Лекция 14. Особенности и тактика допроса при изобличении допрашиваемого во лжи

1. Общие положения тактики допроса при изобличении допрашиваемого во лжи

2. Особенности тактики допроса несовершеннолетних

3. Тактика иных видов допроса

4. Фиксация хода и результатов допроса

Общие положения тактики допроса при изобличении допрашиваемого во лжи

В процессе расследования перед следователем может возникнуть задача изобличения во лжи как свидетеля или потерпевшего, так и подозрева­емого и обвиняемого. Ложные показания могут относиться к любому обстоятельству дела; они могут быть даны в расчете на подтверждение другими доказательствами, фальсифицированы лицами, заинтересован­ными в исходе дела. Допрашиваемый может дать ложные показания как в своих интересах, так и в ущерб им (например, самооговор).

Мотивами дачи ложных показаний свидетелем являются:

— боязнь испортить отношения с другими лицами, проходящими по делу; боязнь мести со стороны подозреваемого, обвиняемого, их знакомых и родственников;

— стремление скрыть свои собственные неблаговидные поступки, амо­ральное поведение, трусость;

— желание выгородить или смягчить вину подозреваемого или обвиня­емого в силу родственных, семейных, дружеских отношений или из ко­рыстных соображений, либо, наоборот, усугубить вину этих лиц — из мести, ревности или иных побуждений;

— ошибочная оценка своих действий в момент расследуемого события как преступных и стремление скрыть их совсем или описать их иначе;

— нежелание в последующем выступать в качестве свидетеля, опознающе­го или участника иного следственного действия, быть вызванным в суд и т. д.

Мотивами дачи ложных показаний потерпевшим являются:

— боязнь мести со стороны преступника, его родственников, зна­комых;

— дружеские в прошлом, родственные или семейные отношения, пре­ступная связь с подозреваемым или обвиняемым (совместное совершение ранее преступлений, оставшихся нераскрытыми);

— стремление преувеличить причиненный ему преступлением ущерб как из чувства мести, так и из корысти и иных побуждений (ревность, злоба и др.);

— желание преуменьшить причиненный ему преступлением материаль­ный ущерб, чтобы скрыть источник приобретения утраченных ценностей;

— стремление скрыть собственное неблаговидное поведение (супружес­кую неверность, стяжательство, трусость и пр.);

— скептическое отношение к возможностям органов дознания и следст­вия в части раскрытия преступления, обеспечения возмещения материаль­ного ущерба, обеспечения личной безопасности потерпевшего.

Мотивами дачи ложных показаний подозреваемым и обвиняемым яв­ляются: желание избежать ответственности за содеянное или преумень­шить свою вину, либо понести наказание не за совершенное, а за менее тяжкое преступление — действительное или мнимое, выгородить или смягчить вину соучастников в силу дружеских, семейных или родствен­ных связей, из корыстных соображений; стремление оговорить соучаст­ников из мести или в целях обеспечения собственной безопасности в бу­дущем, а также оговорить себя в силу болезненного состояния психики, либо исходя из желания попасть в особые условия жизни — по причинам семейного, служебного и иного характера, либо из бахвальства и т. п. Самооговор может быть следствием стремления скрыть неблаговидное, в том числе и преступное, поведение близкого человека.

Сомнения в достоверности показаний могут возникнуть у следователя как во время, так и после допроса. В процессе допроса такие сомнения порождаются противоречивостью показаний, их изменением, отсутствием внутренней логики в сообщаемых допрашиваемым данных, их явным несоответствием известным обстоятельствам дела, имеющимся в распоря­жении следователя доказательствам.

Ложность полученных показаний может быть обнаружена после до­проса при их проверке иными следственными действиями (например, путем проверки и уточнения показаний на месте, проведением следствен­ного эксперимента, очной ставки и др.). Данные для признания показа­ний ложными могут дать допросы иных лиц, обнаруженные новые веще­ственные доказательства, заключения экспертов.

Дача ложных показаний определяет конфликтный характер ситуации, в которой протекает допрос. Установление контакта с допрашиваемым во время изобличения его во лжи затруднено или невозможно. Как допрашиваемый, так и следователь обычно при этом находятся в состоянии эмоционального напряжения, их реакции обостряются. Возможны психо­логические срывы со стороны допрашиваемого и провокация следователя.

Тактические приемы изобличения допрашиваемого в даче ложных по­казаний по своему характеру и направленности могут быть разделены на три группы: приемы эмоционального воздействия, приемы логического воздействия, тактические комбинации. Разумеется, это деление условно, так как один и тот же прием в одной ситуации может оказаться эффектив­ным именно в силу своего эмоционального воздействия на допрашива­емого, в другой — стать средством логического убеждения.

Приемы эмоционального воздействия. К их числу при изобличении сви­детеля и потерпевшего относятся: убеждение в неправильности занятой позиции, ее антигражданском характере; разъяснение правовых последст­вий дачи ложных показаний; разъяснение вредных последствий ложных показаний для близких допрашиваемому лиц из числа потерпевших, подо­зреваемых, обвиняемых; воздействие на положительные стороны личнос­ти допрашиваемого — чувство собственного достоинства, благородство, идейность и т. п.

Приемами эмоционального воздействие на дающего ложные показания подозреваемого или обвиняемого являются:

— побуждение к раскаянию и чистосердечному признанию путем разъ­яснения как вредных последствий запирательства и лжи, так и благопри­ятных последствий признания своей вины и активного содействия рас­следованию совершенного преступления, а также преступлений прошлых лет, оставшихся нераскрытыми;

— воздействие на положительные стороны личности допрашиваемого, использование его привязанностей, увлечений, высокого профессионального мастерства и заботы о сохранении своего профессионального автори­тета и т. п.;

— использование антипатии, питаемой допрашиваемым к кому-либо из своих соучастников, его зависимости от них, унижающей его достоинство, его сомнений в их «надежности» и способности до конца придерживаться ранее обусловленной линии поведения на следствии;

— использование фактора внезапности путем постановки неожиданных вопросов в ситуации, когда допрашиваемый таких вопросов не ждет, внут­ренне демобилизовался, успокоенный безопасным, с его точки зрения, содержанием и направлением допроса (иногда этот прием именуют приемом постановки «лобовых» вопросов). Этот прием может быть элементом так­тической комбинации, сочетаясь с нейтральным, притупляющим бдитель­ность допрашиваемого фоном, на котором задается неожиданный вопрос.

Приемы логического воздействия предназначены для логического до­казывания допрашиваемому, что он изобличен во лжи, демонстрации несоответствия его показаний действительности. К их числу относятся:

— предъявление доказательств, опровергающих показания допрашива­емого. Известны два порядка предъявления доказательств допрашивае­мому: последовательно, в соответствии с их доказательственной силой — от менее веских к более веским; предъявление сразу наиболее важного доказательства. Выбор приема предъявления доказательств зависит от личности допрашиваемого и характера доказательств;

— предъявление доказательств, требующих от допрашиваемого детали­зации показаний, которая приведет к противоречиям между ним и со­участниками;

— логический анализ противоречий, имеющихся в показаниях допра­шиваемого, не объяснимых с точки зрения его объяснений случившегося;

— логический анализ противоречий между интересами допрашиваемого и интересами его соучастников;

— доказывание бессмысленности занятой позиции, не могущей поме­шать в конечном счете установлению истины.

Приемы логического воздействия весьма эффективны при разоблаче­нии ложного заявления подозреваемого или обвиняемого об алиби, т. е. его нахождении в момент, интересующий следователя, в другом месте, а не там, где он был в действительности. Кроме того, они с успехом могут быть использованы и в случаях так называемой «пассивной лжи» до­прашиваемого, когда он скрывает правду, заявляя в ответ на вопросы следователя: «не знаю», «не помню», «не видел» и т. п.

