XII. Эстетические коды и сообщения

Мы уже видели в А.2., каким образом семиология может способст­вовать решению проблем эстетики и как она может вдохнуть жизнь даже в такую специфическую дисциплину, каковой является поэти­ка ⁴². А теперь можно установить различие между семиологией, кото­рая занимается эстетикой по преимуществу для того, чтобы извлечь из анализа произведения искусства подтверждение собственным акси­омам, и семиологической эстетикой, т. e. эстетикой, изучающей искус­ство как коммуникативный процесс.

Если эстетика это философия, сосредоточивающая внимание на проблемах искусства и прекрасного, то сфера эстетического выходит за рамки семиологических интересов, и семиологическая эстетика это только одна из возможностей эстетики, хотя, безусловно, на сегодняш­ний день это одна из ее самых плодотворных возможностей. В то же время семиологический подход может быть весьма полезен и тому, кто рассматривает проблему искусства в других ее аспектах (онтология искусства, теория форм, теория творчества, отношения между искус­ством и природой, между искусством и обществом и т. п.).

В настоящее время семиология в известной мере возвращается к проблемам традиционной эстетики, пересматривая их в свете собст-

⁴⁰ По этому поводу, кроме уже названных Шаффа и Резникова, см Henri Lefebvre, Le langage et la société, Paris, 1966 В связи с дискуссией о структуализме в свете марксизма, достаточно близкого к феноменологическому подходу см Karel Kosic, Dialettica del concreto, Milano, 1965

⁴¹ Sul linguaggio verbale e non verbale, cit. См. также Il linguaggio come lavoro e come mercato, in "Nuova Corrente", 36, 1965, Lavorando all'omologia del produrre in"Nuovi Argomenti", 6, 1967, Per un uso marxiano di Wittgenstein, in "Nuovi Argomenti", I, 1966.

⁴² Понятно, что "поэтика" структуралистов вовсе не художественная программа таких итальянских эстетиков, как Парейсон или Анчески Но как семиологическому исследованию восстановить этот второй смысл "поэтики"? Изучая программу художника как код отправителя

венных идей. Структурные определения стиля не противоречат, на­пример, кантовской идее целесцобразности без цели, в то же время еще надлежит разобраться с функцией произведения искусства как канала связи, чтобы по-новому взглянуть на роль материала в искусстве и его влияние на процесс создания произведения. Канал как передатчик сигнала интересует семиологию только в случаях шумовых наруше­ний; если в сообщении могильной плиты мрамор служит только для того, чтобы предать ряд буквенных сигналов, причем коррозия, мох, патина времени выступают как шум, то в скульптуре такой канал, как камень, участвует в создании формы сообщения, определяя его дву­смысленность и разделяя его авторефлексивность, претворяя в сигнал, а стало быть, и в сообщение разные формы шума, которые начинают соозначать древность, классику и т. п. И то же самое можно сказать о канале "страница", который из чисто инструментального в желез­нодорожном расписании становится наисущественнейшим именно в качестве белого пространства в каком-нибудь тексте Малларме. Вероятно, тема канала, рассматриваемого как материал, должна быть включена в анализ нижних уровней эстетического сообщения — тех уровней, которые этим материалом и формируются в качестве суб­станции плана выражения (в ельмслевском смысле).

И точно так же должно быть пересмотрено двусмысленное понятие "средства", встречающееся в выражениях типа "художественные сред­ства", "средства массовой информации" или же в поливалентных удачных словосочетаниях вроде "средство — это сообщение"⁴³. Здесь тоже можно надеяться на то, что эстетика постепенно переведет такое мифологическое понятие, как "средство", на язык семиотики, истол­ковав его как канал, сигнал, форму сообщения, кода и т. д.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: