавливается); в то же время рефлексивная функция сознания, базирующаяся на усиленном функционировании памяти и ассоциативных и, может быть, творческих процессов, не только продолжает оста­ваться неизменной, но и приобретает неожиданную силу, значи­тельно увеличивая свои возможности в гипнозе. Это можно объяснить тем, что энергетическая система, обслуживающая пси­хическую деятельность, переключается больше на внутреннее отражение, связанное с воздействием внушений гипнолога, трансформируя отражение широкого спектра внешней реально­сти. В этой связи возникает вопрос об обоснованности слишком жесткого разделения отражения внешней и внутренней реально­сти для субъекта, так как в конечном итоге все, что внушается субъекту, становится для него внешней реальностью.

Как уже указывалось, мы можем в гипнозе внушить испытуе­мому N, что он, например И. Е. Репин, великий художник, т. е. сформировать совершенно иное, новое самосознание. Испытуе­мый совершенно забудет на время, что он есть он, и будет чувствовать и вести себя именно так, как мог бы вести себя, по его представлению, Репин. Более того, в этом состоянии испытуемо­му можно внушить, что он может воспринимать некоторые ре­альные окружающие предметы как художник и будет их воспри­нимать; он будет их даже рисовать, и его творчество в гипнозе часто превосходит его способности в обычном состоянии; эти способности от сеанса к сеансу развиваются в гипнозе, как пока­зал опыт, заметно быстрее, чем в обычных условиях.

Таким образом, восприятие внешней реальности будет осу­ществляться и отражаться практически почти адекватно, однако оценка этого отражения в рефлексии будет происходить с пози­ции вновь «созданного самосознания Репина». Интересно, что в этом случае для испытуемого можно создать условия, когда от­ражение внешней реальности будет направленно связанным только в процессе творческой активности во время рисования. Это, естественно, еще больше мобилизует и фокусирует ориента­цию сознания только в заданном направлении, усиливая фокус активности внимания, что также является причиной больших

успехов в достижении творчества в гипнозе, чем в обычном со­стоянии.

Анализ экспериментальных результатов показывает, что основная закономерность гипнотического состояния связана с возможностью усиления (возможно, максимального) управ­ляемости функцией отражения в состоянии измененного со­знания по гипнотическому типу. Повышенная активность психики является адекватной состоянию измененного созна­ния. Это дает возможность говорить об определенной норме функционирующей системы (явление столь же нормальное, как, например, естественный сон).

Таким образом, гипноз является резервной формой психи­ческого управления, резко сфокусированного и четко направ­ленного, энергетически активизированного и связанного с особым уровнем сознания, по-видимому, с максимально воз­можной управляемостью организма как психическими, так и соматическими «бессознательными» и физиологическими функциями. Особенно важное значение для активации твор­ческого процесса имеет активация энергетических ресурсов на бессознательном уровне. Гипноз как психическое состояние — это форма повышенной готовности психики к приему инфор­мации, ее переработке и реализации в деятельности. Это — со­стояние измененной восприимчивости сознания, связанной с повышенной управляемостью почти всех функций организма. Степень глубины гипноза может быть различной, от первой стадии реакции, называемой Форелем «очарованием», когда в результате воздействия внушений повышается восприимчи­вость к словесным формулировкам, до глубинных воздей­ствий на психику при трансформации самосознания и моби­лизации всех резервов психики, и в частности памяти.

В этой связи целесообразно заметить, что оживление ней-рофизиологического уровня функции памяти проявляется не только в виде воспроизведения запомнившейся информации, но и сопровождается воспроизведением соответствующих психических состояний, включая, как мы уже упомянули, до-сознательный рефлекторный уровень (например, при внуше­нии испытуемому состояния новорожденного). Более того, воспроизведение этих психических состояний при внушении

возрастной регрессии сопровождается ярко выраженным про­явлением эмоциональных реакций соответствующего возрас­та. Таким образом, воспроизводится очень сложный комплекс памяти интегрированных сложных реакций на сознательном и бессознательном уровне. И в этом случае гипноз является по существу единственным механизмом, позволяющим доби­ваться такого воспроизведения. Именно в этом эксперименте подчеркивается психофизиологическая специфичность гип­нотического состояния по типу сверхвнушаемости, так как ни в каких других условиях и состояниях мы не можем модели­ровать и воспроизводить неврологические реакции у взросло­го здорового человека.

В первом приближении кажется, что нет разницы между гипнозом и внушением. Многие авторы сводят его только к внушению. Однако здесь возникает необходимость достаточ­но сложного анализа. Гипноз, гипнотическое состояние вы­зывается внушением, но сам гипноз есть состояние психики, связанное с повышенной внушаемостью. Таким образом, в про­цессе гипнотизации внушения гипнолога повышают внуша­емость пациента и в процессе сеанса приобретают все боль­шую и большую силу, способствуя углублению гипнотическо­го состояния. Следовательно, гипноз вызывается внушением, способствуя усилению внушаемости, но не является внушени­ем. В настоящее время это общепризнанный факт.

В гипнозе, очевидно, осуществляется более широкая воз­можность связи внушаемой информации с информационным блоком мозга, с памятью и управлением памяти на уровне трансформации сознания и даже самосознания. Отражение содержания словесного внушения в гипнозе может углублять­ся до галлюцинаторных эффектов и эйдетизма, опирающихся также на значительное усиление и мобилизацию памяти, вооб­ражения и внутренних ассоциативных и творческих процессов.

Мобилизация резервных возможностей человека может осуществляться и помимо гипноза, например при общеизвест­ных фактах увеличения физической силы в особо опасных для человека ситуациях.

Даже в случае, когда довольно сложно говорить о гипноти­ческом проявлении и практически полностью отсутствует внешнее сходство явлений, необходимо указать, что по суще­ству они не так уж далеки друг от друга. Ведь в момент пере­живания жизненно важной ситуации, когда грозит, допустим, смертельная опасность, сознание человека суживается, гос­подствует активнейший доминантный очаг — спасение, борь­ба, бегство. Все психофизиологические, физические и пове­денческие реакции функционируют в одном режиме макси­мальной мобилизации психики организма для спасения. Поэтому в известной мере здесь функционирует механизм та­кой же, как и при мобилизации психической активности при гипнозе. Отсюда само состояние в какой-то степени может считаться гипноидным, и это опять-таки позволяет лишний раз подчеркнуть мысль об определенном единстве психофизио­логических механизмов психической деятельности.

В связи с этим мы можем по-новому рассматривать и при­чинную сущность многих так называемых «пограничных» за­болеваний (неврозы и психосоматические болезни) как явле­ний, так или иначе связанных с нарушением нормального ба­ланса, нормальной корреляции сознательно-бессознательных процессов в нервно-психической деятельности (известно, на­пример, что такого рода нарушения могут вызвать язвенную болезнь или гипертонию и т. д.).

Отсюда выкристаллизовывается еще одна общая методо­логическая задача психотерапии как лечебного метода с помо­щью «расширенной» активной деятельности сознания доби­ваться восстановления нормального баланса «бессознатель­но» сознательных процессов, нормальной их взаимосвязи, а в связи с этим адекватной отражательной функции на уровне сознания, так как сознание является результатом общего ин-тегративного функционирования нервной системы. Кроме того, подчеркнем, что, рассматривая нашу позицию под углом психогигиены и психопрофилактики, мы можем полагать, что человек, овладевший системой саморегуляции психических процессов, регулирующих сознательное и «неосознанное» балансирование, несомненно будет самостоятельно способен «психопрофилактически» снимать, предотвращать появление дисфункции в результате каких-либо стрессовых ситуаций. Тем самым он будет предохранять себя от многих невротических и

психосоматических нарушений, а в дальнейшем даже развивать при этом способность мобилизации творческих ресурсов. Отсю­да, естественно, необходимо возникает вопрос о необычайно широких возможностях применения гипноза в задачах психо­логического характера, связанных с психофизиологической мобилизацией человека, развитием его памяти, внимания, спо­собности к творчеству и т. д. Однако это вопрос отдельной ста­тьи, тем более, что результатом этой психофизиологической мобилизации являются также лечебные успехи. Итак, гипноз — это:

1. Состояние измененного сознания, возникающее под воздействием особых ситуаций, особых воздействий, особых внушений.