Тактические комбинации. Под тактической комбинацией при допросе понимается создание ситуации, рассчитанной на неправильную оценку ее допрашиваемым, что объективно приводит к его изобличению. Такти­ческие комбинации не следует смешивать с обманом допрашиваемого. Обман — это сообщение ложных сведений или извращение истинных фактов. Тактические комбинации — это создание ситуации на основе истинных фактов, которые могут быть двояко — правильно и неправиль­но — истолкованы самим допрашиваемым. При тактических комбинациях применяются:

— приемы, преследующие цель сокрытия от допрашиваемого осведом­ленности следователя о тех или иных обстоятельствах дела;

— метод косвенного допроса, который заключается в постановке воп­росов, второстепенных, с точки зрения допрашиваемого, но фактически маскирующих главный вопрос о причастности допрашиваемого к преступ­лению. Например, если на месте происшествия обнаружены следы паль­цев рук обвиняемого, то сначала задаются вопросы, ответы на которые исключают для него возможность затем утверждать, что эти отпечатки оставлены не в момент преступления, а раньше или позже;

—приемы, направленные на создание ситуации, при которой допра­шиваемый проговаривается. Речь идет о побуждении допрашиваемого к пространному изложению своего объяснения события в расчете на сообщение им среди ложной информации и достоверных данных, попав­ших в его показания вследствие непонимания им значения сообщаемых сведений;

— предложение допрашиваемому, дающему ложные показания, но ут­верждающему при этом, что он говорит правду, сказать своему соучаст­нику или связанному с ним предварительным сговором свидетелю фразу примерно такого содержания: «Я сказал всю правду, расскажи правду и ты». Допрашиваемый попадает в сложную ситуацию: отказ от произ­несения такой фразы будет означать признание в даче ложных показаний, произнесение же ее приведет к его изобличению правдивыми показани­ями того лица, к которому эта фраза будет адресована.

Тактические комбинации, осуществляемые в процессе допроса, отно­сятся к классу простых и бывают трех видов: рефлексивные, обеспечиваю­щие и контрольные. В большинстве своем это рефлексивные комбинации, преследующие либо только цель получения информации от допрашива­емого, либо, кроме этого, цель создания таких условий, при которых допрашиваемый сам сформирует себе неправильное представление о сте­пени осведомленности следователя по поводу тех или иных обстоятельств дела, или о его планах и намерениях, или о состоянии расследования.

Рефлексивные комбинации проводятся при допросах недобросовестных свидетелей и потерпевших и дающих ложные показания подозреваемых и обвиняемых; обеспечивающие и контрольные тактически комбинации могут быть осуществлены при допросе любого лица. Целью обеспечиваю­щей комбинации может быть создание условий для сохранения в тайне факта допроса (например, замаскированный вызов на допрос), оказание помощи добросовестному допрашиваемому в припоминании существен­ных для дела фактов и т. п. Цель контрольной комбинации — получение в процессе допроса данных для оценки показаний или ориентирующей информации, позволяющей следователю оценить правильность своей ли­нии поведения, направления допроса и т. д.

Содержание тактических комбинаций составляют тактические приемы допроса. Поскольку сочетание приемов в тактических комбинациях даже в рамках одного следственного действия настолько велико, что практичес­ки не поддается описанию, то целесообразно, на наш взгляд, обратиться к отдельному рассмотрению тех приемов допроса, которые могут быть использованы в тактических комбинациях с наибольшим успехом.

Внезапность. Суть этого приема трактуется как неожиданная постановка допрашиваемому вопроса, не связанного с предыдущими вопросами и от­ветами, на который допрашиваемый должен дать немедленный ответ.

При использовании указанной формы фактора внезапности — поста­новка неожиданных вопросов, — не отрицая ее принципиальной допус­тимости, следует учесть обоснованные опасения, высказанные А.Н. Ва­сильевым. Добросовестный допрашиваемый, будь то обвиняемый или свидетель, воспримет такой вопрос как проявление недоверия к его пока­заниям, а иногда и как обман, что может вызвать недоверие к следователю и нарушение его психологического контакта с допрашиваемым. Г.Ф. Горский и Д. П. Котов совершенно справедливо замечают, что «вне­запный вопрос должен всегда опираться не на «голую» следственную интуицию, не на оперативные данные, не закрепленные процессуальным путем, а на какие-либо доказательства. Тогда в любом случае следователь не попадает в неудобное положение. Даже если внезапный вопрос «не прошел», следователь всегда может объяснить обвиняемому, почему этот вопрос был задан, сославшись на доказательства, которые лежали в основе вопроса».

Однако использование фактора внезапности при допросе не исчерпыва­ется постановкой неожиданных вопросов. Более того, последняя даже не является основной формой использования фактора внезапности.

Внезапность может заключаться в неожиданном для допрашиваемого заявлении следователя о намерении провести после допроса то или иное следственное действие, которое представлялось допрашиваемому невоз­можным в силу его мнения о неосведомленности следователя о тех или иных обстоятельствах или по другим причинам. Например, следователь объявля­ет допрашиваемому обвиняемому, дающему ложные показания, о намере­нии в связи с этим провести очную ставку с лицом, которого, по мнению допрашиваемого, уже нет в живых, или которое, какой считал, следователю никак не могло быть известно, или с соучастником, от которого допрашива­емый никак не ожидал признания вины. Следователь может внезапно объявить о намерении произвести обыск в таком месте, которое также, по мнению допрашиваемого, не могло быть ему известно, и т. п.

Другой формой использования фактора внезапности на допросе является такой распространенный прием изобличения, как неожиданное предъявле­ние доказательств. Эффективность этого приема зависит также от того, допускает ли допрашиваемый — обычно подозреваемый или обвиняемый, — что данные доказательства могут оказаться в распоряжении следователя.

А. В. Дулов назвал такой тактический прием, оказывающий сильное психическое воздействие на обвиняемого, «эмоциональным эксперимен­том». Он пишет: «Это действие является экспериментом по той причине, что следователь специально создает условия, при которых резко изменяет­ся эмоциональное состояние допрашиваемого, часто влекущее за собой и определенные физиологические реакции. Эмоциональным же экспери­мент именуется в связи с тем, что цель его — выявление изменений в эмоциональном состоянии, последующий анализ и использование в допросе этого выявленного изменения... Чем больше событие преступления переживается, сохраняется в памяти обвиняемого (в силу раскаяния или в силу страха перед разоблачением), тем большее эмоциональное воздействие на него будет оказывать информация, напоминающая об этом событии, особенно в том случае, если он не знает о наличии ее в распоряжении следователя, если считает, что эта информация начисто раз­рушает его линию защиты от предъявленного обвинения».

Последовательность. Прием заключается в последовательном предъяв­лении допрашиваемому доказательств в порядке нарастания их силы. Иногда можно встретить рекомендацию предъявлять доказательства в об­ратном порядке — начиная с самого веского. Этот совет весьма сомните­лен: если самое веское доказательство оказало должное воздействие, едва ли нужно предъявлять остальные; если же предъявление самого веского доказательства не дало нужного эффекта, то вряд ли этот эффект будет достигнут предъявлением менее веских доказательств.

В тактической комбинации этот прием сочетается с приемами, имену­емыми «допущение легенды», «пресечение лжи».

Создание напряжения обеспечивается путем предъявления множества доказательств, напоминанием о нравственной оценке совершенного пре­ступления. В тактической комбинации этот прием может сочетаться с приемом, именуемым «снятие напряжения», что достигается различными средствами: голосом, интонацией, репликами следователя и т. п. Г.Ф. Горский и Д.П. Котов, считая эти приемы нравственно допусти­мыми, справедливо полагают, что «иногда целесообразно», объединяя 1 приемы, сперва создать напряжение, а затем снять его. Однако создание напряжения не должно происходить за счет грубости или иного психоло­гического насилия со стороны следователя.