2. Психическое состояние.

3. Форма человеческого общения.

4. Форма повышения психической управляемости орга­низма, иллюстрация максимальной активации возможностей пластичности психики.

5. Состояние повышенной и повышающейся внушаемости в количественном отношении вплоть до качественного скачка состояния измененного сознания.

6. Условие возможности расширения социального и психо­логического контакта в особых случаях и жизненных ситуациях. Гипноз имеет особые биологические, психологические, по­веденческие и социологические характеристики. Он является одной из форм адекватной реакции психики, сформировав­шейся эволюционно; особый настрой, особая установка на вос­приятие внушения на фоне измененного сознания.

8. Гипноз возникает в результате воздействия на сознание с целью его трансформирования и последующего целевого внушения.

9. Искусственным явлением гипноз может быть в очень глубоких своих вариантах, однако в неглубоких стадиях неко­торые его элементы могут проявляться в естественном обще­нии в виде повышения внушаемости.

10. Гипнотическое изменение сознания отличается от оней-роидного, истерического, сумеречного и прочих патологиче­ских форм измененного сознания тем, что гипнотическое со-

знание не связано с патологией, с искажением отражательной функции.

К гипнотическому состоянию могут быть близки пережи­вания глубокой внутренней сосредоточенности, задумчиво­сти, когда внешние раздражители почти полностью игнориру­ются за счет этой внутренней сосредоточенности. Однако это еще не гипноз, хотя, конечно, состояние гипноидное. От само-и гетерогипноза оно отличается отсутствием гипнотического раппорта.

11. Наконец, гипнотическое состояние в связи с достаточ­ной активностью психики и вместе с тем блокадой отражения элементов внешней среды не только оживляет внутренний мир ассоциативных представлений, но и «расцвечивает», «укра­шает» его творческим самоощущением.

Подводя итог сказанному, можно заключить, что гипноз — эволюционно сформировавшаяся система резервного состоя­ния сознания, система специфического реагирования психики на особые формы человеческого общения, особые формы воспри­ятия информации и, как следствие, возможности психофизио­логической мобилизации.

Таким образом, утверждая сознание как детерминирующее начало в психической жизни человека и психотерапии, мы от­рицаем непреодолимость влияния стихийного бессознатель­ного и вместе с ним фрейдистское понимание взаимодействия психических функций. Тем самым мы делаем свой скромный вклад в утверждение необходимых принципов формирования не только здоровой, но и гармонически развитой личности, на основе методологически правильного понимания функци­онирования сознания при применении специфических мето­дов психотерапии и психопрофилактики.

Возвращаясь к началу статьи, можно заключить, что с по­зиций материалистического понимания сознания в состоянии гипноза возникают условия значительного повышения спо­собности управления отражательной функцией сознания на фоне его измененного, но нормального функционирования.

Это, по нашему мнению, является методологическим кри­терием как в теоретической и экспериментальной гипнологии, так и в, практической и теоретической психотерапии.

Гипноз — это важнейший резервный уровень организма. Состояние гипноза создает условия для более расширенного управления явлениями бессознательного, а также мобилиза­ции энергетической способности трансформированного (по типу сверхвнушаемости) сознания. Это позволяет более кон­центрированно фокусироваться в заданном состоянии, что при определенных обстоятельствах может вызвать мобилиза­цию физических, интеллектуальных и психофизиологических резервов личности.

О. В. Овчинникова, Е. Е. Насиновская, Н. Г. Иткин

ФЕНОМЕНЫ ГИПНОЗА [121]