«Допущение легенды» — допрашиваемому предоставляется возможность беспрепятственно излагать свою ложную легенду. Данный прием сочета­ется с другими приемами, такими, как «пресечение лжи», внезапность, последовательность, повторность допроса.

Косвенный допрос, упоминавшийся ранее, комбинационно может со­четаться с приемом «форсирование темпа допроса» и приемом «инерция». Под последним понимают незаметный перевод допроса из одной сферы в другую в расчете на то, что допрашиваемый «по инерции» проговорится.

По поводу этичности расчета на проговорку допрашиваемого также существуют полярные мнения. Г.Ф. Горский и Д.П. Котов выражают мне­ние большинства криминалистов, когда указывают, что «данный прием можно считать нравственным, ибо опора здесь делается не на случайную оговорку, а на проговорку об обстоятельствах, как правило, известных только лицу, причастному к преступлению».

В основе многих тактических комбинаций при допросе лежит такой прием, как создание условий для неправильной оценки недобросовестным допрашиваемым переживаемой ситуации. Как элемент рефлексивного уп­равления, этот прием рассчитан на возможную ошибочную оценку того или иного обстоятельства допроса лицом, действительно причастным к этому обстоятельству.

Здесь нет ни обмана, ни принуждения допрашиваемого к выбору одной, ошибочной позиции, ни воздействия, носящего наводящий характер. Дез­информация допрашиваемого, которая может явиться следствием приме­нения этого приема, — «дело рук» самого допрашиваемого. Следует согласиться с А.Р. Ратиновым и Ю.П. Адамовым, указывающими, что «следователю нет нужды прибегать к ложным утверждениям, в его рас­поряжении имеется неограниченный запас таких средств, как прямой отказ в сообщении данных, которые хотят выведать заинтересованные лица, умолчание, реплики и заявления, допускающие многозначное тол­кование, создание ситуации, скрывающих действительное положение де­ла, разнообразные вопросы, которые способны породить те или иные догадки у допрашиваемого. Такой образ действий, на наш взгляд, не противоречит... критериям допустимости тактических приемов. Главное, чтобы исходящая от следователя информация была правдивой.

Рассматриваемый прием хорошо комбинируется с такими тактичес­кими приемами, как выжидание, создание «заполненности», вызов.

В заключение остановимся на одной из разновидностей оперативно-тактических комбинаций, непосредственно связанной с допросом подо­зреваемого. Мы имеем в виду комбинацию с использованием так называ­емых трансферов — специальных приспособлений, используемых для за­щиты различных объектов от преступных посягательств путем оставления на субъекте посягательства следов его преступных действий. Трансферы могут быть химического действия, могут представлять собой устройство для получения фото- и киноизображения преступника в момент соверше­ния преступления и т. п.

Действие большинства трансферов рассчитано не на захват преступ­ника с поличным (хотя могут быть и такие варианты), а на последующее изобличение путем проведения входящих в структуру комбинации следст­венных действий: задержания подозреваемого, его освидетельствования с целью обнаружения признаков воздействия на его тело или одежду трансферов, допроса с использованием имеющихся доказательств. В про­цессе этого допроса могут быть использованы все упоминающиеся при­емы, причем наиболее эффективными, как показывает практика, оказыва­ются последовательность, создание и снятие напряжения, допущение ле­генды в сочетании с пресечением лжи.

Изобличение допрашиваемого во лжи может привести к последствиям двоякого рода: к даче им правдивых показаний, либо к замене показаний новыми ложными показаниями. Во втором случае процесс изобличения во лжи должен быть продлен, но уже с помощью других тактических приемов.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: